Культура три

Вопросом о «национальной идее России» власть задается с момента кризиса советской системы. А, как известно, чтобы получить ответ, надо всего лишь правильно поставить вопрос. Только сейчас, вбросив намеренно туманный термин «суверенная демократия», власть максимально точно сформулировала вопрос, в котором уже заключена немалая часть ответа. Нам остается только наполнить содержанием это пока пустое, абстрактное, по-постмодернистски составное понятие. И сделать его реальностью будущего России.

Суверенная демократия должна концентрироваться на константах русской истории. Только из многовековой (местами ослепительной, местами отвратительной, но нашей) истории России может сложиться ответ на вопрос, что такое суверенная демократия. Прежде всего она и будет суверенной, потому что родится из собственного опыта, а не из обезличенных политических конструкций, которые не несут нам ничего хорошего, так как «просто демократия» уже воспринимается массами как инструмент угнетения Западом независимых стран - Россия 90-х, Ирак, Сербия и т. д. «Суверенная демократия» - значит, мы сами решим свою судьбу. 

Советский философ и архитектор Владимир Паперный в своем структуралистском исследовании «Культура два» выделил пару таких констант, которые великолепно описывают двойственность русского характера. Первоначально Паперный пытался понять, каким образом супер-авангард архитектуры 20-х годов резко сменился имперским классицизмом Сталина - безо всякой, на первый взгляд, преемственности. 

Он открыл несколько закономерностей сначала в архитектуре, потом в психологии, а потом в истории России. Условно он назвал их «культура один» и «культура два», а затем раскрыл через пары бинарных оппозиций (классический метод структуралистского анализа). Что такое архитектура конструктивизма? Это простота, открытость, плоскость, горизонталь. Это прекрасно легло на характер русского народа - простота в быту, общинность, странничество, установление сетевых структур - например, многовековая тайная старообрядческая сеть. 

Сталинская архитектура, напротив, воплощает переусложненность, детализированность, закрытость, вертикаль. А это уже вечный характер российской власти от Грозного и Петра Первого до Сталина и Путина. Самое удивительно, что эти культуры могут сосуществовать и сменять друг друга в рамках одной эпохи и даже одного поколения. 

Культура один - культура живых, культура вечного движения, культура земли, культура народа, культура сети, культура свободы, культура оттепели. Культура два - культура мертвых, культура застывшего подвига, культура неба, культура элиты, культура иерархии, культура дисциплины, культура холода. Суть суверенной демократии - осуществить в синтезе «Третьего пути» две эти константы. Как русское православие, например, соединило холодные и трагические монотеистические догмы с жарким, земным характером славянского язычества. 

Вечно живой авангард плюс величественные каноны традиции, консерватизм плюс революция. Живой народ под руководством авторитета мертвых предков будет строить свою собственную судьбу. А судьба России - это многонациональная Империя, что доказали миллионы людей десятков этносов, отдавших жизнь на внешних войнах, и во время внутренней колонизации. Мертвые голосуют пролитой кровью за Империю как единственный и главный принцип. 

«Суверенная демократия» будет имперской демократией. Это культура один, культура бесконечных пространств и бесконечных этносов, свободно их населяющих. Если мы отвергаем западную концепцию демократии как «прав человека», мы неизбежно приходим к концепции «права народов» и к демократии как «соучастию народа в собственной судьбе». Суверенной демократией будет свобода этносов в имперских рамках - свобода самоуправления, свобода каких угодно культурных, национальных, социальных, языковых автономий. Но только в нашей, геополитически независимой сфере влияния, в стратегических вопросах управления. 

Суверенитет должен стать важнейшим фактором народной жизни. Любой этнический каприз, если он не противоречит русскому суверенитету (а не русскому бюрократическому самодурству), имеет право быть удовлетворенным. В полную силу раскроется общинный характер континентальных народов, наплевательство на границы и законы, раскованное и свободное бытие. Появятся масса сетей, культурных и социальных измерений - то, что станет настоящим «гражданским обществом» в России, которое мы, кстати, воплотили задолго до Запада. 

«Суверенная демократия» будет комиссарской демократией. Это «культура два». Колоссальное отчуждение между властью и народом, гигантская пропасть между ними - национальная черта России, которую не стерла ни одна революция. Были эпизоды, когда элиты и массы отчуждались вплоть до разговора на разных языках. (Например, все персонажи «Войны и мира» общаются между собой на французском.) 

Со своей особой стороны казалось, что народ со своими правителями относятся к разным биологическим типам - смотри, например, «Хроники города Глупова» Салтыкова-Щедрина. Его персонажи, начальники города, общаются с народом непонятными абсурдными приказами, их логика непонятна и чудовищна, а внутри них находится что-то совершенно не схожее с человеческими органами. В пародийном ключе Салтыков-Щедрин проинтерпретировал положение о «божественности», нездешности русской власти. Первое правительство Советского Союза вообще сравнивали с марсианами, заброшенными вглубь России - настолько авангардны, космически отчужденны от массы крестьянства они были. Русский народ чувствовал, что своими собственными силами он не справится с великой исторической миссией - и поэтому всегда приглашал правителей «откуда-то еще» - варягов, немцев, интеллигентов-коммунистов из европейской богемы. Даже русский, попадая во власть, немедленно перестает быть русским - в этом можно убедиться, пообщавшись с особым «великорусским» хамством нынешней бюрократии, ее абсолютным равнодушием и наплевательством. 

Как в алхимическом действе меркурий ищет соль для создания философского камня, так русский народ постоянно находится в розыске очень важного элемента, который не находится в нем самом, чтобы родился магический синтез. Растворяя чужеродное в себе, превращая его в национальное, рождается особый, славянский характер неславянской по крови или по психологии власти. 

Эту обособленность власти надо использовать. А именно, переориентировать власть с сегодняшней «свободы от» - от ответственности перед народом, от национального характера, от веры, совести, честности, - на будущую «свободу для» - для независимости принять непопулярное, но исторически необходимое решение, для решительного поступка, для холодной головы и горячего сердца. Суверенная демократия будет тем идеологическим инструментом, который примирит чаяния масс со свободой элиты. Комиссары, воспитанные в рамках «суверенной демократии», сохранят национальный характер и ответственность, но будут свободны действовать вне народных предрассудков. 

Империя народов + комиссарская диктатура элиты - вот что такое суверенная демократия, она же национальная идея России. Культура три, культура единая и цельная, синтез двух начал. Взрыв народного анархизма снизу, жесткая дисциплина и тоталитаризм сверху. Только так мы и можем быть.