ЕВРАЗИЯ - Стало видно своих и чужих

Возникшая вокруг статьи Александра Подрабинека «дискуссия в гражданском обществе», очевидно, давно переместилась из области общественного мнения в область политики. А в этой сфере, как известно, по определению немецкого социолога и юриста Карла Шмитта, доминирует понятийная пара друг-враг. А политика, в свою очередь, строится на идеологии: сторонники близких идеологий – «друзья», тех же, кто исповедует противоположенные идеологические принципы – считают «врагами».

Тот, кто напал на СССР в 41-м, просто хотел переустроить наше большое пространство, наше государство на другой, европейский манер. Это тоже политика. Европейская.

Политические споры об идеологии

С точки зрения идеологии Александр Подрабинек либерал-западник – сторонник рынка и капитализма в экономике, и превалирования частного интереса индивидуума, его прав и свобод над интересами государства, целого, крупного. В отличие, например, от сторонников «советского», как выражается Подрабинек, проекта, которые, напротив, с точки зрения идеологии должны быть за социальную справедливость и за превалирование общих, государственных интересов над частными.

Для одних личность настолько ценна, что ради неё можно пожертвовать интересами государства, а то и самим государством, для других - наоборот – государство высшая ценность, и ради интересов и сохранения его допустимо пожертвовать личностью, отдельным человеком. Именно поэтому для Подрабинека требования ветеранов «вне закона», ибо это, с точки зрения либерала, есть «покушение на свободу предпринимательства», а их требования «жлобство, низость и глупость».

Всё строго идеологично, а споры вокруг того, что важнее – споры сугубо политические. И с этой точки зрения «дискуссия» вполне объяснима - Подрабинек выступает как либерал, - для либерала-западника всё советское, социалистическое – «кровавое, лживое и позорное». Для коммуниста и противника западного пути развития - всё либерально-западническое - «кровавое, лживое и позорное». В советский период главным критерием оценки была принадлежность к капиталистическому или социалистическому проекту, сегодня главный критерий – ценность или не ценность государства.

Государство и суверенитет

Само государство, лежащее в центре политики, неразрывно связано с таким понятием, как суверенитет. Государство либо им обладает, и тогда оно самостоятельно и свободно в определении своей судьбы и направлений развития, либо оно им не обладает, и того подчиняется внешней воле. Политическая пара «друг-враг», выходя за пределы государства вовне, определяет врагом того, кто угрожает суверенитету государства. Тот и есть враг. А кто потакает этому врагу внутри самого государства, становясь на его сторону, тот враг внутренний.

Современная Россия, ставшая во всём правопреемницей СССР, выбрала всё же, несмотря на принятие рыночных подходов – сохранение суверенитета государства в качестве высшей ценности. И Путин, и Медведев неоднократно словами и делами доказали, что государство для них - это ценность. Путин когда остановил его развал в 1999 – не дав чеченским сепаратистам, так почитаемым Подрабинеком, закончить начатое, Медведев – в Южной Осетии, когда не дал внешнему врагу закрепится на этом плацдарме и удерживать его до основного наступления.

Схожесть нынешних подходов с теми, на которые обрушивается Подрабинек в том, что и тогда ценность государства была приоритетом для действующей, да, советской власти, в идеологических терминах реализовывавшей социалистический проект, а не капиталистический, в ходе политической борьбы со своими оппонентами. И, при этом, считающей интересы государства выше интересов личности. Да, война вынуждает делать выбор и чем-то жертвовать – выбор здесь прост – пожертвовать суверенитетом государства ради сохранения конкретной личности, или пожертвовать личностью – ради сохранения государства. Лучше, конечно, ничем не жертвовать, но это когда нет войны.

Из чего же исходил Сталин (от славословий которому – по Подрабинеку – «одурели московские начальники») и советские руководители в СССР (а это наше государство, даже в юридических категориях, ибо мы его правопреемники)? Они исходили из сохранения суверенитета станы, в которой, да, в результате идеологических перипетий, победил не западнический, симпатичный Подрабинеку, политический проект, а советский, социалистический, проект тех, кого Подрабинек в своей статье называет ветеранами. Но это политика, а реальность была такова, что суверенитет перед внешней угрозой надо было отстаивать, а значит, главным приоритетом Сталина была «защита независимости, суверенитета, государственной и территориальной целостности страны, предотвращение военной агрессии», ибо «государственный суверенитет осуществляется государственной властью».

