ЕВРАЗИЯ - Война «безголовых»

США – родина сетевых стратегий. Однако, это совершенно не означает их монополии на сетевые технологии. Ведь «идеи принадлежат тем, кто их понимает». То, как и насколько эффективно мы будем противодействовать американской империи (а противодействовать ей необходимо, хотя бы в целях самосохранения) – зависит от того, насколько правильно мы поймём суть сетевых технологий, используемых против нас, и насколько мы сами сможем взять их на вооружение.

Коварство сетевой войны заключается в том, что участники ставятся в известность по факту событий, развивающихся стремительно – но тем не менее их контекст уже сформирован таким образом, что конечный результат предопределён.

Выступая по телевидению, шеф-редактор московского бюро газеты Financial Times, американец по происхождению Чарльз Кловер так обозначил суть сетевого подхода: «Сетевые технологии – это network (сеть), структура без "головы", без руководителя. Не иерархическая, а горизонтальная, децентрированная структура. "Информационное пространство" – не иерархия. Да, я представляю газету, но никто не говорит мне, что печатать, реально нам никто не поручает, какие мнения излагать».

Показательное высказывание, ибо оно очень точно передаёт сетевую атмосферу. «Сетевик», участник сети, включённый в неё, сам принимает решение, как ему отреагировать на событие, ибо он уже предварительно сформирован так, что его решение будет совпадать с общей настройкой сети. Именно поэтому шеф-редактором московского бюро влиятельнейшей британской Financial Times назначен американец, прошедший спецподготовку и обучение (деканом Кловера был небезызвестный Пол Вольфовиц).

Показательный момент сетевого подхода – реальность сформирована, запрограммирована заранее.

Характерен эпизод, пересказанный Кловером в той же телепрограмме. После нападения Грузии на Южную Осетию 8 августа 2008 года Буш-младший, тогда ещё президент, заявил по ТВ, что американские самолёты вылетают с гуманитарным грузом в Грузию по приглашению грузинского правительства. «Он сказал, что причина этому – нападение русских войск на Тбилиси», – напомнил Кловер. И уточнил: «Он не сказал, что у нас есть точная информация. Он сказал, что у нас есть сообщения, reports, что русские танки идут прямо в Тбилиси. Он сказал, что были передачи [на эту тему] по CNN».

Таким образом, решение о поддержке США грузинских властей, об отправке самолётов и о введении американских кораблей в Чёрное море было принято американским президентом на основе сюжетов CNN. «Основным моментом в войне в Грузии было то, что передал CNN, – уточняет Чарльз Кловер. – Я не против оказать помощь Грузии, я знаю, что существуют разногласия на этот счёт, но скажу, что в этой ситуации СМИ играли очень-очень важную роль. И поэтому это [сеть] – действительно постмодернистский феномен».

Всё это могло бы показаться абсурдом, если бы не являлось реальностью, свершившимся фактом. Однако, если подумать – СМИ в современном информационном обществе – абсолютный авторитет для большинства, для атомизированных масс. На что должен был сослаться Буш, чтобы звучать убедительно? На абстрактные разведданные? На секретные донесения, которых никто не видел (а может, их и не было)? На основании чего он принял решение о поддержке Грузии? Как в истории с Ираком: «Бог сказал мне – ударь по Ираку»? Самым убедительным источником на тот момент для Буша стал именно сюжет CNN, который видели все. И именно сославшись на него, Буш принял решение, в тот момент поддержанное молчаливым большинством западного сообщества. Позиция СМИ – не только CNN, а и BBC и многих других западных информагентств – оказалась решающей.

Однако здесь встаёт резонный вопрос: а что на самом деле было первично – сообщение СМИ и затем принятое на его основе решение, или же напротив – сначала было решение, а потом сообщение СМИ, на основе которого было как бы принято решение? Ссылка президента США на сюжет CNN стала констатацией факта. Но если переквалифицировать это в приём сетевой войны, то последовательность меняется. Сначала заказывается сюжет, потом идёт ссылка на него, что становится поводом для того, чтобы принять «нужное» решение и пустить в ход корабли, самолёты и политическую поддержку.

Понятие report, использованное Кловером, на русский язык переводится и как «доклад», и как «сообщение», и здесь таится принципиальная разница. Одно дело, когда военные, несущие персональную ответственность за информацию, готовят доклад для президента, отвечая перед ним головой. Другое дело, когда абсолютно безответственный фрагмент сетевого сообщества вбрасывает информацию, которая начинает циркулировать по «сети», становясь поводом для принятия решений – абсолютно безответственно, но абсолютно реально по своим последствиям.

Случайна ли такая безответственность? Ведь подобные решения могут стать поводом для глобального военного конфликта, где погибнут тысячи людей. Конечно, западные СМИ спустя несколько месяцев признали свою ошибку. А западное сообщество даже пересмотрело своё отношение к произошедшему. Однако факт грузинской агрессии и её американской поддержки уже свершился. А если бы «блицкриг» Саакашвили удался?

Имея информацию и с грузинской, и с российской стороны, западные СМИ, Кловер и его коллеги сделали свой выбор. Да, никто не говорил им, что и как писать. Классическая сетевая структура, в которой отсутствует иерархия, это и не предусматривает. Но есть идеологический фильтр, который организует ячейки этой структуры.

Сетевые стратегии не только не отменяют геополитического подхода, но являются эффективным инструментарием реализации геополитических стратегий установления планетарного морского могущества США.

