ЕВРАЗИЯ - Кыргызстан связан с Россией общей исторической судьбой

Мы существуем в атмосфере беспрецедентного ментального и информационного разброда и хаоса. В значительной степени это является результатом и следствием произошедших с нами исторических катаклизмов. Но в не менее значительной степени это состояние современного мира вообще. Возникает закономерный вопрос: всегда ли было именно так? Нет, это положение не «вечное», еще в 60-е годы прошлого века люди были намного определеннее в своих взглядах, четче формулировали свои мысли, были более интеллектуально активны в своем общем отношении к действительности. Кстати, именно в 60-е произошел последний глобальный творческий и интеллектуальный взрыв, остатками которого мы питались вплоть до 2000 годов.

Что же произошло с тех пор? Шестидесятые годы – уникальное десятилетие. В это десятилетие «духовно» закончилось XIX столетие и начался «подлинно XX век». Это был апогей Модерна, новоевропейской цивилизационной парадигмы, проекта Просвещения. Причем в двух его редакциях: социалистической, советской и капиталистической, западной. Общая картина мира тогда была людям понятнее. В сознании подавляющего большинства безраздельно господствовало прогрессистское, материалистическое, типично модернистское мировоззрение.

Но именно в эти самые 60-е стали возникать явления, очень странные и необычные с точки зрения модернистской логики.

В 1966 году Председатель КНР Мао Цзэдун выдвинул лозунг «Огонь по штабам!» Началась так называемая «культурная революция» в Китае. Китайская молодежь, в основном студенты, объединенные в отряды «хунвэйбинов» («красногвардейцев») начали разгром «штабов»: расправу с чиновниками, бюрократами, руководителями различных рангов. Старый хитрец Мао объявил, что он в ужасе от новой, теперь уже партийной коммунистической номенклатуры, воспользовавшейся плодами революции. Можно объяснять движение «хунвэйбинов» в марксистском ключе, чем занимались советские идеологические функционеры, можно писать о «борьбе за власть», как это делали западные исследователи, но мало кто почувствовал, а тем более понял вторжение в упорядоченную модернистскую парадигму загадочных необъяснимых сил.

«Культурную революцию» еще можно было объяснять спецификой Китая, его «отсталостью» и «традиционностью». Но тут, в 1968 году, начинаются студенческие волнения в Париже, в Сорбонне. В 1969 году заволновались университеты на Западном побережье США, в Калифорнии (вспомните фильм Микеланджело Антониони «Забриски пойнт»). На Западе заполыхала «молодежная революция», троюродная сестра китайской «культурной». Хиппи и рок-н-ролл самим фактом своего существования свидетельствовали о неполноте модернистской цивилизации, ущербности «общества процветания».

Тогда же, в конце 60 – начале 70-х появились работы, изнутри взрывающие модернистскую картину мира. Это «Общая теория систем» Людвига фон Берталанфи, «Критика и методология научно-исследовательских программ» Имре Лакатоса, «Знание и человеческие интересы» Юргена Хабермаса, «О грамматологии» Жака Деррида, «Логика смысла» Жиля Делеза, «Семиотика» Юлии Кристевой, «Конфликт интерпретаций» Поля Рикёра, «Этногенез и биосфера Земли» Льва Гумилева (кстати, тогда же вышли первые книги такого «немодернистского» автора как Карлос Кастанеда).

В 1978-79 годах произошло еще одно вопиюще антимодернистское событие – исламская революция в Иране. Это при том, что Иран при шахе Мохаммеде Реза Пехлеви бурно развивался и модернизировался, рос уровень жизни, страна из отсталой сельской превращалась в индустриально-аграрную. В 1980-х годах афганские моджахеды, воевавшие с советской армией и кабульскими коммунистами, заявляли: «Наш президент – Аллах!» Вспомним повальное увлечение советской интеллигенции в 70-80 годах религией, «Востоком», «мистикой», «оккультизмом» и т. д.

Модерн закатывался, как пророчески писал еще Освальд Шпенглер (его эпохальный «Закат Запада» вышел в 1918 году). Это чувствовалось и на Западе, и на Востоке. Кстати, одним из симптомов заката являлось сужение сущности всего Модерна до границ либерализма, быстро превратившееся в миф и тоталитарный догмат. Так, понятие «демократия» стали неправомерно связывать с либерализмом.

Мировая история состоит из парадоксов, порой, весьма иронических. В 90-е годы, после распада СССР либерализм переживал планетарный триумф. И это же десятилетие стало началом уже не заката, но крушения Модерна, чьим единственным «легитимным» представителем оказался либерализм. Нынешний период – время перехода, смены парадигм. Отсюда и тотальный хаос в сознании (заметим, очень выгодный определенным силам). Во многом это схоже с «темными веками» западноевропейской истории, эпохой перехода от исчезнувшей античности к раннему средневековью.

