ЕВРАЗИЯ - Ядерное оружие и кривая логика академических раскладов Алексея Арбатова (Часть первая)

Кульминация показушной «политической интриги» и шумной толкотни за право сменить вывеску на дверях главного кабинета Соединённых Штатов наступит в ноябре. Однако уже сейчас, в российском информационном поле нередки материалы, содержание которых позволяет уверенно отнести их авторов к членам команды нынешнего хозяина Овального кабинета. Руководитель Центра международной безопасности РАН Алексей Арбатов, несомненно, один из таких персонажей. Подтверждение тому, - его статья «Многостороннее ядерное разоружение», опубликованная в «Независимом военном обозрении» 25 мая 2012 года.

Для нас куда как актуальнее военные угрозы, связанные с «телодвижениями» последнего реликта холодной войны - альянса НАТО - и попытками Вашингтона выстроить по периметру российских границ свой противоракетный забор.

По сценарию четырёхлетней давности

Напомним, что в 2008 году, уже в ходе первой предвыборной кампании Обамы, антиядерные инициативы темнокожего демагога лоббировались довольно активно. В отечественном информационном поле заблаговременную поддержку заокеанским разоруженческим позывам, как всегда, оказывала часть российского экспертного сообщества, наиболее чутко воспринимающая все поступающие из-за океана сигналы и перманентно «озабоченная» проблемами радикального сокращения российского стратегического потенциала (Рогов, Арбатов, Дворкин, Золотарёв и пр.).

В частности, в условиях полноценно действовавшего до конца 2012 года и соответствовавшего российским национальным интересам, российско-американского Соглашения по СНП, настойчиво муссировалась тема «срочной необходимости» начала новых переговоров с Соединёнными Штатами по дальнейшему и радикальному, двустороннему сокращению ядерных вооружений. В Совете Федерации эти заокеанские инициативы активно лоббировал Михаил Маргелов, водивший в российский парламент американского посла мистера Байерли. Последний, в свою очередь, настоятельно доводил до российских депутатов поставленные хозяином Овального кабинета задачи по дальнейшему радикальному сокращению российских ядерных арсеналов.

Публичная активность и настойчивость патриотически настроенной части российского экспертного сообщества, среди них - Л. Ивашов, И. Коротченко, С. Брезкун, В. Козин, М. Вильданов, - позволила тогда частично вывести переговорный процесс из «тени» и добиться включения в переговорную команду компетентных «неподатливых» специалистов. С их помощью удалось предотвратить подгонку подписания соглашения «к торжественной дате» (сиречь, к дате окончания срока действия Договора СНВ-1) и в редакции, очевидно соответствовавшей лишь американским интересам.

В итоге, хотя ядерные «потолки» и обкорнали до критического уровня 1 550 боезарядов, в Пражский Договор, тем не менее, удалось внести однозначную увязку тематики СНВ и ПРО, а также отнести межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) и баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ) в неядерном оснащении к видам вооружения, оказывающим влияние на стратегическую стабильность (т. е. стратегическую стабильность подрывающим). Оказавшись благодаря усилиям российской стороны в преамбуле текста Пражского Договора, определяющей дух и цели заключённого соглашения, эти увязки обрели обязательную юридическую силу.

В ходе нынешней предвыборной кампании Обамы пропагандистские усилия его команды концентрируются уже не только на тематике продолжения процесса дальнейшего сокращения стратегических ядерных арсеналов, но и на необходимости начала переговоров по тактическому ядерному оружию. Американская дипломатия подыскивает способы включения данной тематики в повестку дня стратегического российско-американского диалога, и её усилия вновь сопровождаются активной информационной поддержкой отечественных лоббистов американских интересов. Их главная задача - втянуть Россию в новый переговорный процесс по проблемам, вызывающим большие препятствия для реализации американских глобальных гегемонистских амбиций. В тоже время, в контексте обеспечения интересов национальной безопасности России назвать эти проблемы (Иран, КНДР, т. н. «ядерный терроризм») особо актуальными никак нельзя. Для нас куда как актуальнее военные угрозы, связанные с существованием и «телодвижениями» последнего реликта холодной войны - военного альянса НАТО - и попытками Вашингтона выстроить по периметру российских границ свой противоракетный забор.

