ЕВРАЗИЯ - Национальная безопасность США: постоянство целей в калейдоскопе доктрин и приоритетов

«Независимое военное обозрение» (номер от 18.03.2011) опубликовало статью замдиректора Института США и Канады РАН, генерала Павла Золотарева «В погоне за безопасностью есть риск споткнуться». На фоне принятия новой Национальной военной стратегии США генерал Золотарев предлагает читателю ретроспективный обзор редакционных изменений в основных доктринальных документах, отражающих взгляды Вашингтона на спектр угроз национальной безопасности Соединенных Штатов и выбор методов и средств их парирования.

В краткой, но емкой форме автором представлена структура и иерархия, а также порядок разработки основных американских документов, служащих для администрации, после их одобрения законодателем и последующего утверждения президентом, обязательным практическим руководством при реализации политики национальной безопасности на всех ее направлениях.

Трудно, однако, полностью согласиться с автором в том, что появление новых редакций соответствующих американских «стратегий» и «доктрин» действительно может служить зеркалом перемен в восприятии Вашингтоном проблем обеспечения национальной безопасности и защиты национальных интересов. Как представляется, анализируемая Золотаревым редакционная «динамика» есть, по сути, не отказ от «старых подходов», что в действительности только и может восприниматься в качестве реального изменения взглядов, а лишь последовательное расширение круга рисков и угроз с соответствующим добавлением новых приоритетов к спектру уже решенных или решаемых американской администрацией задач.

Начнем с того, что методологически сомнительна сама объективность характерного для многих экспертов, не исключая и замдиректора ИСКРАН, подхода, при анализе пресловутых «изменений» американских взглядов определяющего исходной точкой развал СССР и связанное с этим процессом якобы «окончание» «холодной войны». Для выработки объективного и целостного представления о целях глобальной политики Вашингтона и текущей американской политики на конкретных направлениях, а также при рассуждениях о возможном изменении этих целей в связи с теми или иными мировыми событиями или процессами, необходимо более глубокое погружение в историческую ретроспективу.

В этом контексте стоит подчеркнуть неразрывную связь взглядов любого американского руководства на роль США в мировой политике с идеями мессианской одержимости и «богоизбранности» американской нации, владевшими умами американских политических элит еще со времени «отцов-основателей».

Первая реальная попытка практического и кардинального пересмотра своего положения в мировой политике была предпринята Соединенными Штатами в начале XX столетия. Доктрина Вильсона, имевшая своей целью вывод США на место единоличного и безусловного глобального лидера, предполагала решение двух основных и взаимосвязанных задач, - преодоление доминировавших ранее во внутриполитической среде изоляционистских настроений и утверждение США в Европе – главном центре мировой политики того времени. Причем, утверждение в качестве ведущего игрока.

Несмотря на то, что ведущие империалистические партнеры Вашингтона по Парижской мирной конференции, разработавшей контуры очередного, принудительного перекроя Европы, были ко времени ее проведения безнадежными должниками США, президенту Вильсону не удалось решить ни одной из поставленных задач. Изоляционисты провалили достигнутые президентом в ходе конференции соглашения и отклонили вступление США в Лигу Наций, которой по замыслу первого американского «глобального стратега» предстояло стать главным инструментом укрепления американского влияния в мировой политике.

Но, как показала последующая история, идеи «никогда не умирают» не только в Пентагоне. Они «живут, трансформируются и обретают свое новое воплощение» также в головах и политическом курсе американских руководителей. И то, что не удалось сделать Вудро Вильсону в 1919 году, в 1945-1949 годах в значительной мере реализовал президент Трумэн, заявивший в декабре 1945 года следующее: «Хотим мы этого или не хотим, мы обязаны признать, что одержанная нами победа возложила на американский народ бремя ответственности за дальнейшее руководство миром».

