ЕВРАЗИЯ - Начало абхазо-русских взаимоотношений

Изучение истории Древней Руси дало историкам основание сделать вывод, что отношения Руси с Абхазией начались, очевидно, еще в IX веке, - во времена могущества Хазарского каганата, в зону влияния которого входили и Южная Русь, и Абхазия.

Абхазия входила в орбиту влияния и Византийской империи, и Хазарского каганата еще задолго до IX века. К тому факту, что византийский император Юстиниан I еще в VI веке соорудил в Пицунде храм для абазгов, и там уже обнаружены остатки храма IV века, добавим тот факт, что правитель Абхазии Константин II в середине VIII века, как известно, породнился с царскими домами как Хазарии, так и Византии: он женился на дочери хазарского хакана, родная сестра которой была замужем за императором Византии. Так что Константин II, к тому же обладатель вислой печати, при помощи которой скреплял важные государственные документы, не был «рядовым» правителем Абхазии. Он, скорее всего, был царем, в противном случае вряд ли ему удалось бы породниться с царскими домами Хазарии и Византии.

Начало знакомства Руси с абхазами, вероятнее всего, относится к IX веку, т. е. к периоду расцвета Абхазского царства и его активных взаимоотношений с Хазарией и Византией.

Любопытно отметить и другое - в том же VIII веке была сделана попытка со стороны хазар распространить династический брачный союз «Хазария - Византия - Абхазия» на области Восточной Грузии. Хазарский хакан сначала попросил дочь картлийского царя Арчила, Шушан, себе в жены, взамен обещая помочь ему в борьбе против арабов. Получив отказ, хазары через три года разорили Картли и захватили в плен Шушан и ее брата. Однако Шушан в пути, в горах Кавказа, приняла смертельную дозу яда. Это событие, по мнению специалистов, произошло в начале 60-х годов VIII века - оно легло в основу предания, которым открывается грузинский источник XI века - Летопись Картли.

Немало других прямых и косвенных доказательств тому, что абхазские племена северо-западного Кавказа зримо и незримо постоянно присутствовали в орбите политических и экономических взаимоотношений Византии, Хазарии и Руси. Например, в VIII и IX веках хазары, с одной стороны, были «насильники славянам», брали дань с полян, а киевский князь Олег в 884 году, победив северян, запретил им платить дань хазарам. Именно в это время хазары принимают активное участие в событиях, происходивших на территории Абхазии, которые завершились браком между правителем Абхазии и дочерью хазарского хакана. С другой стороны, Русь в первой половине IX века уже нападала на Амастриду в Малой Азии и на восточное побережье Крыма от Корсуня (Херсона) до Корчи (Керчи), на Сурож в Крыму. И все это в то время, когда границы Абхазского царства доходили до нынешнего Керчинского пролива.

Таким образом, все эти материалы являются значительным подспорьем и подтверждением гипотезы, что начало знакомства Руси с абхазами, вероятнее всего, относится к IX веку, т. е. к периоду расцвета Абхазского царства и его активных взаимоотношений с Хазарией и Византией.

В IX век из Византии или Болгарии на русскую почву попадает «Житие Константина-Философа», в котором были сведения об армянах, абхазах, иверах, аланах и некоторых других народах восточных стран. Этими сообщениями пользовался и Нестор, автор «Повести временных лет», о чем свидетельствует текст этой повести под 898 года. В частности, в нем отражена полемика Константина-Философа с триязычниками в Венеции в 867 году. Но Нестор при этом, к сожалению, опустил сведения об указанных кавказских и восточных народах. Древнерусский читатель, знакомясь с текстом «Жития» Константина, несомненно, встречался с этнонимами «армяне», «абхазы», «иверы», «аланы» и др., но дальнейшего распространения эти этнонимы не получили в книжной культуре Руси, поскольку они не попали в «Повесть временных лет» по причине сокращения их Нестором.

Позже (1023 год) Мстислав Тмутараканский направляется походом против киевского князя Ярослава Мудрого с воинами, состоявшими из хазар и касогов. «Пошел Мстислав на Ярослава с хазарами и касогами», - сказано в «Повести временных лет».

