«Партия «Евразия» и сегодня затребована самой жизнью»

Дорогие друзья, уважаемые делегаты и гости Съезда!

Хочу начать свой доклад с вопроса о том, почему мы принимаем сегодня важнейшее решение о преобразовании движения «Евразия» в партию, о создании политической партии «Евразия».

На наш взгляд, все предпосылки для столь ответственного шага сегодня созрели. Евразийство постепенно вышло за уровень чисто идеологического, мировоззренческого направления в философии и осмыслении национальной истории. Бурное развитие евразийской мысли на новом этапе означает, фактически, превращение евразийства в Национальную Идею России XXI века. Сегодня наше общество переживает колоссальный кризис мировоззрения. Отсутствие скрепляющей мировоззренческой платформы может дорого стоить всем нам, стране, народу, в самое ближайшее время. Потребность в идеологической модели, которая бы служила путеводной нитью для всего нашего национального, государственного и общественного развития, ощущается всеми.
Именно поэтому мы решили, просуществовав ровно год в качестве общественного движения (которое по старой версии законодательства и так приравнивалось к политической партии), перерегистрировать его по новому закону в политическую партию.

Мы полагаем, что сегодня созрели все условия для выступления евразийства как самостоятельной политической силы. У «Евразии» есть мировоззрение, есть оптимальная и целостная версия Национальной Идеи.

Конечно, есть сегодня еще и те, кто полагают, что общество, народ, государство могут и должны обходиться без всякой идеи. Более того, они пугают нас тем, что предыдущая российская версия идеократии (т.е. общественной системы, основанной на главенстве Идеи), а именно, советская система, стоила нашему народу стольких жертв и испытаний. Но здесь — нарушение логики: если одна конкретная форма идеократии привела к столь страшным издержкам, это еще не означает, что отныне мы должны отказаться от следования идеям вообще — какими бы они ни были. Евразийство — это, действительно, идеократия. Но в отличии от «коммунизма», который был «идеократией прошлого», евразийство — это идеократия будущего. Евразийство — это мировоззрение, основанное на верности традициям, на преемственности, на торжестве гармонии и согласия, соборности и исторического динамизма. Это импульс, обращенный в будущее, но коренящийся в глубоком прошлом. Евразийство не стремится никого сбросить с «корабля современности», оно стремится отвести этот корабль к счастливой пристани Вечного Настоящего, к преображающему духу Традиции и Веры. Партия «Евразия» сегодня затребована самой жизнью.

За год существования движения в «Евразию» влились тысячи новых членов. Это разные люди разного социального положения, разных профессий, вероисповеданий, этносов. Но все они объединены общим порывом, общей верой, общей волей. Все они видят в евразийстве единственный путь спасения Родины, ее возрождения.

Евразийство как идея созрело и состоялось. «Евразия» как движение доказало свою состоятельность, свой масштаб, свою эффективность в решении важных проблем межконфессионального, межнационального характера, смогло привлечь, организовать и объединить вокруг себя множество людей. Теперь евразийство переходит на следующий этап — воплощается в партию. Это серьезный шаг. Он требует от всех нас большой ответственности. И мы должны совершить его все вместе. Соборно. Основные этапы евразийской мысли Евразийское движение появилось в 20-е годы прошлого века. Основателями его были такие замечательные русские философы, мыслители, ученые, как Н.Трубецкой, П.Савицкий, Н.Алексеев, А.Сувчинский, Э.Хара-Даван, Я.Бромберг, В.Ильин, Л.Карсавин и т.д.

Смысл исторического евразийства, сформировавшегося в среде белой иммиграции, состоял в позиционировании себя как третьей силы, не относящейся ни к белым, ни к красным. Несмотря на то, что евразийцы были выходцами из белого (а значит, консервативного) движения, они первыми и единственными среди белой эмиграции осознали серьезность и необратимость победы большевиков и первыми сформировали платформу, позднее известную как «оборончество». Евразийцы никогда не желали поражения своей стране, России-Евразии, независимо от того, какие политические силы ею руководили. Евразийцы видели в русской истории проявление исторических и геополитических констант, которые подстраивали под вечный державный узор различные идеологические, политические и религиозные системы. «Россия остается Россией, Евразией и при большевиках», — утверждали евразийцы, и жестко выступали против тех представителей белых, которые злорадствовали, слыша о трудностях СССР, и желали России поражения в столкновении с европейскими интервентами.

Евразийцы еще в 20-е годы сформулировали два важнейших политических «диагноза», два политических пророчества, которые не утратили силы и актуальности до сих пор. Первое политическое пророчество евразийцев. — Вопреки доминирующему среди белой иммиграции мнению, что «большевикам недолго осталось пребывать у власти», евразийцы утверждали, что коммунисты пришли к власти всерьез и надолго, и что следует ожидать постепенной эволюции этой экстравагантной и заимствованной с Запада идеологической концепции в национальном ключе. Это предсказание оправдалось: в течение 70 лет мы наблюдали, как большевики укрепляли Государство, переняв в государственной политике, во внешнеполитическом курсе многие собственно евразийские тенденции, идущие из дореволюционных эпох. С геополитической точки зрения, большевики являлись в XX веке преемниками именно Царской России. Однако евразийцы никогда не утверждали, что они причисляют себя к коммунистам. Их идеология была совершенно самостоятельна. Они не призывали к сотрудничеству с Советской властью. Вместе с тем их евразийское мировоззрение существенно отличалось и от других белых — и православных монархистов, и тем более либерал-демократов. В отличие от большинства белых они считали, что революция не сводится к «теории заговора», что были объективные причины крушения Романовской Империи. В противовес обычным консерваторам евразийцы считали, что формула «Православие, Монархия, Народность» были пустым фасадом, за которым скрывалась диктатура антинациональной, отчужденной (и духовно и религиозно) от основной массы россиян западнической элиты. Сам санкт-петербургский период русской истории евразийцы насмешливо называли «романо-германским игом». Будучи в большинстве своем православными, евразийцы полагали, что официальное, казенное, синодальное «православие» в значительной степени утратило свой подлинный дух. Вера охладилась и поэтому не смогла удержать страну на пороге бездны.

Силу большевиков евразийцы видели именно в их идеократии. Отрицая догматическое содержание большевистской идеи, они с воодушевлением восприняли ее страстность, ее порыв, ее динамизм, ее мобилизационный потенциал, столь контрастировавший с вялым угасанием монархии.

Это был их первый диагноз. И он оказался верен. И если бы к ним прислушалось большинство других представителей белой иммиграции, они, возможно, по-другому отнеслись бы к собственной судьбе. Второе пророчество евразийцев заключалось в том, что Советский Союз обязательно рухнет, если он не откажется от материалистической, атеистической концепции, если не оживит свой социальный проект традиционными, духовными, национальными мотивами. И это не так быстро, как думали сами евразийцы, но, увы, произошло. Был поворотный момент на перепутье, в конце 80-х годов, когда вожди СССР могли бы прислушаться к этому евразийскому прогнозу. Может быть, тогда мы бы сохранили страну и нашу позицию в мире. Однако и на этот раз, евразийское предупреждение осталось не услышанным. СССР не стал эволюционировать в идейном ключе в сторону национальных и духовных российских корней, не перевел постепенно закостенелую догматическую хозяйственную модель в более гибкую и соответствующую новым историческим условиям, сохраняя свой стратегический потенциал и свои позиции на мировой арене. А именно это напрямую следовало из предписаний евразийцев. И снова, пренебрежение евразийскими рецептами дорого стало стране и народу. Мы до сих пор пожинаем печальные плоды того, что из одной крайности мы кинулись в другую, отвергнув с порога более взвешенный, эволюционный и гармоничный евразийский проект.

