Российская армия, политика и общество

Сергей МАРКОВ, директор Института политических исследований:

Александр ДУГИН, директор Центра геополитических экспертиз, лидер партии "Евразия":

- Многие задаются вопросом, возможно ли, в принципе, построение однополярного мира с философской точки зрения? Могу сказать, что существуют разные философские модели устройства мира. Двуполярный мир можно представить себе, как плюс и минус, - однополярный как центр и периферию.

Сергей МАРКОВ:

- Любой конфликт может быть перемещен внутрь. Например, конфликт между консерватизмом и либерализмом может продолжаться внутри и однополярного мира.

Александр ДУГИН:

- Теоретически однополярная модель вполне возможна, поскольку биполярность в законченной форме существовала только после Второй мировой войны, после 1947 года, хотя согласно геополитики она потенциально наличествовала всегда в виде дуализма цивилизаций морского и сухопутного типов. Но я полагаю, что однополярность, как она складывается в нынешнем мире, не является оптимальной формой мироустройства. Она ущербна уже с нравственной точки зрения, так как существует плюрализм ценностных систем, а нынешняя однополюсность основывается только на одной из них - на западно-европейской, светской, либерально-демократической.
Во-вторых, с чисто прагматической точки зрения, я полагаю, что сегодня не созданы достаточные предпосылки для непосредственного создания однополярной системы без промежуточного этапа. Технологически этим промежуточным этапом должна была бы стать многополярность. Речь идет о появлении на месте двух сверхдержав, не одной гипердержавы, но нескольких самостоятельных "больших пространств", своего рода государств-континентов. Примером такого большого пространства, которое вполне может в будущем обрести полноценную геополитическую суверенность является Евросоюз. Действительно, и я здесь согласен с Сергеем Александровичем Марковым, суверенность в нашем мире защитить в одиночку невозможно. Даже Советский Союз включая Варшавский договор был не достаточен для поддержания суверенности и, поэтому, кстати, распался. Сама однополюсная система появилась именно из-за того, что суверенитет второго полюса не мог быть далее обеспечен. Но, на мой взгляд, сама нынешняя однополярная система - это логическое лишь инерциальное продолжение старой двуполярной системы, только при исчезновении одного полюса.
Мы должны, напротив, идти к концепции новой имперской плюри-суверенности (многосуверенности), к организации мира по новому принципу, по принципу "больших пространств": американское большое пространство, европейское (или евроафриканское) большое пространство, паназиатское большое пространство, евразийское большое пространство, возможно латино-американское, арабское и панафриканское. Будущий мир должен состоять не из государств и не из одного "мирового государства" во главе с "мировым правительством", но из империй.

Сергей МАРКОВ:

- С этим я согласен. Процесс формирования единого человечества, единого мирового правительства займет, на самом деле, несколько десятилетий. И поэтому о полном исчезновении суверенитетов говорить нельзя. Но мы должны, безусловно, абсолютно четко сознавать, в чем граница этого суверенитета. Не может быть сегодня безграничного суверенитета, тем более для отдельной страны.

Александр ДУГИН:

- Несколько слов о терминологии. "Политический исламизм", о котором так много говорят сегодня, не совсем то же самое, что "исламский мир". Это экстремальная и даже еретическая форма проявление довольно узкого маргинального сектора исламского мира. Очень важно противодействовать на всех уровнях радикальному исламу, который сопряжен с террористической практикой. Но исламу традиционному нужно безусловно пойти навстречу. Даже в однополярном мире фактор традиций никуда не исчезнет, и будет давать о себе знать. В конечном счете, если не нечто иное, так и сам он приведет эту однополярность к краху.
Сегодня все говорят об унификации информации, молодежной культуры и т.д. Но приведу такой пример: если мы отъедем на десяток километров от Мадрида и посетим испанскую молодежную дискотеку, мы услышим не американский рэп и другие космополитические мотивы, но электронные обработки "Фламенго". И танцуют юноши и девушки с элементами традиционной испанской пластики. Я думаю, фактор культуры и самобытности проступит в процессе глобализации с новой неожиданной силой. Что мы уже и видим. Растет зазор между европейской и американской универсальной традициями. Я уже не говорю о России и Евразии. И обсуждая политические, социальные и военные технологии, мы не должны забывать о своей культурной идентичности.
И мусульмане дают здесь нам пример. Хотя у Евразии, евразийства есть своя собственная ценностная модель. Она многомерна. А, значит, сама по себе демократична и многополярна. В ней найдется место и христианству, и традиционному исламу, и иудаизму, и буддизму, и другим религиозным и культурным формам.