Возникает, однако, вопрос: какие касоги (адыгские племена) были использованы в этом походе Мстиславом Тмутараканским? Вряд ли можно сомневаться, что это были именно те касоги, которые обитали между Тмутараканью и Никопсией (вблизи нынешнего Туапсе). Эти касоги под именем зихи (или джики) известны многим источникам. Византийский император Константин Багрянородный в середине X века о зихах писал, что «от Уруха (река Кубань) до реки Никопсис, на которой находится крепость, одноименная реке, простирается страна Зихия». Византия, дифференцированно рассматривавшая эти народы, знает зихов. Арабские источники, не имевшие сведений о зихах, видимо, не без основания включают их в обобщающие термины «абасы» и «касоги». То же самое наблюдается и у русских авторов, которые не отделяют зихов от обезов и касогов. И это тем более, что зихи, о которых говорил Константин Багрянородный в середине X века, еще с конца VIII века входили в Абхазское царство.

Медиевисты-кавказоведы отмечают, что «в списке епархий, составленном перед 787 годом, Никопсийская и Себастопольская (Сухумская) епархии названы "абазгскими"». Этот факт говорит о «переходе Никопсии (зихской) под власть Абхазского княжества (читай: Абхазского царства) в конце VIII века». Дело, однако, не только в политическом единстве абазгов и зихов. Зихи - «древние племена северо-западного Кавказа», которые участвовали в этногенезе абхазов и адыгов. Зихов отождествлял с абхазами доминиканец Юлиан, который в 1237 году утверждал, что Тамань находилась в руках одного из абхазских племен - зихов или джихов.

Не исключено, что «невеста из Обез», на которой в 1154 году женился великий киевский князь Изяслав, окажется дочерью прославленных правителей Тамани средины XII столетия. Представляет интерес в этой связи и сообщение арабского ученого, жившего в первой половине X века, в эпоху наивысшего расцвета Абхазского царства. Перечисляя имена пятнадцати потомков Иафета, участвовавших в Вавилонском столпотворении, он назвал: «Хазар, Алан, Абхаз…». Еще один крупнейший арабский историк IX-X веков ат-Табари в своем ценнейшем 30-томном труде «История пророков и царей» среди всех кавказских народов VI столетия особо выделил абхазов, алан, булгаров.

Эти источники свидетельствуют и о том, что абхазы издавна вращались в сфере культурной и политической жизни соседних народов не только на северо-западном Кавказе, их знали и на Востоке. Во всяком случае, в дружинах Мстислава Тмутараканского в начале XI века под термином «касоги» вполне усматриваются зихи (джики грузинских источников) - племена абхазские, равно как и адыгские.

Как отмечают исследователи, западные зихи считаются предками приморских адыгов. Восточные зихи - предки западных абхазских племен. Этим понятиям вполне соответствуют позднейшие «Alba Zichia» и «Maura Zichia» («Восточная Зихия» и «Западная Зихия») генуэзских карт XIII-XV веков. У зихов, проживавших между Туапсе и Анапой», в начале II века н. э. был царь Стахемфлак. Эти зихи (как восточные, так и западные), судя по всему, входили в Абхазское царство в пору его расцвета, в X веке, граница которого доходила до реки Кубань, надо полагать, даже еще в VIII столетии, не говоря уже о X веке. Действительно, согласно грузинским летописям, еще Леон I (предшественник абхазского царя Леона II) получил от византийского императора территорию от Эгрис-цкали до реки Малой Хазарии (Кубань).

К сожалению, никаких сведений о иверах и абхазах периода IX-X веков в русских источниках не сохранилось. Однако, существует немало косвенных, но достаточно надежных доказательств тому, что не могло не произойти какого-то соприкосновения русских с абхазами и Абхазским царством в районе Таманского полуострова задолго до создания русского Тмутараканского княжества (965 года).