Еще одним из важнейших открытий евразийцев было то, что Россия является самостоятельной и самобытной цивилизацией. Это не просто европейское или азиатское государство — периферия Запада или Востока, не «мировое захолустье», но самостоятельная уникальная цивилизация со всеми отличительными признаками, где западные мотивы тесно переплетены с восточными в неповторимом самобытном и оригинальном сочетании.

В отличие от высокомерия французской поговорки: «Grattez le russe, trouvez le tartare» («поскребите русского — и вы найдете татарина»), евразийцы принимают этот факт вполне позитивно. «Да, — говорят евразийцы, — вы найдете татарина. И это замечательно». Кстати, приведенная пословица довольно ярко высвечивает европейский расизм, пропитывающий даже либеральные формы западного самосознания. Он явно угадывается не только в преступных теориях нацизма, но и в современном глобализме, навязывающем народам и расам земли западный код с полным убеждением, что для «дикарей» он явится «наивысшим благом». Евразийцам же любые формы расизма абсолютно чужды.

Именно из славяно-тюркского симбиоза, из симбиоза леса и степи, оседлых и кочевых народов, индоевропейских славян и туранцев (тюрко-монгольской расы) и возникла, согласно евразийству, великая российская Держава, великая российская Империя. И это не является нашим минусом, нашим бременем. Этим мы, русские люди, должны гордиться. Тюркско-славянский элемент (шире, туранский, а значит, и угрский, и монгольский также) и есть основа нашего государственного, евразийского пути сквозь историю. Запад (славянство) хранил Россию от растворения в Востоке. Чингисхан (Восток) уберег Россию от растворения в Западе. Такая самобытность — это абсолютный плюс.

На следующем историческом этапе евразийскую мысль развивал Л.Н. Гумилев, сформулировав свою теорию пассионарности, которая является неотъемлемой частью евразийского мировоззрения. Что такое пассионарность, по Гумилеву? Это прежде всего способность жертвовать материальными интересами ради высоких целей. Именно это и есть градус измерения евразийства. Люди, не способные поступиться материальными интересами, люди, являющиеся рабами механических закономерностей, не могут быть евразийцами. Не могут строить Империи, не могут верить в Бога и исповедовать его культ. Только тот человек, который видит как свою цель, как свой исток и как свое призвание нечто большее, нежели материальные эгоистические интересы, достоин называться человеком. Евразия — это ядро пассионарности, а туранские кочевые племена являются эталоном пассионарной этики, как утверждает теория Льва Гумилева. На этих принципах жертвенности, солидарности, взаимовыручки, общинности, идеализма, активной динамики и формировалась веками евразийская нравственность. Древние законы ясы Чингисхана основаны на преобладании такого пассионарного типа. Только тот считается полноценным воином (гражданином), кто способен «положить душу свою за други своя». Как это созвучно Евангелию!

Неоевразийство как наследие политической и духовной философии евразийства

В 80-е годы евразийский комплекс идей был возрожден мной и группой моих сторонников и коллег. Большинство из них и сегодня являются остовом евразийского движения, партии «Евразия», которую мы сегодня учреждаем.

Мы развили (в том числе и с помощью научного аппарата) в форме неоевразийства те интуиции, которые заключались в текстах основателей евразийства, обогатив их современной геополитической мыслью, традиционализмом, новой методологией концепции «консервативной революции», экономическими (хозяйственными) моделями экономики «третьего пути». Сегодня у нас есть полноценное, выстраданное мировоззрение, сформулированное в начале прошлого века и существовавшее сложно, драматично, диалектически в течение почти столетия. Это наше наследие. Это наша база.

Теперь несколько слов, о той ситуации, в которой мы принимаем решение о создании политической партии «Евразия». Какова экономическая ситуация России, в которой мы будем действовать?

Оценка экономической ситуации в России Следует выделить один фундаментальный (теоретический) вопрос. Является ли экономика, как утверждают представители либерального направления, судьбой? Является ли материальное благополучие и эффективность хозяйственной системы высшим критерием цивилизации? Является ли экономика альфой и омегой человеческого существования? Исчерпывает ли она его?

На этот вопрос есть два четких и абсолютно различных ответа. Есть идеологии, в частности, либерально-демократическая (особенно развитая на атлантистском полюсе), которая утверждает: «Да, является. Экономика это судьба: выше экономики нет ничего». С такой же ясностью, последовательностью и непримиримостью другая идеология утверждает, что экономика судьбой не является и этот второй ответ — ответ евразийский. Экономика не есть последний критерий оценки цивилизации. Да, она крайне важна: хозяйственный уклад есть жизненная среда человека. И, тем не менее, экономика ни в коей мере не является высшей ценностью.

Экономика, с точки зрения евразийцев — это инструмент. Если нет смысла жизни, если нет исторической цели у человека и общества, то благополучие и благосостояние бессмысленны. Мы видим основную историческую проблему не в том, что хозяйственные механизмы в России сейчас пробуксовывают. Да, идет обнищание населения, социальная сфера полностью провалена, миллионы людей существуют практически на подножном корме. Это, естественно, неприемлемо и плохо. Но причина такого положения дел не лежит на поверхности. В силу исторических обстоятельств сегодня мы заимствовали у Запада не столько преимущества либеральной рыночной системы, сколько ее дефекты. Либеральные модели эффективны и действенны в определенной социальной среде в определенные исторические эпохи. Слепое копирование этих предписаний как несомненных догм ни одной стране мира не приносило пользы — лучше всех справлялись с задачей те страны, которые могли сочетать позитивные методики либерализма с национальными особенностями, тщательно и тонко адаптируя их к конкретной исторической среде.

В экономическом споре двух фундаментальных сил нашего общества — сторонников реформ и противников реформ — мы (современные евразийцы) придерживаемся позиции третьего пути. Либералы говорят: «Все идет хорошо, идут реформы, и пусть они продолжаются». На это коммунистическая оппозиция отвечает: «Все идет плохо. Надо вернуться к Госплану и к чрезвычайным мерам мобилизационной экономики». В этом споре мы не видим себя ни на той, ни на другой стороне.

Евразийство предлагает свое решение экономической ситуации.

Мы считаем, что России нужна экономика, подчиненная целям национального и государственного строительства. Нам нужна эффективная, применительно к нашей эпохе, к нашим конкретным условиям, экономическая модель. А это предполагает наличие двух элементов. Во-первых, относительно частного сектора: в мелком и среднем бизнесе либеральная модель доказывает свою оптимальную эффективность. И чем больше будет развиваться рынок на этих уровнях, тем будет полезнее для державы. Этот подход отвечает национальным интересам, и поэтому здесь требуется создать условия максимального благоприятствования мелкому и среднему бизнесу.

