Нижегородское назначение:
эксперимент или новая модель центра?

В нашем регионе раскрылись преимущества реформы федерального устройства

Опубликовано в "Нижегородских областях" № 145 (3317) от 9 августа 2005

Решение, которое 8 августа приняло нижегородское Законодательное Собрание об утверждении в должности губернатора области Валерия Шанцева, по своим масштабам выходит далеко за рамки региональной политики. Речь, конечно же, не о филигранном ходе Кремля, разрешившего длительное противостояние политических элит, не об ослаблении команды московского градоначальника и даже не об укреплении государственной конструкции, которую пытаются расшатать олигархические структуры.

Принимать неожиданные (а в ситуации с областью - эффективные) решения администрацию Кремля вынуждает целый ряд геополитических проблем, возникших не сиюминутно, не спонтанно, но требующих соответствующей реакции. Свою точку зрения по просьбе редакции "Нижегородских новостей" излагают руководитель Центра геополитической экспертизы экспертно-консультативного совета по проблемам национальной безопасности при Госдуме РФ, доктор политологических наук, лидер международного Евразийского движения Александр Дугин и эксперт Центра, представитель молодого поколения геополитиков Валерий Коровин.

Политическая линия Путина с самого начала первого срока была четко направлена на усиление позиций федерального центра перед лицом самоуправства выборной региональной власти - "губернаторской фронды". После событий в Беслане Путин поставил в этом вопросе точку: назначение губернаторов законодательно закрепляет окончательную победу центра.

Утихомирив внутреннюю политику, Путин победил своих прямых политических антагонистов.

Но методы и инструменты этой победы были несколько сомнительны.

Все это было бы оправдано только настоящей и радикальной ротацией элит и мобилизацией геополитического сознания.

Валерий Коровин: Важнейшей геополитической функцией назначения глав регионов из центра является возможность "привязки" региона, исключение каких бы то ни было попыток его отторжения от федерального центра, которые возникают всякий раз, когда в регионе складывается устойчивая элитная группа со своими интересами и внутренними противоречиями.

В этом смысле назначение "варяга" из центра всегда благо в тех ситуациях, когда такое назначение решает эти две задачи: укрепляет связь региона с центром и снимает внутренние противоречия. В случае назначения Валерия Шанцева вместо погрязшего во внутренних противоречиях с региональными элитами Геннадия Ходырева четко прослеживается достижение этих двух целей.

"НН": Рассуждения подавляющего большинства экспертов, до того как стал известен кандидат Кремля, сводились в основном к тому, какая из элит одержит верх. Геннадий Ходырев отождествлялся как представитель постсоветского чиновничества. Имя Евгения Люлина воспринималось в тесной связи с его региональным лидерством в "Единой России". За списками ряда других потенциальных соискателей губернаторского кресла маячили известные финансово-промышленные группы. Кремль пошел другим путем...

Александр Дугин: В самом грубом представлении федеральная элита состоит из двух основных сегментов: постсоветского чиновничества и либерал-реформаторов. И те и другие отчасти занимали свои посты и до Путина, отчасти были завезены из города на Неве.

Постсоветское чиновничество сформировано в условиях последней фазы упадка советского общества. И это накладывает на него соответствующий отпечаток. Психология этих людей по типу консервативна и гиперконформна. Они не интересуются никакими идеями, готовы поддержать любую власть. Их интеллектуальный и культурный уровень ниже среднего. При этом они отличаются пассионарностью и изобретательностью только в одном – в реализации личного материального благополучия, в поддержании социального и административного статуса.

Кабинеты и должности - это их "джунгли", где они мастера выживания, интриг, подсидок и толкания локтями. И самое главное: они являются носителями единственного опыта, сформировавшего их как тип - "опыта стагнации". Оптимальное для них существование - это неопределенность, спокойствие, заторможенность. Даже если они оказываются в критической ситуации, они не способны реагировать остро и активно.

Как правило, постсоветский чиновник смутно патриотичен, не склонен к переменам. Его социальная функция сводится к зажиму инициативы, идущей снизу, и саботажу инициативы, идущей сверху. Всячески ограничивая творческую активность подчиненных, они присваивают ее результаты в том случае, когда не замечать их невозможно, но в усредненной, смягченной манере. Много десятилетий в качестве наказания за провалы в работе их либо повышают, либо переводят на другое место. Эти чиновники несут на себе дух разложения государства, что было сущностью социально-политического и административного процесса в последние десятилетия СССР. Эта категория способна только к стагнационным стратегиям, и требовать исполнения иной, мобилизационной задачи бессмысленно. Их каменные лица невозмутимы даже тогда, когда их берут за воротник и кидают в пропасть.

Значительно меньшая вторая категория федерального чиновничества - либерал-реформаторы ельцинского призыва и их санкт-петербургские аналоги. Это совсем иной социальный и психологический тип: крайне активные, деятельные люди, обладающие интеллектуальным и культурным уровнем выше среднего, но сознательно инвестировавшие свою энергию в политику, бизнес, власть. Они стремятся во всем отличаться от постсоветских чиновников, даже в том случае, если являются их родственниками или протеже. Их тип - усиленная имитация западного человека. Они копируют Запад, в первую очередь США, с его динамизмом, подвижностью, прагматизмом, целеустремленностью и т.д. Либерал-реформаторы сращены с олигархатом, неотделимы от него. Они носители духа энергичного присвоения и не способны по определению решать никакой иной задачи. Важнее, что такая социальная и психологическая позиция была гарантом коммерческого и политического успеха в ельцинский период при существенной поддержке со стороны Запада, что придало либералам уверенность в действенности этой формулы: жизнь в глобалистском, прозападном режиме (в России или вне ее) есть ключ к успеху, процветанию, личному обогащению.

Видя под собой растерянный народ и смутившуюся бессильную интеллигенцию, перед собой – постсоветских чиновников с нечленораздельной повесткой дня, а над собой - нерешительную, колеблющуюся власть, либерал-реформаторы только укреплялись в своих уcтaнoвкax...

"НН": И в этой ситуации Москва приняла "единственно верное решение"?

Валерий Коровин: Позитивным для региона моментом являются обширные связи нового губернатора в Москве, которыми он не преминет (вынужден будет!) воспользоваться, что открывает новые возможности как для местных элит, так и для населения области – как следствие экономического развития и интенсификации политических связей региона и центра. Неизбежно перемещение какой-то части московской команды Шанцева в Нижний Новгород, а нижегородской элиты - в Москву с адресными представительскими функциями. Безусловно, произойдет увязка бизнес-проектов, курируемых Шанцевым в Москве, с интересами бизнес-сообщества в Нижнем. В любом случае регион перестанет лихорадить от конфликтов, ставших следствием погружения Ходырева в дрязги, которые не давали ему возможности сосредоточиться на хозяйственно-экономических вопросах территории.

Таким образом, с назначением такой влиятельной фигуры, как Шанцев, решается геополитическая задача - прочная привязка региона к центру, снятие внутренних межклановых противоречий. Позитивная энергия ожиданий населения, представителей бизнеса и власти должна стать резким толчком к экономическому и социальному развитию региона в ближайшие годы.

С учетом всех перечисленных факторов, назначение Шанцева стало одним из немногих крайне удачных как для региона и федерального центра, так и для самого Шанцева. Не исключено, что данная модель, опробованная в Нижегородской области, станет основной и для других регионов России, в большинстве из которых имеются схожие проблемы.