Вот из чего исходил Сталин, его окружение, военные начальники, простые солдаты, обычные граждане советского государства, в момент, когда оно подверглось внешней агрессии извне. Ах да, это слова из действующего ныне документа, описывающего обязанности президента по охране суверенитета Российской Федерации. Ну, значит, Сталин переписал их оттуда. Тот, кто напал на СССР в 41-м, просто хотел переустроить наше большое пространство, наше государство на другой, европейский манер. Это тоже политика. Европейская. Она и заключается все последние века в том, чтобы переустроить наше пространство на свой, европейский манер.

Для этого нам постоянно присылают то посланников Папы Римского, то европейских королей, то Наполеона, то Гитлера, то Подрабинека. Принимая условия их посланий, мы принимаем их правила игры, их критерии политической оценки нашей реальности, по которым Россия – недоевропейская недозападная страна, населённая «жлобами» и «вертухаями», дремучая и ужасная - ГУЛАГ, грязь и кровь. Если мы будем исходить из этого, если власть будет исходить из этих критериев, то да, Подрабинек прав - мы, такие, не должны существовать - как недоделанный запад, мы должны сдаться на милость западу. В категориях политики это означает, что запад выигрывает, мы проигрываем. В таком случае, сдаться можно было бы ещё папским кардиналам, или Наполеону, или Гитлеру – посланнику западной цивилизации, в конце концов, Бушу и чеченским сепаратистам. Но Путин (какой же всё-таки неподрабинековский политик), и даже (о, ужас!) Медведев, всё ещё до сих пор отказываются сдаваться, а исходят не из запада, а из России – правопреемницы СССР - и её интересов. Ибо обратное в политических терминах означает – принять сторону врага, т.е. проиграть.

Сегодня угроза снова извне, и снова стоит повнимательнее присмотреться, кто на нашей стороне, а кто вновь на стороне врага.

А что же Подрабинек? Он как либерал, естественным образом настаивает на том, что интересы каждого конкретного, отдельно взятого Подрабинека выше, чем интересы целого, населенного «жлобами» и «вертухаями». При ненавистном ему Сталине, да ещё в условиях ведения войны с внешним агрессором, это называлось «изменой родине» или «государственной изменой». Само понятие развилось из европейского правового понятия Lèse majesté - оскорбление особы суверена (коим у нас по конституции считается «народ России»). Последнее, в свою очередь, восходит к понятию в Римском праве crimen laesae majestatis, которое первоначально включало все государственные преступления. В сталинском УК это статья 58. А что сегодня? А сегодня это статья 275. В США же данное понятие вписано прямо в конституцию (!), и определяется как «присоединение к врагам [США] и оказание им помощи и содействия».

Для Подрабинека же враги те, кто встал на защиту советского государства, потому что он - их идеологический антипод, ничего личного. Но в идеологическом порыве он оскорбляет целый класс ветеранов Второй Мировой Войны, не разбираясь в их политических взглядах, а ведь среди них могут быть представители разных политических идеологий. Но «нет», Говорит Подрабинек – все ветераны войны – мои враги. И здесь он уже выступает не против своих идеологических и политических оппонентов, а против тех, кто отстаивал наш государственный суверенитет в условиях войны, против тех, кто отстаивал целостность государства, против конституции, которая её утверждает, против закона о государственном суверенитете, против Путина, усмирившего сепаратизм, против Медведева, отстоявшего Цхинвал. Что ж, имеет право, считает Элла Памфилова, «нормальная дискуссия в гражданском обществе», пожимает плечами Тимакова.

Подрабинек обижает именно ветеранов войны

«Владимир Долгих, председатель московского Совета ветеранов, который, собственно, и подал это прошение, на войне был политруком, а потом сделал партийную карьеру», - обвиняет Подрабинек. «На войне был политруком», «сделал партийную карьеру» - в устах Подрабинека это звучит как приговор. Всем ветеранам, которым «только кажется, что отдых ваш заслуженный и почетный. Это вам только кажется, что вы пользуетесь всеобщим уважением. Вам внушили это давно, но ваше время кончилось». Подрабинек больше не оставляет времени ветеранам. А это есть не что иное, как социальный расизм, в основе которого лежит утверждение, что наше общество не едино, и что оно делится на виды высших людей, боровшихся с советским режимом, и низших – отстаивавших советскую государственность с оружием в руках.