Зыбкость исходных посылов академика Арбатова

В преамбуле к своей статье руководитель Центра международной безопасности Российской академии наук Алексей Арбатов пытается втянуть Россию в новые двусторонние американо-российские переговоры по дальнейшему сокращению ядерных вооружений через актуализацию проблемы придания переговорному процессу по ядерному разоружению «многостороннего» формата. В качестве формального посыла А. Арбатов использует ссылку на позицию Владимира Путина, озвученную им в Сарове в ходе встречи с представителями экспертного сообщества. В диалоге с учёными и экспертами в области политики безопасности и вооружений российский национальный лидер декларировал недопустимость дальнейшего продолжения одностороннего разоружения России. Академик А. Арбатов на заявление президента откликается следующим образом:

«Многие в России и США согласны с такой постановкой вопроса, и это одна из точек соприкосновения двух сторон в проблематике сокращения ядерных вооружений. Если сравнить стратегические ядерные силы (СЯС) России и США, ограниченные по новому Договору СНВ и представленные ими по обмену данными, и совокупность ядерных арсеналов остальных стран (по усредненным оценкам, например, Стокгольмского международного института по исследованию проблем мира (СИПРИ) и Федерации американских ученых), то соотношение по боезарядам выглядит соответственно как 1,6:1,8:1,1 (конкретно - 1570, 1790 и 1055 боезарядов). Тем не менее, верная в целом политическая установка не избавляет от научного анализа, а наоборот, предполагает его c опорой на системную и максимально объективную основу.

На этой основе нужно объяснить, почему именно сейчас настало время для подключения других стран к процессу ядерного разоружения. Какие страны должны подключаться, в какой очередности и в каком переговорном формате?

На какой концептуальной основе (паритет, стабильность, фиксация статус-кво, распределение квот) и на каких правилах зачета возможны такие соглашения? Наконец, каковы возможности обмена соответствующей военно-технической информацией и контроля ограничения вооружений у третьих ядерных государств?»

Налицо, как минимум, три момента, выдающих изначальную лукавость академических раскладов. Во-первых, сегодня, в век перехода к ведению войн шестого поколения, уже нельзя строить рассуждения концептуального характера на фундаменте простого «арифметического сравнения» количественного состава стратегических ядерных сил России и США. Нельзя уже потому, что военно-стратегический баланс - это не бухгалтерский баланс. Нельзя и потому, что стратегические ядерные силы (СЯС), как созданный ещё во времена СССР, эффективный национальный инструмент стратегического ядерного сдерживания, существуют сегодня только у России. И существуют они в формате «классической» ядерной триады - РВСН (наземная компонента), МСЯС (морская компонента), АСЯС (воздушная компонента).

Военная доктрина Российской Федерации официально оперирует именно этим, совершенно четким понятием - стратегические ядерные силы. Целью создания, содержания и развития стратегических ядерных сил СССР в условиях ядерной монополии США являлось сдерживание агрессии гарантированным обеспечением неотвратимости возмездия агрессору. Достижению этой же цели подчинена деятельность российских СЯС и в наши дни.

В свою очередь Соединённые Штаты, постоянно изыскивающие способы обретения одностороннего и решающего военного превосходства над СССР / Россией и другими членами мирового сообщества, обладают стратегическими наступательными силами (СНС), а не силами «ядерного сдерживания». Изначальной целью создания, содержания и развития стратегических наступательных сил США являлось и остаётся превентивное военное устрашение членов мирового сообщества, не согласных с политикой Вашингтона и обеспечение максимальной безнаказанности любых силовых акций США против любого противника. Напомним, что США, на территорию которых в ходе Второй Мировой войны не упала ни одна бомба, сразу же и без всякой военной необходимости применили ядерное оружие по невоенным целям в Японии (Хиросима и Нагасаки) и использовали элементы ядерного шантажа СССР уже в ходе Потсдамской конференции.