Так во всем мире. А что происходит на постсоветском пространстве, в нашей Евразии? Сейчас, спустя 20 лет после исчезновения СССР, очевидно, что общество западного типа не смогла построить ни одна бывшая советская республика. За исключением разве что Прибалтики: Литвы, Латвии и Эстонии. Либерализм – порождение западной, прежде всего протестантской, цивилизации. Во второй половине XX века католическая и протестантская культуры окончательно примирились в общеевропейских ценностях т. н. «цивилизованного мира» в границах Западной Европы и ее заокеанского продолжения – США. Прибалтика – часть Европы, пусть и на задворках. Остальные республики СССР относились к совершенно иной цивилизационной модели.

Что являлось глубинным, неосознаваемым (к огромному прискорбию) основанием единства Советского Союза? Союз православия и ислама, славян и тюрков. Существовали вещи еще более глубокие, иррациональные, мистические, но о них позже. Как возникло это единство и союз?

Если посмотреть на карту, территория СССР (а до него Российской империи) занимала середину, центр, ядро самого Старого Света и Восточного Полушария вообще. Все остальные территории, даже такие огромные как Китай, Индия, Европа представляются по отношению к этой середине как полуострова, прибрежные зоны. Недаром виднейший английский геополитик сэр Хэлфорд Макиндер назвал территорию Российской империи (позднее СССР): «heartland» - «сердцевина земли», «сердце мира». Он также ввел по отношению к России термин: «географическая ось истории» или «осевой ареал», «осевое государство».

Что касается пространственно-климатических характеристик, то территория Евразии резко отличается и от Европы и от «Востока» (Ближнего, Среднего – Иран, Афганистан, Пакистан), Индии, Китая, характеризуясь прежде всего наличием огромных по протяженности горизонтальных зон тундры, тайги, смешанных лесов, равнин и низменностей, степей, пустынь, гор. Подобного, в таких масштабах не существует ни в одной части света. При этом граница, якобы разделяющая Европу и Азию – невысокий Уральский хребет, является воистину условной. Никакой климатической и ландшафтной разницы между территориями до и после Урала нет. И там и тут, с севера на юг располагаются, сменяя друг друга горизонтальные полосы тундры, тайги, лесов, степей, полупустынь и пустынь близ Каспия.

А вот где географический фактор действительно разделяет Европу и Азию (Евразию) так это на пространстве между Балтийским и Черным морями, по линии рек Днестр, Прут, Припять, Буг, Неман, Висла. Широтная «сплошность» ландшафта здесь заканчивается и дробится. Даже чисто ботанический характер лесов меняется, на этой линии рек пролегает восточная граница распространения тиса, бука, плюща. Здесь же проходит воздушная граница, соответствующая изотерме января, к востоку средняя температура января – отрицательная, зима холодная, морозная, часто сухая, а западнее преобладают теплые влажные зимы со слякотью и туманом. С географической точки зрения граница Европы и Азии проходит не по Уралу, а по полосе Литва (+ вся Прибалтика) – Польша – Румыния.

Внутри самой Евразии самым протяженным является широтный пояс степей, простирающийся от венгерской пушты до сопок Манчжурии. Зона степей всегда была важнейшей областью культурного обмена, коммуникаций, этнических контактов. Степи как географико-культурной величине изначально присуще качество интеграции, собирания, объединения. Этнические и культурные элементы пребывали в интенсивном взаимодействии и перемешивании, Степь всегда была мультикультурна. Бесконечные просторы на генном уровне приучали к широте и размаху, к завоеваниям, к заполнению «всего мира», имеющему страстный иррациональный характер.

Неслучайно, что интеграционный импульс в Евразии всегда исходил от кочевых народов Великой Степи. Первую попытку совершили еще в V веке до н. э. скифы, создав в Западной Евразии государство, включавшее в себя территорию от Днестра до нижней Волги. Самыми мощными интеграционными проектами в Евразии до XV века н. э. были Держава Хунну, Тюркский Великий Эль, Монгольский Улус. В XV веке эстафету объединения Евразии подхватило Великое княжество Московское – бывшая провинция Золотой Орды. Интеграционный посыл подхватил не «чисто» степной народ, но этнос, соединяющий в себе Лес и Степь, славян, финно-угров, туранцев, народ «имперский» изначально.

К 1900 году Российская империя достигала максимального пространственного объема в истории русской государственности, превосходя в этом будущий Советский Союз (хотя несопоставимо уступая последнему в геополитическом влиянии). В состав империи входили такие неевразийские страны как Финляндия и Польша, а до середины XIX века Аляска и побережье Калифорнии вплоть до Форт-Росса близ Сан-Франциско.

Любопытно проследить за историческими объяснениями «приращения земель». В дореволюционный период спокойно и без стеснения писали о «завоевании» и «присоединении» с империалистической точки зрения, с позиций заимствованного европоцентризма с его классификациями «высших» и «низших» рас и народов. В советский период все народы присоединялись «добровольно», постоянно подчеркивалась «прогрессивность» и «своевременность» присоединения к России-матушке. В постсоветский период (а точнее, уже в «перестройку») во всех новых государствах СНГ вновь заговорили о «жестоком завоевании», «оккупации», непоправимом ударе по национальной государственности, которая как раз накануне «русской агрессии» находилась в периоде расцвета. Еще сетовали, что «нас» не завоевали «более культурные нации или страны», например, англичане или американцы. Истина, как иногда правильно говорят обыватели, «где-то посередине».

