ЕВРАЗИЯ - Проект «Россия» потерял объединяющую идею

С начала «перестройки» в Советском Союзе и по сей день в России обсуждается возможность отделения отдельных регионов от государства. Сама постановка такого вопроса, сам факт сомнения по поводу необходимости сохранения целостности страны и расширения её территорий говорит о кризисе политического сознания, потере понимания ценности существования народа.

Народ, ощущающий себя единым целым, непременно выдвигает политический проект, который стремится распространить на максимально большие расстояния. Этот проект должен вовлечь в себя как можно больше людей, объединяя их ради общей цели. Таким образом, народу, осознающему себя активным субъектом мирового политического процесса, свойственна экспансивность. Рассмотрение же возможности отказа от части своих территорий, сжатия своего пространства до минимальных размеров, говорит о потере объединяющей идеи, проекта, направленного вперёд во времени и пространстве.

То же самое можно сказать и о превращении политики в разновидность зрелища, в трибуну для самопиара. В современных условиях представляется более правильным говорить уже о постполитике, потому как она утратила своё смысловое наполнение и стала своеобразной формой игры. Ходульное «противостояние» симулякров и имитаций, ничего не меняющее в сущности сложившейся ситуации, составляет канву политического процесса, остановившегося в постоянно повторяющееся точке триумфа и пустоты. Отказ от прошлого и отсутствие позитивных политических проектов, а также полное выхолащивание идей, законсервировали вечное настоящее, лишённое всякого реального содержания. По сути, всё это говорит об утрате связи с Политическим.

Но у политического кризиса есть предшественник и причина – кризис духа. Он явился результатом длительного регресса западной цивилизации, которая стремится навязать своё банкротство в качестве высочайшего достижения всему миру. Отсутствие высших целей и абсолютных ценностей в жизни, распад общества на «атомы», чувствующие своё одиночество и ненужность, стали неизбежным итогом последовательного разрушения традиционного общества и его основ. Кризис проявляется во всех сферах, в том числе и в политической.

Либералы долго старались «освободить» человека. В итоге они загнали его в собственное гетто, оставили наедине со своей пустотой и тревогой. По сути, человек разучился видеть дальше собственного носа. А как иначе – авторитетов нет, учиться не у кого и неоткуда, стремиться тоже не к чему. Мир, в сущности, закрыт для человека. Есть только индивидуум, личность – великая и ничтожная. Перерезаны жизненные нити, связывавшие всё воедино, и, обескровленные, все засыхают, лишённые связи друг с другом и с высшей реальностью. Сегодня людям так нужны корни, фундамент, который ещё недавно взрывали или, на худой конец, просто растаскивали по кирпичику. И, как бы ни было это парадоксально, именно представители молодого поколения должны использовать последний шанс преодолеть распад мира.

Мы находимся по-своему в уникальном положении. С детства нас учили отрицать всё родное, наш мозг буквально бомбардировали проклятиями в адрес страны и традиционных ценностей. В качестве «света в конце тоннеля», радужной перспективы, манящей к себе, представлялись символы атлантистской цивилизации. Её образ мысли и жизни описывался как прогрессивный. Казалось, стоит только достичь этого скрытого от нас мира, и наступит эра счастья и безграничных возможностей. Всё, что нужно, - это стряхнуть с себя остатки «кондового» мировоззрения и остатки прежнего государственного строя. Но атлантистская цивилизация не несла в себе ничего, кроме отрицания. Она сама пришла к духовному кризису, который теперь очевиден. В результате всё, чему мы научились, - это смотреть на всё свысока. С высоты собственной бездны.

Но самое удивительное состоит в том, что родившись на стыке двух политических систем и отрицая советский образ мысли, мы в своих положительных моментах пользовались именно наследием того периода. А точнее, фрагментами традиционного мировоззрения, ещё сохранявшимися в ту эпоху. Не являясь абсолютным поклонником советской системы и идеологии, должна признать, что с воздухом первых лет жизни, с молоком матери мы впитали в себя необходимость высшей цели, идеи, выходящей за узко индивидуальные рамки. Конечно, сама идея уже была потеряна, уже практически не ощущалась на поверхности стихии народного сознания, но чувство её необходимости, как наследие предыдущего периода, ещё оставалось. Потом мы искали её, неведомую, постоянно ускользающую. Этот поиск составлял всю нашу сущность. Период распада породил чувство опустошённости. Создалось ощущение пустоты на том месте, которое должна занимать высшая идея, смысл жизни народа и каждого человека.

