Урановая непокорность

Иранское ядерное досье – одна из самых острых тем международной политики последних лет. Как в фокусе сошлись в ней актуальная геополитическая проблематика и самым наглядным образом выраженные цивилизационные противоречия, борьба за обладание ресурсами и проблемы реализации единых стандартов в международных отношениях.

В список регулярно освещаемых СМИ тем иранская ядерная проблема входит после того, как в начале 2000-х было четко озвучено стремление Тегерана самостоятельно обогащать ядерное топливо. Будучи членом МАГАТЭ и подписантом Договора о нераспространении ядерного оружия, Иран принимается жестко отстаивать свое право на обогащение урана на своей территории, при этом уверяя международное сообщество в том, что его ядерная программа носит исключительно мирный характер.

Естественно, эти заявления не могут удовлетворить европейские страны и США, которые заносят Иран в список стран-спонсоров международного терроризма. Встает вопрос о вынесении иранского ядерного досье на рассмотрение Совбеза ООН с тем, чтобы в последствии стало возможным введение коллективных санкций в отношении страны. Руководство республики категорически против такой постановки вопроса и тем или иным образом затормаживает отношения в ядерной сфере со всеми странами, поддерживающими данное решение. В их числе и Россия, ранее предлагавшая Ирану обогащать уран на своей территории.

Обстановка накаляется. Иран настаивает на своем праве самостоятельно обогащать уран и угрожает выйти из Договора о ядерном нераспространении в том случае, если позиция мирового сообщества не изменится. В США и Израиле всерьез говорят о возможности силового решения вопроса. В прессе то и дело появляется информация о подготовке военной операции против Ирана.

Между тем, в регулярных докладах МАГАТЭ по Ирану постоянно прямым текстом утверждается, что международные инспекторы не в состоянии доказать однозначно мирный характер ядерной программы страны. Фактов, подтверждающих возможное переключение ядерного материала на военные цели, в Иране обнаружить пока тоже не удалось, однако МАГАТЭ не может однозначно утверждать, что Тегеран не занимается скрытой ядерной деятельностью.

Наконец, весной 2007 года иранское ядерное досье выносится на рассмотрение Совбеза ООН. Россия, все это время пытавшаяся балансировать на линии, разделяющей позиции Ирана и западных стран, делает все, чтобы решения Совбеза в отношении Ирана были как можно менее жесткими. И все же санкции вводятся. Иран практически никак не реагирует на эти решения, продолжая обогащать уран. При этом угрозы выхода из МАГАТЭ и Договора о нераспространении не реализуются. На сегодняшний день ситуация продолжает оставаться напряженной. Несмотря на продолжающееся сотрудничество Тегерана с МАГАТЭ, обвинения в разработках ядерного оружия с Ирана не сняты. Вариант военного нападения со стороны США или Израиля по-прежнему значится в повестке дня.

В данной ситуации возникает необходимость формирования общего, оценочного, если угодно, взгляда на ситуацию. А для этого нужно ответить на несколько вопросов. Прежде всего: что на самом деле стоит за настойчивым желанием США нейтрализовать Иран? И насколько продуктивна промежуточная позиция России в этом вопросе, следует ли ей с одной стороны опасаться иранской бомбы, с другой – косвенно поддерживать попытки США задушить самый перспективный исламский политический проект на Ближнем Востоке?

Настойчивость, с которой Тегеран отстаивает свое право на обогащение ядерного топлива, вполне понятна. Иран стремится обеспечить свою энергетическую безопасность – точно так же, как и все другие страны. В эпоху, когда ресурсы решают все, это совершенно логично в случае страны, для которой суверенитет не простое слово. Но Иран играет в международной политике не по правилам. По меньшей мере, не по правилам, установленными США. Иран стремится укрепить национальный суверенитет, тогда как Вашингтон ведет к тому, чтобы постепенно передавать все больше полномочий наднациональным международным организациям. Иран идет к многополярному миру вопреки существующей однополярности. Иран не считается ни с какими нормами политкорретности, а США настаивают на повсеместном внедрении однообразных демократических систем, скопированных с их собственной политической модели.

Иными словами, антагонизм в ирано-американских отношениях проявляется во всем. И из этой эскалации должен быть найден какой-то выход. Кто-то должен отступить. В конце концов, ядерная тема - лишь предлог. На кону стоит сама система международных отношений. Если Иран настоит на своем – мы будем завтра жить в многополярном мире, и могущество Америки будет подорвано. Если победит Вашингтон, его мировое могущество сохранится и даже окрепнет – по меньшей мере на какой-то сpок.

И хотя России, строго говоря, было бы выгодно нападение США на Иран – цены на нефть так зашкалит, что Россия обогатится чрезвычайно – но в политическом смысле это был бы проигрыш для нас. Руководство России должно отдавать себе отчет, что за политикой США в отношении Ирана стоят прежде всего стратегические соображения. И опыт соседнего с Ираном Ирака дает в этом смысле обильную пищу для размышлений. Нет никаких гарантий того, что покончив с Ираном, Вашингтон не приступит к десуверенизации и принудительной демократизации и всех остальных. А ведь Россия стоит в этой очереди в числе первых.

Если уж руководство нашей страны приняло установку на многополярный мир в качестве глобального приоритета, логично было бы сделать следующий шаг и занять соответствующую позицию по иранскому вопросу. Нет сомнений в том, что если США выступают в этом споре от лица однополярного проекта, то голос Тегерана – это голос многополярности в чистом виде.

Если же уровень доверия между потенциальными членами многополярного клуба не будет повышаться, и более тесное согласование позиций между Москвой и Тегераном так и не будет достигнуто, Вашингтон сможет смело отпраздновать заведомую победу.