Сергей МАРКОВ:

- Позволю себе одну реплику. Традиционализм сегодня развивается даже в Америке. Отъедьте в какую-то глубинку, и увидите, как в ресторанчиках местные массовики-затейники учат посетителей танцевать ковбойские танцы. И в этой глубинке ненавидят Уолл-стрит. Ненавидят значительно больше чем у нас. Традиционалистская, мессианская Америка, идейная наследница первых американских протестантов, которые приехали в нее со своими строгими моральными принципами, сегодня бунтует против космополитизма. И, очевидно, это противоречие между традиционализмом и космополитизмом станет главным противоречием нового времени. Оно не уйдет, ибо долго еще никто никого не победит.

Михаил ЛЕОНТЬЕВ, руководитель отдела авторских программ ОРТ:

- Вообще-то, победоносность процесса глобализации, и неизбежность однополярности мира - вопрос, мягко говоря, открытый. И мы, собственно, присутствуем, на мой взгляд, при конце этой самой глобализации. Проблема в том, какую роль в этом процессе будет играть Россия? Будет ли она субъектом мировой политики, или она останется тем, когда все равно, какой: однополярный, биполярный, многополярный мир тебя окружает.
Что касается эволюции задач российской армии, то она выглядит таким образом, что чем меньше задач решает политика, в первую очередь, экономическая, тем больше их возникает у армии. Если эта тенденция сохранится в нынешнем виде, то скоро все задачи, начиная от мелкохозяйственных и кончая стабильностью, безопасностью, снабжением, организацией производства и т. д. будут возложены на армию. Это простая экстраполяция тенденции.

Александр ДУГИН:

-Те большие пространства, о которых я говорил, предполагают существование в них мощных вооруженных структур. На мой взгляд, будущее российских ВС лежит только в процессе их постепенного превращения в перспективе в евразийские ВС, перед которыми будут стоять намного более масштабные задачи - соответствующие великим героическим традициям нашей российской армии. Они должны отвечать за безопасность всего евразийского большого пространства.
Я убежден, что однополярность либо добровольно, либо принудительно рухнет - она явно созидается поспешно и не вовремя, и в ситуации этого кризисы Россия должна сохранить пусть урезанную, но все же довольно выпуклую геополитическую и стратегическую субъектность, чего не возможно без сохранения и даже укрепления ядерного потенциала.
Военно-политическое партнерство и сотрудничество с Европой могло бы свидетельствовать и о нашей открытости Западу, быть наглядным проявлением нашего демократизма, гуманности, цивилизованности, но при этом вполне соответствовать и нашим прямым геополитическим, евразийским, имперским (в лучшем смысле этого слова) интересам.
На мой взгляд, логика действий нашего Президента, когда он говорит о приеме России в НАТО, преследует именно эту цель. Понятно, для некоторых консервативных умов это звучит как богохульство - вступить в логово врага, но это очень дальновидная линия, отвечающая нашим национальным интересам. Сегодня сама континентальная Европа выглядит в НАТО на фоне ВС США и Англии неким малозначительным придатком.
Конечно, американцы никогда нас в НАТО не примут. Но сам жест - просьба о вступлении - очень важен. Это важнейший знак, Европе. На мой взгляд, Россия может очень много приобрести в экономике, технологиях, политике, реализуя дипломатический, стратегический, позиционный потенциал своего географического местоположения. Мы могли бы служить, грубо говоря, "разводящими" между Азией и Европой.
На этом пути у нас есть две смертельные ловушки - глобализм и национализм. Глобализм уничтожит нашу самобытность, нашу цивилизационную идентичность. Но не менее опасна и другая крайность - если мы объявим возврат к полной автаркии - которой мы не выдержали и в куда более выгодных исторических обстоятельствах - на нашем будущем можно будет ставить крест.