Каким будет следующее поколение? Может, наш поиск их уже не будет терзать. Может, они будут вполне довольны тем, что в их жизни преобладает накопление материальных благ. Они просто не будут знать, что может быть ещё. Им не будет доступно счастье стремления служить чему-то, чувство единства всех и вся в этом служении.

И разве сможем мы говорить им, что они не правы, что надо жить по-другому? Ведь тогда придётся объяснить, как – во имя чего? Сможем ли мы ответить на эти вопросы, или всё же окажемся духовными банкротами, способствующими тотальному разрушению? От ответа на эти вопросы зависит судьба России-Евразии и, в широком смысле, мира.

Сегодня политика переходит в виртуальное пространство. Она становится площадкой соревнования образов и обрывков идей симулякров, а также тех, кто умело вбрасывает их в информационное поле. Причём, это не соревнование носителей различных политических проектов и программ, а следовательно, оно не может и не ставит себе цель изменить что-то принципиально. Речь идёт лишь о получении более выгодного места внутри правящей группы. В своём желании во что бы то ни стало сохранить (или получить) доступ к ресурсам власти и, как следствие, к материальным ценностям, игроки пространства постполитики потворствуют вкусам новой виртуальной толпы.

Эта виртуальная толпа становится субъектом политики, превращая весь мир в своё подобие. Она управляема, но те, кто ею управляет, мало отличаются от неё в сфере духа. Всё это люди-призраки, не имеющие подлинных целей, чёткой системы координат, а по существу, не имеющие личности. Они ни к чему не стремятся, кроме тотального потребления и новых зрелищ, и на пути к этим целям они впадают в самоуничтожение. Правильнее говорить, что сами они являются людьми-симулякрами, собственными аватарами в виртуальном пространстве. В целом, выражаясь образно, политический процесс представляется как калейдоскоп теней, сменяющих друг друга в постоянно повторяющемся мгновении.

Человек осознаёт себя частью высшей реальности через государство, человек спасается от энтропии в государстве. Оно является связующим звеном между человеческим миром и Высшей реальностью.

Задачу, которая стоит перед нами сегодня, в общем виде можно обозначить как возвращение миру единства и смысла. Необходимо вернуть жизни сакральное измерение, восстановить связи политики с Политическим. И начать можно с той же символической сферы. Представляется, что виртуализацию нельзя отменить, но, может быть, можно преодолеть. Важно вернуть в описанные образы-формы содержание, смысл, восстановить оборванные нити, связывающие ткань бытия.

Для этого нужны новые люди – подлинные Мыслители, носители Идеи. Это те, кто не утратил жажды высшего смысла, и кто путём долгих поисков наконец нашёл его. Юлиус Эвола, говоря о значении сферы идеального, отмечал следующее: «Наша истинная родина в Идее. Объединяет не земля или язык, но общая идея. Это основа, точка отсчета. Коллективистскому единству нации - des enfants de la patrie - рожденному якобинской революцией, мы противопоставляем идею Ордена, объединяющего людей верных принципам, свидетелей высшего авторитета и высшего закона, рожденных Идеей» («Ориентации»).

Именно такие люди должны сегодня стать провозвестниками возрождения страны. Это люди, мыслящие глобальными категориями, и потенциально способные к власти. Здесь будет уместно вспомнить слова Платона: «Пока в государствах не будут царствовать философы, либо, так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать (и это не сольется воедино - Государственная власть и философия), до тех пор государствам не избавиться от зол» («Государство»).

Победа должна начаться с преодоления кризиса в символической сфере. Для того, чтобы Сакральное вернулось в мир, оно сначала должно вернуться в сознание людей. И центральный образ, которые предстоит создать, - это образ нового Государства. Дело в том, что именно оно является одной из главных ценностей российской политической культуры. С наступлением мировоззренческого кризиса именно идея государства долгое время (а для большого числа людей и до сих пор) являлась чуть ли не единственным объединяющим фактором. Представляется, что государство, наделённое сакральным содержанием (как Третий Рим – Православная Империя, а затем оплот справедливого социалистического общества (читай – Царства Божьего на земле)), в свою очередь само стало силой, поддерживающей в людях тягу к «надмирному» и священному.

В частности, в исторический период, когда религиозная идея в России была отвергнута, именно оно помогло людям сохранить ощущение причастности к высшему смыслу, стремление к идеальному и способность к религиозному служению. В результате мы оказались открытыми для духовного возрождения, готовыми искать и воспринимать высшую правду. Однако и в остальное время можно увидеть реализацию названной функции государства. Государство – это всегда самопреодоление, это всегда выход на сверхиндивидуальный уровень, это всегда Победа.