Во-вторых, есть сектора, — социальный, государственный, стратегический, военный, ВПК, природные ресурсы, — которые, по определению, не могут и не должны находиться в частных руках, поскольку это стратегический ресурс всего общества. Следовательно, на уровне мелкого и среднего бизнеса евразийцы поддерживают либерально-капиталистический (рыночный) подход. На крупных стратегических уровнях должны быть введены механизмы стратегического планирования и государственного контроля. Сегодня правительство (я не скажу Президент, он — политик прагматичный) поддерживает, в основном, курс на либерализацию, причем либерализацию тотальную и догматическую.

Мы полагаем, что этот курс ошибочен, что безоглядная культивация западных либеральных моделей ни к чему хорошему не приведет. Даже, если эффективно исполнить в этом направлении то, что сейчас делается плохо, результат все равно будет отрицательный. И спор относительно темпов роста, запечатленный в послании Президента к Федеральному Собранию, демонстрирует очень важный момент. — Развиваясь в либеральном ключе, российская экономика не может превысить те темпы роста, которые указаны в правительственных прогнозах.

Сама постановка вопроса в нынешней полемике Президента с Правительством, если перевести ее на уровень более серьезных экономических обобщений, выглядит следующим образом. — Президент настаивает на необходимости экономического роста, поскольку от этого зависит стратегический статус России. На это либеральное правительство отвечает: «это противоречит законам рынка и, по имеющимся прогнозам, мы можем обеспечить рост ВВП всего лишь на 4%».

Эти 4% губительны для страны как стратегического и геополитического образования. В этом конкретном вопросе мы приходим к фундаментальному противоречию приоритетов: что важнее — законы экономики или законы национального государственного развития? Что должно определять что? Если приоритетно государство, то вполне можно искать способы различной мотивации развития и роста, пусть даже с помощью мер протекционизма или даже элементов мобилизационного похода. В этом отношении мы, безусловно, стоим на стороне Президента и считаем, что ресурсы для повышения экономического роста ВВП есть, стоит лишь честно определить приоритеты.

Евразийская модель, суть которой можно выразить одним словом — «евразийский патернализм» или «автаркия больших пространств» — означает создание экономической модели, максимально развивающей внутренние ресурсы в сочетании с дифференцированной открытостью всей территории евразийского «таможенного союза» внешним геоэкономическим зонам. Этот и есть классический протекционизм, и если посмотреть на реальную экономическую историю, то американское чудо и взлет японской экономики связаны именно с подобными протекционистскими мерами, а не с полным открытием границ для внешней торговли.

Таким образом, прагматический подход к хозяйственной сфере, отказ от отождествления всех ценностных систем только с рынком — это евразийский взгляд на нынешнюю ситуацию. И это освобождает нас от того, чтобы каждый раз солидаризоваться либо с либералами, либо с социалистической (коммунистической) оппозицией. Наша цель, наша задача — великое мощное государство, процветающий народ. Какими экономическими методами это может быть достигнуто?

Мы считаем, что евразийская модель, концепция евразийского патернализма здесь оптимальна.

Но надо иметь политическую волю и определенные инструменты, чтобы на этом настоять. Именно поэтому мы намерены превратиться в партию: одно дело — проекты и теория, другое дело — продвижение конкретных мер и осуществление конкретных шагов.

Оценка внешнеполитической ситуации России

В мире сегодня происходит довольно сложный и тревожный процесс глобализации. Это не просто сближение между собой различных культур и цивилизаций. Глобализация — это унитарное одномерное навязывание всему миру кода американского (западного) общества с его специфической системой ценностей. При этом выигрывает одна сторона — та, которая создает правила, устанавливает образец и парадигму планетарного устройства. Известно, что тот, кто придумывает правила игры, лучше знает, как их использовать и обойти, чем те, кому они навязываются.

Американский глобализм является базовой и основной тенденцией современной картины мира. Все остальные геополитические трения, все основные проблемы в международных отношениях являются производными от этой тенденции. После распада Советского блока Америка осталась гипердержавой и, соответственно, проецирует собственные цивилизационные коды на всю планету, взяв на себя, как объявляют сами американцы, функции «мирового правительства».

Этот процесс глобализации является целиком негативным, поскольку он объективно разрушает всякую цивилизационную самобытность, все культуры, все национальные и религиозные сообщества. Атлантизм диктует всем совершенно чуждую цивилизационную модель, определяя и навязывая «что морально, что позволено, что прогрессивно» и т.д. Это однополярный глобализм, который не собирается учитывать ничьих мнений. Иногда такой глобализм пытается выдать себя за диалог, но это иллюзия. На самом деле, это монолог, в котором никакого ответного голоса не предполагается. Глобализм является кризисным и тупиковым явлением еще по одной фундаментальной причине. Существует нечто, что можно назвать «основным противоречием глобализма». Для того, чтобы перейти к более или менее реальному управлению планетой, координированному контролю над человечеством, необходимо осуществить ряд геополитических трансформаций. История показывает, что существует процесс расширения определенных геополитических организмов от «городов-государств» к «государствам-территориям» и, далее, к «государствам-континентам». Эти «государства-континенты», «большие пространства» и сама неизбежность этой стадии сегодня игнорируются глобализмом. Кризис традиционных Государств-Наций налицо. Они, безусловно, обречены на распад, рассеяние и трансформацию в нечто иное, так как все они утратили основные черты подлинной стратегической суверенности и не являются более полноценными геополитическими субъектами. Но теоретики глобализма делают из этого верного наблюдения неверный вывод, и переходят сразу к модели единого управления миром, минуя промежуточную континентальную стадию или стадию «континентального (иначе, многополярного) глобализма». Это заблуждение может дорого стоить не только США, но и всему миру.

Достаточных реальных — цивилизационных, экономических, геополитических и силовых — ресурсов для единоличного доминирования и унификации мира сегодня у США нет. Об этом говорит и известный американский политолог Сэмуэль Хантингтон в своей работе «Столкновение цивилизаций», утверждая, что глобальный либеральный проект сегодня не пройдет, поскольку цивилизационные особенности мира дадут о себе знать в самое ближайшее время. Мы принимаем анализ Хантингтона, он совпадает с нашим стратегическим видением. Мы считаем, что вместо «глобальной» глобализации и «однополярной» глобализации мы должны предложить систему нового видения мира — мира альтернативного, основанного на «многополярной глобализации» — и осуществить промежуточный этап объединения ряда цивилизационных пространств в (более или менее) единые стратегические, цивилизационные, культурные и экономические блоки.

Если глобализация будет развиваться по американскому сценарию (и ничто не заставит Америку отказаться от него), мы предвидим колоссальный кризис всей планетарной системы балансов, геополитических альянсов и т.д. Ничего иного, кроме как большой крови и большой гражданской войны в планетарном масштабе, продолжение глобализации не сулит.

Мы видим уже дугу нестабильности от Балкан через Ближний Восток Ирак, Кавказ, Афганистан к Пакистану и Индии. Это линия, по которой осуществляется дезинтеграционный разлом Евразии. Конфликты по этой цивилизационной линии разлома неизбежны. Они будут кровавыми и жестокими и будут тяготеть к тому, чтобы вовлечь в них максимальное число стран. А это напрямую угрожает системе безопасности России.

