ЕВРАЗИЯ - Дагестан как центр притяжения региональных интересов

В постсоветскую эпоху интересы России в каспийском бассейне постоянно и неизменно сталкиваются с устремлениями США, Великобритании, Франции, Турции, Ирана, Саудовской Аравии и ряда других стран, пытающихся проникнуть и обосноваться в этом богатом нефтяном регионе. Процесс формирования и последующей перегруппировки геополитических коалиций в кавказском регионе не завершился со вступлением в свои права нового века, когда СССР остался, можно сказать, в далеком прошлом. Наоборот, трансформирование уже сложившихся коалиций будет происходить и в будущем, хотя определить точные контуры и сроки этого процесса пока достаточно сложно.

Сегодня вполне определенно можно сказать лишь о том, что происходящие на Северном Кавказе изменения во многом обусловлены геополитическими факторами. Они связаны прежде всего со стремлением мировых держав обеспечить господство на историческом плацдарме между Западом и Востоком, установить контроль над природными ресурсами региона, а также их желанием прогнозировать ход развития процессов, имеющих в последние годы выраженные исламистские и cепаратистские тенденции. При этом в перспективе характер борьбы международных и региональных центров силы за влияние над нефтяными ресурсами региона и системами их транспортировки на Запад в первую очередь будут определять их геостратегические интересы в каспийском бассейне.

В этих условиях Дагестан, в силу значимости своего географического расположения, запасов природных ресурсов и специфики внутреннего развития в составе Российской Федерации, выдвигается на роль одного из центров притяжения региональных интересов мировых держав, все более оказывается в центре перегруппировки геополитических коалиций. Впрочем, нельзя забывать, что геополитические приоритеты тех или иных стран объективно подвержены постоянным изменениям, следовательно, в этой сфере неминуемы союзы и расколы государств, усиление и ослабление геополитической значимости их стратегических и тактических задач.

Стратегическая важность Дагестана определяется не столько наличием в его недрах углеводородного сырья, сколько уникальным географическим положением, позволяющим ставить и реализовывать глобальные геостратегические задачи. Республика расположена на стыке Европы и Азии в восточной части Кавказа и является самой южной частью России. Она граничит по суше и Каспийскому морю с пятью государствами - Азербайджаном, Грузией, Казахстаном, Туркменистаном и Ираном, внутри Российской Федерации Дагестан соседствует со Ставропольским краем, Калмыкией и Чеченской Республикой.

Общая протяженность территории Дагестана с юга на север составляет около 400 километров, площадь - 50,3 тысяч квадратных километров, длина береговой линии - 530 километров. Кстати сказать, республика имеет самый большой участок российского побережья на Каспии. Акватория, дно и территория, прилегающая к дагестанско-российской части Каспия, обладают большими запасами природных ресурсов, прежде всего углеводородного сырья, биологических ресурсов, в том числе осетровых рыб, а также рекреационных ресурсов морского побережья.

Ситуация на южных рубежах России свидетельствует о возрастающей военно-политической и дипломатической активности некоторых сопредельных государств, исходя из чего можно прогнозировать, что дальнейший дисбаланс сил в кавказском регионе может отразиться на российских геополитических интересах и повысить степень геостратегической уязвимости Республики Дагестан.

С учетом подобного развития ситуации, возможно, главное направление геополитических устремлений региональных и мировых центров силы, в особенности на начальном этапе становления глобальной каспийской нефтяной эпопеи, может подвергнуться корректировке, а в перспективе - перемещено и сконцентрировано в Дагестане. Не исключено, что именно с этой целью определенные международные и региональные силы попытались летом-осенью 1999 года разыграть в Дагестане и вокруг него сложную многовекторную комбинацию с целью упрочения и дальнейшего закрепления своего влияния во всем регионе. В борьбе за влияние над Дагестаном были использованы финансово-экономический, религиозно-политический, национально-этнический, клановый и военно-политический факторы.