Свой шаг в направлении к главной цели, - достижению американского глобального господства, Трумэн подкрепил планом Маршалла и обеспечением постоянного военного присутствия Вашингтона на пространствах от Скандинавии до Триполи и Стамбула.

В контексте достижения упомянутой глобальной цели практически все американские администрации решали и решают две основные задачи: обеспечение полной неуязвимости («недосягаемости») национальной территории от любых угроз военного характера и поддержание достигнутого уровня благосостояния населения. Решение первой задачи направлено в том числе и на достижение такой цели, как обеспечение Соединенным Штатам возможности безнаказанного использования военной силы в любой части планеты и в отношении любого противника. То есть, на обеспечение возможности безнаказанно действовать с «развязанными руками» в любой обстановке.

Решение второй задачи (уже давно осуществляемое за счет перманентной жизни в долг и печатания океанов пустой «зелени») имеет целью обеспечение внутриполитической стабильности в стране, что крайне необходимо любой американской администрации, в силу того, что американскому народу уже более столетия не предлагается никаких реальных политических альтернатив, а вся «демократия» сводится лишь к смене вывесок «демократы – республиканцы», осуществляемой по завершении очередного предвыборного балагана.

В силу изложенного, трудно согласиться с замдиректора ИСКРАН, заключающим: «Ключевые направленности каждой из стратегий звучали по-разному: "вовлеченности и расширения" в 1994 и 1996 годах, "для нового века" в 1997–1999 годах, "для глобальной эпохи" в 2000 году, но общей оставалась цель – обеспечить процветание Соединенных Штатов в условиях отсутствия прямых военных угроз. Ставилось три конкретные задачи – обеспечение безопасности, экономического развития и продвижение демократии».

Упомянутое Золотаревым «обеспечение процветания», как представляется, отнюдь не является целью. Целью является поддержание внутриполитической стабильности, а «обеспечение процветания» является одной из главнейших, решаемых наряду с обеспечением безопасности и экономического развития задач. Напоминать о том, какими методами и средствами в течение всего постсоветского двадцатилетия Вашингтон «решает» перечисленные выше задачи (включая и пресловутое «продвижение демократии»), автор в рамках данной статьи считает излишним.

Впрочем, неизменность глобальной цели Соединенных Штатов невольно подтверждает и сам генерал Золотарев, «пропуская» в завершающей части своей статьи следующую фразу: «В целом доктринальные документы США, принятые администрацией Обамы, в том числе национальная военная стратегия, по-прежнему ставят задачу сохранения американского глобального лидерства, но учитывают реальные условия многополярного мира и ограниченные возможности своей страны. В этой связи ставится задача комплексного использования своих сил во всем возможном диапазоне (дипломатическом, экономическом, военном), в сотрудничестве с союзниками и партнерами».

Отметим, что и здесь замдиректора ИСКРАН главную американскую цель именует «задачей», а также напомним, что эта цель Вашингтоном пока еще не достигнута, по сему о каком-либо «сохранении» говорить рановато. Обратим внимание и на характерную «политкорректность» отечественного эксперта по американским делам, именующего нацеленность Вашингтона на глобальное господство нацеленностью на «лидерство». В ИСКРАН, как представляется, не совсем ясно осознают то обстоятельство, что господство, в отличие от нормального лидерства, уже на априорном уровне предполагает не только безусловное доминирование над остальными субъектами мировой политики, но и ПОДЧИНЕНИЕ оных. Подчинение, в том числе, и силовое.

В контексте вышеизложенного автор полагает также крайне своевременным и необходимым вложить свою скромную лепту в начатую Кремлем очередную кампанию борьбы с «проявлениями тоталитаризма». Ибо, тоталитаризм на данном историческом этапе в полном соответствии с законами диалектики и своей сущностью проявляется в политике идеологического, экономического и военного глобализма.

