Происходящие в мире глобальные процессы указывают на очень интересную и примечательную тенденцию, непосредственно связанную с интересами супердержав по отношению к Кавказскому региону. Исходя из того, что в политических и научных кругах основную поддержку получила теория, в соответствии с которой центры мирового влияния и экспортируемые ими геополитические проекты превращаются в область «конкуренции» Запада (неомондиализм, неоатлантизм), России (неоевразийство) и исламского мира (исламский интегризм, исламский мондиализм), - очень важно хотя бы в общих чертах определить роль и место, которое отводится в будущем Кавказу в международных отношениях.

Потеря или установление, или соответственно, усиление или ослабление контроля Запада над Евразией в зоне Кавказа и Средней Азии может привести к объединению нескольких суперсил против мондиалистского мира (западной гегемонии), или, наоборот, к их разобщению и изоляции. Исходя из этого, США (с помощью своих геополитических проектов) всеми силами стараются установить в этой зоне контроль и политическое влияние, дабы помешать евразийцам, европейским мондиалистам и исламским интегристам с помощью Кавказа и Средней Азии объединиться между собой. В ближайшем будущем еще больше усилится стремление США и стран Евросоюза (в некоторой степени и Японии) к окончательному укреплению на Кавказе и в регионе Центральной Азии.

Фактор нефти - одно из важнейших средств для достижения этой цели. Однако, это вовсе не означает, что Кавказ и Центральная Азия полностью интегрируют с западным миром, т. к., представляя собой переходную буферную зону, они станут и центром интересов мировых суперсил и, более того, приобретут значение ориентированного на Запад ареала.

Ситуация в Кавказском регионе стала более драматичной и менее прогнозируемой - появилась опасность исламского фундаментализма, который до недавнего времени шел от образовавшегося и распространившегося в странах Персидского залива и Среднего Востока радикального сектантского направления сунитского толка (в том числе ваххабистская дилемма), а теперь непосредственно связан с экстремистской группировкой «Исламское государство».

Сложившаяся в последнее время ситуация на Кавказе резко выделяет противопоставление сил двух полюсов, которое вошло в напряженную и переходную фазу. С одной стороны активизация российского блока и, с другой стороны, рост включения Запада в региональные процессы, предвещает ускорение военно-политических событий в Грузии, Армении, Азербайджане и на Северном Кавказе.

На сегодняшний день сложившаяся на Кавказе ситуация характеризуется значительными признаками, которые способствуют в ее ареале столкновению и скрытой борьбе интересов проектов неоевразийского исламистского интегризма (в отличии от классических исламистских проектов) и, параллельно с этим, соперничеству неоатлантизма, а в некоторых случаях и приспособлению (по фазам развития цикла Иммануила Валлерстайна). На данном этапе указанные геополитические «игры» в основном обладают «зримыми» политическими факторамии и имеют всего лишь «микроэффектный» характер, что предвещает осуществление «игр» глобальных геополитических проектов.

Их можно выделить следующим образом: 1. резкая поляризация стран Южного Кавказа в различные блоки; 2. рост значимости военных компонентов в региональном процессе; 3. признание Западом и НАТО стратегического значения Черного моря Грузии; 4. эффективная работа нефтепроводов и газопроводов, т. е. перспективность экономического развития в регионе; 5. неналаженность очагов конфликта и исходящая от них потенциальная опасность.

Место Российской Федерации как объекта, осуществляющего неоевразийские геополитические проекты в Кавказском регионе велико, т. к. почти половина Кавказа (Северный Кавказ) находится в ее составе. Поэтому неудивителен стратегический интерес России к событиям этого региона, катализатором которых, в некоторых случаях, она сама же и является.

Неоевразийский геополитический проект и Кавказ

Неоевразийство имеет особое отношение к Кавказу и в особенности к Южному Кавказу, что обусловлено его геополитическим положением и возможностью реализации заветной мечты неоевразийцев - выход к «теплым морям». Особенно интересен тот факт, что неоевразийцы считают Южный Кавказ «российской внутренней геополитической зоной». В частности, по высказыванию лидера неоевразийцев Александра Дугина: «Кавказ - самая слабая точка русского геополитического пространства, и не случайно, что именно эта территория стала ареной беспощадных военных действий между Хартлендом и Римлендом. Контроль над Кавказом открывает путь к «теплым морям», и поэтому каждый, даже самый незначительный перенос границы в южном или северном направлении для континентальной силы, телурократии означает существенную победу (или поражение)».

На Кавказе выделяются четыре горизонтальные зоны: прилегающий к Кавказу юг России, северно-кавказские нагорные местности, собственно Кавказ - Грузия, Армения, Азербайджан и, наконец, географически примкнутые к Кавказу северные провинции Ирана и Турции. Расположение указанных регионов по горизонтали обусловлено Кавказским рельефом. Горная часть Кавказа в основном также расположена горизонтально. Вместо природного расположения ландшафта стран, Кавказский неоевразийский проект предусматривает значительную реструктуризацию региона, которая явно опирается на вертикальные союзы. С этой целью, в первую очередь, в южной части России найдутся три опорные точки: Ростов-на-Дону, Волгогорад и Астрахань, которые представляют т. н. «Хазарский треугольник». Впоследствии кавказская геополитика построится именно на этом «треугольнике», хотя он резко меняет вид и из горизонтального разделение районов переходит в вертикальную.

После выхода «Хазарского треугольника», который тесно связан с центром, с Москвой, вектор интеграции радикально меняет направление. Весь Северный Кавказ и все, что расположено южнее него, должно подчиниться только меридианской ориентации. Стратегические центры «Хазарского треугольника» свои независимые цепи расположат строго к югу. Из Ростова через Краснодар и Майкоп к Сухуми и Батуми; через Ставрополь, Кисловодск, Нальчик и Владикавказ - в Цхинвали и Тбилиси, а из Астрахани - в Махачкалу.