До 1999 года Дагестан был охвачен социальным, политическим, экономическим, криминальным хаосом. Идеологическая и нравственная дезориентированность общества породили средневековые формы общественных отношений, основными субъектами которых были полукриминальные, в большинстве своем моноэтнические группировки, под квазиполитическими лозунгами рвавшиеся к власти. Однако политическая воля руководства республики сумела наметить тенденцию к стабилизации социально-политической обстановки. Благодаря новой взвешенной политике федерального центра и местных властей, курс на нормализацию общественной жизни в Дагестане приобрел устойчивость, стала наблюдаться тенденция к переводу конфликтогенных факторов в управляемый режим.

Среди факторов, влияющих на ситуацию в республике, можно назвать этно-политический, геополитический, социально-политический и идеологический. Не случайно западные исследователи пристально изучают регионы прикаспийского бассейна, многонациональный Дагестан, как стратегический регион и зону своих национальных интересов. Значение каспийского региона связано в первую очередь с перспективами освоения его энергетических ресурсов.

Геополитическое положение Республики Дагестан делает высокодоходными и высоко значимыми имеющиеся на ее территории коммуникационные системы и транспортные узлы (международные морской порт и аэропорт, железная дорога, федеральные автотрассы). В этих условиях деятельность федеральных служб, обеспечивающих целостность границы и ее охрану с участием других служб, которые задействованы на границе, приобретает исключительно большое значение. После распада Советского Союза влияние внешних факторов на ситуацию в Дагестане стало очевидным - без сомнений можно говорить о работе в регионе разведывательных сообществ США. В частности, создано специальное подразделение ЦРУ для работы по Северному Кавказу, в обязанности которого входит пресечение каналов влияния России в регионе и установление контроля над разработками нефти. Более того, в США обсуждают возможности даже вооруженной защиты своих интересов в каспийском регионе.

В связи с этим США и другие страны Запада связывают большие надежды с Азербайджаном, полагая, что независимый прозападный Азербайджан сможет выжить в этой ожесточенной геополитической борьбе только благодаря их поддержке и помощи. Вместе с тем, значительный интерес к политико-экономическому сближению с Азербайджаном проявляет и Турция.

В случае установления полного или частичного, но влиятельного контроля над Азербайджаном, следующей целью США и Турции может быть попытка ослабления роли России на Северном Кавказе. В целях реализации своих геополитических интересов в кавказском регионе она опирается в основном на постулаты пантюркистской доктрины, основанной на идее построения «Великого Турана». Турция свою основную задачу на настоящем этапе видит, прежде всего, в создании перспективных позиций в северокавказском регионе для их использования в экстремальных условиях на юге России. Турецкие организации стремятся создать благоприятные условия для оказания выгодного им воздействия на развитие политической и экономической ситуации в Дагестане и регионе в целом, в том числе и путем создания влиятельного лобби, ориентированного на Анкару.

Надо сказать, что первоначально и на западном, и на восточном берегах Каспийского моря, в силу исторической и этно-конфессиональной общности именно Турция претендовала на роль регионального гегемона. Однако турецкая финансово-экономическая несостоятельность проявила себя очень быстро, и наступило всеобщее разочарование. Наиболее очевидно это можно наблюдать на примере государств Центральной Азии. Сначала в центрально-азиатском обществе наблюдалась эйфория по поводу контактов с Турцией, но вскоре турецкие власти обнаружили, что дальше желания торговать дело не идет и о создании своего рода духовного конфедеративного аналога Оттоманской империи не может быть и речи. Народы Центральной Азии, как выяснилось, совершенно не настроены менять русского «старшего брата» на турецкого. Речь может идти лишь о развитии взаимовыгодного экономического сотрудничества. Впрочем, и здесь усилия Турции не дают впечатляющего результата.

В действительности, кровопролитные и длительные конфликты на Кавказе уже продемонстрировали ограниченную способность Турции к выработке политических решений относительно их характера и форм их разрешения. Таким образом, отношения Турции с разнородной в этническом и религиозном плане Кавказом и Центральной Азией могут создать для нее долговременные проблемы.

