ЕВРАЗИЯ - Союз по расчету и расчеты союзников

Союзное государство России и Белоруссии часто приводят в пример успешной интеграции «братских республик», коих связывает не только культурно-цивилизационная общность, но и этническое, духовное родство. «Молочная война» подвергла испытанию этот тезис и вскрыла глубинные проблемы, которые так старательно ретушировали как в Москве, так и в Минске.

Когда прошли «жирные годы», и «шоколадный 2006-й» вспоминается как рай неземной, официальные эксперты не спешат признавать ошибочность разработанных планов и стратегий.

Суть «молочной войны» (или «мясо-молочной истерики») можно понять лишь в контексте геополитического анализа с акцентом на геоэкономический подход и специфику «белорусской модели развития».

Расчленение СССР явило миру около десятка лимитрофных квазигосударственных образований, которые немедленно приступили к поискам «альтернативы» как в моделях хозяйствования, так и нового геополитического «патрона».

В отличие от прибалтийских элит, Белоруссия и ряд других постсоветских республик пытались сохранить связи с Россией, которая на долгое время стала их сырьевым и финансовым донором, гарантом относительной внутриполитической стабильности и защитником на внешнеполитической арене, а также основным рынком сбыта их товаров и услуг.

Несомненно, в такой стратегии были плюсы. Впрочем, были и противники такого положения вещей - как в данных республиках, так и в самой Москве (принцип «окончательно сбросить нахлебников»). Со временем непоследовательная и излишне мягкая политика России породила иждивенческие настроения со стороны бывших советских республик, спровоцировала откровенно враждебные выпады в ее адрес со стороны политических классов Украины, Грузии и др.

Долгое время эксплуатировался миф о «восстановлении Союза в обновленной форме», напоминающий вождение Моисеем евреев по пустыне до тех пор, пока не умер последний, кто помнил «рабство». За это время произошли серьезные изменения в экономическом укладе постсоветских республик, отправлены в отставку те, кто давал присягу на верность СССР, ротации подверглась культурная элита, радикально трансформировались политические системы – вплоть до возврата к родоплеменным феодальным порядкам в центральноазиатских «молодых демократиях с тысячелетней историей».

В Белоруссии также стали активно строить «свою модель». Курс на союз с Россией был провозглашен в качестве ключевого в госидеологии, будучи подкрепленным итогами референдумов. Также обновлялся офицерский корпус, поощрялось краеведение в научно-творческих изысканиях и т. д. В качестве ориентира социально-политического развития были взяты позднебрежневские времена, когда БССР достигла пика своего социально-экономического благополучия. При этом копировалось все: от символики, атрибутики, ритуалов до стиля руководства и принципов социальной коммуникации.

В экономической стратегии молодая Республика Беларусь постаралась сохранить ориентацию на постсоветское пространство, прежде всего – на Россию, которая до сих пор является ее крупнейшим внешнеэкономическим партнером, безальтернативным поставщиком недорогого сырья, крупнейшим потребителем белорусских товаров. По итогам 2008 г. во взаимной торговле товарами с РФ у Белоруссии сложилось отрицательное сальдо в 13 млрд. долл. – в основном, за счет поставок на белорусские предприятия промежуточных товаров (комплектующих).

Россия также выступает гарантом суверенитета РБ, являясь авторитетным военно-политическим союзником с голосом в Совбезе ООН, предоставившим «ядерный зонтик», защищающим от санкций со стороны США и ЕС.

Таким образом, создание Союзного государства было продиктовано самой жизнью. Теснейшая интеграция в политической, военной, гуманитарной, экономической сферах дала обоюдовыгодные результаты. Они очевидны простым гражданам, хотя прозападные СМИ делают все возможное, чтобы подчеркнуть недостатки, «никчемность геополитической оферты».

Белоруссия получила в наследство от СССР огромный промышленный комплекс и АПК, ориентированные на нужды всего Союза. Потенциала для развития «хайтека» у республики не было, но зато удалось запустить советские заводы и восстановить колхозы, выжать из них максимум при минимуме модернизации, рассчитываясь продаваемой в основном в РФ продукцией за российское сырье и комплектующие. Что касается экспорта в дальнее зарубежье, то топовые позиции белорусского экспорта на них – минеральные продукты и нефтехимия, т. е. калийные удобрения и нефтепродукты (изготовленные из российской нефти), а также транспортные услуги (транзит).