Мир по-американски, Pax Americana или однополярный глобальный мир, не может быть установлен без насильственного слома существующих цивилизационных моделей. Глобально править США смогут только в том случае, если вместо цивилизаций и стран они будут иметь дело с раздробленными враждебными анклавами.

Следует обратить внимание на то, что Америка сегодня выступает не как одна из сил в локальных конфликтах, поддерживая ту или иную из них, но сплошь и рядом с обеих сторон. Это мы видели в Афганистане: сначала были созданы талибы (американская и пакистанская резидентура для противостояния вначале просоветскому режиму, потом пророссийскому Северному Альянсу), через посредство ваххабитской Саудовской Аравии инициирован Бен Ладен и Аль-Каеда. Затем Америка наносит по ним удар.

Америка поддерживала долгое время Пакистан в его противостоянии с Индией, одновременно заключая с последней военные договора.

Углубленный геополитический анализ показывает, что и в израильско-арабском конфликте (несмотря на кажущуюся приоритетную поддержку Израиля Америкой) мы имеем дело с довольно неоднородным распределением сил американского потенциала.

В этом отношении мы должны твердо заявить, что нас не устраивает «мир по-американски» — Pax Americana. Мы предлагаем альтернативную модель «мира по-евразийски» — Pax Euroasiatica. Он заключается в сплочении «больших пространств», в интеграционных процессах на материке. Мы должны сделать зоны цивилизационных конфликтов зонами диалога культур.

Мы — сторонники объединения Европы, объединения Евразии, покрывающей приблизительно пространство СНГ, включая некоторые страны, которые цивилизационно входят в наш блок (такие, как Болгария, Монголия и Сербия). Речь не идет о создании единого государства. Речь идет о создании единой цивилизационной блоковой системы. Продолжая линию евразийского блока, можно говорить о распространении его на юг в сторону Ирана и Индии.

Также мы имеем евразийский проект для тихоокеанского региона. В любой точке планеты может быть применена евразийская стратегическая модель. Мы имеем не только общую идею, что многополярный мир является более справедливым и истинным, нежели мир однополярный, но и методологию построения многополярного мира. Таким образом, это не просто лозунг, но и целый арсенал разработанных в современном евразийском ключе средств.

На Pax Americana необходимо ответить Pax Euroasiatica. Это наш цивилизационный глобальный проект. В нем есть позитивный сценарий для каждой из сторон. Есть позитивный проект и для США. Если США откажутся от претензий на планетарную гегемонию и от проведения однополярной глобализации, обратившись к той или иной форме изоляционистского проекта (доктрина Монро), они могут стать важным, уважаемым и позитивным элементом многополярной системы. Мы, евразийцы, не имеем ничего против США, американского народа, американских ценностей и американской цивилизации. Но мы радикально и последовательно выступаем против насильственного навязывания этих американских ценностей тем народам и странам, которым они совершенно чужды исторически, геополитически, культурно. Евразийский антиамериканизм существует только до тех пор, пока США претендуют на глобализм и универсализм своей модели. Как только атлантический полюс откажется от претензий на глобальную доминацию и признает локальность своих цивилизационных полномочий, из врага и соперника он превратится в друга и союзника.

Внешнеполитическая доктрина евразийства развита более подробно, нежели у всех остальных политических партий, и не зависит от конъюнктуры. Она, в основном, отражена в партийных документах, в политической Программе, книгах «Евразийский Взгляд» и «Евразийский Путь», в других материалах, подготовленных движением «Евразия».

Евразийство имеет отчетливую и детальную методологию построения многополярного мира. Не только лозунг, но и логистику, развитый арсенал средств.

Анализ внутриполитической ситуации в России

Мы видим, что внутриполитическая ситуация в стране очень сложна и является в достаточной степени критической. Сегодня не определен сам статус нашего Российского Государства. Да, существуют законодательные акты, Конституция, границы… Но все это пока довольно приблизительно. Следует учитывать, что такой формы государства, как Российская Федерация, никогда в истории не существовало.

Что это? Остаток Советского государства? Национальное государство регионального масштаба? Искусственное эфемерное образование, на глазах распадающееся на части? Или ядро грядущего Евразийского блока?

Сегодня на эти вопросы никто не может дать окончательного ответа. РФ — это геополитическая конструкция, находящаяся в переходном состояниии. В любой момент чаша весов может сдвинуться в любом направлении. В случае продолжения вовлечения в процессы глобализации и движения на Запад нас ждет дальнейшее расчленение, т.к. в формате национального государства удержать без специальных силовых или идеологических методов сложную конфигурацию разрозненного российского федерального пространства невозможно. Повсюду зреют опасные «завязи» внутрироссийского сепаратизма. В Чечне мы видим лишь один из примеров этого: на Северном Кавказе, в Поволжье, в Сибири постепенно формируются более глубинные и более опасные тенденции. В этом отношении, отсутствие мобилизующей идеологии и продолжение вовлечения в либерально-демократическую модель грозит распадом России.

Это худший вариант, но именно он описан в книге «Великая шахматная доска» Збигнева Бжезинского, главного современного теоретика атлантизма. Бжезинским Россия уже поделена на несколько марионеточных государств. Это может стать нашим будущем, если мы не предпримем в этом направлении каких-то кардинальных и решительных мер. Ощущая серьезность угрозы распада, многие сегодня считают главной задачей укрепление России в качестве «национального государства» в тех границах, которые у нее есть. Это позиция патриотического фланга российской власти. Однако, когда мы будем утверждать мобилизационную идеологию этого государства-нации (без чего никакого укрепления быть не может), мы будем вынуждены провести жесткую границу с нашими соседями, бывшими союзными республиками, отгородиться от них «железным забором» (в том числе и таможенным). Это сделает евразийскую интеграцию и консолидацию СНГ маловероятными. Следовательно, такой проект «державности» не является евразийским. Кроме того, для создания законченной «патриотической» идеи, ограниченной рамками РФ, потребуется серьезная консолидация общества. На каком основании такая консолидация могла бы происходить? На основании тех буржуазных представлений о мире, которые лежат в основе исторических государств-наций? Причем именно эти представления и привели сегодня большинство европейских (да и азиатских) государств на грань распада…Сложно придумать более неудачное время для построения государства-нации в России. Эта инициатива заведомо не может кончиться ничем хорошим. У нас много народов, много культур, региональных отличий, и уравнять это все в некоем «якобинском» единстве может только гильотина.

Но, я уверен, что для репрессивных мер у нас нет сегодня ни сил, ни желания, ни ресурсов, ни воли.