В самом деле, в русско-византийском договоре 944 года есть статья об охране Русью Херсонской земли от черных булгар, обитавших по правобережью устья Кубани. Этот факт свидетельствует о том, что русские с ведома Византии тогда уже владели укреплениями, которые до этого принадлежали хазарскому гарнизону. Осенью 944 года, когда византийские послы приехали в Киев для ратификации договора, киевский князь Игорь уже контролировал нынешний Керчинский пролив; его наместник сидел в укреплении недалеко от этого пролива, чтобы «закрывать ворота в Крым». А восточный берег Керчинского пролива в это время, как известно, принадлежал Абхазскому царству. Георгий II (929-957), наиболее могущественный из абхазских царей, довел границы своего царства, согласно источникам, до Кубани («Хазарской реки»)», т. е. до нынешнего Керчинского пролива, вблизи которого он построил город Анапу (по-абхазки - рука), как гласит молва, «словно на конце вытянутой его руки».

Таким образом, киевский князь Игорь, контролировавший Керчинский пролив, не мог не знать, кому принадлежит восточный берег этого пролива, т. е., надо согласиться, наместник Игоря, охранявший крымские ворота от черных болгар, несомненно, располагал какими-то сведениями об абхазах, владевших восточным берегом охраняемого им пролива. Тем более, что абхазский царь Георгий II принимал самое активное участие в вопросах урегулирования конфликтов между странами этого региона. Не случайно византийский император Константин VII в своем труде неоднократно упоминает своего современника, царя абхазов Георгия II.

Именно о черных булгарах, от которых наместник Игоря оберегал Керчинский пролив, писал константинопольский патриарх Николай Мистик в дошедшем до нас письме абхазскому царю Георгию II: «Что же касается того, что ты пишешь о булгарах, я не знаю, по какому божьему велению следуют злой вражде и не хотят добра и мира».

Из этого письма следует, что абхазский царь Георгий II до этого писал Николаю Мистику о черных булгарах, которые, по-видимому, не унимались. Он советовался с правителями Империи по поводу того, как быть с черными булгарами, которые, судя по всему, беспокоили Русь, да и не мирились, разумеется, с лояльной позицией абхазского царя по отношению к Киеву и Константинополю.

Кстати, в «Повести временных лет» этот сюжет присутствует в лаконичной форме: «Если придут черные болгары и станут воевать в Корсунской земле, то приказываем князю русскому, чтобы не пускал их, иначе причинят ущерб».

Кроме всего прочего следует сказать и о том, что у абхазских царей восточная проблема была не единственной во внешней политике. Вероятно, у них была и проблема северо-западной политики. Иначе зачем им было обсуждать политические вопросы, возникавшие между русскими, греками, абхазами, булгарами, касогами, аланами и другими народами, с правителями Империи. Правители Империи к абхазским царям обращались, как видно из письма Николая Мистика, не иначе, как «наш сын», причем называя одного из них (Георгий II) не просто эксузиастом, чего не удостаивались другие кавказские правители, но даже «блистательным эксузиастом». Это в то время, как патриархи и императоры Византии инородцев, как правило, называли варварами.

Все это не случайно. Абхазское царство было могущественным не только в X веке, но еще в VIII веке оно стало обращать на себя внимание, с чем не могла не считаться Византия. Все закавказские страны пытались освободиться от влияния Империи, но среди них лишь Абхазскому царству в конце VIII века удалось добиться этого. По этому поводу известно, что Леон II с помощью Хазарии освободился от власти Империи. Это событие по сути дела стало первым актом освобождения стран Закавказья от власти чужеземных империй той поры (Византии и Халифата).

В 965 году киевский князь Святослав, как известно, разбил хазар, освободил вятичей, разгромил волжских болгар с буртасами, а также Семендер на Каспийском море, и направился вдоль Кавказа к Азовскому морю, где по пути покорил ясов и касогов, после чего в устье Кубани создал Тмутараканское княжество в непосредственном соседстве с Абхазским царством. И этот грандиозный поход Святослава отражен в «Повести временных лет» весьма лаконично, в двух словах: «В лето 6473 (965 год) пошел Святослав на хазар… одолел… и город их Белую Вежу взял. И победил ясов и касогов».