Как бы это парадоксально ни звучало, но на данном поприще Вашингтон сегодня являются если не близнецом «Аль-Каиды» в плане экономических и военных возможностей, то совершенными братом по духу в плане глобального размаха оголтелости своих идеологических воззрений и сходства методов их навязывания остальному миру. Соединенные Штаты, маскируют свой глобальный тоталитаризм и нацеленность на подчинение мира своим национальным интересам и ценностям, вывеской «демократии», а «Аль-Каида» делает, по сути, то же самое, но только прикрываясь вывеской «исламских ценностей». И в плане методов «продвижения» ценностей оба помянутых фигуранта мировой политики сходство на протяжении десятилетий тоже демонстрируют практически полное. Различие, пока, лишь в возможностях.

Об окончании «холодной войны»

«Холодная война», как состояние послевоенной мировой политики, неразрывно связана со своим изначальным и главным материальным воплощением - созданным Западом военным альянсом НАТО. Генерал Золотарев, рассуждая о «динамике» американских взглядов по вопросам обеспечения национальной безопасности и проявлении этой «динамики» в соответствующих американских документах, в частности, пишет: «Их содержание, как и содержание Национальной военной стратегии, отражают попытку осознать новые условия, вызовы и угрозы, формировавшиеся после окончания "холодной войны"».

О пресловутом «окончании» «холодной войны» заявлялось уже несчетное количество раз и на этой теме автор подробнее остановится далее. Пока же стоит отметить то, что рассуждения об «окончании» «холодной войны» в последнее время все чаще сопровождаются комментариями по поводу «настоящих виновников» ее начала. Таковыми декларативно объявляются политика «тоталитарного» СССР, в целом, и «диктатор» Сталин, в частности. В качестве наглядной, взятой буквально «навскидку», иллюстрации сказанному сошлемся на статью председателя президиума общественного Совета по внешней и оборонной политике Сергея Караганова «Магия цифр-2009» («Россия в глобальной политике» № 2, 2009): «"Крестным отцом" милитаризации НАТО и формирования его военной организации по праву можно считать Иосифа Сталина. Либо по частому у него геостратегическому недомыслию, либо в стремлении отвести от СССР военную угрозу, якобы исходившую с Запада, советский вождь санкционировал нападение Ким Ир Сена на Южную Корею летом 1950 года. На Западе началась паника, а среди сторонников военизации НАТО – ликование. Готовность США и их союзников увеличить военные расходы возросла кратно».

Очевидно, что сегодня, выросшему в прихожих высоких партийных и кремлевских кабинетов Караганову, рисующему изначальное создание Североатлантического альянса лишь в формате политического клуба, реально и не помышлявшего о серьезной военной составляющей, от усопшего Сталина за такую «аналитику» по ушам «не прилетит». И можно бы было просто ограничиться вопросом к Караганову о том, каким образом упомянутое «сталинское санкционирование» войны двух Корей в 1950 году вообще могло бы способствовать «отведению» от СССР исходившей от Запада военной угрозы? Тем более, войны, ведущейся в непосредственной близости от советских границ. Продуктивнее, однако, будет по примеру генерала Золотарева бросить краткий взгляд в историческую ретроспективу. В том числе и с целью оценки объективности поставленного Карагановым руководителю СССР «диагноза», констатирующего у последнего едва ли не перманентное «геостратегическое недомыслие».

Как выясняется уже после самого небольшого погружения в упомянутую ретроспективу, Сталин для своих озабоченностей по поводу реальных военных намерений Запада в отношении СССР имел определенные основания. Например, Владимир Антонов в своей рецензии (НВО от 18.03.2011) на книгу «Подлость союзников: как Запад предавал Сталина» приводит следующую цитату: «Так, в меморандуме № 329 от 4 сентября 1945 года, то есть на следующий день после официального окончания Второй мировой войны и капитуляции Японии, Объединенный разведывательный комитет США поставил целью "отобрать приблизительно 20 наиболее важных целей, пригодных для стратегической атомной бомбардировки в СССР и контролируемой им территории"».