Единственный оптимальный вариант существования России — это существование в качестве мировой державы. И как ни странно, России проще быть великой и мировой державой, чем сохранить свой региональный статус. Конечно, мы не можем сделать Россию великой державой в том формате, в каком существовала Царская Россия или Советский Союз. Идеологическое обеспечение нового планетарного статуса следует искать ни в имперском колониализме на православно-монархической основе, ни тем более в возврате к марксизму. Прямого повторения история не терпит. Мы можем стать великой мировой державой, только если найдем новое выражение для евразийской геополитической миссии объединения континента и для выражения нового альтернативного глобального проекта. А вот для этого у России есть все основания: исторические традиции, многообразие и многополярность собственного устройства, недавнее прошлое, когда мы жили в гораздо более широком геополитическом контексте. Будущее России заключается в том, чтобы стать ядром и платформой нового континентального образования. Пусть в ближайшем будущем им станет Евразийский Союз, наподобие Европейского Союза, но это не предел. С помощью ряда геополитических альянсов и блоков мы должны выстроить совершенно новую уникальную, никогда не существовавшую доселе, и, тем не менее, вполне надежную континентальную конструкцию.

Это наш евразийский взгляд на внутреннюю политику. И в этом отношении именно выбор геополитического статуса России сегодня определяет все остальные процессы нашего политического существования. Если мы будем убеждены и солидарны в том, что мы строим великую державу, мы примем как абсолютную историческую необходимость евразийскую идеологию в качестве базового духовного, философского и политического инструмента.

О нашей евразийской поддержке Президента РФ

В данной политической ситуации и в дальнейшей перспективе мы поддерживаем Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина, который воплощает в себе сложный и переходный период нашего государства от неопределенности, в которой мы находились последние 10 лет, от инерции распада и развала к некому новому этапу.

Я хочу подчеркнуть, что сегодня (за три года пребывания Владимира Владимировича у власти) еще очень трудно сказать, куда мы вместе с ним пойдем.

Этот вопрос не закрыт. Путин — это выражение того исторического состояния, в котором сегодня находится Россия. А это состояние неопределенности. Это состояние вопросов, а не ответов. Это состояние есть понимание необходимости укрепить наше государство и дать ему новый импульс исторического бытия. Но мы еще не решили, быть может, пока сами не знаем — как. И нам представляется, что и он еще не совсем твердо знает как. В принципе и нельзя требовать от одного человека, чтобы он и мыслил, и решал, и делал за весь народ. Но вместе, сообща, сплотившись вокруг нашего Президента, делегировав ему евразийские модели, планы Евразийского Проекта, которые являются спасительными в нашей исторической ситуации, я полагаю, мы найдем такой выход. Мы поддерживаем Президента Путина за его запрос на выработку национальной идеи. На самом деле, это уже есть признание евразийства. Почему? Давайте попробуем рассуждать в этом направлении методом исключений.

Какая национальная идея может быть в России? Может ли она быть советской, т.е. возвратом в прошлое? Кажется, по общему убеждению, нет. Советское государство родилось в революции. Оно прошло море крови, оно стало огромным. Другими словами, родилось, пожило и умерло. Для того, чтобы повторить все сначала? Такого в истории не бывает.

Может ли либерализм выступать в качестве национальной идеи? Вовсе нет.

Во-первых, — это полная копия западной модели, во-вторых, — национальную идею, которая полностью отрицает какую бы то ни было форму идеалистического импульса в человеке, воплотить в жизнь невозможно. Либерализм — это антитеза идеократии. Менее всего в качестве национальной идеи пригоден именно он. Узкий национализм также не может быть национальной идеей, поскольку у нас много народов, много конфессий и насильственная русификация или приведение всех в Православие абсолютно исключены. Это только расшатает наше единство, а не укрепит его.

Методом исключения мы приходим к евразийству, которое выполняет две фундаментальные функции в решении этой задачи: утверждает консолидирующую, мобилизующую державно-патриотическую идею, с одной стороны, а с другой, вовлекает многообразные, многополярные и многовекторные этно-культурные формы в процесс общего исторического делания (в построение «общей судьбы»).

Это совсем не национализм, но, скорее, плюрализм, где множество культур и этносов получают возможность сохранения и развития. Одновременно, это и не отказ от национальной идеи, а наоборот — выработка мобилизационной евразийской идеологии, новой исторической версии идеократии. Таким образом, сам запрос на национальную идею — это запрос на нас, на евразийство.

Мы приветствуем в Путине укрепление вертикали власти. Расшатывание этого механизма чревато тем, что мы упустим еще один уровень нашей обороны, еще один уровень нашей державности. И как говорил один бельгийский геополитик: «Федерация — это как шоколад: легко разломить, но для того, чтобы фрагменты соединились, необходимо переплавить все заново». Если сейчас экстренным образом не противодействовать сепаратистским, местническим тенденциям, то мы потеряем даже то, что имеем сейчас.

Мы поддерживаем в Путине его внимание к геополитике. Конечно, сейчас трудно говорить о том, каким геополитическим курсом руководствуется наша власть. Самое точное определение ему, я думаю — прагматизм. Но интерес и внимание к геополитике есть, этому способствует и его профессиональное образование. И это является прекрасной базой для геополитического осмысления положения России в мире. А это уже и есть евразийство: как я показал в учебнике «Основы Геополитики», любой человек, занимающийся геополитикой на территории РФ или СНГ, объективно становится на позицию евразийства; здесь, как и в квантовой механике, сам ход процесса зависит от позиции наблюдателя. Геополитика — это дисциплина, связанная с точкой наблюдения. В зависимости от того, в какой геополитической зоне мы находимся, такова наша геополитика: есть геополитика Бжезинского, находящегося по ту сторону океана и это о — атлантизм; есть модели геополитики тех, кто находится в промежуточной сфере — береговой зоне; и есть геополитика «сердцевинной земли», heartland’а, это — евразийство.

Мы поддерживаем интеграционные процессы, которые продолжает, развивает и закрепляет Президент в рамках ЕврАзЭс. Мы приветствуем вступление Украины и Молдовы в ЕврАзЭС в качестве наблюдателей. На наш взгляд — это судьбоносное явление. Мы должны использовать все возможные формы интеграции в рамках СНГ. Экономическая интеграция это один из аспектов инфраструктуры в рамках будущего Евразийского Союза. Подчеркну, что здесь без евразийства также не обойтись, поскольку евразийство есть философия интеграции.

Сейчас дело доходит и до стратегической интеграции, подписан важный документ о создании новой «Организации Договора о Коллективной Безопасности». Это очень важный стратегический шаг. Осталось сделать третий шаг — обратиться к евразийскому мировоззрению как к философии и политике интеграции. Я думаю, этот шаг на определенном этапе будет сделан.

О демографической катастрофе в России

Анализируя происходящее у нас в стране, нельзя не сказать несколько слов о демографической проблеме. Это проблема падения рождаемости, вырождения нашего народа, проблема социальной деградации, появления миллионов беспризорников и распада семей. И ее, с нашей точки зрения, нельзя свести только к экономической платформе.

В ее решении в высшей степени важен нематериальный, нравственный фактор. Общеизвестен характер катастрофических демографических процессов в богатых странах с развитой «либеральной культурой». Плоды этой «культуры» можно видеть по телевизору, по МТV, наблюдая все формы извращения, патологии, самые низменные пороки, которые себе только возможно представить. Именно богатые и благополучные страны страдают максимальным падением рождаемости. Западные «ценности», полное снятие этических, нравственных и религиозных рамок, вместе с материальным процветанием, способствуют чему угодно, только не деторождению и не укреплению семейных уз.