Российские помощники Обамы сегодня предпочитают не вспоминать о том, что уже десятилетие назад Вашингтон завершил «трансформацию» структуры своих стратегических наступательных сил. В результате этого Соединённые Штаты не снизили, а повысили их боевой потенциал. Важными элементами этой трансформации стали формальный перевод внушительного парка носителей стратегических вооружений (ПЛА «Огайо» и стратегические бомбардировщики В-1) в категорию предназначенных для решения «неядерных задач» и введение в состав СНС ударных вооружений в «конвенциональном» (неядерном) оснащении. Последние, наряду с оставшимися в составе американских СНС компонентами «классической ядерной триады», способны полноценно решать военные задачи стратегического уровня. Таким образом, попытка Арбатова и остальных его российских единомышленников свести формат военно-стратегического диалога России и США лишь к уровню обсуждения «ядерного сегмента» уже изначально таит в себе неприемлемую асимметрию в пользу американской стороны.

Во-вторых, вызывает большие сомнения системность и тем более максимальная объективность декларируемого академиком «научного подхода». Ведь именно ради объективности следует признать, что время для подключения других стран к процессу ядерного разоружения настало отнюдь не «сейчас», когда вновь интенсивно засуетился Вашингтон и когда на эту суету спешно откликнулся Арбатов. Это время объективно наступило уже более полувека назад - в 1968 году. Почему, собственно говоря, благодаря усилиям СССР, и был открыт для подписания Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). А сегодня стало совершенно очевидно, что ДНЯО не работает «как задумано» именно потому, что ядерное оружие зарекомендовало себя как крайне эффективный инструмент обеспечения стратегической стабильности, глобальной и национальной безопасности и защиты национального суверенитета субъектов мировой политики от любых внешних поползновений. Последнее, то есть сдерживающую роль ядерного оружия, подчёркивает и действующая Военная доктрина России, часть II, п. 16: «Ядерное оружие будет оставаться важным фактором предотвращения возникновения ядерных военных конфликтов и военных конфликтов с применением обычных средств поражения (крупномасштабной войны, региональной войны)».

В-третьих, в контексте обеспечения национальной безопасности России главный научный интерес представляет объективный ответ на совсем другое «почему». А именно, почему именно сейчас и именно для Вашингтона, антиядерные разоруженческие инициативы вновь обрели столь болезненную актуальность? По совершенно очевидным и далёким от науки соображениям политической конъюнктуры Алексей Арбатов перед собой такого вопроса не ставит. А мы попробуем разобраться.

Политический контекст, да не тот

Раздел своей статьи, озаглавленный «Политический контекст», академик Арбатов начинает следующим абзацем:

«На призывы главных двух ядерных держав присоединиться к ядерному разоружению остальные члены "ядерного клуба" неизменно и стандартно отвечают, что для этого "большая двойка" должна сначала сократить свои арсеналы до уровня, более близкого к уровням вооружений других стран. При этом все апеллируют к статье VI Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) с обязательством участников Договора "в духе доброй воли вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений в ближайшем будущем и ядерному разоружению"».

В отношении помянутых академиком «двух ядерных держав» сразу отметим очевидный налёт демагогии. Ибо автору данной статьи как-то трудно привести пример настойчивых антиядерных призывов Вашингтона, обращённых, скажем, к Лондону или Парижу. Или, например, к Израилю, ядерный арсенал создавшему, но Договор о нераспространении не подписавшему и безнаказанно его нарушающему. Напомним и о том, что всего десяток лет назад Соединённые Штаты вообще не считали для себя особо актуальной проблему подписания договоров в сфере стратегических вооружений. Так, США устами Буша-младшего снисходительно предлагали слабеющей России не заключать на сей предмет никаких юридически обязывающих документов, а закреплять достигнутые соглашения «простым пожатием руки». Лишь осознание факта начала процесса серьёзной и масштабной модернизации российских СЯС вновь пробудило у Вашингтона активную тягу к наложению договорных ограничений на их потенциал. Что, кстати, в очередной раз подтверждает совершенную справедливость и объективность процитированного выше положения Военной доктрины России о сдерживающей роли ядерного оружия.