Величайшая сухопутная держава мира («географическая ось истории» по словам Макиндера) была создана как путем завоеваний, так и добровольного присоединения. Многие страны и территории были присоединены в результате войн и переговоров с третьими государствами, а не в ходе непосредственных войн с самими этими странами и народами. Так обстояло дело, например, с эстонцами и латышами (Северная война России со Швецией), с Молдавией, Грузией, Арменией (войны России с Турцией и Персией), Украиной, Белоруссией, Крымом (войны с Польшей, с Турцией). А вот Поволжье (Казанское и Астраханское ханства), Северный Кавказ, почти вся Средняя Азия (за исключением ряда казахских и кыргызских племен) были завоеваны. И с исторической точки зрения это совершенно нормально, так происходило во все эпохи, у всех великих держав.

К чести России и русских надо отметить, что геноцида они не устраивали, за скальпы женщин и детей премии не выплачивали, рабов ниоткуда не завозили, с родных территорий народы не сгоняли в резервации, отравленными продуктами и зараженными оспой одеялами не торговали, не казнили, привязывая к жерлам пушек и выстреливая (как поступали английские колонизаторы в Индии). В начале XX века вице-король Индии в 1899-1905 года Джордж Керзон, которого трудно заподозрить в симпатиях к России, писал: «Россия бесспорно обладает замечательным даром добиваться верности и даже дружбы тех, кого она подчинила силой… Русский братается в полном смысле слова… к чему англичане никогда не были способны».

Становым хребтом России и СССР был союз православия и ислама, славян и туранцев (тюрко-монголов). Вместе с другими народами (неправославными, немусульманами, неславянами и нетуранцами) Евразия и стала отдельным суперэтносом, цивилизацией, месторазвитием (по удачному определению евразийца Петра Савицкого). Фундаментальные вещи часто не очевидны для поверхностного взгляда и становятся видны только в катастрофические разломные эпохи. У нас есть две наглядные иллюстрации: 1917 и 1991 годы с последующей смутой. Рассмотрим несколько политических фактов, свидетельствовавших об интеграции русских, России с мусульманами и тюрками.

В феврале 1917 года пал насквозь прогнивший режим Николая II – одного из самых слабых и бездарных правителей в истории России. К власти пришло либеральное Временное правительство. Начался распад страны и парад суверенитетов. Даже Сибирь объявила об автономии, с последующим выходом из состава России. А вот I и II Всероссийские мусульманские съезды (1-11 мая и 21-31 июля 1917 года) заявили, что не помышляют о выходе из России. Единственное, чего хотели бы российские мусульмане, это национально-культурной автономии при сохранении унитарного государства.

В разгаре гражданской войны Средняя Азия (Туркестан) была полностью отрезана от России, единственная железная дорога была перекрыта отрядами атамана Дутова, в Закаспии хозяйничали английские интервенты, значительная часть среднеазиатской властной элиты была ориентирована на Турцию («пантюркисты») и Афганистан (феодальные круги). При этом народы Туркестана не сделали даже попытки уйти из России и в массе своей поддержали большевиков.

В «перестройку» Средняя Азия однозначно выступала за сохранение Союза в «реформированном виде». Беловежский сговор вызвал отповедь президента Казахстана Нурсултана Назарбаева и недоумение остальных среднеазиатских лидеров. Уже после распада СССР (начавшегося из Москвы) в мусульманских, тюрко-монгольских республиках и регионах не произошло ни одного крупного антирусского выступления за все время с 1991 года! Что касается таких кровавых конфликтов как гражданская война в Таджикистане 90 годов и две чеченские войны, то в них пострадали все, а не только славяне. И какой контраст с цивилизованной европейской Прибалтикой, где «русскоязычные» официально (!) признаны «негражданами». Или с братской славянской православной Украиной! В тюркских регионах относятся к местным «своим» русским лучше, чем порой к последним относятся в самой России, на «исторической родине».

Народы Евразии хорошо понимают друг друга, терпимы, взаимопереплетены и на глубоком бессознательном уровне чувствуют свою схожесть и общность. Проблемы искусственно создает и раздувает этнономенклатура, но это отдельная тема. Как бы ни разнились, скажем, русский и грузин, белорус и таджик, армянин и казах, они все четко чувствуют свою инаковость по отношению к французу, американцу, арабу, китайцу. Узбек-тюрк ближе к таджику - этносу иранской группы, нежели к турку - представителю тюркской группы. Мусульманин и тюрк-башкир ближе к славянину и христианину-русскому, чем к мусульманам арабам или пуштунам.

Кроме общего исторического прошлого и этнической близости у народов Евразии сходный взгляд и одинаковое отношение ко многим базовым ценностям жизни и мироустройства. Этот взгляд сильно отличается от западного, либерального мировоззрения. И самым наглядным, очевидным доказательством служит по сути полнейшая неудача в попытке создать государство и общество западного, либерального типа, несмотря на мощнейщие ресурсы, привлеченные для этих целей и отсутствие организованного активного сопротивления этой политике «верхов».