Одновременно мы видим бедные страны, которые живут в сложных экономических условиях, но сохраняют элементы традиционного общества и там — всплеск рождаемости.

Циничные представители «золотого миллиарда» говорят так: «Вот если бы вы не верили в Бога и не следовали своим традициям, то вы бы тоже рожали меньше, как мы, и занимались бы другими делами». Эта логика представляется нам чудовищной, кощунственной, несовместимой с человеческим достоинством.

Необходимо переломить демографический процесс в России. Единственный способ — возврат к нравственной, религиозной, традиционной евразийской системе ценностей. Никакого иного способа возрождения демографии не существует. Проблема детства также не лежит исключительно и всецело в материальной плоскости, а решается принципиальным изменением морального и информационного климата.

Евразийство и «четвертая власть»

Здесь следует подчеркнуть, что мы своей задачей ставим, в первую очередь, взятие власти над медиакратией.

Общее содержание основного потока, транслируемого по нашим и западным СМИ, это приглашение к массовому самоубийству и безумию. Взгляните однажды холодным взором: какие ценности, образцы, клише, коды транслируют СМИ не только в фильмах, но в информационных выпусках и рекламных роликах — наслаждение кровью, извращение, навязчивое приглашение к разврату, осмеяние всех традиционных социальных и этических норм. И такая ситуация не ограничивается кругом независимых частных масс-медиа, а присуща государственным, федеральным каналам в не меньшей степени. В этом отношении мы должны быть непримиримы. Современные российские СМИ являются бастионом вырождения, проводниками радикально чуждой нам системы ценностей. Они в огромной мере ответственны за миллионы бездомных детей, за распад семей, за извращение, вырождение и гибель нашего евразийского населения.

В этой связи, не случайны напряженные баталии между государством и СМИ. Это сила, которая очень слабо контролируется даже нашими чиновниками. Искушенному телевизионщику сегодня ничего не стоит формально в точности исполнить заказ чиновника, по сути дела, легким трюком перевернув смысл. К примеру, получили «заказ» на репортаж освещения съезда пропрезидентской центристской партии «Единая России», который выполняют все телеканалы. Но что мы видим? Ернический тон, косые планы, ехидные интонации и комментарии. И в результате, выполняя заказ власти, СМИ транслирует совершенно иную, прямо противоположную идею. Таковы методологии и технологии новых СМИ.

Это особая корпорация, и мы видим, что все три года Путина у власти идет эта битва со СМИ. Они ответственны в большей степени, чем кто бы то ни был за то, что происходит у нас в стране. Они не просто транслируют, они кодируют и гипнотизируют, закладывая определенные парадигмы в человеческое сознание. Наше государство не религиозное, но оно не должно быть агрессивно атеистическим или сектантским. Не должно покрывать прямую пропаганду разврата, греха, насилия и вырождения. Фактически, широко транслируемые зловещие информационные коды способны убивать в наше время не хуже обычного оружия, если не сильней.

СМИ — это проблема проблем.

Краткий анализ и оценка других политических партий

Мы становимся партией, поэтому должны хотя бы в самых общих чертах определить наше отношение к другим политическим партиям.

«Единая Россия» — партия административного ресурса. Она поддерживает Президента и поддерживается Президентом, являясь центристской. Это партия административного ресурса и адекватно выполняет эту функцию. В этом отношении она позиционируется как наш союзник. Другое дело, что идеологизация и постепенное превращение этой партии в мировоззренческий аппарат, в оплот политической философии заведомо невозможны, и даже тратить силы в этом направлении бессмысленно.

Функция нашей партии «Евразия» и заключается в том, чтобы быть партией идеологии, партией идеи, которая поддерживает Президента. При правильном развитии ситуации, я надеюсь, у нас с «Единой Россией» сложатся вполне конструктивные отношения.

КПРФ — партия ностальгии по идеократии старого типа.

Очень многое связывает нас с КПРФ, и в последнем номере нашей газеты «Евразийское обозрение» я рассказываю, о том, как при переходе от КПСС к КПРФ Геннадий Андреевич Зюганов, — и напрямую, через мои личные с ним контакты, и косвенно, — заимствовал отдельные моменты евразийской идеологии, поставив ее на службу политической структуре КПРФ. На мой взгляд, этим в значительной степени объясняется успех этой партии: не просто эксплуатацией ностальгии, но также прививкой отдельных аспектов евразийской идеологии. Для ортодоксального коммунизма концепции геополитики, методология истории религии, теория цивилизационной преемственности СССР в отношении Романовской Империи, — чем изобилуют труды Зюганова, — абсолютно чужды, но в то же время в контексте евразийства они естественны и уместны.

Зюганов взял их не из марксистских коммунистических источников, а у евразийства, и очень удачно привил кое-что КПРФ. И все же вся конструкция оказалась довольно искусственной, созданной не по убеждению, но для прагматических целей. То, чем обладает КПРФ, больше похоже на идеологию, чем остальные политические партии. Но все же это не идеология, а ее суррогат. Коммунистический проект был примером успешной реализации идеократии. Но все это позади. Постепенно последние иллюзии о возможности возврата в прошлое рассеются. Евразийский же идеократический проект, который обращен в будущее и основан на другой системе нравственных и духовных ценностей, призван сменить его собой.

ЛДПР — партия талантливого юмориста с дурным вкусом.

Это крайне удачный политический шоу-бизнес. Такие шоу-корпорации эффективны для люмпенизированной части нашего населения и действительно могут рассчитывать на какой-то успех. Однако, их время прошло. Серьезно об этом остроумном человеке, способном превратить в посмешище любую серьезную тему, говорить едва ли имеет смысл. Структуры же ЛДПР ничто иное как коммерческая корпорация. Собственно политики там нет.

СПС — либеральная партия благополучного меньшинства.

Эта партия обращается к имущим. В этом отношении мы не видим в СПС, по большому счету, больших идеологических противников, если не считать крайних западников. В основном, там — прагматики, и они занимаются своими узкими темами. У них крайне ограниченный спектр электората. Он не наш. Мы обращаемся ко всем слоям населения, но в первую очередь к неимущим. «Евразия» — это партия обездоленного большинства. Но наша задача не организовать реванш или очередное перераспределение, но привить имущим чувство ответственности за неимущих. Если определенные политики из СПС разделяют беспокойство за державу и общество, искренне желают процветания стране, мы готовы с ними сотрудничать. И все же, СПС — это партия, ограниченная капиталистическим классом, которая никак не может стать общенародной партией. У «Евразии» цели иные.

«Яблоко» — партия запутавшейся в себе интеллигенции.

Долгое время партия Явлинского ассоциировалась с апологией западничества. Подозрительным является факт участия ее лидера в важном атлантистском консультативном органе «Трехсторонней комиссии». Однако к «Яблоку», больше по имиджу, чем по сути, тяготеют научные, интеллигентские круги, определенные группы молодежи. В эпоху увлечения атлантизмом эти круги с энтузиазмом осваивали либерализм и западничество. Сегодня ситуация изменилась, и те же среды все более увлекаются евразийством. Показательно и то обстоятельство, что в политсовет партии «Евразия» входит бывший вице-спикер от партии «Яблоко». Если политики из «Яблоко» признают национальные интересы России и евразийские подходы, мы будем нормально с ними сотрудничать. У нас нет никаких предрассудков.

