«А брат – он какой есть»

Мой прошлый визит в Белград состоялся летом 2004 года. Тогда газеты и большинство вывесок на улицах были еще на кириллице, Черногория была вместе с Сербией (хотя уже перешла на евро), а динар не был так обесценен, как сейчас. Помню, попалась газета, в которой на первой странице был изображен Тадич с носом Пиноккио. Этот намек и сейчас отражает популярную среди сербов мысль о президенте-марионетке. Или, как они его еще называют – манекене. Даже если он отправится к Джинджичу, на его место поставят новую куклу. Если, конечно, не победят радикалы.

На демократов надежды мало: Коштуница уже не первый год на различных высокопоставленных постах, но он так и не оправдал надежды патриотически настроенных сербов. Зато за это время окреп Томислав Николич, правая рука Воислава Шешеля, добровольно сдавшегося Гаагскому трибуналу и находящегося там в заключении под следствием. Сейчас Тома (как его называют близкие) – окрепший в политических баталиях государственный муж, последовательный в идеологии и отстаивающий геополитическое могущество Сербии.

Белград – типично европейская провинция, такая, как Киев, Прага, Осло или Будапешт. С миниатюрными приемными и политическими резиденциями, вплотную примыкающими к бурлящей городской жизни. Офис Воислава Коштуницы находится напротив парка, раскинувшегося у входа в Калемегдан. Напротив громыхает по рельсам трамвай, а в двадцати метрах от дверей проходит улица Князя Михайла – белградский «Арбат» с торговцами сувенирами, художниками и музыкантами, которые надеются заработать несколько сот динаров.

Нынешние выборы не были показательны по количеству явившихся избирателей. Как и в Украине, внеочередные выборы в Сербии раздражают людей. Идут голосовать либо идейные, либо зомбированные. Человеческая память коротка: это подтверждает тот факт, что за блок Тадича проголосовало большое количество избирателей. Европа вместе с НАТО бомбила Сербию, в 2000 году с помощью денежных средств и координации с США повалила режим Слободана Милошевича, обанкротила, а потом выкупила стратегические предприятия, выбросив тысячи рабочих на улицы, после чего отобрала Черногорию с выходом к Адриатике. Но за «европейские ценности», какими бы они не были иллюзорными, в Сербии все равно голосуют.

Вообще, сербы – народ странный. Почти все наши собеседники рассказывают, что никогда не существовало ни хорватов, ни боснийцев, ни тем более черногорцев. Были только сербы, от которых по их мнению пошли все славяне. «Вы ведь знаете лужицких сербов, которые жили на месте современного Берлина и на Балтийском побережье?» - воодушевленно спрашивает переводчица книг Александра Дугина Сава Росич, - «А слово Сибирь, как вы думаете, откуда происходит?»

С ней мы посетили военный музей, находящийся в крепости на Калемегдане. «Вся наша история – это война», - продолжает Сава, - «Поэтому исторический музей нам не нужен. Хватит военного». Помимо карт сражений, амуниции, оружия, трофеев и фотографий в музее выставлен уникальный документ – телеграмма правительства Австро-Венгрии правительству Сербии об объявлении войны. С этого клочка бумаги официально и началась Первая Мировая война. Еще есть обломок американского самолета-невидимки, сбитого ракетой российского производства. Остальные фрагменты - вместе с частью ракеты - покоятся в музее авиации.

Нам предстоит ряд встреч с политиками и бизнесменами. Один из них дает инсайдерскую информацию о том, что некий Муратбек Тунгишбаев, обладающий мандатом ОБСЕ, оказал давление на Республиканскую избирательную комиссию и, пользуясь служебным положением и не скупясь на угрозы, настоял на исключении ряда представителей Международного «Евразийского движения» из списка наблюдателей.

Звоним своим друзьям из серьезных ведомств и поднимаем информацию на мистера Тунгишбаева. Оказывается, Муратбек Базаралыевич являлся сотрудником посольства США в Казахстане, параллельно выполняя функции американского шпиона. В 2005 году он был одним из учредителей НПО «Общества молодых профессионалов Казахстана» (организация ведет подрывную деятельность и поныне) и работал в предвыборном штабе оппозиционного кандидата в президенты Жармахая Туякбая, причем был замечен в ряде нарушений избирательного процесса (об этом писала казахская газета «Мегаполис»).

Но это были цветочки. Ягодки оказались куда зловещее. Муратбек, будучи помощником пресс-атташе посольства США в Казахстане, лоббировал программу по усыновлению детей, к которой была подключена крупная адвокатская контора из США – Национальная Академия по усыновлению. С ее деятельностью было связано множество международных скандалов, в частности, зачастую усыновление детей происходило с целью получения органов для пересадки американским гражданам. Эта информация поступила и от агентов сербской контрразведки. Впрочем, оставим на время американского шпиона (он обязательно получит по заслугам, можно не сомневаться) и вернемся к сербским друзьям.

Немного о сербском этикете. Когда сербы чокаются рюмками, принято смотреть друг другу в глаза и, приподнимая брови, говорить «Живиле!». Это национальный тост. Ракию (бывает грушевая, виноградная, вишнёвая, сливовая и абрикосовая) потягивают медленно. Могут с полчаса цедить из тридцатиграммовой рюмки, ведя неторопливую беседу. Мат в Сербии не считается нецензурным. Все крепкие словечки звучат почти так же, как и на русском, и их можно услышать везде – в ресторане, на улице, в беседе матери со своим ребенком.