Тогда же, в 1945 году, продолжим уже от себя, в американской деловой элите, теснейшим образом связанной с американским ВПК, зазвучали и голоса о необходимости создания «могучей англо-саксонской коалиции». Советник председателя правления «Дженерал моторс» мистер Дауни, с прямотой равнозначной наглости, заявил, например, следующее: «Нынешняя (Вторая мировая) война, это не что иное, как борьба за мировое господство. Возможно, что она является лишь одной из ряда войн, из которых первой была война 1914-1918 годов. Пока не возникнет могучая коалиция – англо-саксонская ось или что-либо в этом роде – мира на земле не будет …Англо-саксы вышли на сцену, чтобы править миром или оказаться в подчинении» (цит. По А. Леонтьев, Экспансия Соединенных Штатов прежде и теперь. «Новое время», 30.05.1947).

В 1948 году президент Трумэн поручил провести ревизию американских ядерных арсеналов, по завершении которой в отчете было указано: июль 1946 года – 9 шт., июль 1947 – 13 шт., июль 1948 – 50 шт. Речь шла о плутониевых боезарядах, которые в течение двух-трех дней бригадой специалистов могли быть «трансформированы» в атомные бомбы. Очевидно, результаты ревизии внушали американскому политическому руководству военный оптимизм. И уже 18 августа 1948 года появилась Директива СНБ 20/1, содержащая установки «отбрасывания» Советской власти, превращения СССР в государство «слабое в политическом, военном и психологическом отношении, по сравнению с внешними силами, находящимися вне пределов его контроля».

Как планировали разработчики, условия, предъявленные поверженному СССР, «должны быть жесткими и унизительными для коммунистического режима. Они могут напоминать Брест-Литовский мир 1918 года». Разумеется, строились соответствующие перспективы: «В настоящее время есть ряд интересных русских эмигрантских группировок … Любая из них куда больше подходит, с нашей точки зрения, для управления Россией, чем Советское правительство». Новым «управленцам» Россией предстояло «окончательно расправиться» с силами сопротивления американскому давлению и агрессии, «традиционными методами русской гражданской войны».

Словом, вопреки не являющемуся эмигрантом, но разделяющему американские антикоммунистические «подходы» Караганову, автор считает, что некоторые основания для беспокойства за военную безопасность СССР у Сталина были.

Как показали последующие события, упомянутая мистером Дауни «могучая коалиция» не замедлила со своим появлением. В апреле 1949 года была основана Организация Североатлантического договора (НАТО). Караганов, досадуя на «геостратегические просчеты» Сталина в связи с «санкционированием» последним войны в Корее, уверяет: «Первоначально у альянса не было военной составляющей».

Автор не в пример Караганову отнюдь не считает изначальное отсутствие военной составляющей альянса НАТО признаком формального отношения атлантистов к ленинскому принципу «учиться военному делу настоящим образом» и, тем более, признаком изначальной нацеленности создателей НАТО на использование его потенциала для решения внутренних проблем. Достаточно лишь взглянуть на календарь, чтобы убедиться в том, что создание Организации Североатлантического договора и начало американской интервенции в Корее разделяет период чуть больше одного года. И за это время никаких серьезных военных структур даже на бумаге создать просто невозможно.

Да и нужды в спешном создании «коллективных сил» особой не было. Ибо на территории Европы тогда находились американские и британские войска. Что же касается последующего наращивания альянсом НАТО своей «коалиционной» активности, якобы вызванной войной в Корее, автор полагает уместным отметить одну важную деталь, о которой Караганов по вполне понятным причинам упомянуть забыл.

США подготовлены к ведению войн шестого поколения и имеют по меньшей мере на среднесрочную перспективу подавляющее военное превосходство над любым возможным противником в области «конвенциональных» вооружений.

