ЕВРАЗИЯ - Реквием по пространству

Накануне VIII Конгресса этнографов и антропологов России, который пройдет с 1 по 5 июля, и главная тема которого обозначена как «Границы и культуры», директор Института этнологии и антропологии Российской Академии наук Валерий Тишков опубликовал в Интернете свой доклад на предстоящем пленарном заседании.

Текст доклада, являющегося основным на общероссийском научном форуме, оставляет такое впечатление, что Тишков не только продолжает многолетнее сочинение «реквиема по этносу», но уже создает научно-публицистический реквием по пространству, в котором зарождается и обретает исторические основы этнос.

Автор доклада недвусмысленно подвергает критическому пересмотру тот факт, что «в науке долгое время существовала теория, которая исходила из «естественности» наций, прирожденности национальных особенностей народов, зависимости их психического склада от условий мест обитания». Тишков не принимает воззрения тех ученых, которые искали «теснейшую связь этнических рубежей с рельефом и природными условиями местности», следовательно – отказывает народам в праве на историческую родину, в итоге получается, что он готов обречь их на историческую бездомность в глобальном мире. И это прежде всего касается народов России.

В то же время докладчик вынужден признать, что с природными условиями местности связывали формирование народа и «некоторые корифеи отечественной историографии, как, например, В. М. Соловьев и В. О. Ключевский». Но – не потому ли ясновидцы отечественного исторического знания не спешили отрывать народ от земли, что знали: существование на свете пространства, в котором зародился тот или иной народ, дает этому народу и исторические основы бытия, и метафизические средства для существования в виде уникальных географических образов и связанных с ними мифологий?

Отказывая народу в праве на первородную землю обитания, можно лишить его пространственного мышления, без которого невозможен народ, потому что без пространственного мышления невозможна его художественная культура. Потому именно «жесткая связка географии и культуры», которую явно не приемлет Тишков, и обеспечивает осмысленное и одухотворенное бытие народа под небесами. Более того, русская художественная и философская культура не существует вне понятия «русская земля», восходящего к области сакральной географии, очерчивающей физические и метафизические границы народа.

Тишков манипулирует тем, что «территория этногенеза» на сегодняшний день остается самым мощным аргументом в пользу объявления той или иной территории как этнической территории».

Наверное, нашим геополитическим оппонентам, которым нужны богатые энергоресурсами пространства России, было бы выгодно физически и метафизически оторвать от этих пространств ее народы, разубедить их в том, что они имеют историческое право на те или иные земли. Но народу жизненно необходимо знать о существовании в границах родного государства и своей этнической родины – первородного географического пространства. Такое знание есть основа полноценного социального и культурного бытия народа на земле.

Отрицая возможность существования целостных территорий, где формировались, в частности, русский или татарский народы, Тишков утверждает: «Киев и Новгород такими местами никогда не были, как ими не были Казань или древний Булгар».

Но Казань и древний Булгар как раз и были такими территориями, потому что именно там начался процесс синергии разных племен и оформления их в татарский народ. И оформление происходило в конкретном месте, путем извлечения энергии из конкретного ландшафта. То же самое можно сказать о Киеве и Новгороде по отношению к русскому народу…

Что касается Валерия Тишкова, то он близок к правящим политическим кругам, является членом Общественной палаты страны, следовательно – оказывает реальное влияние на этнополитическое обустройство России. Потому для нас особенно небезразлично: хорошо ли знает эти народы этнолог, многие годы не перестающий сочинять «реквием по этносу», а сам этнос считающий всего лишь «воображаемой конструкцией», которая теперь, оказывается, не имеет права и на «этническую», то есть – свою историческую территорию? Насколько чуток Тишков к той метафизической материи, из которой непрерывно творит себя многонационально единая Россия, если людей, считающих «реквием по этносу» преждевременным, он называет «узколобыми националистами»? К сожалению, некоторые публичные суждения официального этнолога страны Валерия Тишкова, профессионально осведомленного в особенностях освободительного движения в Канаде, дают повод усомниться, что он в должной мере знает реальное бытие народов России.

Так, в одном из своих интервью Тишков говорил о том, что «в переписи 1989 года, например, была мордва, а в 1994 году, при промежуточной переписи, решили учесть, что у мордвы есть два диалекта – эрзя и мокша. Стали спрашивать: вы кто – эрзя или мокша? Ну люди и задумались: я – эрзя, а я – мокша. Вот так исчез мордовский этнос, причем не где-нибудь, а в самой Мордовии».