Весьма примечательно, что совершенно аналогичная ситуация складывается и сегодня, только уже в контексте противоракетной обороны (ПРО), но Алексей Арбатов, рассуждая о политическом контексте реализации ДНЯО, это обстоятельство совершенно игнорирует. С научной точки зрения подобная невнимательность академика представляется весьма странной. Сегодня Соединённые Штаты вместе со своими союзниками по НАТО вновь не хотят связывать себя никакими юридически обязывающими соглашениями о ненаправленности развёртываемого в Европе сегмента американской НПРО против России. В этом важнейшем для обеспечения национальной безопасности России вопросе Запад готов предложить Москве лишь т. н. «политические гарантии», - громкие заявления, широкие улыбки и похлопывания по плечу. Отметим, что и здесь российские лоббисты американских интересов уже спешат положить в копилку Вашингтона свои «пять копеек». Всё более назойливо звучат слова о том, что Москва в своих «невыполнимых» требованиях юридических гарантий ненаправленности американской НПРО явно «перегнула палку» и надо бы дать ей возможность отступить от этих позиций «без потери лица».

Исключительно в целях объективного осознания политического контекста отметим и используемый А. Арбатовым столь излюбленный российскими единомышленниками Дяди Сэма приём «урезанного» цитирования текста шестой статьи договора о нераспространении. Именно в целях объективности приведём в очередной раз полный текст статьи VI ДНЯО, на которую так любят ссылаться всякого рода «ядерные разоруженцы»: «Каждый участник настоящего Договора обязуется в духе доброй воли вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений в ближайшем будущем и ядерному разоружению, а также о договоре о всеобщем и полном разоружении под строгим и эффективным международным контролем».

И так, две главные концептуальные составляющие политического контекста Договора о нераспространении - добровольность и «пакетный» характер статьи VI ДНЯО, совершенно очевидны. От всех государств - участников договора о нераспространении она одновременно и равным образом требует ведения переговоров и о прекращении гонки ядерных вооружений, и о ядерном разоружении, и о заключении договора о всеобщем и полном разоружении. Попытка Алексея Арбатова имитировать «реалистичный подход» ссылкой на позицию остальных членов ядерного клуба, мотивирующих свой отказ выполнять требования ДНЯО отговорками относительно асимметрии ядерных арсеналов «большой двойки» и их собственных, не очень состоятельна. Ни в научном, ни в политическом контексте. Ибо, читателю, как представляется, была бы крайне интересна именно собственная научная оценка объективности позиции и весомости аргументов «отказников», сделанная руководителем Центра международной безопасности РАН. А он, имитируя «нейтралитет» стороннего наблюдателя, от такой оценки явно уклоняется.

В этом же политическом контексте применительно к ДНЯО упомянем о резолюции Совета Безопасности ООН от 19 июня 1968 года, подкреплённой односторонними официальными заявлениями США, России и Великобритании. Эта резолюция является неотъемлемым дополнением к ДНЯО и возлагает на помянутые страны как на ядерные державы обязанности гарантов военной безопасности неядерных государств - членов Договора. Отметим, что о существовании этого важнейшего международного документа заокеанские и доморощенные любители избирательного цитирования статьи VI ДНЯО вообще предпочитают не вспоминать.

Отсюда возникает естественный, принципиальный и отнюдь не формальный вопрос. И даже не один. Если члены «большой двойки», сорок лет назад уже начавшие сокращение своих ядерных арсеналов, продолжат их резкие сокращения до уровня «остальных» ядерных держав, то каким же образом и за счёт чего они реально смогут выполнять свои обязательства ядерных гарантов безопасности в отношении всех неядерных членов мирового сообщества? Гарантов военной безопасности неядерных стран в случае военного нападения на них ядерного государства, с применением ядерного оружия? В том числе и военного нападения со стороны государств - членов ядерного клуба? И связана ли, вообще, данного рода международными обязательствами по гарантии ядерной безопасности безъядерных государств, скажем, КНР? Ведь к моменту подписания ДНЯО, Китай в Совете безопасности официально представляла совершенно «безъядерная» Китайская Республика (Тайвань). А Пекин, хоть и имел ядерное оружие, но в Совбезе ООН официально появился только в 1971 году.