Сегодня в странах постсоветской Евразии сложилась трагическая, абсурдная, сложная духовная обстановка. «Демократическое» общество по западным образцам построить не получилось, хотя срок был большой, без малого, 20 лет. Советское ушло навсегда, это история. Другие модели («пантюркистские», «исламские») не прижились. Ожидаемой модернизации не произошло, везде только регресс (интересно, что поступательное развитие наблюдается только в Белоруссии, не демонтировавшей советскую систему экономики).

Все постсоветские страны можно разделить примерно на три группы: «авторитарные» (Белоруссия, Туркмения, Узбекистан), «авторитарно-демократические, с национальным колоритом и нюансами» (Россия, Молдова, Армения, Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан), «псевдодемократические» (Украина, Грузия, да и Прибалтика, хотя не о ней речь). Объединяет их одно – отсутствие парадигмы развития, подлинной идеологии. Созданы этнократические рыхлые объединения, зависимые от внешних сил, возглавляемые (за редким исключением) компрадорскими бездарными режимами. В обществе новых государств, после первоначальных эйфории и подъема, царят опустошенность, апатия, безверие, усталость, цинизм.

Положение усугубляется еще и тем, что эта великая евразийская растерянность совпала с крушением Модерна, с темнотой перехода, с дезориентацией человечества в целом. Но в то же время, нынешний смутный период потенциально чреват новыми, свежими, парадоксальными творческими идеями и инициативами во всех сферах. Старые идолы повержены, прежнее в руинах. Так прочь от них, кочуем в новые, изобильные смыслом, места. Модерн уходит, потому что он себя исчерпал.

Все его три главнейших проекта мертвы либо при смерти. Фашизм – яркая, мощная, динамичная идеология воинов, развязавшая страшные войны, уничтожившая десятки миллионов – мертва. Коммунизм – христианская ересь, идеология трудового человека, создавшая уникальный Советский Союз – последнюю и самую грандиозную попытку построить Царство Божие на грешной земле – мертва. Либерализм – идеология обывателей- буржуа, лживая, трусливая, жестокая, творчески бесплодная – агонизирует. Нынешний мировой кризис – кризис не экономический, а духовный. Это похороны либерализма. И окончательное завершение Модерна.

Нет нужды рядиться в его обветшавшие одежки, как-то считаться с его морально просроченными установками. Запад больше не учитель, не законодатель мод. Наступило время после Модерна, Постмодернизм. Мы не намерены отдавать его на откуп Западу. Одна из церковных догм «открытого общества» - конкуренция, в том числе, идей. Так давайте конкурировать.

Выше упоминались силы, которым очень выгоден нынешний хаос в головах, разброд, невозможность адекватно оценить происходящее, а значит и действовать. Чтобы правильно и масштабно понять современные процессы, необходимо отказаться от материалистического, позитивистского мышления, сформированного модернистской наукой и образованием. Это мышление совершенно неадекватно для объяснения состояния мира.

На самом деле в мире началась, а точнее вступила в новую, очень активную фазу, борьба за Финал. КТО завершит Историю Мира? И отсюда, КАК она завершится? Постмодерн – некий, еще не до конца понятный, инструмент «завершения истории». За дымовой завесой информационного шума идут целенаправленные действия по «приватизации» Постмодерна. Потенции, таящиеся в этой загадочной парадигме колоссальны, революционны, способны двигать континенты.

Давайте окинем самым беглым взглядом современный мир, убрав из него для чистоты эксперимента бушующий кризис. Лев Николаевич Гумилев ввел хорошее понятие: «аберрация близости», это когда то, что близко – не видно, искажается в силу близости. Здание можно увидеть полностью, только отойдя от него. Поэтому поговорим о вещах уже достаточно отдаленных.

В 1991 году самоликвидировался Советский Союз. С мировой социалистической системой было покончено. Коммунизм (он же социализм, марксизм-ленинизм) как влиятельный идеологический дискурс сошел с дистанции, стал «изгоем», как и оставшиеся социалистические страны вроде Кубы и Северной Кореи. Исчез «Второй мир». Освободительное движение в «Третьем мире» лишилось идеологического обоснования, на какое-то время оказалось парализованным. Запад во главе с США победил в «холодной войне» и принялся строить «Новый мировой порядок». Тут и оказалось, что либерализм в войне против коммунизма, по своему обыкновению, лгал и выдавал за свои ценности – то, чего не существовало на самом Западе. Впрочем, на войне как на войне, и не надо быть дураками, как руководство КПСС и СССР во главе с Майклом Горби. Запад прельстил советских людей ценностями Просвещения: демократией, техническим прогрессом, освобождающим человека от тяжелого труда для творчества, равенством, социальной справедливостью, разумным устройством общества на научно-рациональных основаниях. Советские люди, прежде всего интеллигенция и «демократы-реформаторы», поверили, что живут в «империи зла» и бросились в либеральный омут с головой. На самом деле ценности Просвещения во многом остались для западной цивилизации декларациями и мифами.