В сетевых войнах это характеризуется как намерение командира. Это означает, что командир не даёт прямого приказа. Командир излагает некое своё видение конечного результата, исходя из которого узлы сети переструктурируют своё поведение, начинают действовать тем, а не иным образом. Они самостоятельно домысливают технологию реализации того, что было высказано «командованием», что было считано ими из сообщений центра, формирующего повестку дня. Сеть сама распознаёт «намерение» и действует соразмерно.

Таким образом, действительно существует некая взаимосвязь между заранее заказанным сюжетом на CNN и заранее заготовленным выступлением Буша по его итогам. Естественно, что если бы большое количество представителей СМИ знало об этом заранее, то обязательно возникла бы преждевременная утечка и эффект был бы не такой натуралистичный. Спонтанность была также запрограммирована. Когда Кловер формировал своё сообщение, он исходил из своего мировоззрения. Чарльз – американец, его сформировала среда, американский контекст. Журналист должен действовать непредвзято, но он имеет право на интерпретацию – в словах, в выражениях, в каких-то оттенках, эмоциях, окрасках текста, из которых видна подлинная позиция автора, поэтому американский журналист по умолчанию действует в интересах США.

Коварство сетевой войны как раз и заключается в том, что участники ставятся в известность по факту событий, развивающихся стремительно – но тем не менее их контекст, или «сетевой код», уже сформирован таким образом, что конечный результат предопределён.

В этом и заключается эффективность сетевой технологии. Потом можно признать, что да, это было ошибочно, мы ошибались, как с химическим оружием в Ираке, но конкретные действия уже совершены, американские корабли уже в Чёрном море, а американское оружие в Грузии. Если бы «блицкриг» Саакашвили удался, то, исходя из принципа «победителей не судят» американцы, безусловно, признали бы факт свершившегося. Потом бы они признали, что опирались на ложную информацию, а принятые решения были не совсем верными и базировались на основе ошибочных сообщений СМИ – но факт бы уже свершился. И кто после этого будет спрашивать со СМИ? СМИ судить нельзя…

Сетевая война – это очень эффективное средство, за которым следуют реальные геополитические изменения. А что будет потом, уже не так важно. Сетевой принцип и не подразумевает прямого отдания приказа. Если бы каждому шеф-редактору каждого из западных СМИ поступил звонок, то рано или поздно кто-то из них об этом бы рассказал. Никто никого не предупреждал – но каждый знал, как он будет действовать.

В этом смысл сети: она создаётся из таких структур, из таких людей и из таких узлов, реакция которых предсказуема, ибо она сформирована западным мировоззренческим кодом. При организационной автономности нет прямой увязки с центром принятия решений. Саакашвили не получал прямого указания из Вашингтона, звонка от Буша: «Давай, Миша, мочи!» Да, накануне к нему приезжали западные представители и спрашивали: «Что вам нужно, чтобы решить свои проблемы?» – «Мне нужно много оружия». – «Вот вам оружие». Но они не поручали ему: «Используй оружие против Южной Осетии».

Это можно было рассматривать как, например, элемент более эффективной дипломатии, используемый как фактор морального давления для большей сговорчивости юго-осетинской стороны в переговорах, или, может, Грузии нужно было модернизировать армию для вступления в НАТО. Всё это было возможными причинами, отговорками американской стороны по поводу того, зачем они поставили столько оружия в Грузию. Но прямого указания воевать против Южной Осетии не было. Это спонтанное действие Саакашвили заранее было запрограммировано сетевой стратегией США на Кавказе.

Именно по этой причине сетевая война столь эффективна – она не даёт возможности найти и покарать ответственных, установить прямую связь между источником принятия решения и исполнителем. Она даёт широкие возможности для действий, за которые можно не понести ответственности.

Концепция сетевой войны, называемая ещё «войной шестого поколения», официально принята Пентагоном как военная стратегия, а её основной целью является вполне военная цель – отторжение территорий и установление на них американского контроля без использования обычных вооружений. Поэтому сетевая война – это именно война, а значит, и противодействие ей должно восприниматься со всей серьёзностью, по законам военного времени.

Американские военные базы появляются там, где уже создана американская «сеть» и подготовлена благожелательная почва.

Американские идеологи неоконсервативного склада Роберт Кейган и Уильям Кристол (да и другие), не стесняясь, говорят об «империи» (они её называют benevolent empire – «благожелательная империя», каковую, по их мнению, представляют из себя США).

В книге «Нынешние угрозы: кризис и возможности в американской внешней и оборонной политике» Кристол и Кейган говорят о создании «стандарта глобальной сверхдержавы, которая намерена с пользой для себя заниматься формированием международной среды». Более того, они утверждают, что факт единоличной гегемонии Америки уже свершился, сопротивление возможных противников сломлено. А те незначительные очаги, которые всё ещё продолжают сопротивляться, являются остаточными, и их не стесняясь вполне можно подавить прямыми военными средствами.

Этот подход торжествовал все восемь лет правления Буша-младшего. В результате новая демократическая администрация вынуждена была признать то, что неоконсерваторы несколько поторопились в мессианском иступлённом «неоимпериализме». Сетевые стратегии не только не отменяют геополитического подхода, но являются эффективным инструментарием реализации геополитических стратегий установления планетарного морского могущества США.

В глобализирующемся мире любые взаимодействия между субъектами геополитики осуществляются именно на основе их участия в сетевых структурах. Структурах, которые помогают им проводить информационное, медийное, экономическое и дипломатическое взаимодействие со всеми участниками мирового процесса, направленного на достижение мирового могущества.

Америка – единственная мировая гипердержава, но говорить об остаточном сопротивлении пока преждевременно. Особенно учитывая возвращение России на мировую арену. Зачатки мощного евразийского стратегического образования недавно были описаны в статье Владимира Путина «Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня», где речь, в том числе, идёт о создании Евразийского союза.