Относительно скромный бюджет РБ столкнулся с сильнейшим шоком от падения спроса на российском рынке 2008 г. Резко сократились валютные поступления. Затоваренность складов белорусских предприятий достигла такой степени, что многие из них, израсходовав оборотный капитал, остановились, а рабочих отправили в отпуска.

Правительство, в свою очередь, не имеет возможности поддержать отечественных производителей. Госпротекционизм, импортозамещение и девальвация нацвалюты должного эффекта не дали. Новая девальвация грозит крахом банковской системе, импортозамещение вызывает обоснованные упреки не только с российской стороны, но и других внешнеэкономических партнеров. Недостаток внешних займов грозит обвалом белорусского рубля при небывалом отрицательном сальдо внешней торговли, которое только за апрель 2009 г. выросло почти на 45%, при росте в 3 раза дефицита торгового баланса за январь-апрель. Внешнеторговый товарооборот Беларуси за I кв. 2009 г. сократился почти на 40% по сравнению с аналогичным периодом 2008 г., при этом выявилось снижение конкурентоспособности белорусских товаров именно по качественным, а не ценовым критериям.

Россия не имеет в Белоруссии ни лояльного экспертного сообщества, ни групп влияния в органах власти и управления, бизнес-сообществе или даже среди более 2 тысяч НГО.

Безусловно, требовалась своевременная системная модернизация и структурные реформы еще в конце прошлого века. Однако эйфория от социальной стабилизации и успешной внешнеэкономической конъюнктуры вскружила головы минским политикам. И вот, когда прошли «жирные годы», и «шоколадный 2006-й» вспоминается как рай неземной, официальные эксперты не спешат признавать ошибочность разработанных планов и стратегий. Притчей во языцех является отрицание с высоких трибун кризиса белорусской экономики и всяких сомнений в планах роста ВВП на 10-12% в 2009 г. Более того: виноватых стали искать не в среде вестернизаторов, окопавшихся в аналитических центрах и вертикали госуправления, а в Москве.

В свою очередь, российская элита также была давно раздражена поведением союзника.

Подоплека «молочной войны» - невыполнение союзником своих обязательств - достаточно своеобразная интерпретация самой идеи интеграции.

Скоро будет год, как погибли российские миротворцы в Южной Осетии. Реакция на те события Республики Беларусь была более чем сдержанной, о чем красноречиво говорят материалы официальных пресс-релизов. С тех порт официальный Минск не только не признал Южную Осетию и Абхазию, но и вступил в инициированный польско-шведской стороной проект ЕС «Восточное партнерство» вместе с Грузией и Украиной. Брюссельские политики зачастили в Минск, демонстративно радушно был принят Хавьер Солана. Плодотворное сотрудничество сложилось с МВФ, который, как утверждает Александр Лукашенко, выделил РБ кредит на более выгодных условиях, нежели РФ. ПАСЕ обещает восстановить статус Белоруссии…

На этом фоне обострился вопрос выделения очередной части российского кредита союзнику. Скандальные итоги последнего минского Союзного Совмина стали катализатором давних противоречий понимания политических и экономических принципов союзного строительства. Очевидно, удар «кредитной дубинкой» был очень болезненным для белорусского руководства, а санкции Роспотребнадзора вызвали жуткую антироссийскую истерию в госСМИ, подхваченную оппозиционными прозападными медийными ресурсами.

Как следствие – эскалация конфликта от «молочной войны» к полноценному межгосударственному конфликту, в котором, судя по имеющейся информации, официальный Минск готов идти до конца. Цена «молочного вопроса» - миллиард долларов экспортной выручки, которая как воздух необходима белорусскому правительству для снижения отрицательного сальдо внешнеторговой деятельности, расчетов за газ в частности.

Кроме того, «молочная война» используется официальным агитпропом для подъема ура-патриотических настроений, стимулирования массового антиимперского психоза и формирования комплекса «осажденной крепости». Издержки бюрократизма в госСМИ даже не озвучиваются – во всем виноваты «бердовые претензии властей» РФ к «прекрасному белорусскому молоку». Личные оскорбительные выпады в отношении вице-премьера Кудрина, премьера Путина меркнут перед критикой в госСМИ «популистского заявления» Медведева и демонизацией Онищенко.

Мондиалисты-вестернизаторы, засевшие в высоких минских кабинетах, спровоцировали белорусского президента на обострение конфликта с Россией. До этого они обнадеживали его дивидендами от оферты с «Восточным партнерством», теперь же подбадривают, льстят гордыне и призывают «идти до конца» в конфликте с союзником («имперским», «олигархическим» и т. д.).