Проект Просвещения наиболее полно воплотился как раз в позднем СССР 70-80 годов, чего в упор не заметила вроде бы образованная советская интеллигенция. Впрочем, есть один принципиальный момент, отчасти эту слепоту объясняющий. Советский Союз, несмотря на западные модернистские формы (а марксизм – идеология западная, созданная Марксом из наблюдений за англосаксонским, протестантским капитализмом) был традиционным евразийским обществом. Цель же любого традиционного общества – создание государства правды и справедливости как предпосылки для «великого возвращения» в рай. Когда советский проект стал зарастать номенклатурной тиной и явственно проявились кризисные явления, интеллигенции стало казаться, что на Западе создано более совершенное общество, в евразийской оптике; общество, где больше правды, справедливости, разума, где «от каждого по способности, каждому по труду». Идеал советского человека по сути был религиозным. И раз, в СССР рая не построено, значит долой СССР! Уже одно это говорит о разных цивилизациях, т. е. о разном мироощущении.

Как бы то ни было, Запад своего добился: единственная мощная альтернатива западному дискурсу – СССР сокрушил сам себя, стремясь, парадоксально звучит, к большему воплощению на земле небесного идеала. В 90-е годы мир лежал перед Западом как добыча перед охотником. И что же, Запад стал внедрять идеалы Просвещения? Лозунги Французской революции: свободу, равенство и братство? Той идиллической демократии, к которой звали нас сахаровы и солженицыны, на Западе не было в помине. Это было мощное оружие «холодной войны», когда цель была достигнута, фиговые листочки выбросили в выгребную яму истории, вместе с Горбачевым и диссидентами советского времени. Мавры и иуды сделали свое дело, получили законные сребреники и могли валить.

На излете Модерна либерализм стал оборачиваться чем-то поразительно архаичным, напомнившим Древний мир. Существует так называемый «золотой миллиард», объединяющий страны Запада и прозападную элиту не-западного мира, это «раса господ» (в основном совпадающая с «белой расой») или, как они любят себя называть, «конкурентоспособное меньшинство». Остальное человечество, «неконкурентоспособное большинство» объявляется «бедным Югом», «мировой периферией» и рассматривается как глобальный пролетариат, парии, обязанные работать и поставлять ресурсы для поддержания высокого уровня потребления в «развитых странах». При этом разрыв в доходах и доступе к ресурсам между двумя частями человечества будет только возрастать, богатые будут становиться богаче, бедные – беднее.

В условиях все большего обнищания бедные станут все более деградировать и уже не представлять из себя никакой ценности даже как дешевая рабсила. Поэтому население «мировой периферии» необходимо сокращать с помощью новых социальных технологий. Буйных и протестующих будут жестко подавлять. Во избежание реванша Запад должен сохранять монополию на ядерное, и вообще новейшее вооружение. Ядерное оружие может быть только у Запада и его сателлитов; его можно иметь Израилю, но запрещено Ирану.

Итак, перед нами возрожденный рабовладельческий строй, воплотившаяся мечта Адольфа Гитлера. Просвещение и остатки христианства отброшены, к жизни вызвано ветхозаветное разделение на «избранных», «спасенных» и «неполноценных», «обреченных на гибель». Перед человечеством замаячила тень такой олигархической диктатуры, какая не снилась тоталитарным режимам XX столетия. Те были слишком старомодны, идейны, хрупки. Новый же мировой порядок, задавив всех потенциальных противников, объявил себя не просто еще одной, пусть «самой прогрессивной и успешной идеологией», но самой «сутью вещей», т. е. «космическим мироустройством». Так было всегда и так будет всегда, «мир так создан», остальное – вредные бессмысленные утопии, посмотрите на фашизм и коммунизм! Это не позитивистское мышление Модерна, это эсхатологический язык и оккультное сознание тайных обществ. «Цепь преемственности» подобных обществ не прерывалась со времен падения Денницы…

Теперь, с учетом увиденного и понятого нами в последние годы, вырисовывается роль и смысл Советского Союза. Это была последняя плотина, сдерживающая силы потопа и хаоса, тот удерживающий или «катехон», о котором говорил апостол Павел. «Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь». (Второе послание к Фессалоникийцам, 2:7). «Изъятие» удерживающего СССР действительно открыло дорогу «тайне беззакония», которая пришла, по словам апостола, «со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения». СССР как подлинный наследник великих империй выполнял миссию Империи: защиту Мира от вечно подстерегающего зла. Эта миссия священна, а потому и подлинная Империя всегда сакральна, поэтому и не мог СССР существовать на базе рыночной экономики.

Новый мировой порядок как все новое и модное немного переоценил собственную прочность. Кризис 2008 года несколько отрезвил «расу господ». Теперь настойчиво пробуются постмодернистские инструменты, чтобы закрепить победу 90-х и, по возможности, остаться «избранными». При этом «успокоить» и обмануть раздраженное нищающее человечество. Избрание черного президента США – один из таких ходов (при этом лично Обама может быть искренним человеком, это не играет роли, ведь и Горбачев не был сатанинским злодеем). Завершение истории остается целью всего мирового процесса.