Есть основание полагать, что при захвате Таманского полуострова у Святослава были какие-то сношения с абхазами, тем более что причерноморские касоги, которых он покорил, входили в Абхазское царство. Во всяком случае, создавая Тмутараканское княжество на пороге страны абхазов, он, судя по всему, учитывал реальные политические силы в окрестностях Тамани, где абхазы занимали далеко не самое последнее место. Тем более, что незадолго до этих событий абхазский царь Георгий II в письмах к правителям Империи, как мы убедились выше, обсуждал расклад политических сил в этом регионе. Об этом свидетельствует сам факт создания Тмутараканского княжества, который сопровождался рядом военных столкновений.

О неизбежности русско-абхазских связей в то время свидетельствует постоянное упоминание обезов (абхазов) многими исследователями русско-кавказских отношений при освещении событий вокруг Тмутараканского княжества. Согласно одной из гипотез, Тамань, которую в 965 году захватил киевский князь Святослав, населяли абхазы. Не исключено, что Таманский полуостров входил в Абхазское царство перед тем, как там было создано русское Тмутараканское княжество, тем более, что это было в период расцвета Абхазского царства при царе Леоне III (960-969). Святослав при этом «победил ясов и касогов». А прибрежные касоги (адыги), как известно, входили в Абхазское царство.

Выше отмечалось, что создание Святославом Тмутараканского княжества сопровождалось рядом военных столкновений. Вероятнее всего, эти столкновения произошли между Русью и Абхазским царством. Более того, борьба между русскими и абхазами за господство на Тамани, надо полагать, на этом не закончилась. По мнению ученых, с 20-30-х годов XII века Русь потеряла Таманский полуостров. В связи с этим следует отметить, что в 40-50-х годах XII века в Тамани правила, согласно источникам, «какая-то княжеская династия абхазского происхождения». Причем, здесь же в районе Керчи существовал город Русийа, принадлежавший Киевской Руси. Этот город находился во враждебных отношениях с абхазским князем в Матрахе (Тмутаракани). В 993 году одна из периферийных хроник дает указание на нападение русов на пределы Абхазии. Очевидно, это неизвестный поход тмутараканских русов на западные пределы Абхазского царства, ближе к устью Кубани.

Некоторые историки не без основания считают, что в 991 году имело место неизвестное нашествие тмутараканских русских, близких соседей тогдашнего Абхазского царства, на берега Абхазии и всего Черного моря. Следует заметить, что и в последующие века в рамках почти целого тысячелетия (X-XIX века) абхазо-абазинский этнический элемент постоянно обнаруживается в районе устья Кубани, у Азовского моря. Об этом свидетельствуют уже упоминавшийся арабский ученый XII века ал-Идриси, сообщающий о том, что в 40-е и 50-е годы XII столетия на Тамани правила абхазская династия; анонимный автор «Повести о битве на реке Калке», повествующий об обезах и касогах, покоренных монголами в XIII веке недалеко от Азовского моря; доминиканец Юлиан, утверждающий о том, что Тамань в 1237 году находилась в руках абхазского племени - зихов, или джихов59; русский летописец, локализующий обезов в окрестностях Крыма и Азовского моря, что отразилось под 1346 годом.

Приведенные материалы достаточно обоснованно говорят об одном: следы обитания общих предков абхазов и абазин постоянно прослеживаются на северо-западном Кавказе, в бассейне Кубани, по крайней мере, с самого начала формирования Абхазского царства (конец VIII века), хотя ряд исследователей расселение абхазов в этих краях относят к раннему средневековью (V-VI века). Поэтому есть основание считать, что первые более или менее прочные связи между русскими и абхазами восходят к периоду расцвета Абхазского царства (IX-X века).

Таким образом, нельзя не согласиться с тем, что народ под именем обезы обитал не где-то в картвельских странах, а именно на территории исторической Абхазии, что эти обезы имели непосредственные контакты с Русью в районе Таманского полуострова еще задолго до появления династии Абхазо-Багратидов на престоле Абхазского царства (978 год. А это имеет принципиально важное значение для решения проблемы обезов русских источников.