С начала 50-х годов в создании коллективного военного потенциала НАТО практический акцент был сделан не на создании коллективных сил с целью «отражения советской агрессии», а в первую очередь на создании коллективной инфраструктуры, обеспечивающей возможность нанесения по СССР первого (ядерного) удара. В частности, на приведении аэродромов стран членов альянса в соответствие с требованиями американских стандартов. И такая расстановка приоритетов в контексте составленного за пять лет до начала войны в Корее уже упомянутого меморандума № 329 от 04.09.1945 Объединенного разведывательного комитета США о «подборе» объектов на территории СССР с целью их стратегической атомной бомбардировки, отнюдь не вызывает удивления.

Впрочем, и попытки новоявленных «обличителей» типа Караганова притягивать «за уши» Сталина в качестве виновного по всякому поводу и без всякого повода не вызывают удивления тоже. Ведь, если приписываемое Сталину пресловутое «геостратегическое недомыслие» как порок в принципе еще излечимо, то врожденная конъюнктурность мышления новоявленных «обличителей», ополчившихся на борьбу с «тоталитаризмом» через семьдесят лет после смерти «вождя народов», излечению не поддается.

Вернемся, однако, к генералу Золотареву. В контексте упомянутого им очередного «окончания» «холодной войны» и с учетом вышеизложенного выдвинем встречный тезис: холодная война не может считаться оконченной, пока существует и пытается активно «расширяться» ее последний реликт, он же - ее главное военное и идеологическое воплощение - альянс НАТО. И именно в целях формирования ясного и объективного представления о реальности изменений американских взглядов отметим то, что при анализе политики Соединенных Штатов не посчитал нужным акцентировать замдиректора ИСКРАН.

Напомним, что с самороспуском Варшавского Договора, последующим развалом СССР и появлением формальных деклараций об исчезновении прямой угрозы глобального военного столкновения, реальные изменения на данном направлении просматривались во взглядах и подходах России и некоторых европейских стран НАТО, но никак не США. Так, Россией, в 1995 году в контексте если не полной ликвидации такого реликта «холодной войны» как альянс НАТО, то, во всяком случае, в целях остановки его перманентного «расширения», не вызванного даже потенциальным наличием каких-либо военных угроз, были предложены совместные («перекрестные») с НАТО гарантии военной безопасности станам Балтии. Без всяких внятных оснований и при явной поддержке США это российское предложение было отвергнуто.

Очередное компромиссное предложение России, допускающее предоставление односторонних гарантий НАТО военной безопасности странам Балтии без расширения альянса на территорию этих стран тоже было отвергнуто. Отвергнуто под смешным предлогом якобы неспособности альянса обеспечивать данные гарантии в отношении стран, не в ходящих в его состав. Спрашивается, каким же образом альянс НАТО, с развалом СССР a priori позиционирующий себя в качестве потенциального «военного инструмента ООН», обеспечивающего сохранение мира и стабильности в многополярном мире, мог бы в таком случае вообще решать возложенные им самим на себя «миротворческие» задачи?

После развала СССР какая-либо объективная необходимость в сохранении американского военного присутствия в Европе отпала и совершенно объективно стали проявляться тенденции к восстановлению роли «исторически традиционных» центров силы - Германии, Франции и Великобритании и их влияния на формирование политики европейской безопасности. Великобритания никаких причин к расширению НАТО не усматривала. Германия, «на всякий случай» полагавшая полезным отодвинуть границы НАТО «восточнее» от своих границ, расширение альянса приветствовала, а Франция полагала, что новоявленным обитателям пресловутой «серой зоны» (страны Центральной и Восточной Европы, Балтия) с ее не менее пресловутым «вакуумом безопасности» будет вполне достаточно и какого-нибудь «ассоциативного членства».

Однако США и после развала СССР совершенно не собирались отказываться от своей главной цели и ведущей роли в обеспечении европейской безопасности, тем более «уходить» из Европы. Они протолкнули «от имени» НАТО т. н. программу «Партнерства ради мира», фактически ставшую кастинговой площадкой для ориентированных именно на «американское восприятие» угроз миру и стабильности будущих неофитов альянса.

