ЕВРАЗИЯ - Блеск и нищета сетевого сообщества

В эпоху постиндустриального развития происходит изменение глубинных основ воспроизводства всей системы общественных отношений. В этнонациональной сфере эти изменения проявляются в возрастании масштабов интеграционных процессов, формировании межнациональных и наднациональных региональных сообществ, образовании супер- и мегаэтносов. Объективная основа этих изменений заложена в материальной и духовной культуре народов, однако, как свидетельствует практика этнонациональных отношений, они происходят противоречиво и болезненно, осложняясь затяжными трудноразрешимыми конфликтами и этническими войнами.

Многие люди, не замечая существования национализма в своей, национальной среде, моментально фиксируют в своих чувствах, сознании малейшие признаки функционирования национализма у других народов.

Нельзя не признать, что проблема национального сепаратизма и этнонациональных конфликтов является одной из самых актуальных для современного российского общества. Национализм на Северном Кавказе обладает рядом отличительных признаков: радикализм, сепаратизм, религиозный экстремизм, ярко выраженная антирусская направленность, эксплуатация этнокультурных «возрожденческих» и «освободительских» лозунгов.

Идеологический вакуум, до сих пор царствующий в общественно-политической жизни России, заполняется идеологией национализма в различных проявлениях - от спекуляций на тему духовного возрождения нации или народа и до политико-культурного изоляционизма, этноцентризма, воинствующего национализма и религиозного экстремизма. Это утверждение справедливо и в отношении Северного Кавказа.

Национализм складывается и функционирует в определенной национальной среде, используется приверженность людей к национальным ценностям и формируется образ недруга, неприятеля, врага. Поскольку проявления национализма в любой форме со стороны представителей других национальностей косвенно или прямо задевают национальное достоинство народа, то люди эмоционально реагируют на это. Возникает недовольство, обида. Многие люди, не замечая существования национализма в своей, национальной среде, моментально фиксируют в своих чувствах, сознании малейшие признаки функционирования национализма у других народов.

Причиной усиления корпоративитизации собственной национальной группы, как правило, выступает социальный кризис, воспринимаемый как кризис культурной системы, или же реальный кризис конкретной этнокультурной системы в условиях смены одних культурных норм другими, что, например, происходит в условиях интенсификации ассимиляционных тенденций с сопутствующим осознанием носителями особой культуры утраты национально-культурной специфики, своей национальной идентичности.

Естественной реакцией в этом случае может стать стремление защиты национальной или традиционной самобытности путем трансформации национальной общности (воображаемого сообщества) в некоторую реальную социальную группу, социальную общность, так как сохранение культурных форм действительно возможно только при условии их воспроизводства в единой социальной общности.

Экспансия национализма в Интернет-пространство обусловлена рядом причин. В первую очередь доступность к Интернет-ресурсам акторов с высоким имущественным и образовательным статусом. Так как среди интеллигенции распространена идея национального возрождения, сетевые структуры становятся моделью реализации идеологических схем. Сетевые структуры в силу обезличенности и саморегулирования слабо поддаются социальному контролю и национализм «оккупирует» свободное пространство, тем самым уравнивая шансы социального влияния с официальной идеологией.

Акторы сетевых структур используют сознание элитности социального различия с тем, кто отключен от Интернета и национализм может принимать характер маркера, скрывающего реальные социальные различия.

В виртуальном пространстве традиционная идеология трансформируется в «фикции» и приобретает характер денотатов, дающих реальность. Конфликтологический потенциал национализма модифицируется в двух направлениях: свободном перемещении идей, и предложения в качестве контридентификации, предписанной институциональными процедурами.

Модификация национализма и следование канонам социального перфоманса усиливает эффект локализации, которая выступает реальной альтернативой транснациональной идеи виртуального пространства.

Всплеск национального сознания чаще всего происходит в период глубоких социальных потрясений. Мотивация национального самосохранения лежит в основе образования национально-культурных объединений, национальных обществ и общин в рамках многонациональной социальной среды, мегаполиса, государства. Их организация и государственная поддержка - естественный и единственный способ поддержания культурного многообразия при сохранении социальной стабильности. Крайнее выражение этой же тенденции - политизация национальных различий и последующий политический национальный сепаратизм, ведущий к разрушению целостности общественной системы.

В частности, для довоенного поколения чеченцев их этническая идентичность и принадлежность к депортированому народу не были главной формой социальной идентификации и личностного поведения в повседневной жизни. Довоенная Чечено-Ингушетия была динамичным обществом людей, озабоченных прежде всего материальным преуспеванием, получением образования и карьерным продвижением, профессиональными службами, включая военную и государственную. Жители Чечено-Ингушетии идентифицировали себя по профессиональным и поколенческим группам, по семейным и дружеским связям, а уже потом - по этническим, религиозным и тем более клановым коалициям, о которых мало кто слышал. Они были прежде всего людьми, потом - советскими людьми, потом - членами профессиональных коллективов, потом - членами местных общин и родственного круга и только потом - чеченцами. Подобная иерархия социальных идентификаций личности была схожей для всего населения страны, и чеченцы здесь не были радикальным исключением.

