ЕВРАЗИЯ - Рабы свободы

Свобода… Этот термин, прежде занимавший умы философов, стал определяющим в современной международной политике. Объявив себя «свободным миром», западная цивилизация монополизировала право на то, чтобы вешать на остальные общества ярлыки «свободных» или «несвободных». Последние подвергаются жесткому давлению. Против них вводят санкции, их поносят мировые СМИ, на их земли падают бомбы и ракеты. И все это во имя свободы! Так что же этой такое – свобода? И действительно ли это высшая ценность, как пытаются уверить нас?

О событиях в других странах и даже в своей собственной люди узнают через призму интересов Запада, видят мир его глазами. А это – гораздо более действенное оружие, чем прямое политическое давление или военное вмешательство.

Кактусы без колючек

У белорусской группы «Ляпис Трубецкой» есть песня «Манифест». В ней в гротескном виде представлен эдакий идеал анархистов. Полная свобода, никаких запретов! Милиция распущена, а вместе с ней и армия, открыты двери психбольниц - «долой институты, кафедры, семестры!» и т. д. Смысл такого жизнеустройства заключен в одной из последних строчек веселой песенки: «Свобода, свобода, золотой ключик! Кактусы есть, нету колючек!».

На первый взгляд, все просто замечательно. Наслаждайся жизнью и не напрягайся. Ни учебой, ни работой. Зачем, если вокруг есть столько соблазнов? А вот чем обернется подобный «рай» в действительности? Тем же, чем лишение кактуса его колючек – гибелью. Для чего кактусу колючки? Чтобы защищаться от врагов, не быть съеденным. А еще колючки выполняют в сухом климате другую важную роль – поставляют растению необходимую влагу от выпадающей по утрам росы. Конечно, они острые и «неэстетичные», но без них кактусу не выжить.

Аналогичным образом устроено человеческое общество. Ограничения, которые накладываются на нас культурой и необходимостью жить среди других людей, можно назвать авторитаризмом и несвободой, но без них не в состоянии выжить ни общество в целом, ни отдельный человек. Эти ограничения – важный и жизненно-необходимый защитный механизм.

Здесь уместно вспомнить чрезвычайно интересную теорию, разработанную австрийским ученым Конрадом Лоренцом. Он писал, что у животных, обладающих смертельно опасными средствами для нападения (например, клыки у волков) на уровне инстинктов заложен своего рода барьер. Даже при самом ожесточенном выяснении отношений они не доходят до предела, а останавливаются, чтобы не убить соперника. А вот у животных, которые подобным «оружием» не обладают, данный регулятор отсутствует. Он и не нужен, поскольку при поединках соперники при всем желании не смогут расправиться друг с другом. К этой, второй, категории относится и человек.

Природа не наделила его острыми клыками или мощными рогами. Но наградила разумом, позволившим изобретать оружие – куда более опасное, чем естественные средства нападения и защиты. Люди бы уже давно истребили друг друга, если б не нравственные рамки и законы. Именно они стали тем самым природным регулятором агрессии, который отсутствует у человека как у биологического вида. Только благодаря нравственности и правилам, оформленным в табу, законы и т. д. человек смог выжить.

А что же происходит, если эти нормы по каким-то причинам спадают? Наступает хаос и взаимоистребление, тотальная гражданская война. Таким образом, требования «полной свободы» - не что иное как глупость. Либо злой умысел. Но об этом чуть ниже.

Человечество представляет собой не простую совокупность ничем не связанных между собой индивидов, каждый из которых живет отдельной, не пересекающейся с другими жизнью. Люди испокон веков объединялись в общества различных типов – семью, общину, род, нацию... Это объединение – также необходимое условие для выживания человека и его развития. Только организовавшись в коллектив, наши предки могли добывать пищу для себя и своего рода, защищаться от врагов, строить ирригационные сооружения и возводить города.

В свою очередь, объединение немыслимо без определенного порядка. Коллектив любого уровня имеет ту или иную структуру, необходимую для слаженности действий и разделения обязанностей. Кроме того, в нем вырабатываются правила общежития людей. Являясь членом общества, человек придерживается определенных норм. Например, не предавать соплеменников, почитать общие для всех святыни, вносить свой вклад в поддержание жизнеспособности этого общества. Таким образом, чтобы обеспечить безопасность – свою и общества, в котором ты живешь – необходимо принять определенные правила поведения, или, другими словами, пожертвовать частью своей свободы.

Уже наши далекие предки осознавали роль культурных и социальных норм для развития человека. А также понимали, на что обречено живое существо, не желающее объединяться в коллектив. У Гомера в «Одиссее» описывается мрачная страна циклопов. Каждый из них живет сам по себе, вдали от собратьев. Он не связан никакими правилами и нормами. Но расплатой за это служит полуживотное состояние дикости, в котором живут циклопы, а, во-вторых, их беззащитность. Несмотря на свою «циклопическую» силу, Полифем пал жертвой физически слабых по сравнению с ним, но обладающих разумом и объединенных в коллектив людей – Одиссея и его товарищей.