Да, главная тема предвыборных дискуссий в США в ходе президентских выборов 1992 года была связана с внутриполитическим положением в стране. И Билл Клинтон одержал победу, обещая улучшить экономическое положение американцев, что на какое-то время нашло свое проявление в смене внешнеполитических приоритетов США. Однако, «отрезвление» американцев и осознание ими того факта, что бывший глобальный противник (Россия) «всего лишь» повержен, но отнюдь «не добит» и разваливаться под грохот войны в Чечне и «парада суверенитетов» отнюдь не собирается, пришло очень быстро. И тот же Клинтон, под вывеской т. н. «Политики открытых дверей» фактически запустил процесс расширения НАТО к границам России и практически подготовил США к выходу из Договора ПРО.

Таким образом, чтобы ни писали американцы в своих «стратегиях» и «доктринах» в течение всего постсоветского двадцатилетия, глобальная цель оставалась неизменной - достижение мирового господства, а главным препятствием на пути к достижению этой цели является сохраняющийся суверенитет России, ее ядерный потенциал и сохраняющаяся пока способность «достать» американскую территорию в ответном ударе. И упомянутые генералом Золотаревым концептуально-доктринальные американские метаморфозы, - «вовлеченности и расширения», «для нового века», «для глобальной эпохи» есть только стратегические маневры на пути к главной цели США, но никак не свидетельство ее «переосмысления» Вашингтоном.

О «неизвестности и неопределенности», или «непредсказуемости» угроз

Генерал Золотарев пишет: «Во второй половине 90-х годов в содержательной части доктринальных документов начало просматриваться нарастание озабоченности тем, что вместо предсказуемой советской угрозы нарастают угрозы «неизвестности и неопределенности». С этим утверждением можно и поспорить, или, во всяком случае, дополнить его уточняющим комментарием.

Во-первых, угрозы «неизвестности и неопределенности» в американском восприятии появились и нарастали отнюдь не «вместо» пресловутой советской угрозы, а наряду с ее сохранением, только теперь уже в образе «ядерной» России. Да, люди в Городе на Холме заявляли о том, что они не считают постсоветскую Россию военной угрозой, равной советской военной угрозе. Но не считать Россию «равной угрозой» совершенно не означает не считать ее угрозой вообще, как это частенько декларируют российские лоббисты американских интересов, рассуждающие о «коренной трансформации» американских подходов.

Во-вторых, как представляется, включением тезисов «неопределенности», «непредсказуемости» и т. д. в свои доктринальные документы США не столько выражали свои реальные «озабоченности», сколько начали формирование в выгодном для себя ключе концептуального фундамента для «трансформации взглядов» мирового сообщества на «главные» угрозы в будущей среде глобальной безопасности.

Навязывая миру тезис о пресловутой «неизвестности и неопределенности», характера и масштаба будущих угроз, а, также, времени и места их возможной реализации, США заявляли, тем не менее, о необходимости поддержания постоянной готовности к «эффективному парированию» этих угроз. Но, как это совершенно очевидно, обеспечить «эффективное парирование» угроз, которые могут возникнуть в любое время, в любом месте и иметь любой характер, возможно только на путях развития ничем не ограниченного собственного военного потенциала и, соответственно, на путях параллельного и максимально возможного снижения военного потенциала всех «потенциальных источников» угроз.

И Соединенные Штат, в течение всего периода после развала СССР последовательно решают эту задачу логичным и единственно возможным способом – неограниченным наращиванием боевых возможностей своих вооруженных сил, принуждением ведущего геополитического и военно-стратегического оппонента - России, ко всякого рода «радикальным сокращениям» ядерных вооружений (самого эффективного на сегодняшний день и на долгосрочную перспективу средства военного сдерживания США) и последовательным приближением зоны своей военной и военно-политической активности непосредственно к границам России.