Жесткое «возрождение» чеченства наступило в условиях глубоких общественных трансформаций. Оно произошло в драматической и фантастической (мифологизированной) форме, сконструированной из доступного историко-этнографического материала (чаще всего мало достоверного), литературных и паранаучных фантазий и намеренных политических предписаний. Чеченство стало не просто первичной (примордиальной) идентичностью, но и особой ролью, замешенной на нескольких элементах: а) националистическом нарциссизме, б) комплексе жертвенности (виктимизации) и в) мессианской идее «гробовщиков империи», «освободителей Кавказа» и «авангарда исламизма».

Как показывает история, попытка создания политической общности на основе национального (этнического) признака чаще всего сопровождается насилием над личностью и целыми группами, ведет к жесткому противопоставлению национальных групп как социальных субъектов, вытеснению инонациональных элементов из социальной среды или к установлению правовой дискриминации носителей национальных свойств как социальных субъектов.

Участие в сетевом сообществе в действительности является либо прелюдией к актуальному социальному взаимодействию, либо просто эфемерным эпизодом, о котором человек забывает, переходя от одного сообщества к другому.

Естественно, что вытесняются в данном случае не культурные формы сами по себе, но носители национальных культур или люди конкретных национальностей вне зависимости от того, следуют они особым национальным формам бытия или нет. Если культурный национализм национально-культурных общностей, как и государственная национальная (этнокультурная) политика, направлен на поддержание национально-культурного многообразия, то политический национализм имеет прямо противоположную тенденцию - ликвидацию национально-культурного многообразия в рамках социальной общности. Это может происходить на локальном, региональном уровне.

Интернет, как средство межличностной коммуникации, обладает рядом особенностей, редуцирующих характер социального взаимодействия, осуществляемого с помощью этой технологии. С одной стороны, это обедняет общение, но, с другой стороны, у личности, лишенной возможности спонтанным и неконтролируемым образом оперировать в процессе общения всем богатством своих культурных кодов, возникает возможность реализовать в процессе общения через Интернет стороны своей персональности, не находящие выхода в рамках той живой социальной среды, в которой он пребывает физически.

Сетевые сообщества, реализующие какой-то специфический аспект межличностного взаимодействия, функционируют при помощи определенных «предметно ориентированных» культурных кодов, иногда достигающих уровня если не языка, то, во всяком случае, «сленга». Общение через Интернет постепенно приобретает характер социального взаимодействия, сопровождающегося обменом не только информацией, но и материальными ресурсами.

В Интернет входят люди, как правило, с уже сформировавшейся персональностью. Что касается молодежи, то для нее общение через Интернет является примером освоения одного из многочисленных вариантов молодежной субкультуры, которые им предлагает современное общество. Сетевое сообщество не просто виртуально - человек пребывает в нем ограниченное время. Кроме того, участие в сетевом сообществе в действительности является либо прелюдией к актуальному социальному взаимодействию, либо просто эфемерным эпизодом, о котором человек забывает, переходя от одного сообщества к другому.

Единственно инструментальным свойством того, что называется этничностью или национальной принадлежностью, является критерий осознания принадлежности к группе людей, обладающих сейчас или обладавших в прошлом едиными культурными свойствами, то есть общими формами, в которых люди осуществляют или некогда осуществляли свое общественное бытие. Эти элементы культуры настоящего или прошлого выступают для индивида в роли индикаторов потенциального или реального социального единства в настоящем или прошлом, как указатели возможной социальной близости, принадлежности к социальной общности, социальному родству, что собственно и отражается в самосознании и самоназвании.

Осознание принадлежности к отдельной особой социальной общности на основе культурных признаков составляет основу содержания национального (этнического) самосознания. Этот же принцип работает и в отношении других групп, осознаваемых через иные культурные признаки - индикаторы принадлежности к иной культурной общности, а через это и к иной социальной общности прошлого или настоящего. В социальной антропологии такие общности называются воображаемыми сообществами. Осознание принадлежности к единой культуре и даже следование единым культурным нормам отнюдь не обязательно обозначает реальную принадлежность человека или группы к единой общественной системе, государству или социальной страте, не обязательно предполагает социальную или политическую солидарность всех членов такого сообщества.

Тем не менее, наличие большого числа параллельно существующих сетевых сообществ, допускающих вхождение по разным индикаторам, создают новую ситуацию для функционирования воображаемых сообществ. Став членом такого сообщества человек, не покидая своей социальной ниши, не отказываясь от этнической самоидентификации, получает возможность многократно использовать имеющиеся у него культурные коды для самых разнообразных взаимодействий. Это обстоятельство требует позиционирования субъекта по отношению к социально-культурному разнообразию. Причем, это позиционирование происходит в активной форме.

Нельзя также забывать, что Интернет является в настоящее время одним из наиболее эффективных средств пропаганды самых различных идей, а его обезличеность и относительная бесконтрольность позволяют размещать в Сети информацию самого различного содержания. Ни для кого не секрет, что большинство националистических организаций имеют собственные Интернет-сайты и осуществление даже поверхностной фильтрации представляемой ими информации - технически сложная, а порой и невыполнимая задача. Кроме того, формирование воображаемых сообществ «виртуального пространства» зачастую приводит к образованию идеологического вакуума, который охотно заполняется националистическими идеями.