Верность слову

Сегодня Исламская Республика Иран у многих ассоциируется исключительно со своей ядерной программой, которая очень не нравится Соединенным Штатам, и из-за которой Америка со своими союзниками не перестает строить планы по уничтожению этого государства. На самом деле неугодная ядерная программа – это следствие неприязни, а для нападения она служит лишь поводом, но никак не причиной. Причина заключается в том, что когда-то Иран нанес сокрушительный удар по самолюбивой Америке, стремящейся сокрушить всех инакомыслящих, и до сих пор исламская республика остается верной взятому тогда курсу на строительство новой жизни.

Через полгода народ Ирана начнет праздновать тридцатилетнюю годовщину своей Исламской революции. Значение цепи событий в январе 1978 - феврале 1979 годов в этой стране, следствием которых стало свержение шаха Мохаммеда Реза Пехлеви и установление новой администрации во главе с аятоллой Хомейни, выходит за границы не только Ирана, но и всего исламского мира, поскольку в условиях XX века, в эпоху преобладания прогрессистских светских секулярных моделей управления, иранский народ – древний, мощный и активный народ - сделал фундаментальный выбор в пользу традиции, в пользу религиозных ценностей, в пользу организации общества по правилам религии.

С моей точки зрения Иранская революция является подлинной консервативной революцией. С одной стороны, она была направлена на социальную справедливость, на то, чтобы простые люди могли жить достойно и в экономическом, и в социальном плане, но с другой стороны она была направлена на утверждение религии, веры в Бога в качестве преобладающих ценностей, что является, повторюсь, очень неожиданным и необычным явлением для современного мира.

В принципе, эта революция должна и может быть повторена в других контекстах, не только в странах, в которых основной религией является ислам. Иранская революция имеет очень большое значение и для православных, для всего христианского мира. Я считаю, что аналогичная революция с восстановлением преобладающих и главенствующих религиозных ценностей должна произойти сегодня и в России - для того, чтобы сочетать два названных элемента: социальную справедливость и построение общества на законах религии и веры в Бога. В России должна произойти православная консервативная революция, и для этого сейчас делается действительно очень многое. Однако, первенство консервативной революции в современном мире всегда будет за Ираном.

Тридцать лет - это довольно серьезный срок. Многие недоброжелатели иранской революции говорили: «Разве можно в XX веке перед такими мощными конкурентными силами отстоять свободу? Иранский режим не проживет и года!» Потом они говорили - два, три, ну, через десть лет его точно не будет. Но вот уже почти 30 лет иранская система остается такой же бодрой и свежей, а все внутренние противоречия иранским народом преодолеваются. Колоссальная устойчивость иранского проекта и есть самое главное. Ведь это дает новые надежды и новый энтузиазм для консервативных мыслителей и политиков всего мира.

Кроме того, за эти неполные тридцать лет иранское общество прошло большую модернизацию в технологической сфере. Сейчас Иран превращается в мощную экономическую державу с развитой энергетической системой. Для того, чтобы выдержать конкуренцию с внешним миром, довольно враждебным по отношению к нему, Иран был вынужден предпринять мощный индустриальный рывок. Надо сказать, что по результатам он полностью увенчался успехом. Иранская промышленность, иранская экономика, иранские технологии сейчас бурно развиваются, и через какое-то время Иранская республика окончательно станет ведущей региональной страной.

Чем сильнее будет Иран, тем больше он будет влиять на то, чтобы в ключе консервативной революции развивалась политика близлежащих стран. Сходные режимы будут прекрасно взаимодействовать между собой. Экономические успехи Ирана одновременно являются и политическими успехами иранской революции. Без той мобилизации, которую принесла Исламская революция, Иран так и оставался бы колониальной периферией Америки, как при шахах, когда он просто выполнял роль сырьевого придатка. Но Иран встал на путь освобождения, самостоятельности, независимости, суверенитета. И этот суверенитет дал свои плоды в экономической сфере.

Разумеется, все это было бы немыслимо без имама Хомейни. Он войдет в историю как человек, который сделал невозможное. В рамках шиитской традиции все разговоры о его персональной роли в связи с мистической традицией – не пустые разговоры. Осуществить все преобразования, которые совершил Хомейни, простой человек просто не мог. К Хомейни нужно относиться в полном смысле слова как к священному персонажу, а не только как к выдающемуся политическому деятелю. Этот человек был наделен очень важной религиозной, может быть, даже эсхатологической миссией.

Собственно говоря, Иранская революция проходила под знаменем Махди, 12-го имама, которому верны шииты. В этом отношении идеи Хомейни - это не только политические и социально-политические идеи, хотя они и являются таковыми, это еще некое духовное мистическое послание, которое имеет универсальное значение, и которое напоминает нам о качестве той эпохи, в которой мы живем. Соответственно, философское наследие Хомейни еще ждет своего часа.

Хотелось бы напомнить о том письме, которое имам Хомейни написал Михаилу Горбачеву. На мой взгляд оно является фундаментальным знаком эпохи. Он писал президенту СССР о том, что знакомство с трудами Шихабаддина Сухраварди изменит российскую политическую ситуацию. Хомейни предлагал обращаться к корням веры для спасения советского государства, к религии и к мудрости таких великих авторов, универсальных авторов, ведь значение Сухраварди огромно не только для исламского мира. Без подобного обращения Советский Союз погибнет.

Хомейни оказался пророком. Горбачев не принял всерьез его письмо, и Советский Союз, к сожалению, рухнул. Я думаю, что если наше нынешнее руководство также не будет прислушиваться к заветам православных старцев, то мы кончим точно так же. Без глубокой метафизической философии невозможно полноценной политики.

Опыт Хомейни доказывает, что настоящие духовное мышление обязательно ведет к социально-политическим преобразованиям. Религиозная философия обязательно должна проецироваться на социально-политические преобразования. В противном случае, если мы не будем бороться на всех уровнях со злом и утверждать на всех уровнях добро, мы ничего хорошего не сделаем. Эта тотальность понимания религии как политического, социального, культурного, философского фактора – удар в самое сердце представлению о светском порядке.

Я являюсь противником светского порядка, и Хомейни является одним из величайших людей и учителей для меня и остальных русских консервативных революционеров. Он нанес сокрушительный удар по ложной идее светскости, показав, что общество может быть либо за Бога, либо против Бога. Третьего не дано. Иранский народ выбрал общество за Бога и против дьявола. Так же и Россия начинает выбирать общество православное, религиозное - против светскости. Эти процессы медленно, но идут, поэтому мы будем все больше и больше сближаться с Ираном.

Александр Дугин