Если говорить короче, Дядя Сэм, включая вышеупомянутые тезисы в свои доктринальные установки, предлагает миру в будущем смотреть на проблемы и угрозы глобальной безопасности исключительно глазами США. В то же время, «естественным образом» как бы предполагается, что сами США, их цели и политика, направленная на достижение этих целей для многополярного мира, глобальной безопасности и стабильности никакой угрозы «якобы» не представляют.

Замдиректора ИСКРАН пишет далее: «Фактически доктринальные положения и, что самое главное, практические действия администрации Буша вошли в противоречие с выводами доктринальных положений администрации Клинтона. Несмотря на выводы о бесполезности военной мощи для отражения "асимметричных" и "неожиданных" угроз, американская администрация сделала ставку именно на использование военной мощи».

Вновь отметим, что американская администрация сделала это именно потому, что видела (и продолжает видеть) главным источником военной угрозы и препятствием на пути реализации национальных интересов США именно военный, прежде всего ядерный потенциал России и Китая, а не какие-то декларативные «несимметричные» или «неизвестные» угрозы.

Подчеркнем и концептуальную нелогичность модного в США и среди российских лоббистов американских интересов, толкающих Россию на путь «безъядерного мира», тезиса о якобы «бесполезности ядерного оружия» в современную эпоху. Оно, мол, не спасает от т. н. «асимметричных» или террористических угроз. Ядерное оружие, как известно, является военным средством политического и военного сдерживания военных угроз и сдерживание всякого рода «нетрадиционных угроз», по сути являющихся не военными угрозами, а угрозами государственной и общественной безопасности вообще, в принципе не является его задачей. Эффективная нейтрализация последних требует отнюдь не «полного ядерного разоружения», а развития потенциала сил обеспечения государственной и общественной безопасности (МВД и структуры госбезопасности), а также, наращивания эффективности взаимодействия национального и международного полицейского потенциала и потенциала спецслужб, и, в крайнем случае, потенциала сил специальных операций.

Очевидно, в связи с изложенным, что все чаще звучащий в среде «миротворцев» тезис о якобы «бесполезности» ядерного оружия в современную эпоху является откровенной демагогией и средством перманентного информационно-психологического давления на российское руководство, с целью полностью лишить Россию самого надежного и эффективного средства военного сдерживания. В первую очередь сдерживания военной угрозы, исходящей России от постоянно наращивающих свои военные потенциалы США и НАТО.

В завершение приведем еще одну цитату из статьи генерала Золотарева: «Стратегия национальной безопасности 2010 года и Четырехлетний обзор в области обороны 2010 года (QDR), подготовленные администрацией президента Обамы, существенно отличаются от последней Стратегии национальной безопасности администрации».

Последнее совсем не удивительно. Поскольку все положения предшествующих доктринальных документов всеми предшествующими американскими администрациями были досконально выполнены. В частности, США в настоящее время, уже практически подготовлены к ведению войн шестого поколения и имеют по меньшей мере на среднесрочную перспективу подавляющее военное превосходство над любым возможным противником в области «конвенциональных» вооружений и наращивают свое превосходство над Россией в потенциале своих, прошедших «радикальную трансформацию» стратегических наступательных сил.

Подчеркнем еще раз, что выполнение США поставленных прежними доктринальными установками стратегических задач означает создание на среднесрочную и долгосрочную перспективу реального потенциала по парированию определенного вида угроз. И появление новых редакций американских документов отнюдь не является свидетельством отказа Вашингтона от «прежних подходов» или изменения Соединенными Штатами своих глобальных целей. Оно означает лишь закономерное и планомерное расширение круга приоритетов (стратегических задач) добавляемых к списку задач уже решенных. И с решением каждой новой поставленной стратегической задачи США делают очередной шаг на пути к своей главной и неизменной цели – достижению глобального мирового господства.