Евразия даже в таком расшатанном состоянии является потенциально землей спасения, ковчегом. А Россия, даже квазилиберальная, остается единственным кандидатом на роль альтернативы Новому мировому порядку. Евразийство же – наш постмодернистский дискурс. Привлекательность этого идейного течения в его открытости, универсализме, отсутствии догм, это творческая, развивающаяся на наших глазах, молодая идеология, в то же время ускользающая от мертвящих рационалистических схем западного образца.

Кыргызы – народ не чисто «восточный», мы сформировались в южной Сибири, на окраине Великой Степи. Окружающие нас цивилизации, такие как Китай, Мусульманский мир, а уже в конце XX века Запад – воспринимаются как чужие, посторонние. А вот туранский мир (тюрко-монголы и Сибирь) всегда был родным, близким, понятным, кыргызы – органическая часть этого мира. А через Туран нам симпатична и Русь, Россия, русские – славяно-тюркский этнос, имперский народ, собиратель Евразии. Кыргызы безусловные русофилы. И мы всегда были в составе именно евразийских государств, сопротивляясь агрессии чужеродных цивилизаций, например, Китая (при династиях Хань во II веке до н. э., Тан в VII веке н. э., Цин в конце XVIII- начале XIX веков), мусульман (Тимура в XIV веке, Кокандского ханства в XVIII-XIX веках). Мы считаемся мусульманами, но ислам чужд кыргызскому мироощущению. Если говорить о мировых религиях, то кыргызам куда ближе и понятнее был бы северный буддизм (неправильно называемый «ламаизмом»), распространенный среди тибетцев, монголов, бурятов, тувинцев, калмыков.

Мы связаны с Россией, а через нее со всей Евразией общей исторической судьбой. А это глубже и мощнее любой политической конъюктуры и в Москве и в Бишкеке, действеннее любых денег и технологий. Пророчеством и предостережением звучат слова первого европейски образованного казаха, ученого и военного разведчика Чокана Валиханова: «…мы без России пропадем, без русских – это без просвещения в деспотии и темноте, без русских – мы только Азия, и ничем другим без них не можем быть». Обращено к казахам, но абсолютно подходит и кыргызам.

Вспомним, все значительное в кыргызской культуре состоялось во взаимодействии с российско-евразийским. Начиная от Айтматова и заканчивая представителями кыргызской культуры, реализовавшимися в самой России: Булатом Минжилкиевым и Динарой Асановой. Все подлинно значительные кыргызские художники были евразийцами по духу. В этом проявлялась волшебная магия и потрясающая эффективность евразийства. Чем более национальным (не этнографическим!) по посылу и выражению был художник, чем талантливее, полнее, точнее, богаче воплощал дух и характер народа и земли, - тем более он был евразийцем.

Тогда как люди, ангажированные коммунизмом или либерализмом, не способны создать ничего кроме соцреализма или пресловутого «современного искусства», последнего прибежища бездарности. Для евразийства, в отличии от коммунистов, не нужно иметь партбилет, платить взносы, посещать партсобрания и кого-нибудь исключать из КПСС за «идеологическое несоответствие». Не требуется как в либерализме, быть представителем «среднего класса», иметь банковский счет, машину, мобильный телефон последних марок и прочую дребедень.

Если ты житель и гражданин Кыргызстана, твоя культурная основа – вся Евразия, ты не космополит, а «всечеловек» по Достоевскому, ищешь творческие пути для себя и родины, понимаешь, что дерево растет вверх, в небо, но корни должны быть в конкретной почве, отвергаешь как безродное интернациональное смешение так и тупость узконационального, местечкового, племенного, сохраняешь трезвое глобальное видение современности – ты евразиец.

И дело совсем не в русском языке (который надо сохранять изо всех сил как условие нашего цивилизационного развития). Дело в том, живешь ли ты в природе или в истории. Существа, придумавшие в 90-х годах деление на «кыргызов» и «киргизов», еще не покинули пределы зоологии. Евразийство – гарант нашей исторической состоятельности. В Новом мировом порядке, в муравейнике глобализма, без евразийства кыргызы растворятся как щепотка соли в океане. Никто этого не заметит, у всех хватает своих проблем. Без союза с Россией-Евразией нас ждет беспросветное прозябание нищей, бесправной «банановой республики» с безликими диктаторами, продажным чиновничеством и массами бедного, деградирующего населения, сползающего в каменный век.

Что касается самого евразийства, то кыргызы могли бы внести свою лепту в разработку, уточнение, детализацию этого учения. Здесь полная свобода и открытость. Пчелы собирают нектар, где пожелают. Важен мед. Вообще, тюрки, монголы, кавказцы чувствуют евразийское намного осознаннее русских. Русским мешает «великодержавность», шовинизм, незнание евразийских основ России. К сожалению, это присутствует и у вполне образованных людей. А вот мусульманские историки и географы всегда называли тюрков и славян братьями. Об этом писал, в частности, великий арабский ученый Ибн Халдун (XIV век).