Разумеется, отношения человека и общества не были статичными. Жесткость норм зависела от многих факторов. Например, во время тех или иных бедствий – войны, голода, природных катаклизмов – эти нормы становились более жесткими, требовали от человека большего самоограничения и жертвенности во имя коллектива. В мирное и сытое время они ослаблялись, но не исчезали.

Идол свободы

Однако то, что было очевидным и понятным для людей многих поколений, сегодня, в объявленную эпоху победы разума, забывается и подвергается сомнению. В первую очередь это выражается в пропаганде свободы как важнейшей ценности человеческой жизни. Конечно, данный термин изобретен не в XX веке. Понятие свободы известно человеку давно. Вот только значение, вкладываемое в это слово, прежде сильно отличалось от нынешней трактовки.

Свобода никогда не понималась как отрицание общественных и культурных норм, как акт разрыва человека с коллективом и его правилами. Последнее, напротив, мыслилось как безусловное зло. Вседозволенность, или абсолютная свобода, сопровождали распад общества, разгул анархии и насилия. Человек, возомнивший себя богом, не ограниченный правилами, разрушает все на своем пути и, в конце концов, разрушает самого себя.

В русской культуре это прекрасно выразил Достоевский в образе Смердякова – человека, который отринул нравственные законы и, захлебнувшись в этой беспредельной, но бессмысленной свободе, покончил жизнь самоубийством. До этого, правда, сгубив не одну жизнь. Эгоизм, отрицание своего долга перед окружающим миром (то есть презрение культурных норм и правил общежития), по Достоевскому, неминуемо ведет к бесстрашию перед преступлением, к кровавому восстанию против мира и добра.

Однако смысл, который вкладывается в термин «свобода» в современном мире, является именно таким – извращенным пониманием этого слова. Человечеству навязывается некий фетиш абсолютной свободы. Ее представляет в образе нового божества, которому обязан поклоняться каждый. Сомневаться в правоте и всемогуществе этого идола – преступление, достойное самого жесткого наказания. Подобная трактовка свободы бессмысленна и опасна. Человек, не ограниченный моральными и общественными нормами, становится чудовищем, дикарем, а общество, зараженное такими идеями, - нежизнеспособным. Но именно по этой причине свобода так активно обожествляется в последние десятилетия. Можно сказать, что извращенное понимание данного явления стало мощнейшим из когда-либо существовавшего оружия.

Обладатель этого оружия известен. Это западная цивилизация. Самая могущественная из когда-либо существовавших на Земле. И первая, кому удалось добиться глобальной гегемонии. С XVI века началась стремительная экспансия Запада, приведшая в итоге к тому, что практически все обитающие на планете общества стали испытывать на себе его влияние, развиваться под его неусыпным взором и по созданным на Западе сценариям. До XX века главным орудием в достижении глобального превосходства были более совершенные вооруженные силы и более структурированная, более жесткая организация общества.

Впрочем, уже тогда большое внимание уделялось идеологическому обоснованию экспансии. Общественное мнение в западных странах формировалось в духе того, что Запад – это наиболее прогрессивная из существующих цивилизаций, и что он несет «свет разума и свободы» покоряемым народам. Те, кто отказывались принимать навязываемые ценности и сопротивлялись захватчикам, безжалостно уничтожались. Поистине печальна судьба миллионов индейцев, уничтоженных колонизаторами, и миллионов африканских рабов, которые, с точки зрения типичного белого человека, были «несвободными и нецивилизованными», а следовательно, могли использоваться как рабочий скот.

В XX веке, на фоне растущего самосознания жителей колоний и полуколоний, Запад пришел к выводу, что есть более эффективные методы держать зависимое человечество в узде, чем грубая военная сила, - идеологическое оружие. Благо, средства доставки его до жертв были усовершенствованы до такой степени, что позволили осуществлять задуманное в глобальном масштабе. Радио, телевидение, а затем и Интернет стали общепланетарной сетью, позволяющей доставлять идеологическое оружие практически до каждого жителя Земли. Это привело к тому, что на сегодня информационный фон почти на 80 процентов состоит из сообщений западных СМИ. О событиях в других странах и даже в своей собственной люди узнают через призму интересов Запада, видят мир его глазами. А это – невероятное по эффективности оружие, гораздо более действенное, чем прямое политическое давление или военное вмешательство.

