Авигдор Эскин

Время русской идеи

С первых дней перестройки витает в воздухе образ русской идеи. Преданная забвению в советский период, она вновь стала предметом споров и обсуждений. В образовавшемся идейном вакууме вслед за закатом коммунизма русская идея представилась многим достойной и естественной заменой низринутым верованиям недавнего прошлого.

В нашу пору сетования на последствия развала СССР следует напомнить, что одной из причин его была угроза превращения русских в меньшинство. Некоторые архитекторы либерального переворота, как-то, Гавриил Попов, объясняют дела тех лет демографической угрозой, полуоправдываясь и полузащищаясь.

Идея отторжения союзных республик от России не была уделом единственно демократов-западников. В своем «Письме вождям» Солженицын писал еще в 1973 году о необходимости освободиться от «среднеазиатского подбрюшья» и прочих республик, исключая Украину, Беларусию и Северный Казахстан. Еще тогда он предупреждал о пагубности для России закабаления западным либерализмом и пытался проповедовать вождям компартии русскую идею.

Развал СССР оставил Россию без Белорусии и Украины и породил проблему русского населения в отделившихся республиках, сменивших коммунизм на национализм. В самой же России, где русские составляют более 80%, национальная же идея не взнялась нисколь. Ётот феномен требует серьезного осмысления для выстроения плана будущего преображения России.

Сперва рассмотрим деятельность русских национальных движений в период перестройки и либерализма. Ставшая бессильной и одиозной «Память» была в начале своего пути единственно обозначенным адресом для радетелей русской идеи. На первых порах эта организация заботилась о реставрации памятников старины и способствовала укреплению русских корней. Но очень скоро она начала дробиться на осколки, из которых вышла РНЕ и другие группы, попытавшиеся наложить русский национализм на европейский фашизм. Сама «Память» утеряла прибывших к ней изначально мыслящих людей и превратилась в группу почитателей Дмитрия Васильева, увлекающихся стариной и антисемитизмом.

Отпочковавшаяся от Васильева РНЕ стала со временем многотысячным движением, пытавшимся создать русский нацизм. Его лидер Баркашов не без успеха занимался охранным бизнесом, поставив свое предприятие почти на коммерческую основу. Он претендовал на роль фюрера, но кончил скандальной историей два года назад, приведшей к его устранению из РНЕ и закату всей организации.

Подобная же судьба постигла и все мелкие группы в Москве и Санкт-Петербурге, быстро самоуничтожавшиеся благодаря личным качествам своих главарей. Многие из них получали поддержку от арабов, финансировавших с радостью бесчисленные антисемитские издания. Похоже, еврейская тема перекрыла и вытеснила русскую в этих маргинальных кружках.

Некоторые из них продолжают скромно существовать и печатают все те же брошюры. Их воспитанников можно встретить среди бритоголовых футбольных болельщиков и в некоторых охранных фирмах.

В разных справочниках можно найти десятки названий таких организаций. Сегодня они отличаются однообразием и малочисленностью. В первое время они привлекали внимание своими разоблачениями «всемирного еврейского заговора», но с годами их пропаганда стала восприниматься все более как устаревшая мифология.

Мало того, эти группы позволили либеральным СМИ представить русский национализм пределом люмпенизированных неудачников или просто хулиганов. В свое время ходили упорные слухи о финансовой поддержке группы «Мост» РНЕ. Даже если это только слухи, именно НТВ давало бесплатную рекламу Баркашову, уделяя ему внимание вне всяких разумных пропорций.

Попытка возродить русскую идею в респектабельном виде предприняли лидеры «Конгресса русских общин». Поставившие перед собой задачу налаживания связей с соотечественниками, проживающими за пределами России, они достигли своего пика в успешной кампании возглавившего движение на время Александра Лебедя. Однако, занятые генералом позиции по Чечне привели к разрыву с «Конгрессом русских общин». Организация продолжила свое существование под руководством Дмитрия Рогозина. В своих статьях и выступлениях он неустанно ратовал за возрождение русской идеи без примеси западного либерализма или фашизма. Однако, после назначения на пост председателя Комитета Государственной Думы по иностранным делам Рогозин занят преимущественно международными проблемами, а «Конгресс русских общин» заметно ослаб.

Особый интерес представляет Национальная республиканская партия Николая Лысенко. Покинувший «Память» в начале девяностых он создал динамичное движение и победил на выборах в Госдуму от Саратовского округа в 1993 году. Однако его попытка переизбраться два года спустя не увенчалась успехом, и вскоре после неудачи он был арестован по подозрению в организации взрыва в собственном офисе, провел в тюрьме полтора года, а затем был оправдан. Лысенко пока не нашел себе места в политике заново и занимается историческими исследованиями.

Русская идея периодически озвучивалась в академических кругах. В связи с этим заслуживают внимание работы Ксении Мяло, в которых указывалась необходимость нахождения для России особого пути, отличного от западных моделей, но предметных предложений по обустройству государства не прозвучало ни от нее, ни от ее коллег.

Особое место занимает творчество и деятельность Александра Исаевича Солженицына. Его провидческие наставления семидесятых годов и манифест перестроечного периода «Как обустроить Россию» отличаются полнотой видения, точностью оценок и силой выражения. Призывы Солженицына к духовному возрождению и его разоблачения либеральных ценностей позволяют назвать его истинным продолжателем традиций русской идеи. Но даже этот исполин не нашел путей к внедрению своих мыслей в реальную общественную жизнь. Он был отвергнут коммунистами, ибо всю жизнь боролся с коммунизмом. Он был отвергнут национал-патриотами и заклеймен ими агентом сионизма. А либералы отринули его как антидемократа и антисемита. Со всех сторон великого писателя подвергли смердоносному облыгу и заглушили его весть России.