Не удивительная позиция для западника, ведь социальный расизм возник именно на Западе, где низшим классом всегда считали бедных. А у нас – ветеранов Второй мировой, отстоявших государство. Не то, оказывается, отстаивали, злорадствует Подрабинек. Воевать надо было на стороне бандеровцев и Лесных братьев «в лесах Литвы и Западной Украины», против своего государства, на стороне врага. Нужно было оказывать ему помощь и содействие (см. конституцию США) «в горах Чечни и песках Средней Азии». Вот тогда бы либерал-западник Подрабинек, борец с советами и нашим государственным суверенитетом вас уважал…

Можно было бы назвать ветеранов защитниками советской власти, если бы они отстояли советскую власть. Но её нет, она рухнула, сокрыв под обломками остатки великой (по масштабам - 1/6 часть суши) страны, и оставив нам менее великую. Но Они отстояли не советскую власть, они отстояли наше государство и его суверенитет.

Список Подрабинека

Подобные «гражданские» дискуссии, возможно, допустимы в период мирного времени и всеобщего благоденствия. Но можно ли назвать мирным время, когда интересы нашего государства вновь попираются повсюду, когда в мире единолично управляет всеми процессами наш политический оппонент, когда окружающее нас пространство заполняется военными базами, элементами ПРО, радарами врага, а провокационные вылазки возникают то здесь, то там? Возможно, это ещё не война, но уже точно подготовка к ней. И в этих условиях границы между понятиями друг-враг становятся более чёткими. Как вам гражданская дискуссия в мае 1941 на тему «Хорош ли Гитлер?».

Пресс секретарь президента Тимакова, вслед за Эллой Памфиловой, которая «содействует развитию институтов гражданского общества», солидарна с Подрабинеком в его праве вести «нормальную дискуссию в гражданском обществе». А как же тогда сам президент, отстоявший суверенитет страны в августе 2008? Он в курсе такой самостоятельности в суждениях своего пресс-секретаря? Подобные заявления Тимаковой – это что? Должностное несоответствие?

Ладно Памфилова - она родом из ельцинских 90-х, когда в стране царствовали либералы-западники, сторонники стремительной десуверенизаци России и раздела её на несколько компактных, «эффективно управляемых», удобных кусков. Тогда была неразбериха, и они не спрашивали ни ветеранов, о которых вообще забыли, не взирая на их политические взгляды, ни вообще кого либо. Либеральная верхушка списывала государство в пользу врага своевольно, волюнтаристично, под улюлюканье представителей списка Подрабинека, в котором Гольц, Берг, Орехъ, Шендерович, Альбац, Дурново, Давидис и другие либералы-правозащитники. Но нынешний случай ясно продемонстрировал, что адекватность нашей элиты восстановлена лишь отчасти, наполовину, сохраняя в себе на половину своих, на половину - врагов. Путин говорит, «что, естественно, статья Подрабинека ему крайне не нравится, она хамская», Тимакова отвечает, нормально, нормально, гражданская дискуссия.

Позитивный эффект от всей этой истории заключается в том, что она вскрывает, в соответствие с политической логикой, сущность наших элит, кто в них свои, наши, а кто – чужие. На фоне 90-х, породивших список Подрабинека, стало более отчётливо видно, чего стоит подвиг нашего народа. Но всё ещё остались моменты, которые перебрались оттуда в 2000-е. Как после восьми путинских лет, после Цхинвала, на фоне серьёзных испытаний, переживаемых нашей страной, вообще могла возникнуть подобная позиция? Да ещё с таким резонансом. На стороне бандеровцев и сепаратистов выступили те, кто солидаризовался с Подрабинеком, подбадривая и поддерживая его, войдя в список Подрабинека. Но, солидаризовавшись с бандеровцами, с тем, кто ещё только готовит агрессию против нас, с теми, для кого интересы личности и его права и свободы выше суверенитета государства, они обозначили свою политическую позицию, приняли сторону. Правда, пока ещё не война, однако кровь двадцати миллионов наших жизней – это уже реальность, она протекла по всей Европе, по лесам западной Украины, по Балканам, она просочилась до наших дней. Это наша кровь, за наш суверенитет. Сегодня угроза снова извне, и снова стоит повнимательнее присмотреться, кто на нашей стороне, а кто вновь на стороне врага. В конце концов, в одном Подрабинек действительно прав, когда пишет о своих друзьях диссидентах, о «безымянных могилах» своих «друзей-политзаключенных, не доживших до нашей свободы». У нас действительно свобода, даже слишком, Александр Пинхосович, больше нет ГУЛАГа. Свободен…