Конечно, без духовной «подпитки», без высшего смысла идея государства постепенно начинает ослабевать и уже не может эффективно выполнять функцию интеграции общества. Более того, лишённое высшего смысла, государство нередко начинает восприниматься как враждебная безликая сила, ассоциирующаяся скорее с тёмным началом. Но в то же время в сознании народа остаётся тяга к справедливому государству, именно его образ является символом, воплощением, своеобразной «иконой» народного идеала и проекта, с которым он обращается к миру. Именно поэтому важно утвердить высшие ценности в политическом пространстве.

В связи с этим опять же вспоминаются слова Эволы, отражающие суть стоящей перед нами задачи: «Мы утверждаем, что вне сферы экономических интересов необходимо утвердить высшие ценности: политические, духовные и героические, не признающие и не допускающие деления на "пролетариев" и "капиталистов" и, что лишь при наличии этих ценностей возможны идеи, ради которых стоит жить и умирать, подлинная иерархия и новое достоинство, лишь в этом случае воцарится высшее воплощение господства imperium» («Ориентации»). Именно идея государства способна стать объединяющей и мобилизующей силой. Но это Государство, наделённое сакральным содержанием, служение которому способно стать формой служения Богу и смыслом земной жизни человека.

Если связывать государство с категориями времени и пространства, то оно очевидно имеет больше отношения ко второму. В пространстве всегда есть потенциал, в нём заключена определённая идея. В сущности, что такое Время? Это лишь небольшая точка в Вечности. Это, своего рода, болезнь Вечности, отклонение от Неё. Изначально Бог создал Землю - то есть, пространство - как сферу своего присутствия. Время, история появились в результате отступления. Куда может оно нас привести? В сущности, никуда. Привести не может, может только увести - всё дальше и дальше от Единства, от Истины. Время оправдывалось идеей прогресса, но теперь очевидно, что это ложь. Время создаёт иллюзию движения, в сущности, оно само иллюзорно, оно само - потенциальный симулякр. Пространство - яснее.

Современный мир утверждает господство вечного настоящего. Но это не преодоление времени, а его триумф. Оно достигло своего апогея и законсервировалось. Неслучайно этот триумф времени направлен против пространства. Оно стало виртуальным. Необходимо подлинное преодоление времени, возврат к точке Абсолюта. Для этого необходим проект, направленный в будущее, преодолевающий иллюзию конца истории. Он должен снова запустить реку времени - но только для того, чтобы замкнуть её, привести к сакральному Началу (к альфе и омеге). И этот проект воплощается в Государстве.

Всё надо привести к Единому, и это показывает идея Империи. Она объединяет пространство во имя истины, в Истине. Пространство, объединяемое в Истине, символизирует движение к Ней. Таким образом, идея Государства – это идея единства, всеединства, шире – идея обожения. Государство – это сила, организующая Пространство, и приводящая его к единому Центру (сакральный центр символизирует власть, фигура правителя).

В наши дни Государство должно стать мессианской идеей, возрождающей к жизни гибнущее общество, объединяющей всех в стремлении к себе. Человек осознаёт себя частью высшей реальности через государство, человек спасается от энтропии в государстве. Оно является связующим звеном между человеческим миром и Высшей реальностью. Служение новому государству – это созидание сакрального пространства в гибнущем мире, это воспитание новых людей. Это – экспансия духа, спасительная миссия России-Евразии.

В завершение хочется вспомнить слова Петра Савицкого, проникнутые пафосом государственной идеи: «Не только для самих себя, но и для того, чтобы дать нечто ценное и важное остальному миру, Россия должна следовать своими путями. Евразийцы понимают эти пути как строительство особого мира России-Евразии.

Из всех культурно-исторических миров нашей планеты - это есть мир наиболее широкого и наиболее многостороннего участия государства во всех отраслях и во всех проявлениях жизни. Евразийцы признают огромное положительное значение этатизма. Они видят в нем основной стержень русской истории. Они уверены, что только широчайшим развитием государственной инициативы может быть обеспечено России достойное место ее в мире. Они знают также, что в очень многих вопросах именно Россия покажет своим примером, что может осуществить и чего может добиться государство» («Континент Евразия»).

Сегодня происходит битва в виртуальном символическом поле, но только победившая сторона получит право воплотить свой проект в реальности.