В то же время следует признать, что в научных трудах никаких следов соприкосновения или контактов между Иверией и Русью домонгольского периода не обнаруживается, поскольку Русь и Грузия никогда не имели общих границ, между ними всегда находилась Абхазия.

Обезы-абхазы, создавшие с конца VIII века (если не раньше) Абхазское царство, в IX столетии, по всей вероятности, уже занимали почти все северо-восточное побережье Черного моря, что, кстати, подтверждается, как уже отмечалось выше, и «Картой России IX века с окрестными странами», где обезы локализованы на северо-восточном берегу Черного моря - на землях Абхазского царства. Думается, трудно что-либо возразить против этой карты в особенности тем, кто усматривает несомненное отождествление обезов с грузинами и Грузией.

Не менее убедительна и карта Византийской империи середины VI века (565 год), опубликованная в греческой энциклопедии, изданной в Афинах в 1993 году. На ней северо-западная граница Абазгии доходила до устья Кубани еще в VI столетии, когда византийский император Юстиниан I строил храм для абазгов в Пицунде. Здесь также абазги (на Руси - обезы) локализованы именно на Восточном побережье Черного моря, но никак не в стране иверов. Судя по этим двум картам, 9/10 территории Восточного побережья Понта Евксинского занимала Абазгия в VI веке, не говоря о IX-X веках. И лишь 1/10 часть этого побережья принадлежала Лазике, в которой нынешние грузинские историки пытаются растворить не только Абазгию, но и все Абхазское царство, бездоказательно называя всю эту территорию Западной Грузией. На указанной греческой карте, к сожалению, не получили отражение апсилы, которые занимали побережье между Абазгией и Лазикой. А если говорить об абхазских царях только первого тысячелетия н. э., то их было 3266, которым принадлежало почти все восточное побережье Черного моря. Таким образом, все приведенные факты увеличивают вероятность того, что абхазские царства формировались еще задолго до Леона II (конец VIII века).

Ученым XIX века, как правило, не приходила в голову абсурдная мысль о том, что абхазы и обезы - грузины, что Абхазия - Западная Грузия и т. д.

Приведенные факты свидетельствуют о том, что какие-то непосредственные русско-абхазские связи налаживаются в районе Таманского полуострова не позже середины X века, хотя первое знакомство между этими народами, вероятно, следует отнести к более раннему периоду, скажем, к IX столетию. Во всяком случае, русские, византийские, армянские, грузинские и другие источники средневекового периода дают основания ведущим специалистам сделать следующий вывод: в конце IX - начале X века адыгские и аланские земли сбросили хазарское иго и установили первые контакты между Русью и народами Северного Кавказа. Не исключено, что именно к этому периоду относится и начало непосредственных контактов между русскими и абхазами. И это тем более, что адыгов этого региона отделять от Абхазского царства нельзя, как мы убедились выше.

Первое знакомство русских с иверами, судя по всему, относится тоже к X веку, но в силу того, что это были лишь встречи отдельных личностей за пределами их стран, которые (встречи) носили эпизодический характер, они не стали фактом близкого знакомства, хотя у них была возможность наладить связи с Русью через посредство абхазов.

Следует особо подчеркнуть, что при знакомстве русских с иверами у первых не было не только необходимости, но никакого повода именовать их обезами или абхазами, этнонимами, исконно принадлежащими абхазам. Но если это порой и случалось, то, во-первых, оно имело место не в IX и X веках, а позже, когда усилилось влияние Абхазии и Абхазского царства на восточнокартвельские страны. Во-вторых, грузин и Грузию могли называть обезами или Обезией вовсе не потому, что грузины были абхазами или наоборот, а потому лишь, что могущественное Абхазское царство после X века, расширяя свои владения на восток, своим авторитетом затмило Иверию, значительные части которой входили в царство абхазов.