Задача вытеснения позиций России в кавказском регионе поставлена и перед некоторыми политическими институтами Азербайджана. С учетом новой геостратегии Северный Кавказ определен как стратегически важное и приоритетное направление внешней политики Азербайджанской Республики. Как наиболее острая на пути продвижения к главной цели - вытеснению России из региона и обеспечения доминирующего положения Азербайджана, Турции и западных государств рассматривается - лезгинская проблема. В ее основе лежит произошедшее после развала СССР разделение территории исторического проживания лезгин государственной границей между Азербайджаном и Россией. Естественно, что граница радикальным образом поменяла все этнокультурные, социальные и экономические параметры территории расселения лезгин.

Кроме того, в целях ослабления позиций России на ее южных рубежах и поощрения в Чечне и Дагестане сепаратистских тенденций Азербайджаном делается ставка на религиозный фактор. Речь идет о том, что в Баку в свое время функционировали многочисленные филиалы и отделения международных исламских организаций, деятельность которых в основном была сориентирована на развитие исламистских идей в республиках Северного Кавказа. Под прикрытием данных организаций оказывалась финансовая поддержка деятельности исламистских группировок Чечни и Дагестана, велась широкая пропаганда идей создания на Северном Кавказе исламского государства.

Особую роль в стабилизации ситуации в кавказском регионе, достижении геополитического баланса сил должно сыграть стратегическое партнерство России и Ирана.

В условиях меняющейся геополитики кавказского субрегиона в вопросах регионального лидерства и изменения характера геополитических угроз особое внимание привлекает позиция Грузии. На современном этапе наблюдается постепенная глобализация роли этой страны в кавказском раскладе сил, что резонно ставит на повестку дня вопрос о перспективах российско-грузинских отношений, которые после обретения Грузией независимости никогда не были нормальными, а после августовской войны 2008, кажется, если не навсегда, то по крайней мере надолго утратили способность нормализоваться.

В Закавказье у России есть и будут постоянные интересы. Во-первых, эффективный контроль южного рубежа соприкосновения Чечни с миром. Во-вторых, влияние в зоне транспортировки нефти Каспия. В-третьих, обеспечение безопасности восточного Черноморья и сохранение приемлемого военно-политического баланса с Турцией с учетом ее неблагоприятной для России активности по изменению режима судоходства. В-четвертых, сохранение «зоны передового базирования» в отношении Западной Азии и Ближнего Востока.

Если в целом для интересов России позиция Грузии в кавказской геополитике имеет большое значение, то для Дагестана, как южного российского форпоста, граничащего с этой республикой, ее значимость не может быть менее важной. Однако говорить о степени и реальности геополитических угроз, исходящих от Грузии для Дагестана, в полной мере можно лишь в случае усиления на ее территории позиций североатлантического блока. Даже гипотетическая возможность размещения на грузинской территории военных баз НАТО дает основание предполагать, что господствующие высоты по периметру государственной границы будут использоваться как минимум для радиолокационного контроля.

Кроме того, как показывают события в прошлом в соседней Чечне, территория Грузии и нередко служит перевалочной базой по переброске боевиков и вооружения для сепаратистов. Более того, если перегруппировка геополитических коалиций в кавказском регионе будет активно осуществляться по линии Грузия-Турция, то у южного фланга североатлантического блока появляется дополнительная возможность непосредственного доступа к границам России, в том числе и по территории Республики Дагестан.

Особую роль в стабилизации ситуации в кавказском регионе, достижении геополитического баланса сил должно сыграть стратегическое партнерство России и Ирана. Необходимо признать, что экономическая структура кавказского региона сама способствует консолидации, нежели разъединению. К сожалению, российская сторона не делает всего возможного, чтобы извлечь всю выгоду из сотрудничества с Исламской Республикой. Несомненно, активизация российско-иранских связей должна придать дагестанским контактам с соседями динамичный характер, потому что развитие внешних связей Дагестана неразрывно связано с внешнеполитической линией России.