Идеологический арсенал

Основным компонентом этого арсенала и стала выгодным образом истолкованная свобода – свобода как ничем не ограниченная, безусловная ценность. В сознание жителей «третьих стран» внедряются несколько связанных с фетишем свободы штампов. Среди них – свобода потребления, свобода слова и собраний, а также протест против их ограничений.

Разберемся по-порядку. Стремление к неограниченному потреблению навязывается жителям разных стран особенно нагло и неприкрыто. Западные фильмы, телеканалы с международным охватом (вроде MTV) формируют в сознании человека, во-первых, приоритет потребительства как одной из основных жизненных ценностей, а, во-вторых, не скрываясь, объясняют, в каком именно обществе эта ценность реализована в полной мере. То, что далеко не все на Западе имеют доступ даже к самым необходимым благам, и что идеал свободного, ничем не ограниченного потребления был достигнут за счет фактического уничтожения духовности, естественно, умалчивается. В итоге в сознании среднестатистического обывателя «третьего мира» выстраивается образ Запада как рая на земле.

Не свобода от культуры, общества и нравственности, а свобода от нужды, невежества, бескультурья, дикости, - вот к какой свободе должны мы призывать, ради какой свободы бороться.

Этот демонстрационный эффект не просто нарушает сложившийся в обществе баланс между доходами и потреблением, с одной стороны, и возможностями, ресурсами страны, - с другой. Он также позволяет манипулировать населением и властью того или иного государства. Значительная часть молодежи, обработанная в духе свободы потребления, недовольна существующими темпами роста благосостояния.

Однако власть, при всем желании, удовлетворить потребности тысяч людей в новеньких иномарках и виллах не может. Ресурсы каждой страны ограничены. Государства Азии, Африки, Латинской Америки не имеют доступа к внешним ресурсам, подобно Западу (с его транснациональными корпорациями и кредитной политикой, позволяющими перекачивать средства из развивающихся стран), а потому претензии молодежи получить «все и немедленно» остаются без ответа. Либо частично удовлетворяются, но, опять-таки, за счет какого-то другого слоя населения.

В результате формируется недовольная властью группа (причем наиболее активная, т. к. сильнее всего подвержена «обаянию потребительства» именно молодежь), которую можно использовать для давления на власть и проталкивания выгодных Западу решений.

Кстати, этот фактор в свое время стал одним из решающих в деле развала Советского Союза. Довольно многочисленная часть населения захотела жить «как на Западе». При этом мало кто задумывался, а есть ли для этого экономические, климатические, культурные и т. д. возможности. Последние отбрасывались как несущественная мелочь, или же партийная пропаганда. В результате антисоветский переворот не встретил активного сопротивления в среде широких масс населения, и привел к затяжному, продолжающемуся до сих пор кризису. Аналогичную ситуацию можно наблюдать сегодня в арабском мире, да и в других странах, где воспитанная в духе потребительства молодежь требует свободы и немедленных перемен.

Провозглашение потребительства как жизненной ценности, помимо прочего, деформирует культуру, подтачивает нравственные опоры общества, лишает его защиты. Человек, свято уверовавший в то, что главное – это удовлетворение физических потребностей, никогда не будет защищать землю отцов. Он готов продать ее за 30 сребреников, ведь на эти 30 сребреников можно и поесть, и выпить. Других ценностей у такого человека уже нет. Свобода потреблять оборачивается свободой от родной земли, от традиций и от нравственности. Духовное приносится в жертву телесному. Происходит, как писал Достоевский «оскудение души».

Требование абсолютной свободы слова не менее губительно, чем свобода потребления. Литература, публицистика, сфера массовой информации оказывают большое влияние на общество в целом и каждого человека в отдельности, в значительной степени определяя его отношение к окружающему миру, понимания его места в этом мире. Поэтому здоровое общество, если оно заинтересовано в собственном выживании, ограничивает свободу слова определенными рамками. Например, вводит запрет на распространение информации, угрожающей, во-первых, культуре и морали (запрет на распространение порнографии, ограничение пропаганды безнравственного поведения), а, во-вторых, общественной безопасности (запрет на публикации, разжигающие межнациональную рознь, призывающие к свержению существующего строя и т. д.).

Призывы к абсолютной свободе слова преследуют целью уничтожить оба этих барьера. У прессы не должно быть границ! – кричат либералы и правозащитники. Страны, которые приняли этот ложный постулат, и «освободили» слово, оказываются втянутыми в ловушку. Через разрушенные стены в общество врываются враги. Требование свободы слова оборачивается диктатом одной единственной точки зрения и чуждых ценностей.

Выше мы уже говорили, что доминирующей на планете является система западных СМИ. Запад не жалеет денег на информационно-культурную экспансию и спонсирует развитие своей медиа-сферы в мировом масштабе – открывая зарубежные представительства СМИ, поддерживая грантами близкие ему по духу издания и «правильно мыслящих» журналистов, создавая систему неправительственных организаций, которые становятся проводниками выгодных Западу идей во всех сферах жизни общества. В итоге, в информационном пространстве страны становится доминирующей позиция Запада. Люди начинают мыслить навязанными и чуждыми шаблонами, противоречащими их интересам.