Русь никогда не существовала как мононациональное славянское государство, в том числе в Киевский период. Так русские князья, например, Владимир Святославич (креститель Руси) и Ярослав Мудрый носили титул «кагана», а Русь в европейских источниках именовалась «Русским каганатом». Московская Русь не появилась бы без объединения русских земель в составе Золотой Орды. Православную церковь защитили татарские ханы. Александр Невский стал приемным сыном Бату-хана, выбрал союз с монголами для защиты от западной агрессии. Русская православная церковь причислила князя к лику святых. Мать Невского, к слову, была половчанкой, внучкой хана Кончака – победителя князя Игоря («Слово о полку Игореве»).

Во всех московских царях текла татарская (туранская) кровь, к примеру, Иван Грозный был потомком темника Мамая. Царь Иван в 1575 году «уступил» на год свой престол касимовскому хану Саин-Булату, после крещения Симеону Бекбулатовичу, которого величали в грамотах как «Государя всея Руси». Конечно, это были политические игры, но характерно, что Грозный посадил на царство татарина, а не русского.

А сколько знаменитых фамилий и имен России имеют татарское (туранское) происхождение! Назовем только самые явные с этимологической точки зрения: Чаадаев от «Джагатая» («Чаготая»), Аксаков от «Аксака», Тургенев от «Тургана, Тургена», Кутузов от «Куттуза». Даже такой «западник»-англофил как писатель Владимир Набоков гордился, что происходит от мурзы Набока, в XIV веке «отъехавшим» из Орды в Москву (см. «Другие берега»).

Евразийские народы участвовали во всех войнах России. А воевала Россия в основном с Западом! Начиная с 1018 года, когда польский король Болеслав Храбрый захватил Киев и заканчивая нынешним «расширением НАТО на Восток», Запад наступал на Россию-Евразию. Вот самые крупные вторжения.

В 1240 году шведы вошли в устье Невы, навстречу им вышла небольшая дружина под предводительством князя Александра (ему в тот момент был 21 год). Шведы были разбиты, Александр стал Невским. В 1242 году немецкие рыцари Ливонского и Тевтонского Орденов начали наступление на Новгород. Русское войско под командованием Александра Невского встретило их на Чудском озере, в Ледовом побоище немцы были уничтожены. В XIII-XV веках Великое княжество Литовское отторгло от Руси больше половины ее тогдашней территории (всю современную Белоруссию, Украину, запад России до Ржева и Тулы). Полностью вернуть все захваченные тогда земли СССР смог только в 1939-40 годах! В 1609 году поляки вторгаются в Россию и занимают Москву. Тогда же шведы захватывают северо-запад России с Новгородом. Начало XVIII века – шведы и Карл XII. Начало XIX века – французы и Наполеон. В 1941 году – Германия и Гитлер.

А вот несколько вразброс взятых примеров помощи евразийских народов России. Германский хронист Гейденштейн сообщил, что в 1242 году Александр Невский получил в подмогу татарские войска, с помощью которых победил немцев (русские летописи об этом не сообщают). В земском ополчении Козьмы Минина-Сухорука (по мнению ряда исследователей, татарина) и князя Дмитрия Пожарского, шедшем в 1612 году освобождать Москву от поляков, было немало «служилых татар». Также и в русско-польской войне 1654-1667 годов за освобождение Украины участвовали кочевники.

В Северной войне России со Швецией (1700-1721) участвовали татары, башкиры, калмыки. Накануне Полтавского сражения, 26 июля 1709 года шведскому королю Карлу XII сообщили, что на помощь к противостоящей ему русской армии Петра I идет 40-тысячная калмыцкая конница хана Аюки, и что, соединившись, царь и хан «всю армию его королевскую могут по рукам разобрать». Желая не допустить этого, Карл XII атаковал русскую армию и был наголову разбит. Те же татары, башкиры, калмыки и теперь еще казахи Младшего жуза воевали против Наполеона и входили в Париж.

Во время Первой мировой войны (для России абсолютно бессмысленной и гибельной) северокавказские горцы (чеченцы, ингуши, черкесы, дагестанцы) сформировали на добровольческих началах Кавказскую Туземную дивизию (больше известную под названием «Дикая дивизия») и отчаянно храбро воевали плечом к плечу со своими недавними завоевателями против Германии и Австро-Венгрии. Что же касается Великой Отечественной войны, то факты общеизвестны. Отметим только, что Кыргызстан отправил на фронт 350 тысяч солдат – каждого четвертого жителя. Каждая пятая пуля в годы войны выплавлялась из кыргызского свинца. Кыргызстан давал 85% всей советской сурьмы, почти в каждых капсуле и взрывателе была наша сурьма.

Евразия едина, народы ее населяющие заплатили за это своей кровью. Русский народ сделал на благо всех евразийских народов колоссально много, может быть, теперь наш черед помочь России духовно. Потому что именно духовно-нравственное состояние современной России намного тяжелее чем на Кавказе, в Средней Азии, в национальных автономиях РФ.