Абсурдно оспаривать тот факт, что термин «обезы» первоначально возник как этноним для обозначения собственно абхазов, но не иверов. Независимо от времени появления термина «обезы» на Руси, он не мог появиться как синоним какого-либо из грузинских этнонимов (иверы, грузины и т. п.). Да и сами предки грузин не позволили бы называть их обезами. В самом деле, если иверов и знали на Руси, то их там именовали иверами, как мы не раз убеждались выше; если не знали, то тем более Русь не стала бы именовать обезами неведомых. Поэтому надо согласиться с тем, что, независимо от того, Русь знала иверов или не знала, в момент первоначального абхазо-русского знакомства она стала именовать обезами именно самих абхазов, но не предков грузин. Наличие русского средневекового термина «обезы» и его появление на русской почве органически связано с наличием средневековых абхазов, известных на Руси и за ее пределами. Это исходное положение не должно забываться при решении проблемы обезов. И тот, кто отрицает его, вольно или невольно занимает позицию огрузинивания абхазов.

Исключительно важно подчеркнуть, что Древняя Русь знала общих предков абхазов и абазин и именовала их обезами еще задолго до XI века. Дело в том, что нашим оппонентам мало назвать Абхазское царство грузинским политическим образованием, теперь они пытаются убедить, что с конца X века это царство было упразднено и включено в какое-то мнимое грузинское государство. Такое «научное» построение ими было выдвинуто и для «обоснования» огрузинивания обезов русских источников. Они пытаются отсутствие древнерусских источников, датируемых эпохой расцвета Абхазского царства (IX-X века), использовать как факт, категорически отрицающий абхазское смысловое значение этнонима «обезы». И, напротив, утверждают, что наличие этих источников (с обезами), датируемых XI-XII веками, когда уже, по их мнению, Абхазского царства якобы не было, будто свидетельствует о грузинском смысловом значении обезов.

Такой «позитивистский» метод в науке малопродуктивен, чтоб не сказать примитивен. Допустим, что древнерусские источники IX-X веков не сохранились, или же их вообще не было в природе. Выходит, и жизни на Руси не было в то время? У многих народов вообще нет средневековых письменных памятников, но они реально существовали. Первая редакция «Повести временных лет» не сохранилась, но мы знаем, что она была. К сожалению, приходится приводить такие банальные истины. Таким образом, отсутствие древнерусских источников IX и X века ни о чем еще ровным счетом не говорит. Это отнюдь не мешало ни абхазам, ни русским общаться, именуя друг друга обезами и русами.

Отрицать неопровержимый факт, что Русь стала обезами именовать абхазов еще задолго до начала царствования Баграта III (978 год), и прибегать к различного рода ухищрениям может лишь тот, кому нечем возразить, тот, кто не может согласиться с тем, что именно до Баграта III Абхазское царство в IX и X веках гремело на востоке, влияя на судьбу не только картвельских стран, но и Армении, что оно давало о себе знать и на северо-западе, где активно участвовало в политической жизни соседних стран: Византии, Хазарии, Руси, Адыгеи, Алании, Черной Булгарии и др., разрешало остроконфликтные ситуации. Как бы того ни хотелось нашим оппонентам, Абхазское царство не могло быть незамеченным Киевской Русью, создавшей Тмутараканское княжество в 965 году прямо у границ с абхазами и адыгами, входившими в Абхазское царство. Тем более, что незадолго до этого абхазский царь Георгий II, переписываясь с Византией, обсуждал вопрос о том, как помочь русским, охранявшим ворота в Крым от черных булгар.

Итак, нашим оппонентам слишком рискованно делать далеко идущие выводы о широких грузино-русских политических и церковных взаимоотношениях без наличия соответствующих источников по сути на основе одних отвлеченных рассуждений о том, как обычно бывает и как могло быть, к тому же еще, используя искусственно огрузиненный термин «обезы» (абхазы) в качестве аргумента. Предков грузин и их страну в русских источниках четко именуют иверами и Иверией, не смешивая с обезами.

Другое дело, что Абхазское царство в конце X века расширило свои владения за счет восточнокартвельских земель. Поэтому вслед за этой исторической действительностью, естественно, расширилось и значение термина «обезы», распространяясь не только на абхазов и Абхазское царство, но вместе с тем иногда и на всю Иверию. Но это, разумеется, не дает никакого основания термин «обезы» сводить к обозначению грузин и Грузии.