Очевидно, постановка этих вопросов крайне дискомфортна для всех потенциальных участников дальнейшего переговорного процесса по ДНЯО. И Алексей Арбатов наверняка это прекрасно осознаёт, почему и закрывает глаза на существование этой отнюдь не формальной проблемы. Отметим, что столь характерного для некоторых представителей отечественной академической мысли и их зарубежных единомышленников бального кабинетного «морализаторства» об осознании всеми членами ядерного клуба пагубных последствий применения ядерного оружия здесь будет явно недостаточно. Пока существуют ядерные арсеналы, всем неядерным членам мирового сообщества нужны ясные международные юридические гарантии их военной безопасности от ядерного нападения. И реальные механизмы обеспечения этих гарантий. Это, как минимум. И именно поэтому, помянутая, внушительная асимметрия ядерных арсеналов в пользу «большой двойки» - США и России, позволяет этим государствам на практике реально выполнять возложенные на них резолюцией ООН международные обязательства. Позволяет, одновременно, выступать реальными гарантами ядерной безопасности неядерных стран и осуществлять стратегическое ядерное сдерживание в отношении друг друга.

В сегодняшнем мире у членов мирового сообщества просто не остаётся иных средств защиты своего суверенитета от внешнего посягательства, кроме ядерного оружия.

Декларируемая США и Западом опасность «расползания ЯО» по миру имеет своей основой отнюдь не козни мифических «международных ядерных террористов». Она обусловлена, в первую очередь, политикой США и стран НАТО в отношении третьих стран - оппонентов Запада на мировой арене. Военные агрессии против Югославии, Ирака, Ливии, в ходе которых Запад имел совершенно неприкрытой целью смену «неугодных режимов» и использовал явную ложь и дезинформацию международного сообщества (разработка и наличие «запрещённого ОМУ», необходимость «защиты гражданского населения» и т. д.) для оправдания своей преступной политики, заставляют суверенные государства принимать самостоятельные меры к обеспечению своей безопасности. В том числе потенциально и на путях разработки ЯО. А что им ещё остаётся делать в условиях многополярного мира, в котором нет реальных международных механизмов обеспечения их военной безопасности, а такие ядерные «гаранты» военной безопасности, как Вашингтон и Лондон сами непрерывно и безнаказанно нарушают международное право? Это стало совершенно очевидно после самороспуска Варшавского Договора и развала СССР в условиях ставшего многополярным мира, в котором руководимый США Запад на фоне остальных государств, выступает единой, консолидированной, военной и политической силой - НАТО. Вот здесь, а не в кабинетных раскладах Алексея Арбатова, и скрываются важнейшие составляющие политического контекста реализации (или саботирования) положений ДНЯО.

Ещё одни моментом, вызывающим очень большие, принципиальные возражения, является следующее заявление руководителя Центра международной безопасности РАН:

«Отношения России с Великобританией и Францией как членами НАТО в данной области определяются взаимодействием РФ с США».

В целом, это откровенный обман. Отношения России с Великобританией и Францией как членами НАТО в контексте ограничений ЯО не определяются взаимоотношениями России и США. Поскольку, если бы это было действительно так, то Вашингтон должен бы был подписывать Пражский договор (СНВ-3) от имени всего альянса НАТО, а не только от имени США. Это принципиальный момент. И согласованные Пражским договором квоты - 1 550 боезарядов для каждой подписавшей стороны, распространялись бы не на СНС США, а на ядерные силы всего альянса НАТО. Последующее же «перераспределение» этих квот между США, Великобританией и Францией, как членами одного военного альянса, было бы уже чисто внутренним делом НАТО. Учёт же Россией ядерного потенциала Великобритании и Франции, как их сугубо «автономного» национального потенциала, станет объективно возможен только в случае начала переговоров о роспуске военного альянса НАТО. До этого момента, с точки зрения угрозы национальной безопасности России, да и вообще элементарной научной и политической логики, ядерный потенциал всех стран - членов НАТО есть единый по целям создания и боевого применения, ядерный потенциал. И это ещё один из важнейших аспектов политического контекста проблемы ДНЯО, сознательно игнорируемый Алексеем Арбатовым.

Далее, академик продолжает свои рассуждения:

«Индия является традиционным близким соратником, а Израиль - относительно недавним партнером России. Наши отношения с ними, видимо, останутся весьма стабильными, а их ядерный потенциал не направлен против России и нам не угрожает, хотя технически находится в пределах досягаемости нашей территории».

