ЕВРАЗИЯ - Ослепленная лояльность

Всякое царство, разделенное внутреннею враждой, обращается в пустыню:

и ни один город или дом, разделенный внутреннею враждой, не устоит.

Матф. 12:25

В последнее время многие политики, латышские и русские, уверяют нас, что национальные вопросы в Латвии отступили на второй план. На первый план, по их словам, выдвинулась экономическая проблематика. Сегодня эти политики пытаются «побить» национальные вопросы экономикой также, как 15-20 и даже 5 лет назад «побивали» экономику национальным вопросом. Желаемый для них результат и в том, и в другом случае один – отвлечь внимание жителей страны от решения коренной проблемы Латвии.

Проводимая Банком Латвии твердая монетарная и кредитная политика, крайне выгодная иностранным инвесторам и кредиторам, практически уничтожила местную промышленность.

Между тем, коренная проблема нашей страны состоит в следующем: решение экономических проблем Латвии напрямую зависит от решения так называемого «русского вопроса». Без полной ликвидации выстроенной в Латвии системы подавления национальных меньшинств преодолеть экономический кризис страна не сможет.

Еще недавно во всех бедах, с которыми сталкивалась Латвия, винилось ее советское прошлое. Однако с момента восстановления независимости прошло уже 20 лет, шесть из которых мы провели в составе ЕС и НАТО. Далее сваливать вину за нынешнее состояние дел только на пережитки социализма невозможно. Такой его пережиток, например, как развитая и обременительная для госбюджета система социального обеспечения, досталась всем постсоциалистическим странам Восточной Европы, в том числе нашим ближайшим соседям Эстонии и Литве. Почему же при примерно одинаковом старте в 1990-1991 годах Латвия через 20 лет превратилась в самое слабое звено «Балтийского пути»?

Многие винят в этом неолиберальную экономическую политику, которую на протяжении многих лет проводила стоявшая у власти политическая элита. Американский аналитик Джеффри Сомерс в статье «Латвия и отказ от классической традиции», опубликованной в сборнике «Atjaunotā Latvija», пишет: «Западные банки, инвесторы и экономисты на значительной части постсоветского пространства получили полную свободу действий в деле перестройки экономики. Здесь у них появилась совершенно новая возможность реализовать радикальную неолиберальную программу при возможности действовать такими методами, которых не потерпела бы ни одна страна Запада».

По его мнению, делалось это в интересах иностранного капитала, а не тех стран, которым предназначалась новая экономическая стратегия. Под диктовку иностранных экономических советников в Латвии была введена принципиально отличная от западной налоговая система. От налогов практически освободили владельцев недвижимости и естественные монополии, и, сэкономив на платежах в бюджет государства, те встали в очередь за кредитами, обременяя тем самым экономику государства долгами.

Напротив, вся тяжесть налогового бремени была возложена на рабочую силу и производственный сектор. «Это обстоятельство повысило стоимость рабочей силы и капитала, и сделало промышленное и сельскохозяйственное производство столь дорогим, что ему стало гораздо труднее конкурировать со «Старой Европой», чем это могло бы быть», - утверждает Сомерс. Латвийские производители были брошены на произвол судьбы и милость во всем превосходящих их западных конкурентов. Сама же «Старая Европа» развивалась, защищая свою промышленность и рабочую силу, облагая налогами земельную ренту и другие доходы от деятельности, которая не связана с производственными издержками.

Как показал в своих публикациях латвийский журналист Александр Мосякин, нашей стране с первых лет восстановления независимости была уготована роль оффшорной зоны, через которую финансовые ресурсы России и других республик СНГ миллиардами перекачивались на Запад. Латвийский финансовый сектор расцвел в 90-х годах прошлого столетия, восхищая отправителей на Востоке и получателей на Западе, тогда как потребности промышленного производства игнорировались.

Проводимая Банком Латвии твердая монетарная и кредитная политика, крайне выгодная иностранным инвесторам и кредиторам, практически уничтожила местную промышленность. Многократно завышенный курс национальной валюты спровоцировал приток инвестиций в непроизводственный сектор и перманентную революцию цен, которая тяжелым бременем легла на плечи рядовых жителей, производителей и государственного бюджета.

Непомерно дорогой лат обеспечил преимущества для импортеров, крайне осложнив жизнь экспортерам. По подсчетам экономистов, только за последние 8 лет суммарный дефицит платежного баланса составил 14 млрд. латов. По данным, которые содержатся в книге Эрнеста Буйвида «Латвийский путь: к новому кризису», в 1988 году по структуре народного хозяйства Латвия напоминала Германию (промышленность давала 40 и 41% ВВП соответственно, с/х – 8 и 6%, транспорт и связь – 8 и 9%, торговля – 9 и 15%). ВВП Латвии на душу населения в конце 80-х составлял в ценах того времени 6265 долларов (ФРГ – 10 709 долларов, Ирландия – 5225 долларов). В 2008 году: промышленность обеспечивала лишь 10,97% ВВП, а сельское и лесное хозяйство плюс рыболовство – 4,02%. Еще 8,91% давало практически прекратившееся ныне строительство; транспорт, хранение и связь обеспечивали 10,76%. В 2009 году ВВП Латвии на душу населения по паритету покупательной способности валют в ценах 2002 года (рассчитан по методологии и данным ICP 2002 года) составил 12 798 долларов (ФРГ – 27 905 долларов, Италия – 26 008 доллара, Ирландия – 34 455 долларов). С 1989 по 2009 год население страны сократилось на 400 тысяч человек.

Нынешняя политическая элита за 20 лет безответственности и бесконтрольности погрязла в коррупции настолько, что удержание власти любой ценой является для нее единственной гарантией личной неприкосновенности.