Не претендуя на полноту обзора попыток внедрения русской идеи в быть постсоветской России, мы остановились на основных его векторах. Более десяти лет прошло со дня распада СССР, а русская идея не ожила в России до сих пор.

В мусульманских республиках укореняется национализм в помеси с исламом. В других местах прижился европейский национализм, тяготеющий к фашизму в большей или меньшей степени. Народы этих республик приняли новые формы самоопределения органично. Россия же тяготится либерализмом, но и национализм западного образца ей чужд.

Очевидная неудача всех русских националистических организаций объясняема прежде всего их непониманием русской идеи. Большинство указанных нами структур просто копировали европейский фашизм в противовес европейскому же либерализму. Преобладание ненависти к инаким над попыткой воссроить свое. Зычная бездуховность и отсутствие новых мыслей в смычке с арабскими деньгами обрекли эти движения в России на увядание. Удачно прилагаемые к прибалтийским народам, не имеющим и подобия русской культуры и духовности, не могли пустить корней в российскую почву.

Любители конспирологии могут утверждать, что некая злая сила выплеснула на поверхность именно те формы русского национализма, которые преградили путь русской идее. Еще десять лет назад я опубликовал статью в журнале «Возвращение» под названием «Россия и Сион: перспективы». Там было отмечено, что более всего России не достает здорового патриотизма, и сетовал на те проявления национализма, которые дискредитировали русскую идею.

Сторонники западного либерализма в России подняли на щит всех маргиналов, представив их аутентичными носителями русского традиционализма. Все уродливые выверты фашиствующих групп широко освещались в СМИ с соответствующими русофобскими комментариями. Профессор янов целую книгу написал против русской идеи, бессовестно отождествляя ее с носителями западных фашистских тенденций.

Любая попытка обращения к истинному почвенничеству либо замалчивалась, либо линчевалась облыжной связкой с Баркашовым или Макашовым. Не только русскую мысль заглушить вознамерились орды приамериканенных демократов, но мысль любую сгубить. Ибо все живое, созерцательное и просветленное справедливо помехой им видится в утверждении царствия потребительства и безмыслия.

Глядя на происходящее ныне, кто-то подумает, будто русская идея обречена на бездейственность, но эти главного не видят в ней. Зримое на поверхности фиаско победой чистоты и величия стать может, ибо не смешалась она ни с фашизмом, ни с либерализмом. Не скудность, а богатство русской идеи видим в том, что не вошла она в сосуды срамные и чужие.

Издревле сетовали мыслители русские на власть в своей стране и на народное холопство, но в то же время узреть умели живой и великий потенциал естественного духа на почве этой и в людях этих. Они сумели традиции созерцания и мудрости сердца установить, находившие отклик не только в среде умословов, но и простых людей, веру и любовь свято хранящих. Так русская идея была малым тем, что надежду в настоящем давало на будущее мессианское.

Не трудно выявить различия в воззрениях Хомякова и Ильина, Леонтьева и Савицкого, Данилевского и Федотова. Но всех их единила пропитанность духом соборности и любви, стремление к созерцанию сердца очищало, а надо всем – вера в Бога стояла живая и чувственная. Западный рационализм отвергнув, тянулись почвенники к еврейскому мессианству. Сегодня посмеиваются над словами поэта: «В Россию можно только верить». Но ведь только про страну великой идеи будущего такое можно сказать. Разве много стран в мире осталось, в будущее которых верить можно?

Стратеги укрепления и расширения России должны принять в расчет русский фактор основополагающей осью, от укрепления которой успехи всех остальных направлений зависят. А возрождение русской идеи и обретение пассионарности духовной ответ немедленный дадут на демографические проблемы и социальные.

Идеальная державность в русском понимании сродности не имела с европейскими моделями империи. При сохранении русского остия она органично признает права других народов и верований на традиционализм. Потому модель державы Кира ближе будет примера Римской империи, в уставе которой духовная идея отсутствовала.

Да и русское средоточие разнится с европейскими теориями наций и расы. Оно не этнос ставит во главу, а принадлежность к органическому братству. Интересны слова профессора А.А. Башмакова о русском расовом синтезе: «Русский народ, славянский по своему языку, смешанный по крови и по множественной наследственности, роднящей его со всеми расами, сменявшими друг друга до него на русской равнине, представляет собою в настоящее время некую однородность... В противоположность тому, что воображают, русская однородность есть самая установившаяся и самая ярко выраженная во всей Европе».

Потому неудивительно прочитать у слывшего воинствующим славянофилом философа Ивана Ильина: «Ёта русская идея созерцающей любви и свободной предметности сама по себе не судит и не осуждает инородные культуры. Она только не предпочитает их и не вменяет их себе в закон. Каждый народ творит то, что он может, исходя из того, что ему дано. Но плох тот народ, который не видит того, что дано именно ему, и потому ходит побираться под чужими окнами».

Может послышаться возражение, что излагаемые славянофилами идеалы никогда доселе не были претворены в жизнь, а при попытках приводили к необузданным и низменным проявлениям. Но нельзя не увидеть и последовательного претворения этих идеалов, немалым количеством подвижников, в разные времена донесших мессианскую мечту незагасшей до наших дней.

А в эту пору не страшиться надо идеалов высоких, а преображать мир по их образу, ибо в затмении нынешнем только силой духовной могучей можно себя сохранить. Русский приоритет благости над разумом, с еврейским тайноведением созвучный, и есть та сила движущая, способная России величие вернуть.

Попытки загнать идеалы возвышенные в рамки западнических движений демократического или фашистского тола закончились затхлостью доживающих