Что касается экстремистских организаций, хочу подчеркнуть, что партия «Евразия» категорически отмежевывается от всех форм экстремизма —социального, национального или либерального.

И последнее.

Существует один очень неприятный момент — это создание сегодня псевдоевразийских структурр. Люди, которые еще вчера занимались расшатыванием российской государственности, раскалывали традиционные религии, провоцировали национальную рознь, участвовали в повстанческих движениях крайних еретических псевдоисламских сект на Кавказе, сегодня, чтобы уйти от ответственности, «рядятся» в евразийские тоги. Речь идет о так называемой «Евразийской партии России» Абдул-Вахеда Ниязова (Вадима Медведева). Я полагаю, что это крайне неприятное недоразумение и, одновременно, очень грамотный авантюристический ход со стороны определенных сил в нашем обществе. Есть такое выражение: «Патриотизм — последнее прибежище негодяев». Это не значит, что патриотизм плох сам по себе. Это значит, что негодяи, наворовав и наделав кучу грязных дел, становятся патриотами для того, чтобы им списали прошлые грешки.

Евразийство сегодня чрезвычайно популярно, оно притягивает огромные массы и ресурсы, привлекательно и для элиты и для широких слоев населения. И этим, к сожалению, начинают пользоваться прохвосты.

Еще раз хочу подчеркнуть, что так называемая «партия» Ниязова никакого отношения к евразийству не имеет. Это самозванцы, которые эксплуатируют и паразитируют на чистых и светлых идеях, апеллируя постоянно к нашим авторитетам, приписывая себе итоги проведенных нами акций, раздавая от своего имени нашу литературу и наши газеты. Это все уже было в политической жизни, это мы все уже проходили, и не раз. Такими авантюристами полна была Россия, особенно в период последних десятилетий. Однако их время закончилось.

Я хотел бы призвать своих коллег и единомышленников к активному противостоянию этому авантюризму, чтобы не позволить порочить светлые и чистые идеи евразийства, дав решительный отпор временщикам-узурпаторам.

Пять принципов Политической партии «Евразия»

Пять основных принципов евразийской идеологии изложены в нашей Политической программе, и я хотел бы кратко перечислить их. Это: научный патриотизм, социальная ориентация, традиционализм, евразийский этнизм и евразийский регионализм.

Научный патриотизм

Евразийский «научный патриотизм» основан на геополитике. Мне часто говорят, что геополитика — очень непростая дисциплина, и ее сложно объяснить народу. Наверно, это так. Но, большинство нашего населения окончило хотя бы среднюю школу. С точки зрения методологической, геополитика и евразийство гораздо проще, чем учебник 7-го класса по тригонометрии или «Анна Каренина» Л.Н.Толстого. Мы это все читали, сдавали, мы это понимали и писали об этом сочинения. Не понять, что в мире существуют две цивилизационные модели — сухопутная и морская, континентальная и островная, — и между ними находится промежуточная береговая зона, могут только двоечники.

Два геополитических полюса — атлантизм и евразийство — ведут планетарную дуэль. Атлантизм сегодня выигрывает и стремится закрепить свой выигрыш в однополярном мире. Это и есть глобализм. Противоположный полюс хочет восстановить баланс, возродиться в новой форме, с учетом печального опыта поражения. И возродившись, он создаст иной мир — многополярный, а не однополярный. Это — евразийство. Все предельно просто. Вся геополитика в 6 предложениях. Если это мы способны усвоить и осознать, то все остальное нам автоматически будет понятно.

На этом основании евразийством и формулируется проект России как мощной мировой державы. Это требует стратегического централизма, оперативности, силы, возрождения государственности — всего того, о чем говорилось выше. «Россия может быть или великой или никакой».

Нам всем необходимо потратить усилия, чтобы понять основы геополитической методологии. Это наш козырь, это наша идея, это и есть наш «научный патриотизм». Вот что значит любить Родину по-научному, не только сердцем, но и умом. Давайте приложим усилия и усвоим геополитический минимум — без этого невозможно.

Сделаем еще несколько уточнений по поводу нашего видения мира. Мы принимаем вызов глобализации и понимаем, что либо Россия будет действовать глобально при защите своих интересов, т.е. будет глобальным субъектом, либо она станет объектом, т.е. предметом манипуляции извне и в конечном итоге подпадет под внешнее управление.

Россия не может быть региональной державой — у нее только один выбор: либо своя роль в мировой политике, либо исчезновение. Вопрос стоит остро. Кроме того Россия не способна сохранить свой геополитический суверенитет и стратегическую независимость в одиночку. Исторические, материальные и идеологические ресурсы изоляционизма исчерпаны. Нам необходима система альянсов — осей — как внешних, так и внутренних. Евразийство утверждает многополярность во внешней и внутренней политике, считает необходимым создание единого стратегического пространства, объединяющего Европу и Азию.

Социальная ориентация

Мы считаем, что необходимо строить социально ориентированное государство, общество, нацеленное в первую очередь не на индивидуальное, а на общественное благополучие. И в этом отношении этика либерализма чужда нашей национальной истории — как славянской, так и общеевразийской. Либеральная рыночная экономика в определенных секторах приносит очевидные плоды — их нельзя отрицать. Но у рынка должны быть границы. На определенном уровне социальной системы — на уровне ценностей — рынку нет места. Свободно продавать товары и услуги — хорошо. Свободно продавать душу, веру, Родину, традицию, честь, нравственность, достоинство — плохо, невозможно, недопустимо.

Рыночная экономика должна быть помещена в контекст нерыночного общества, общества справедливого, солидарного, нравственного. Невозможно рассматривать социальную трагедию наших соотечественников как «неизбежные издержки капитализма». Миллионы беспризорников, малолетних проституток, брошенных стариков, обесчещенное научное сообщество, нищета, жесточайшая эксплуатации рабочего класса, вездесущая коррупция — это неприемлемо. Если это неизбежность капитализма, то нам такой капитализм не нужен. Рынок должен быть ограничен требованиями социальной справедливости и императивом национального возрождения.

Россия сегодня в сложной ситуации, и можно признать, что объем социальных средств в бюджете невелик. Но не все измеряется цифрами: необходимо установить в обществе в обязательном порядке «диктатуру справедливости». Если обездоленным не может помочь государство, пусть им помогут имущие. Следует обложить бизнес социальной рентой, которая не должна проходить долгий цикл полного огосударствления (так как в этом цикле деньги имеют тенденцию растворяться в карманах ненасытных чиновников). Следует связать конкретный бизнес с конкретной социальной средой, в рамках которой он находится. Частный характер предпринимательства должен сочетаться с социальными целями.

Это «евразийский капитализм». Капитализм с национальной душой и социалистическим лицом. Это экономика третьего пути.