Любопытно, что главные мировые ревнители свободы – Соединенные Штаты Америки и их сателлиты – жестко пресекают любые антигосударственные публикации и выступления, если они касаются их самих. Показательно в этом отношении судебное преследование Джулиана Ассанжа, чей Интернет-ресурс «Викиликс» посмел опубликовать секретные документы, касающиеся внешней политики западных стран. В тех же Штатах создана невероятная по масштабам система слежки за гражданами, фактически фиксирующая каждый шаг человека. По некоторым данным, этим занимаются более 4 тысяч структур федерального и местного уровней. Только в базе данных ФБР хранятся около 100 миллионов комплектов отпечатков пальцев.

Двойные стандарты используются Западом и во внешней политике. События в арабском мире показали, что существует четкая грань между союзниками Запада и теми, кто отказывается подчиняться навязываемым правилам игры. Первым разрешается все – и подавление свободы слова, и кровавое подавление выступлений. А вот вторые за гораздо менее жесткие действия подвергаются обструкции вплоть до военной интервенции.

Например, власти Бахрейна как ключевого сателлита Запада (здесь находится крупнейшая в регионе военно-морская база США; кроме того, американцы опасаются установления в стране режима, союзного Ирану) с помощью танков и артиллерии жестоко подавили акции протеста шиитского большинства, даже пригласив для этого контингенты из соседних стран. Западные «поборники свободы» сделали вид, что ничего не произошло. Но стоило только ливийскому руководству попытаться остановить банды, громящие полицейские участки, убивающие военных и лояльных правительству граждан, как власти страны были обвинены в преследовании свободы. Против Ливии началась военная операция. Ее целью стала «защита мирного населения от кровавых войск Каддафи». Парадокс в том, что подавляющее большинство жителей поддерживают нынешнее руководство страны. Однако девяти десятым населения страны было отказано в праве называться народом Ливии. Для Запада народ – это кучки бесчинствующих бандитов, поднявших мятеж и поддерживаемых извне. Схожая ситуация сложилась в Сирии.

Свобода как зло, свобода как добро

Таким образом, фетиш абсолютной свободы стал грозным оружием. С его помощью Запад подтачивает устойчивость неугодных ему режимов, разлагает культуру и мораль общества, а затем использует обвинения в притеснении свободы как повод для вмешательства в дела суверенных стран. Приводя образный пример, можно сравнить навязываемое понимание свободы с ядом паука, который тот впрыскивает в жертву, чтобы изнутри разложить ее и съесть.

Это должны помнить общества, желающие сохранить себя – свою культуру, нравственное здоровье народа, право выбора собственного пути развития. Бездумное принятие красивого снаружи, но смертельно опасного внутри мифа о свободе влечет губительные последствия. Он парализует все защитные механизмы общества, нейтрализует необходимые для поддержания его жизнеспособности меры.

К чему приводят полные пафоса призывы Запада к странам «третьего мира» сделать свободной экономику? К прекращению помощи собственному производителю, к вторжению на рынок страны зарубежных (но зачастую гораздо менее качественных) продуктов, к полной зависимости страны от Запада в лице МВФ, Всемирного банка, ВТО и т. д. Что означает навязываемая политическая свобода? К тому, что власть перестает выполнять необходимые действия по сохранению порядка, открывает страну для проникновения спонсируемых из-за рубежа, часто откровенно подрывных организаций. Наконец, что такое отказ от всяческих запретов в сфере культуры и нравственности? Это деградация общества, разложение моральных устоев, скрепляющих людей в народ. Так кому же выгодно внедрение такой «свободы»? Никому, кроме тех, кто заинтересован в ослаблении общества.

Все вышесказанное не означает, что свобода – это априорное зло. Зло – это та трактовка свободы, которая используется для превращения людей в песчинки, свободные от идеалов взаимопомощи, благородства, чистых чувств. В противовес попыткам монополизировать понимание свободы как инструмента оглупления и покорения людей, необходимо вернуть свободе ее истинное значение. Значение позитивной, а не негативной ценности. Не свобода от культуры, общества и нравственности, а свобода от нужды, невежества, бескультурья, дикости, - вот к какой свободе должны мы призывать, ради какой свободы бороться. Только в этом случае человечество сможет преодолеть существующие пороки развития, не деградировать и погибнуть в безжалостном уничтожении себя и окружающего мира, а перейти на следующую, более высокую ступень. И правильное понимание свободы в этом нелегком, но необходимом для нашего выживания пути – одно из наиболее важных условий.