Необходимо собраться и прийти в себя, потому, что битва за Финал разгорается. Третья мировая война уже идет, в ней в отличие от двух мировых войн Модерна нет разделения на военных и гражданских, нет линий фронтов, явно противостоящих армий. Это война Постмодерна, она тотальна, она идет везде и во всем; на работе, в творчестве, дома, в семье, в общении, в выборе развлечений и товаров. Но она имеет и военную составляющую, там, где изгои мира сего сопротивляются армии глобального тюремщика – США.

Гигантские ресурсы Евразии нужны «золотому миллиарду», чтобы еще несколько поколений «конкурентоспособного меньшинства» могло потреблять соки планеты и чтобы гасить возможные конфликты внутри «расы господ». Долг Евразии – не дать себя победить. С точки зрения модернистской логики это нереально ибо в этой картине мира важны, прежде всего, количественные материальные объекты как-то: валовой национальный продукт, объем экономики, количество населения, мощь армии, финансы и т. д.

Но в Постмодерне это уже не главное, здесь Давид в состоянии победить Голиафа с помощью самых архаичных, примитивных (они же авангардные) средств. Евразийцы должны противопоставить технике – волю, институциям – идеи, финансам – интеллект. С уходом Модерна стала подниматься из глубин сознания мерцающая, таинственная, неуничтожимая Традиция, она снова перед нами, полная сокровищ и кладов смысла, эзотерических доктрин, мистических техник, загадочных источников жизни и энергии. Евразийство – ключ к Традиции. У Запада таких ключей уже нет, он лишен доступа к потенциально неисчерпаемому источнику силы. Знание Традиции важнее обладания технологиями, более того, последние находятся в прямой зависимости от неосязаемых, принципиально невербализированных токов традиционного. Не поэтому ли Япония обогнала Европу и США, а Китай идет к мировому лидерству? Не поэтому ли индийские программисты лучшие в мире? С модернистской точки зрения такого не бывает, но это есть.

Конечно, Запад это понимает и пытается что-то предпринимать. Так, способствуя всемирному внедрению либерализма как самой эффективной стратегии разложения, у себя дома западные страны, в первую очередь, США сохраняют и вводят жесткие тоталитарные правила и законы. Забавно, что в Кыргызстане при разгуле коррупции и преступлений против обычных граждан, при полной неэффективности государства, тем не менее, отменена смертная казнь, в России действует мораторий, а в США она есть! В духовной сфере, несмотря на сохраняющиеся внешние фасады либерализма и протестантизма или католичества, происходит поворот к идеологии и умонастроению рабовладельческого строя. К магии, оккультизму (сейчас в Голливуде очень модна Каббала), к самому примитивному идолопоклонству (где идолами являются деньги, карьера, успех, семья в узкоэгоистическом смысле, национализм, расизм, сектанство). Вместе с морализмом и сентиментальностью выродившегося западного христианства все более распространяется неоспиритуализм различных движений «Нью-Эйдж» - идеологического обеспечения глобализации. Это западный вариант постмодернизма. И это то оружие, которое Запад уже использует против Евразии, как некогда использовал «демократические ценности Просвещения» против СССР. Посмотрите на активность протестантских сект и миссионеров, на массовое увлечение молодежи «сатанизмом», на ушедшие в подполье, но действующие т. н. «тоталитарные секты», на рост в России движения «скинхедов».

Евразийство должно противостоять новой заразе. Упор должен делаться на традиционные ортодоксальные религии Евразии: буддизм, православие, ислам. На национальные, народные традиции всех этносов Евразии. На советское наследие как евразийский вариант Модерна и как мощнейшее историческое воплощение евразийской парадигмы. На Постмодерн (точнее постмодернизм) как авангардный метод. На Традицию как незыблемое основание и источник смысла.

После исчезновения СССР, в начале 90-х годов Запад устами одного из своих влиятельных геополитиков Фрэнсиса Фукуямы «проговорился» о своих конечных целях. Фукуяма написал программную статью под названием «Конец Истории». Главный смысл статьи в том, что после распада СССР история закончилась (поразительнейшее подтверждение миссии СССР как удерживающей силы, особенно ценное тем, что дано с «той стороны») и теперь, в некой «постистории» человечество будет «просто жить», разумеется, следуя западной модели. «Просто жить» - вот на самом деле идеал Запада как оригинальной цивилизации. При этом, чтобы жизнь была максимально комфортной, с высоким уровнем потребления. Вот и все, если отжать суть. Нормальный идеал обывателя-буржуа. Стоило ли ради этой скуки копья ломать? И зачем тогда создан человек? Впереди просто смерть, воистину полный конец. Как у животного, у овоща. «А после меня хоть потоп, я свое получил». Финал истории для Запада – это полная аннигиляция. Что же, вполне логично для антисистемы, ничего другого она предложить и не может.

Евразийство отвергает дорогу смерти и выбирает путь жизни. Конец это не исчезновение в черных дырах антибытия. Это жатва (и светлая жертва), подведение итогов, высвобождение из тюрьмы материального, дверь в другие возможности. История не закончится, пока не решится судьба этого мира. Мы звено в великой цепи миров. Закончиться может только очередная иллюзия вроде «современной цивилизации». Евразийство – один из инструментов освобождения от данной иллюзии.