Государственный долг Латвии на конец мая составил 4,729 млрд. латов (6,73 млрд. евро); валовой внешний долг (долги резидентов Латвии нерезидентам) на 31 декабря 2009 года - 21,475 млрд. латов (30,557 млрд. евро), или более 130% от ВВП - самый высокий среди новых членов ЕС.

Чему и кому мы обязаны столь гибельной для народного хозяйства Латвии политикой?

«После развала СССР, вместо того, чтобы открыто обсуждать и с соблюдением норм демократии принимать решения относительно курса, который следует выбрать, право определять экономическую политику Латвии захватила неолиберальная группировка во главе с американским экономистом латышского происхождения Джорджем Виксниньшем», - указывает в цитировавшейся выше статье Джефри Сомерс.

По его словам, эта группировка не выпускала власть из рук на протяжении практически всего последнего двадцатилетия и включала в себя ведущих политиков Латвии. К ней также принадлежат бывший и нынешний президенты Банка Латвии – Эйнар Репше и Илмар Римшевич.

Как же этой группировке удалось захватить власть?

Вот как отвечает на этот вопрос экономист Айнар Комаровскис: «Контингент жителей, проживавших в Латвии в 1990 году, не разрешил бы власти реализовать такую – разрушительную для страны – политику дольше, чем до следующих выборов. Поэтому необходимо было лишить так сказать нелояльную часть населения права на свой выбор, лишить ее возможности влиять на решения власти. Чтобы сохранить и увеличить лояльность титульной части жителей, им был обеспечен заметно больший объем прав, чем у остальных. Осуществляя национальную политику, государство также позаботилось, чтобы латыши либо не знали о существенных ограничениях для русской общины, либо были безразличны к судьбе рядом живущих людей. Этого достигли, превратив бывший официальный язык во второсортный иностранный в школах и максимально изъяв русский язык из эфира и оборота. Более того, большинство требований, относимых к русским, были демонстративно ущемляющими, и они в основном преследовали цель – вызвать сопротивление и ненависть как к власти, так и к латышам, которые правят этим государством».

Нельзя не упомянуть здесь и те репрессии, которым подверглось образование на русском языке. Прикрываемое заботой о повышении конкурентоспособности русскоязычной молодежи, разрушение русского образования в Латвии ведет к деградации системы образования в целом. Это мина замедленного действия, заложенная под латвийскую экономику. И она уже сдетонировала.

На самом деле, в 1991 году новая политическая элита осуществила государственный переворот путем лишения политических прав трети населения страны. Последовательные рыночные преобразования были подменены грабительской приватизацией, захватом и распродажей некогда общенародной собственности. На месте советской системы внеэкономического принуждения и эксплуатации была создана специфически латвийская система с элементами неофеодализма и неокрепостничества. В этой системе эффективность терпит почти гарантированное поражение при столкновении с коррупцией и разного рода монополиями. При этом и коррупция, и монополии являются неизбежным следствием существующей в Латвии системы национальных привилегий.

Итак, следует признать, что созданная в нашей стране система экономических отношений поражена врожденным дефектом. Проводимые в Латвии рыночные реформы страдают половинчатостью и незавершенностью. Свободный рынок (в частности, рынок труда) не может сосуществовать с целой системой мер внеэкономического принуждения. И либо экономика уничтожит свои оковы в виде дискриминационных законов о гражданстве, языке и образовании, либо эти оковы окончательно задушат экономику.

Как доказала австрийская экономическая школа, невозможно организовать эффективную экономику в обществе, основанном на силовом принуждении и регламентациях. Рынок имеет встроенные механизмы защиты: он поощряет творчество и координацию, он динамически рационален, но лишь до тех пор, пока институциональное государственное принуждение не начинает мешать свободе предпринимательства. В Латвии такое принуждение положено в основание пока еще действующей экономической системы.

Направленное против социалистов острие критики австрийцев бьет наповал архитекторов латвийского экономического «чуда». Как отметил в 2005 году профессор Клецкин, политика у нас антикоммунистична, а элита –посткоммунистична. Главным методами управления в нашей стране являются принуждение и государственный произвол.

Без коренного перелома отношения латвийского государства к его жителям, без устранения последствий несправедливости, допущенной в 1991 году по отношению к так называемым «негражданам», никакое длительное, поступательное развитие Латвии невозможно. Пренебрежение правами и интересами одной группы населения в конечном счете влечет за собой пренебрежение правами и интересами всего населения страны.

Без возвращения к по-настоящему всеобщим и равным выборам разработать приемлемую для всего общества стратегию выхода из кризиса не удастся. А без поддержки со стороны всего общества устойчивый результат в борьбе с кризисом маловероятен. Борьба с ним требует мобилизации внутренних ресурсов, в первую очередь финансовых. Но когда национальное государство дискриминирует национальные меньшинства, когда расходование налогов непропорционально и непрозрачно, добиться честности от налогоплательщиков можно только насилием.

В интересах русской общины и всего народа Латвии решительное освобождение экономики от губительных для нее оков «законодательства национального доминирования». Правда, в отсутствие демократической системы формирования власти это крайне затруднительно без серьезного нажима со стороны цивилизованного мира и самопожертвования со стороны нынешней политической элиты.

Однако у цивилизованного мира своих проблем хватает, а нынешняя политическая элита за 20 лет безответственности и бесконтрольности погрязла в коррупции настолько, что удержание власти любой ценой является для нее единственной гарантией личной неприкосновенности. В создавшихся условиях русская община Латвии должна отказать в поддержке на предстоящих выборах тем политическим силам, которые отстраивали, отстаивали и намерены отстаивать в дальнейшем существующую систему, а это все политические партии, входившие или входящие во власть.