А что касается тех исторических тонкостей нашего времени о том, каким политическим образованием это Абхазское царство было или стало после того, как оно постепенно присоединило к своим владениям Картли в 975-978 годах, северную часть Тао - в 1001 году, владения Гургена - в 1008 году, а также каким образом это Абхазское царство переросло в Абхазо-Картлийское (но не картвельское, как ошибочно укоренилось) царство или Закавказское государство и т. д., то ко всему этому у русских тогда еще не было особого интереса. Скорее всего, они в X веке знали, что рядом существует довольно сильное и небезызвестное царство абхазов, и до них доходили слухи об Иверии, расположенной на востоке за обезами. А что касается нынешней Западной Грузии, о которой наши оппоненты так много говорят (пытаясь вложить в это понятие территорию всего Абхазского царства), то она со своим населением - лазы и сваны - входила в Абхазское царство и, естественно, никаких связей самостоятельно налаживать с Русью не могла. Кстати, в Абхазское царство с начала X века стала входить даже центральная часть Иверии (Картли), не говоря уже о западной части.

В конце X века абхазский царь Баграт III (грузин по отцу, но законный наследник абхазского престола по матери) расширил свое государство за счет присоединения де-юре к себе Картли. Страна, естественно, и после этого продолжала оставаться Абхазским царством, Абхазией, хотя порой ее стали именовать Абхазо-Картлийским царством, страной абхазов и картлийцев и т. д., но не Абхазо-Картвельским царством. И это Абхазское, или Абхазо-Картлийское царство, просуществовавшее до нашествия монголов (начало XIII века), при этом сохранявшее в источниках всех соседних стран свое название, многие грузинские историки XX столетия пытаются превратить в грузинское царство, причем объявив создателей этого царства (абхазов) грузинским племенем.

Убедившись, что из этого ничего не выходит, наши оппоненты стали претендовать на территорию исторической Абхазии, якобы до XVII века здесь проживали грузины, после чего будто вдруг на их головы из-за гор свалились никому не известные адыгские племена «апсуйцы» и, с точки зрения истории, в одночасье ассимилировали их. А когда и эта версия провалилась, «находчивые» грузинские историки стали претендовать на двуаборигенность Абхазии. Эта «теория» оказалась еще более уязвимой, что вынуждены признать сами грузинские ученые. Понятно, что на такой маленькой территории двуаборигенность исключается. Такова история данной проблемы.

Без учета перечисленных исторических фактов и моментов нельзя понять, почему в русских источниках XI-XII веков в целом содержится небогатый материал о картвельских странах и, наоборот, почему грузинские источники также далеко не перегружены известиями о Древней Руси.

И последнее. Ни один из наших оппонентов не вспоминает о книге грузинского ученого Платона Иоселиани «Различные наименования грузинов», в которой автор приводит все известные ему наименования грузин с древнейших времен: иверы, карталинцы, кахетинцы, тушетцы, пшавцы, хевсурцы, имереты, лечхумцы, гурийцы, лазы, одишцы или мингрельцы и др. К ним он дает этимологические справки. Однако, вопреки тбилисским «обезоведам», в этом специальном исследовании мы не находим терминов «обезы» и «абхазы».

Книга Иоселиани, кроме всего прочего, свидетельствует о том, что появление проблемы обезов связано с ассимиляторской политикой, проводившейся в Абхазии с 30-х годов XX века. Ученым XIX века, как правило, не приходила в голову абсурдная мысль о том, что абхазы и обезы - грузины, что Абхазия - Западная Грузия и т. д. Даже еще в 1930 году Абхазия четко отделялась от Грузии. Например, на карте, приложенной к статье «ГССР» (БСЭ), читаем: «1. Восточная Грузия, расположенная за Сурамским хребтом; 2. Западная Грузия - до р. Ингур; Абхазская АССР - от р. Ингур до р. Псоу».