«Антигегемонистская» доктрина или ответ на вызов американского проекта

Прежде чем перейти к антигегемонистской доктрине, следует дать определение самой гегемонии. Первым, кто стал использовать концепт гегемонии (80-е годы XIX века), был российский теоретик и пропагандист марксизма Георгий Плеханов. Он вкладывал в это понятие смысл, согласно которому рабочий класс подойдёт к необходимости спровоцировать буржуазно-демократическую революцию в России. Причину этого Плеханов видел в непоследовательности возникающей буржуазии.

После Плеханова этот термин стал использовать Ленин, писавший, что «пролетариат революционен постольку, поскольку он воплощает собой и вводит в действие эту идею гегемонии пролетариата». Далее Троцкий утверждал, что пролетарская гегемония установит абсолютную диктатуру пролетариата. Итальянский философ Антонио Грамши обратился к политическому концепту гегемонии в начале 20-х годов прошлого столетия. Несмотря на то, что в своих «Тюремных тетрадях» он ссылается на Ленина, его определение гегемонии значительно отличается.

Он полагал, что политическая схватка за гегемонию начинается в тот момент, когда все ранние идеологии «вступают в конфронтацию и конфликт, продолжающийся до тех пор, пока не появится тенденция к преобладанию одной из них или, по крайней мере, единственной комбинации из них». Именно этот процесс мы можем пронаблюдать в истории политических течений XX века.

Исторические формы трёх главенствующих идеологий показали свои пределы. Либерализм родился в XVIII веке, коммунизм в XIX, фашизм - в XX. Первым поражение потерпел фашизм, но и советская модель не выдержала испытания временем, а потому не может стать нашей отправной точкой. После победы либерализма все политические идеологии утратили свою актуальность. Нет смысла поворачивать назад и возвращаться к одной из известных политических идеологий (коммунизму или фашизму), чтобы оказать сопротивление либеральному режиму и американской гегемонии.

Необходимо выйти за пределы этих учений и открыть другой путь, новую политическую идею. Уже не пройдёт ни коммунизм, ни фашизм, ни, тем более, либерализм. Логично, если XXI век станет временем рождения новой теории. Четвёртой политической теории, которая будет началом подрыва либеральной матрицы.

Политолог Николай фон Крейтор справедливо считал, что в современном мире идеология гегемонизма является идеологией Соединённых Штатов Америки, из чего следует, что критика политической гегемонии неизбежно подразумевает и критику США.

Безусловно, американская гегемония привела к тому, что Америка взяла на себя право определять концепции и навязывать структуру нового международного права и порядка, отрицая возможность международного плюрализма. Это означает установление глобальной диктатуры Запада. Сербский геополитик Драгош Калаич делал вывод о гибели всех государственных суверенитетов, наступающей после утверждения Нового Мирового Порядка. Американского порядка. Он писал: «Все народы … должны капитулировать перед натиском Нового Мирового Порядка, отказаться от стремлений управлять своей экономикой и ликвидировать свои природные богатства и хозяйственные ресурсы».

Речь идёт об американском проекте глобализации и однополярной модели мироустройства.

Немецкий политический философ Карл Шмитт видел три возможных сценария будущего:

1. установление тотальной мировой гегемонии одной сверхдержавы, «новый Номос земли» или Новый Мировой Порядок, тождественный с глобальным универсализмом.;

2. альтернатива пространственного хаоса;

3. альтернатива баланса интересов геополитических пространств - сосуществование «больших пространств».

Мы заинтересованы в том, чтобы был реализован третий сценарий. Однозначно, мы подошли к точке бифуркации, и решительно отвергаем однополярный проект, призывая к этому и другие страны, точно так же противостоящие волне глобализации и не желающие выступать в роли «марионеток» США.

В фундаментальном труде «Теория Многополярного Мира» Александр Дугин даёт ясную картину происходящего в сфере международных отношений сегодня: когда двухполярная модель мироустройства изменилась на однополярную, это стало означать триумф либерально-демократической идеологии. Запад смоделировал систему ценностей и ориентиров, которые были навязаны всему миру как универсальные. Таким образом, Запад пришёл к последовательному осуществлению контроля (диктатуры) над когнитивной, а также стратегической сферами. Область международных отношений превратилась в «американскую науку», содержание всех дискуссий свелось к полемическому противостоянию реалистов и либералов. Сам дипломатический корпус был сформирован в рамках однополярного мира и западного дискурса, западной ментальности, где политическими акторами выступают национальные государства.

Другая модель мироустройства, а именно многополярная модель, подразумевает форму организации пространств с учётом нескольких акторов - «цивилизаций», как совершенно верно указал Сэмюэл Хантингтон, что полностью отвергает основы западной гегемонии. Это приводит нас к проекту формирования нового дипломатического корпуса и нового дипломатического языка с учётом многополярного мироустройства. И наиболее прогрессивные политические мыслители уже пришли к заключению о необходимости смены парадигмы международных отношений. Одни лишь поставили вопрос о том, какой будет следующая, другие нашли ответ и свободно оперируют базовыми концептами новой системы.

Невозможно не признавать тот факт, что подавляющее большинство политически ангажированных фигур продолжают находиться в рамках старой парадигмы, даже не подозревая о происходящем сдвиге, с которого начнётся новый исторический период, полностью меняющий картину в сфере мировой политики. Однополярный мир - это вчерашний день. Здесь и сейчас мы говорим о смене однополярной парадигмы на многополярную, полицивилизационную. Это и есть наше завтра.

Появление Глобального Революционного Альянса - это прямое доказательство того, что триумф либерализма был кратковременным. Четвёртая политическая теория бросает вызов Первой (т. е. либерализму), тем самым превращая политическую область в зону стратегического противостояния, где встречаются не политические шуты, а политические враги, компромисс между которыми невозможен.

После поражения Германии остались только два мировых политических актора, ведущих битву за планетарное господство - Соединённые Штаты и Советский Союз. Морская держава против Сухопутной. Экономический упадок СССР ввёл его в стадию стагнации. Америка в то время, как пишет Збигнев Бжезинский, «была гораздо богаче, гораздо дальше ушла в области развития технологий, была более гибкой и передовой в военной области и более созидательной и привлекательной в социальном отношении». Американское общество постепенно стало образцом для подражания.

Главным геополитическим призом для Соединённых Штатов всегда была Евразия. «Все потенциальные политические и / или экономические вызовы американскому преобладанию исходят из Евразии. В совокупности евразийское могущество значительно перекрывает американское», - резюмирует Бжезинский.

Также наш политический оппонент считает, что всё зависит от выбора России: стать европейской демократией или снова евразийской империей. Таким образом, мы находимся перед историческим моментом. И сегодня у нас нет времени на то, чтобы переписывать историю - мы пришли затем, чтобы не допустить глобалистского завтра, и только от нас зависит, какой из предложенных Карлом Шмиттом сценариев будет реализован.

Глобальный Революционный Альянс - это новый актор в развёртывающейся битве, но от прежних его отличает то, что он исключает возможность проигрыша. Моноцефальному либеральному обществу, атлантистскому проекту, глобальной американской империи мы противопоставляем полицефальное сообщество и многополярный мир.

• Лекарство с родины: Евразия как оплот борьбы с однополярным миром
• В поисках идеального мира
• Теория многополярного мира и теоретическое обоснование Евразийского Союза
• Постлиберализм: многополярная перспектива
• Этапы и проблемы в разработке Четвертой Политической Теории