Традиционализм

Сегодня всем очевидно — технический прогресс и эффективность экономики — это одно, а нравственный прогресс — другое. Наращивая технологический потенциал, мы пропорционально утрачиваем потенциал культурный и духовный. В XIX веке казалось, что эти вещи идут параллельно. Оказалось, что они противоположны. Цивилизация как техника противоположна культуре как духовности. Однако прямое противодействие традиции технологическому развитию проиграно. И вместе с тем, наше сознание отказывается признать как неизбежность ту чудовищную картину нравов и грехов, которые открылись на пороге XXI века: от легализации всех типов извращений до клонирования людей. Это неприемлемо. Нельзя исповедывать традиционную религию и принимать тот мир, который открывается перед нашими глазами — с его цинизмом, галлюцинациями, извращением, воспеванием всевозможных пороков.

И никакой «новой духовности», «новой нравственности», «новой религии» в таких условиях не появляется и не появится. Чтобы противостоять этому, необходимо вернуться к нашим духовным корням. Никто не опроверг основы традиционных конфессий. Вся атеистическая риторика с эпохи Просвещения была, как сейчас выясняется, лишь агрессивным и навязчивым пиаром, манипуляцией. Этому способствовал и внутренний упадок традиционных религий, неспособность дать адекватный ответ «нигилистической науке», претендовавшей на «позитивность» и «объективность». Мы утверждаем необходимость обращения к интегральному традиционализму, к основам традиционных конфессий — православия, ислама, буддизма, иудаизма. Неколебимые истины, основы нравственности и духовности — базу обновления и возрождения следует искать именно там и нигде более.

При этом интегральный традиционализм должен смело вступать в диалог с уловками модерна и постмодерна, оттачивать свой интеллектуальный аппарат, принимать вызов современной секулярной рациональности. Как это ни парадоксально, но наш традиционализм должен быть, в свою очередь, современным и искушенным, свободно принимающим вызов критики и находящим неотразимые аргументы. Отсидеться больше не удастся. Сегодня кризис секулярной культуры и науки дает нам, традиционалистам, верующим, фундаменталистам традиционных религий уникальный шанс для интеллектуального и социального реванша. Спасение от сумерек светского общества следует искать только в вечных истинах Веры.

Россия должна быть многоконфессиональной страной, но не светской. Общество должно быть религиозным, духовным, но не единообразным.

Мы за союз традиционных евразийских конфессий, за их стратегическое объединение в общий фронт против сект, агрессивного секуляризма, постмодернистического цинизма.

Евразийский этнизм

Мы — сторонники евразийского этнизмаа, т.е. предоставления этносам политического статуса и политического пространства на более достойной основе. Забота о каждом народе России, о каждом народе Евразии — это общая забота. Государство должно заботиться о всех народах, сохраняя их язык, не подвергая их русификации, не сваливая всех в нерасчленимую «общегражданскую» массу. Мы считаем, что высшей категорией истории, высшей ценностью является народ. Человек есть часть народа, он целиком и полностью им создан, воспитан, организован. Язык, культура, образ жизни, обычаи, верования, внешний вид человека — все это производная от его этнической принадлежности. Народы должны сохраняться, свободно развиваться.

Сегодня народы под угрозой. Они растворяются в отчужденной государственной бюрократии, переплавляются в космополитическом котле. Их сталкивают друг с другом, рассеивают, отрывают от корней. Национальные культуры, фольклор, обычаи, навыки, ремесла стремительно исчезают. Спасение народов от исчезновения в тлетворном процессе глобализации — это требование времени. Все народы различны и непохожи друг на друга. В этом их богатство. Сегодня всем им, как и традиционным конфессиям, угрожает гибель. Постмодернистические общества, глобализм губительны для всех них вместе и по отдельности не меньше, нежели экстремизм, шовинизм и ксенофобия.

Евразийство предлагает народам путь совместного спасения. Этническая программа евразийства — третий путь между национализмом и космополитизмом. Это союз народов, солидарный евразийский фронт.

Конечно, русский народ является в евразийстве центральным. Последние столетия именно он был основой евразийской цитадели. Он отдал все свои силы, все свои соки великому начинанию. А это был огромный риск. Он перенапряг свои усилия. Сейчас он в состоянии шока, временного исторического паралича. Отсюда — падение рождаемости, пассивность, растерянность. Если мы не пробудим и не возродим русский народ, у евразийства, у Евразии нет будущего. Русские — этнос молодой, энергичный, мессианский, проникновенный, могущественный и вдумчивый. На земле мало таких. Но в данный момент сон его глубок, усталость кажется неодолимой… Однако, мы не закончили наш исторический путь, нашу речь в мировом созвездии народов. Мы просто переводим дыхание. И завтра, ну, в крайнем случае, послезавтра мы проснемся… Возвратимся в мир с волей и внутренним русским светом. Мы, русские, должны не только возродиться сами, но и сплотить вокруг себя другие братские народы Евразии. По отдельности ни у кого ничего не получится. Только вместе, все вместе — русские, татары, калмыки, якуты, мордвины, евреи — мы способны в страшном новом мире отстоять право на жизнь, язык и культуру.

Евразийский регионализм

Мы — сторонники реальной страныы. Мы видим часто, как, приезжая из глубинки в Москву или другие крупные мегаполисы, люди быстро забывают свой родной край, его нужды, обычаи, превращаясь в некий федеральный, аморфный, бесцветный, некачественный, невыразительный планктон. Крупные центры, особенно мегаполисы, портят человека. Истинные этические, нравственные, духовные образцы мы должны искать в глубинке — в реальной стране.

Евразийство имеет дело не с абстракцией, а с живыми просторами реальной страны. Каждая область, каждый край России имеет свои уникальные черты. Наша огромная страна представляет собой целый континент, целый мир. Климатические зоны — от субтропиков до вечных льдов, степи и леса, лугов и пустынь, болот, озер, рек и морей. И везде — разные люди, разные хозяйственные системы, подчас разные культуры.

Евразийство стремится объединить их не по формальному признаку: мол, население — одна цифра, территория — другая, объем производства — третья и т.д. Каждый регион — особый, и подход к нему должен быть особым. Будучи частью великой державы, каждый регион должен иметь свое представительство, свой полновесный голос в Центре.

Мы выделяем эти пять принципов в качестве главных, партийных аспектов нашей программы. Они должны быть изучены и четко освоены каждым нашим последователем, и каждый, кто вступает в наше движение, должен твердо знать, в чем заключается пять аспектов политической программы партии «Евразия», и разделять их.

Наш Съезд должен сегодня принять очень важное решение: теория переходит в практику. Проекты близятся к своему осуществлению. Мы выходим на политическую арену в качестве самостоятельного субъекта. Это не значит, что мы исключаем альянсы и возможности взаимодействия с другими политическими силами. Но, на самом деле, мы принимаем сегодня решение о том, чтобы иметь свое собственное лицо, свои собственные структуры, собственную мощь. Это все надо наращивать, сегодня мы делаем только первый шаг.

В заключение я выношу на рассмотрение Съезда вопрос о преобразовании Политического Общественного Движения «Евразия» в политическую партию «Евразия», о преобразовании региональных отделений ОПОД «Евразия» в региональные отделения партии «Евразия», а также о принятии Программы и Устава Политической партии «Евразия».

Спасибо за внимание.