Хочется спросить, - ну, и что из этого? Теоретизировать на предмет угрожает или нет ядерный потенциал Индии и Израиля национальной безопасности России можно бесконечно. Но в контексте перманентно муссируемой Западом и его российскими единомышленниками темы т. н. иранской или северокорейской «ядерной угрозы» приоритетным и политически принципиальным является иной вопрос. А как быть с обязательной для всех необходимостью соблюдать положения международных договоров? В частности, Договора ДНЯО? Индия и Израиль не присоединились к данному договору и безнаказанно развивают свои военные ядерные программы в своих национальных интересах. А подписавший ДНЯО Иран, не имеющий ядерного оружия, оказывается, не может самостоятельно развивать свою мирную ядерную программу, потому что его кто-то в чем-то «подозревает». Почему выдвигаемые по отношению к Ирану требования большей открытости для международного контроля, уже граничащего с чисто военным шпионажем в пользу США, не сопровождаются одновременным выдвижением требований о передачи под международный контроль всех ядерных программ Израиля - ближайшего военного союзника США в регионе? Израиля, уже совершавшего к тому же, в отличие от Ирана, преступные агрессивные действия военного характера против стран региона (воздушный налёт и уничтожение исследовательского ядерного реактора в Ираке) и оккупирующего, к тому же, в отличие от Ирана, часть территории своих соседей. Если подобного рода вопросов и проблем не существует для Запада и его российских единомышленников, то это не значит, что их не существует вообще.

Раздел своей статьи с подзаголовком «Политический контекст» А. Арбатов завершает следующими рассуждениями:

«В целом самый удобный для двух сверхдержав вариант - закрепить существующее соотношение сил, выделив остальным шести странам (кроме КНДР) суммарный потолок примерно в 1 тыс. боезарядов и предоставив им возможность делить национальные квоты между собой».

Оставим в стороне маниакальную тягу заокеанских и отечественных «ядерных разоруженцев» к сокращению стратегических ядерных арсеналов «большой двойки» до магического уровня в «тысячу боезарядов». Отметим лишь очевидное для внимательного читателя: там, где начинаются рассуждения об «удобных» вариантах, никаким научным, и, тем более, объективным подходам места не остаётся. А остаётся лишь неограниченный простор для политической демагогии и конъюнктуры. И второе. Если такое «удобное» предложение будет когда-либо официально сделано и тем более принято, то это, по сути, будет открыто противоречить и духу и букве ДНЯО. В связи с чем на Договоре о нераспространении можно будет поставить большой и окончательный крест. Ибо ДНЯО, как уже было упомянуто, принципиально носит «пакетный» характер, требует от всех членов не только ядерного, но и всеобщего и полного разоружения. В связи с чем о каком-либо официальном, оформленном в договорном порядке праве членов ядерного клуба наделять «себя любимых» и друг друга по соображениям «удобства», какими-либо «ядерными квотами», хоть минимальными, хоть «критическими» для обеспечения их собственной безопасности и речи быть не может. Такой подход открыто противоречил бы духу и целям ДНЯО.

Печальный, но весьма реалистичный научный вывод из указанного политического контекста на сегодня состоит в следующем. Договор о нераспространении ядерного оружия, заключенный в конце второй трети прошлого столетия, сегодня, во втором десятилетии двадцать первого столетия, перестал работать. Он перестал работать в виду своей анахроничности в условиях многополярного мира. Он перестал работать, потому, что после самороспуска Варшавского Договора и развала СССР, Запад и в первую очередь США, стали «вспоминать» о его существовании исключительно в популистских и конъюнктурных соображениях, с целью обретения одностороннего военного превосходства над Россией. Он перестал работать в силу практической недееспособности своей концептуальной основы - принципа добровольности «разоруженческих позывов» всех его участников и равной обязательности положений ДНЯО для всех членов мирового сообщества. В сегодняшнем мире, где одностороннее и произвольное без санкции ООН применение военной силы и произвольное введение всякого рода односторонних «эмбарго» против суверенных государств стало повседневной практикой, у членов мирового сообщества просто не остаётся иных средств защиты своего суверенитета от внешнего посягательства, кроме ядерного оружия. И при этом все прекрасно понимают, что оно никому не даст возможности «победить» США или НАТО. Но вот возможность «достойно ответить» любому агрессору и его потенциальным союзникам, лишив их тем самым иллюзий безнаказанности, гарантировать сможет.

Окончание здесь