«Мы очень деструктивный народ», - говорит наш товарищ, принимавший участие в боевых действиях в первой Югославской войне. «Дайте нам ракеты и мы начнем Третью мировую». Шутка шуткой, но в этом есть доля правды. В походе на Банью-Луку против сербов участвовали боснийские мусульмане и хорваты при поддержке натовской авиации и бронетехники. У сербов было по два снаряда на орудие в день, минимум оружия - и патриотизм. Сербские войска двумя клиньями пошли в контрнаступление и смели в десятки раз превосходящие силы противника.

«Мы взяли в плен двух офицеров британского спецназа SAS, которые вели против нас мусульманских боевиков…», - рассказывает о своих военных похождениях наш друг. О том, как «кололи» англичан, и что было потом с отрядом мусульман, лучше промолчу. Многовековая закалка сопротивления Оттоманской Империи научила сербов многому, а главное – ведению войны. Во Второй Мировой они были одними из лучших партизан (причем, наряду с формированиями Тито против нацистов сражались и сторонники монархии). Они ими и остались. «Нужно было все продать и купить у русских ракеты», - говорит другой наш собеседник, который был близок к высшим эшелонам власти в Югославии. «Но Слободан Милошевич не пошел на это. Вот мы и проиграли, ведь наши ракеты не достигали самолетов, летающих выше пяти тысячи метров».

День выборов выдался солнечным и жарким. Но процесс голосования шел вяло. Полицейских на участках не наблюдалось. В районе Кумодраж на одном из участков, где председателем комиссии была представитель партии Тадича, ее коллега (он оказался либералом) пытался запретить нам делать фото и видео съемку, но председатель тут же пресекла его выходку. «Пожалуйста, снимайте что хотите», - сказала она. И добавила, - «Я училась в Ленинграде, и аспирантуру там закончила». Проевропейская ориентация ее партии не смогла погасить светлое чувство любви к русским и России – это было видно по глазам женщины.

На входе в избирательный участок один из членов комиссии держит в руках небольшой ультрафиолетовый фонарик и проверяет, нет ли у вас отметки на правой руке. Оказывается, после выдачи бюллетеней избирателям специальным составом делают отметку. Такова технология контроля за процессом выборов – чтобы никто не смог проголосовать дважды. «Печать Антихриста» - так называют это новшество верующие сербы, и многие из них бойкотируют выборы. А на предыдущих выборах либералы завозили людей из Черногории. Так манипулятивные технологии, разработанные в американских think-tank, шагают по континенту – из Сербии в Грузию и Украину, потом в Среднюю Азию, после апгрейда - снова в Сербию…

После поездки по участкам у нас встреча с Биленой, журналисткой, занимающейся вопросами геополитики. Ее прислала к нам в отель профессор Сорбонны Мила Алечкович-Николич, которая представляет евразийское движение в Европе. Ведем разговоры о пертурбациях в международных отношениях, санитарных кордонах и очагах искусственной дестабилизации.

Вечером все вместе едем в офис социалистов. «Это бывший кабинет Милошевича?» - спрашиваем одного из партийцев. «Да», - отвечает тот. Мебель в стиле ретро, которую не спешат обновлять. Впрочем, как и везде в Белграде. Страна застряла в модерне – вместе со ставнями на окнах, лифтами без задних стенок и большими стеклянными витринами, где выставляются груды товаров.

Лидер социалистов Ивица Дачич спешит к нам из другого города. Сначала встреча с нами, потом выход к журналистам. В ходе беседы мы принимаем его в Высший совет «Евразийского движения» и дарим книги. Он благодарит за поддержку и просит извинить, что не может уделить нам больше времени – выборы все-таки. Там же, в офисе социалистов, встречаем боевого генерала Милоша Джошана и актера Велимира (Бату) Живоиновича, известного по ролям в фильмах про партизан. С ним шутим про Эмира Кустурицу и других звезд Югославии.

«Сейчас я позвоню Вое и скажу, что мы к нему заедем», - говорит Мила. Воя – это Воислав Коштуница, экс-президент Сербии и действующий премьер-министр. Мила на короткой ноге с наивысшими кругами сербского (да и не только) политикума. После визита к Коштунице едем в центральный штаб радикалов. Внушительные охранники узнают Милу и любезно приглашают нас пройти в кабинет лидера.

Томислав Николич немного волнуется. Радикалы набрали на 50 тысяч меньше голосов, чем планировалось. Кроме нас присутствуют Лука Караджич, брат легендарного Радована Караджича, которого безуспешно пытаются найти атлантистские спецслужбы, Ядранка Шешель, супруга лидера радикалов и другие приближенные лица.

По ТВ в прямом эфире показывают комментарии лидеров разных партий. Борис Тадич наигранно улыбается и кричит о победе. Коштуница хмуро говорит о нарушениях, которые были со стороны прозападников, и непредусмотренных наказаниях. Приносят жареного поросенка и виски – отмечать все равно будем. Николич благодарит нас за поддержку и делится наболевшим. Потом выходит к томящимся в ожидании журналистам и дает пресс-конференцию. «Я специально вышел последним из всех политиков, чтобы посмотреть, что скажут другие», - говорит Тома. Он с легкостью разбивает аргументы Тадича и говорит доводы в пользу своей партии. «В вашем блоке премьером будет Коштуница?» – спрашивают из зала. «Коштуница? А почему не Дачич?» - отвечает Николич. Каждая фраза лидера радикалов вызывает аплодисменты соратников.

Однако, уже далеко за полночь, нужно знать и меру. Утром нас еще ждут другие дела. Интервью телевидению «Мост» из города Нови Сад, встреча с бизнесменами и обсуждение с сербскими коллегами планов по построению филиала движения в Сербии. Наши планы постепенно воплощаются. Коалиция сформировалась из правильных частей. На Балканах нас ждут новые горизонты. Ждет возрождение Новой Сербии.

Леонид Савин

Москва-Белград-Москва