ЕВРАЗИЯ - 5:2 не в пользу России

В среду в «Барвихе» прошла встреча президентов Молдовы, Приднестровья и России, в течение года готовившаяся российским МИДом и обещавшая стать эпохальной. Практически все СМИ отмечают, насколько важна посредническая миссия России в урегулировании молдавско-приднестровского конфликта с точки зрения поддержания международного престижа.

Столкновение интересов Кишинёва и Тирасполя, ясное дело - фактор фундаментальный.

Москва стремится утвердить себя в роли арбитра территориальных споров на прилегающих территориях и как можно скорее дать понять, что способ решения югоосетинской проблемы отнюдь не определяет её стиль. Переговоры Владимира Воронина и Игоря Смирнова при участии Дмитрия Медведева на российской территории вполне могли бы способствовать выполнению этой задачи.

Однако, если по итогам встречи и можно сделать какие-то выводы, то вернее всего будет сказать, что роль такого показательного арбитра России пока не даётся. В качестве главной причины неудачи, как правило, называется обычная в таких случаях несговорчивость сторон. В данном случае эта несговорчивость послужила причиной того, что Москва выпустила инициативу по урегулированию из своих рук, уступив её более привычной, но отнюдь не желательной со стратегической точки зрения ОБСЕ.

Итак, формальным итогом встречи стало подписание совместного заявления, содержание которого сводится к согласию сторон о необходимости продолжения переговорного процесса. Вероятностью утверждения плана окончательного урегулирования даже не пахнет. Попытка России – если таковая действительно имела место - перевести процесс урегулирования под собственный контроль, получившая выражение в замещении формата «5+2» форматом «2+1» – не удалась.

Напомним, что так называемый формат «5+2» подразумевал роль ОБСЕ в качестве посредника между Кишинёвом и Тирасполем, России и Украины - в качестве гарантов соблюдения интересов сторон, а ЕС и США - в качестве наблюдателей. В своё время данный формат был отвергнут Смирновым, скорее всего потому, что участники формата, представляющие Запад, а заодно с ними и Украина, явно ангажированы не в пользу позиции Тирасполя.

Ведь существующая по факту независимая государственность Приднестровья справедливо оценивается западными центрами силы как имеющая пророссийский потенциал. Именно в рамках реализации этого потенциала уже в ходе переговорного процесса и был задуман формат «2+1», подразумевавший непосредственный арбитраж Москвы без участия каких бы то ни было сторонних сил.

В свете этого прозвучавшее по итогам встречи заявление о необходимости возврата к расширенному формату отдаёт признанием Кремля в своем бессилии справиться с ситуацией самостоятельно.

При этом столкновение интересов Кишинёва и Тирасполя, ясное дело - фактор фундаментальный. Однако, как представляется, вытеснение Москвы с её ведущих позиций в решении данного конфликта - совершенно особая линия, которая довольно отчётливо просматривается по всему ходу дела. И если процесс решения спора, как мы теперь можем судить, скорее стоит на месте, то процесс оттеснения России с занимаемых ею позиций, напротив, идёт полным ходом.

Очевидно, что прямой заинтересованности в том, чтобы «кинуть» Россию ни Кишинёв, ни Тирасполь не имеют. В случае последнего это верно почти по определению. Первый же Москва всё последнее время умасливала настолько энергично, тратя при этом весьма значительные дипломатические усилия, что, казалось, и от Воронина уже не стоило ждать подвоха.

Предлагаемый же Москвой вот уже в течение нескольких лет «план Козака» должен был устроить всех непосредственных участников конфликта, обеспечив, с одной стороны, формальную целостность Молдавии, с другой - реальное самоуправление Приднестровья во всех жизненно важных сферах.

Но сказанное касается непосредственных участников, а ведь существуют ещё и косвенные - то есть те самые центры, которые остались бы не удел в случае закрепления формата «2+1». В этой связи сама собой напрашивается версия о возможном влиянии западных игроков на ситуацию, чтобы не допустить существенных подвижек в урегулировании на этапе активного выступления России.

В худшем случае такое влияние, помимо минимизации роли России в переговорах, может найти выражение в полной замене российского миротворческого контингента в зоне конфликта на международный. И тогда Москва, воздержавшаяся от поддержки полной независимости Приднестровья из желания уважить Молдавию, а с ней и всё так называемое «мировое сообщество», рискует спустя время оказаться перед фактом того или иного решения ситуации, но уже в обход собственных интересов.