Как следствие – выход «торговой войны» за пределы двустороннего формата отношений.

Официальный Минск демонстративно проигнорировал прошедший в Кремле саммит ОДКБ, назвав его решения «нелигитимными» и «стоящими не более, чем бумага», на которой они написаны, сославшись на несоблюдение московским саммитом правила консенсуса при принятии решений. Президент Белоруссии, к которому должны были перейти полномочия председателя Совета коллективной безопасности ОДКБ, отменил визит и через своих подчиненных проинформировал администрации президентов Казахстана и России о поводе неучастия белорусской стороны в саммите: Москва подрывает продовольственную безопасность Белоруссии, поэтому о безопасности как таковой говорить нет смысла.

Помимо Белоруссии, саммит проигнорировал Узбекистан, что дало повод минским пропрезидентским политологам заявить о том, что «мы не одиноки». В свою очередь, собравшиеся обсудили намеченные вопросы, подписав соответствующие документы. Президент России призвал белорусские власти прекратить «мясо-молочную истерику» и присоединится к решениям саммита.

Значение прошедшего саммита ОДКБ не стоит недооценивать: впервые за всю историю постсоветской интеграции создается нечто более дееспособное, нежели «голубые каски» СНГ, к которым относятся столь снисходительно (если не сказать – презрительно) антироссийские силы. Свидетельство сему – расстрел миротворцев грузинской армией во время конфликта в Южной Осетии.

Проигнорировав саммит ОДКБ, официальный Минск пытается «убить несколько зайцев»: во-первых, усилить давление на Москву и структуры СНГ своим неучастием в заседаниях. Ведь помимо переходящего на данном саммите председательства от Армении к Белоруссии и процедуры принятия решений на основе консенсуса, есть еще один важный момент. А именно: согласно белорусской Конституции, солдаты ее армии не могут быть посланы воевать за пределы республики. Само собой, участие в миротворческих операциях – исключение, но миротворчество и не подразумевается ни где, как «живой щит», безоружный и инфантильный.

Проще говоря, официальный Минск дает понять: мы своим неучастием заблокируем работу интеграционных структур, солдат своих ни куда не пошлем – в т. ч. и в контингенте КСОР, пока Кремль не выполнит ультиматум своего «последнего союзника». Более того: Минск не зря вступил в «Восточное партнерство»…

Действительно: разные социально-экономические модели должны быть в определенной степени унифицированы для союзного строительства. И дело здесь не в пресловутом желании российских олигархов «прибрать к рукам по бросовой цене» белорусские молокозаводы, не в продуктовом белорусском демпингеи даже не в кредите О,5 млрд. долл. находящейся в тяжелом положении пока еще союзной Белоруссии. Дело в принципиальных расхождениях в понимании геополитической обстановки в Москве и в Минске.

Очевидно и то, что «молочная война» обнажила более глубокий пласт противоречий между политическими элитами Белоруссии и России.

Москва до сих пор не участвовала в поддержке и, уж тем более - создании пророссийских НГО в Белоруссии, опасаясь критики в свой адрес со стороны союзника. Вместе с тем она отдала на откуп «русский вопрос» официальному Минску, снисходительно относясь к развитию западных сетевых структур в западной части Союзного государства, укреплению вестернизаторов в эшелонах власти.

Информационная самоизоляция Белоруссии от российского информационного пространства тоже не вызвала должной реакции в Кремле, в то время как Запад наращивал информационно-пропагандистское присутствие от интернет-порталов, радиостанций и даже специально созданного телеканала «Белсат» в Польше до НИИ и официальных представительств евроструктур в Минске.

И теперь, когда «молочная война» переросла в многоуровневый острый политический конфликт, Россия не имеет в Белоруссии ни лояльного экспертного сообщества, ни групп влияния в органах власти и управления, бизнес-сообществе или даже среди более 2 тысяч НГО. В Белоруссии нет ни одной пророссийской партии из почти 15 зарегистрированных (12 из которых откровенно ориентируются на ЕС и США), ни одного пророссийского печатного издания республиканского уровня, ни одной FM-радиостанции… Зато есть посольство и консульства с теплохладными сотрудниками, целых 2 самодеятельных и лояльных к идее союзного строительства аналитических белорусских сайта, 2 землячества и твердое решение наказать Минск за его «истерику».

В контексте последних событий следует надеяться, что нынешний «братский конфликт» не будет «заморожен» или «спущен на тормоза», но будет разрешен с расстановкой всех точек над «i».