Создатель «российской нации» здесь явно не точен в суждениях. Эрзяне и мокшане, из которых состоит древний мордовский народ, задолго до 1994 года знали о том, что они являются таковыми. Более того, не переставали об этом знать на протяжении многих веков. Необходимо подсказать этнологу, что мокша и эрзя – это не «диалекты», а это финно-угорские народы со своим ярко выраженным самосознанием, со своими языками, имеющими заметное лексическое и синтаксическое различие. Уже более 80 лет выходят общественно-политические газеты, литературные и детские журналы на мокшанском и эрзянском языках, издаются книги, десятки лет выходят в эфир радио и телевизионные передачи, а на филологических факультетах университета и пединститута в Саранске функционируют мокшанские и эрзянские отделения. Это очевидные факты, и их следовало бы знать этнологу, если уж он берется публично переживать за существование «мордовского этноса».

Но здесь любопытно и другое. Тишков, судя по его словам, понимает, что при искусственном дроблении этнос может разрушиться, хотя это не касается мордовского народа – исторически раздробленного. Выходит, зная о том, что официальное дробление этноса способно его разрушить, он тем не менее в 2002 году, накануне очередной всероссийской переписи населения, предлагал растащить на множество кусков многомиллионный татарский народ, мотивируя это научной целесообразностью. Если для мордовских народов мокша и эрзя их историческая дифференциация является естественным и единственно жизнетворным на нынешнем этапе, то естественным состоянием татар является их этническая цельность. Мишари, казанские, астраханские или сибирские татары осознают себя, прежде всего, татарами, пользуются единым литературным языком. Получается, что в обоих случаях Тишков попирал естественную данность этих народов: мордвы – искусственно ее соединяя, унифицируя мокшу и эрзю, уже давно имеющих свои литературные языки, а татар – искусственно их разъединяя?

Свое дело Тишков продолжил и потом, когда стал активно внедрять в сознание общества термин «российская нация», уже нанося исторический удар по мировоззренческой и духовной цельности и национальному самосознанию русского народа, чье национально-историческое имя в первую очередь и способна затмить «нация» Тишкова.

А в 2002 году за цельность татарского народа сумел заступиться президент Татарстана Минтимер Шаймиев. Приведем его комментарий к событиям того времени: «Если раньше в списке национальностей было указано «татары», а потом шло уточнение: «казанские татары», «астраханские татары», «сибирские татары», «кряшены» и так далее, то теперь, как предлагает директор Института этнологии и антропологии Валерий Тишков, эти уточнения должны быть записаны отдельными строками. А в таком случае единый татарский этнос, представленный как ряд народностей и этнических групп, окажется раздробленным. Кому это нужно? К сожалению, за этим уже просматривается политика. Отнестись к этому спокойно я не мог и, конечно, вмешался. Я вопрос ставлю просто: была перепись 1989 года, с тех пор новые народы не появились. Зачем выдумывать? Зачем на ровном месте создавать себе проблемы? Конечно, все дело в политике, и, разумеется, мы выступаем против подобных нововведений».

Чем можно объяснить подобного рода активность Тишкова? Известно, что он стремится реализовать в нашем пространстве американскую модель «нации», неприемлемую для России, чьей сущностью является этническая материя особого качества – метафизически привязанная к родной земле. И сочиняя «реквием по этносу» в России, Тишков восстает против самой исторической сущности нашей Родины, потому что «реквием по этносу» в изначально многонациональной России может означать только «реквием» по самой России.

Тишков являет собой одно из таких, пусть и не самых значительных, но, видимо, необходимых препятствий на историческом пути многонационально-великой России, хранящей себя на живом и мыслящем ландшафте.

Историк Наталья Нарочницкая уверена в том, что «многие национальные трения сейчас происходят не от гипертрофированного национального чувства, наоборот, от чувства неуверенности в нем. Поэтому нужно, чтобы все народы не стеснялись быть тем, кто они есть». Историк не считает «очень правильным насильно заставлять русских называть себя только россиянами. Тот плохой русский, кто перестанет чувствовать свои корни, он станет и плохим россиянином. Родина у него будет там, где будут ниже налоги».

Но все равно, было бы не совсем точно сводить феномен Тишкова только к конъюнктурному преклонению перед Америкой, хотя, может, он и связан с западными фондами, может, и пользуется в своей работе западными грантами.

Валерий Тишков во многих научных трудах и в публицистике вольно или невольно являет собой сущностный либерально-космополитический протест Запада против культурно-исторической сущности России. В данном случае Тишков – знаковая фигура. Более того, в силу своего общественно-политического и служебного положения Тишков в нашем представлении наиболее ярко реализует на современном этапе саму глобальную тенденцию по искусственному отдалению России от своих исторических и духовных корней. А сейчас еще пытается «научно» обосновать и отсутствие права народов России на исконное историческое пространство под солнцем. Ведь и Геракл смог сокрушить Антея только потому, что оторвал его от родной земли, дававшей великану силу.

Деятельность Тишкова касается стратегических основ России, по этой причине мы и обратились непосредственно к его персоне.

