В современных условиях России совершенно не выгодно быть заурядной региональной державой с её проблемами и заботами
22 февраля завершился неформальный саммит лидеров стран Содружества Независимых Государств. Главы государств собрались в Москве по приглашению Владимира Путина, который в последний раз принимает участие в подобного рода саммите в ранге Президента РФ. Интересно, что последнюю встречу такого рода Путин решил провести именно в формате саммита СНГ – наиболее неудачного интеграционного проекта на постсоветском пространстве, если СНГ вообще можно рассматривать как интеграционный проект.
Альтернатива сходна с той, что в свое время Збигнев Бзежинский поставил перед США, хотя и в гораздо более крупных масштабах: мировое господство или глобальное лидерство.
Существующие ЕврАзЭС или ЕЭП оказались более удачными проектами экономической, а ОДКБ – военно-политической интеграции. Однако, на саммите СНГ речь о них даже не заходила - это означает, что в центре внимания на нем находились вовсе не проблемы интеграции, отмены экономических барьеров между странами, общей безопасности или более активного взаимодействия завязанных друг на друга экономик - то есть наиболее важные аспекты многосторонних отношений бывших советских республик, решение которых возможно только при наличии долгосрочной политики в этих областях. Похоже, что Москва, во-первых, пока действительно не имеет таких планов, во-вторых, саммит носил во многом технический, оперативный характер, что скорее всего было связано с предстоящей сменой руководства в ведущей стране Содружества - России.
Именно поэтому активное участие в саммите принял «преемник» Дмитрий Медведев. Таким образом саммит следует рассматривать как некое «сватовство» преемника к лидерам государств СНГ. И то, что Медведева сватают всем, а не какой-то определенной группировке внутри остающегося довольно неоднородной структурой Содружества, в том числе с точки зрения внутри- и внешнеполитических ориентиров и приоритетов предвещает, что при Медведеве Россия если и не будет готова начать «с чистого листа» свою политику на постсоветском пространстве, то по крайней мере ее существенно скорректирует. Но в какую сторону?
После провозглашения независимости Косово ситуация на международной арене не просто изменилась. Постъялтинская система международных отношений, с момента распада СССР пребывавшая в глубокой коме, окончательно приказала долго жить, и Россия, да и все остальные страны, оказалась в уникальной ситуации, когда все можно начать действительно с чистого листа. Старые правила, по которым когда-то шла игра на международной арене, больше не работают, а новые еще не появились. В этих условиях, обладая достаточной силой, можно творить, что угодно. Нужно только трезво оценивать свои силы и возможности, избегая неоправданных заявлений, подобных заявлению Рогозина о возможном размещении в Сербии российских войск, поскольку за слова тоже надо отвечать. Но речь сейчас на о Сербии, и не Рогозине, речь о серьезном изменении всей системы международных отношений.
В этих условиях наиболее логичным выводом было бы признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии, а также Приднестровья. Наиболее логичным, но наименее дальновидным, поскольку таковое признание не открыло бы перед Россией никаких перспектив, но напротив - закрыло бы любую возможность возвращения Грузии или Молдавии в сферу влияния России. Кроме того, это вызвало бы осложнения как с Арменией, так и Азербайджаном, поскольку сразу бы встал вопрос о признании или непризнании независимости Нагорного Карабаха, который остался бы единственным непризнанным государством на территории бывшего СССР.
Признание независимости Приднестровья приведет, например, к удару как по сторонникам сближения с Россией, так и по сторонникам молдавского суверенитета внутри самой Молдавии и усилению прорумынско и проатлантистко настроенной части населения, что может привести к вхождению этого несостоявшегося государства в Румынию или к присоединению в качестве «независимого государства» в НАТО и ЕС. Обе перспективы мало чем отличаются по последствиям. Признавая Приднестровье, мы отдаем нашим западным партнерам Бессарабию, а это означает, что НАТО приобретает серьезные преимущества в Юго-Восточной Европе с выходом на Русскую равнину.
Ослабление Грузии, плоть до ее распада на независимые государства, тоже не факт, что будет использовано именно Россией, - те же США имеют богатый опыт в этой области. Кроме того, создание зоны нестабильности в непосредственной близости от взрывоопасного Северного Кавказа ничего хорошего для России не предвещает.
Если американцы в случае Косово ведут себя как сетевая империя, создавая и используя зоны нестабильности, чтобы закрепиться на удаленных от себя территориях, то для России признание независимости т. н. «непризнанных государств» будет означать прямо обратное: стратегию государства, которое не претендует на большее, чем просто приращение территории за счет соседей, лишая их возможности войти в сферу своего влияния. Таким образом, мы добровольно ограничиваем себя рамками региональной державы.
Однако есть все основания утверждать, что Россия пойдет другим путем. Об этом свидетельствует то, что в преддверии саммита 21 февраля Президент Путин встретился с лидерами Грузии, Молдовы и Азербайджана. Вышли они от Путина довольно подобревшие и обещали всемерно развивать связи с Россией. Грузинская сторона впоследствии даже заявила, что готова пересмотреть свою политику в отношении России и начать все по новой. Очень своевременное заявление… Передают также, что перед этим Путин намекнул, что будет с Грузией если она пойдет в НАТО.
Таким образом, перезапуск российской внешней политики в СНГ неизбежен. Неизбежен, потому что накопилось множество вопросов в самых разных областях, которые предстоит решить новому Президенту. Главный из них – намерена ли Россия восстанавливать свое влияние в регионе, и если да, то какими методами, и как она видит свою будущую роль в нем. Альтернатива сходна с той, что в свое время Збигнев Бзежинский поставил перед США, хотя и в гораздо более крупных масштабах: мировое господство или глобальное лидерство.
В случае России вопрос стоит так: будем ли мы пытаться достичь господства в регионе, что будет означать усиление военно-политического компонента или жесткого экономического прессинга, или попытаемся использовать методы soft power, сетевые технологии и не связанные с газовой или нефтяной трубой экономические методы, оставляя партнерам достаточное количество свободы, то есть попытаемся добиться лидерства.
Сможет ли новый президент решить все эти проблемы, хватит ли у него сил, а главное - воли в последовательном проведении российских интересов, сможет ли он правильно осознать их, так как не всегда они совпадают с интересами крупных российских компаний – это, пожалуй, главные вопросы, на которые придется скоро ответить Дмитрию Медведеву.