А социально-гуманитарная сущность многолетних деяний Тишкова наиболее красноречиво проявляется в отрицании им теории этногенеза Льва Гумилева, мужественно свидетельствовавшего о воссоединении Древней Руси и Великой Степи – во имя совместного удержания первородного пространства наших народов.

Тишков не приемлет научные воззрения Гумилева, «который вообще считал этносы порождением окружающей энергии, среды, природы, некоего пассионарного толчка». Тишков не скрывает своего раздражения в связи с выходом миллионных тиражей книг Гумилева, чьи признанные в мире фундаментальные выводы о связи этногенеза с геосферой Земли называет «несостоятельными конструкциями».

Но мы, поддерживая мировоззрение и мироощущение Гумилева, рады возможности уже от себя констатировать: живое пространство многообразного ландшафта Земли создает уникальные народы.

Мыслящая и одухотворенная земля создает уникальное лингвистическое и мировоззренческое многообразие народов. Эту истину постигают историки-поэты, философы-поэты – им дано слышать философский глагол самой земли. И как раз озарения подобного рода и становятся основой такой неповторимой культуры мирового масштаба, какую много веков создает Россия. Как говорит Наталья Нарочницкая, «гражданская общность может совершенствовать политические институты, но не рождает ни сказок, ни басен, ни Шекспира, ни Гете, ни Моцарта, ни Достоевского. Шедевры рождает нация – немцы, русские, французы, татары, калмыки…»

Мы тоже выступаем за укрепление и совершенствование нашей гражданской общности, но – не за счет искусственной унификации народов, чему, на наш взгляд, способствуют воззрения автора «Реквиема по этносу» и многие его конкретные рекомендации по этнокультурному и этнополитическому обустройству России, а также его проект «Российская нация».

Эксклюзивные этнические основы, данные нашим народам самой творящей землей, напряженным грохотом гор и вольным сиянием степей, мудрым шумом лесов и великодушной тишиной полей, необходимы людям не для взаимного отчуждения, а нужны – для постоянной связи с историческими корнями, которые – в живой земле, в одухотворенном ландшафте.

Эксклюзивные этнические основы нам необходимы для совместного, более устойчивого удержания нашего животворящего пространства.

Если угодно, этнические основы необходимы людям для постоянной сокровенной связи с творящим абсолютом, к которому восходит и эволюционно необходимое для мира лингвистическое и мифологическое многообразие человечества. Людям, не потерявшим эти свои основы, будет уютнее являться субъектами гражданской общности, которая, в свою очередь, станет по-настоящему надежной. Во всяком случае, Россия представляется нам именно такой землей, и, занимаясь в России этнологией по-настоящему, невозможно не учитывать данную метафизическую реальность.

Отрывая этнологию от земли, творящей этносы, целенаправленно вырывая этнологию из естественного для нее географического контекста, можно лишить эту науку объективных оснований, следовательно – научности. Невозможно полноценно осмысливать закономерности эксклюзивного бытия народа вне того уникального пространства, которое в самосознании, философии и мифологии народа уже значится как историческая родина, как родная земля.

Наша художественная философия и наша философская историография свидетельствуют о том, что и самой творящей земле необходимы народы – в том или ином неповторимом культурно-этническом обличии. И не случайно они лучше сохраняют себя тогда, когда находятся возле природы, когда за них перед научно-техническим прогрессом и глобализацией заступается их естественная среда обитания, их географическая родина.

Безусловно, для нас важно стремление к братству со всем миром, породнение с общечеловеческими ценностями. Но для нас жизненно важно в контексте человечества быть самими собой, то есть – не онеметь, а оставаться способными произносить свой уникальный глагол об обретении божественного единства мира и человечества. Историческое знание, подкрепленное поэтической философией, говорит нам о том, что именно в этническом многообразии творящий абсолют совершенствует и закаляет единство человечества.

Воззрения, связанные с поэтизацией исторического знания, Тишков нередко раздраженно называет «паранаукой», «чепухой». Но эта «чепуха» как раз и реально развивает наше гуманитарное знание, которое невозможно без философских прозрений о том, что народы создает одухотворенная и мыслящая природа, предписывая каждому из них свое место и свой путь на одухотворенной и мыслящей земле.

Тем не менее, Валерий Тишков необходим эволюции гуманитарного знания, следовательно – и эволюции России, которая реализует вселенскую историческую судьбу, неизменно преодолевая препятствия в процессе отстаивания этнокультурного и геополитического своеобразия.

Так вот, Тишков являет собой одно из таких, пусть и не самых значительных, но, видимо, необходимых препятствий на историческом пути многонационально-великой России, хранящей себя на живом и мыслящем ландшафте, который провидчески обозначил в исторической науке и культуре Лев Гумилев. Тишков провоцирует озаренные умы патриотической интеллигенции, возражающей ему, на пронзительные размышления и на новые откровения, эволюционно необходимые для развития нашей России.