Во время вертикального разделения районов основным требованием является пресечение всех горизонтальных связей. Например, между Чечней и Дагестаном, или между Чечней и Ингушетией. После того, как путь к Каспию для чеченцев надежно закроется, они смогут воспользоваться вертикальным союзом. По мнению неоевразийцев, «если Чечне оставить лишь расположенную южнее от нее Грузию, она станет геополитически контролируемой со всех сторон и управление над ней станет возможным со стороны православной Грузии».

К Грузии надо привязать частично Дагестан и Ингушетию, что приведет к созданию северно-кавказской зоны, которая хоть и будет хорошо развита экономически, но стратегически полностью подчинится контролю Москвы. В то же самое время этот регион будет ориентирован по-евразийски. Неоевразийство предусматривает отказ от существующих по сей день на Кавказе модели национальных образований «нация-государство», а также строго фиксированного административного образования с постоянными границами и государственными структурами.

«Новый геополитический порядок Кавказа», по неоевразийскому осмыслению, с существующей модели полного союза политических реальностей должен перейти на центро-периферийную систему с таким условием, чтобы периферийная структура определялась не политически, а этно-культурно. Осуществление этого плана возможно созданием «Кавказской Федерации», которая в содержит себе как существующие в Южном Кавказе образования, так и внутрирусское автономное объединение.

Особенную геополитическую роль на Кавказе играет Армения, которая традиционно является союзницей России. Особенно важно создание сухопутного коридора, который решит все проблемы на Кавказе и надежно свяжет Армению с «Хазарским треугольником».

Неоатлантический геополитический проект и Кавказ

Подход неатлантистов к региональной геополитике, исходя из теории постулатов проектов Сэмюэля Хантингтона, - введение феномена цивилизаций, который постепенно изменяет понятие «нации-государства», очень важен по отношению к геополитическим регионам и географическим зонам. Деление цивилизаций по Хантингтону выглядит предположительно так: Западная; Славяно-православная; Конфуцианская (китайская); Японская; Исламская; Индусская; Латиноамериканская; Африканская, - и дает новый импульс развитию геополитической фиксации.

Исходя из своей динамичности, которая носит принципиально экстенсивный характер, цивилизации соответствуют склонным к конфликтности единениям. Они менее подготовлены к решению проблем приспособления и адаптации их ценностей. Хантингтонский подход, который в первую очередь предусматривает геокультурные интересы западных цивилизаций (геокультурных, т. к. феномен «цивилизации» непосредственно связан с культурными ценностями и только после этого с политическим, экономическим, социальным и т. д.), подразумевает введение конкретного тезиса: The West and The Rest (Запад и остальной мир). Реально осуществляется усиление монопольного центризма, который, в первую очередь, будет иметь культурологическую доминантность и выражение (эффекты кока-колы, Бродвея и Макдональдса). Как раз с их помощью осуществляется экспансионизм Запада по отношению к остальному миру.

Фактически неоатлантисты стараются возродить в геополитическом плане такое геополитическое течение, каким был изоляционализм, доминирующий в США до 1917 года. Изоляционализм подразумевает невмешательство Запада (конкретно США) в дела других цивилизаций и, в тоже самое время, обеспечение защиты их экспансий. Модель планетарного развития основана именно на распределении новых геосоциальных пространств. По Хантингтону «разлом линий между цивилизациями является предпосылкой будущих столкновений фронтовых линий».

Именно таким «разломом линий» является Кавказский регион, который уже по культурологическим парадигмам представляет собой зону противопоставления православно-славянской и исламской цивилизаций. Неоатлантисты, которые (по формуле Сола Коэна) считают геостратегическим ареалом «треугольник» геосоциального пространства, Грузию и Армению рассматривают как неотъемлемую часть православно-славянской цивилизации (в основном с учетом религиозных и исторических факторов: принципы единой веры, пребывание в течении веков в составе одной мощной империи, признание франка-лингуа и т. д.), а Азербайджан входит в состав исламской цивилизации, в особенности с учетом фактора десекуляризации.

Т. е. Кавказ как бы «разрывается» на две части и в контурах будущих геополитических порядков не является единым интегрическим пространством. И все же для неоатлантистов Кавказ занимает значительное место уже по причине того, что находится на стыке двух фронтов цивилизаций. Если учесть, что 11 сентября 2001 года, по модели неотлантистов произошло нападение исламской цивилизации на западную цивилизацию, а до того исламисты православной цивилизации объявили священную войну - джихад, тогда Кавказский регион выполняет очень значительные функции.

После основания международной антитеррористической коалиции реально произошло объединение западной и православной цивилизаций против исламской цивилизации, началась продолжительная фаза геосоциальных столкновений. С помощью Кавказского региона геосоциальная «антитеррористическая» коалиция старается проникнуть в «треугольник» исламской цивилизации следующими векторными линиями и вызвать ее разрозненность.

Неомондиалистский геополитический проект и Кавказ

Взгляды неомондиалистов (европейские и американские центры) по отношению к региональным событиям формируются в основном с учетом геоэкономических факторов. В этом отношении роль и функции Кавказа проявляются как в неомондиалистских проектах (план Жака Аттали), так и на фоне существующих трех мощнейших центров: Американское пространство, единая финансово-промышленная зона Северной и Южной Америки; Европейское пространство, результат европейского экономического объединения; Тихоокеанский регион, зона «нового возрождения», которая, в свою очередь, имеет несколько конкурентоспособные центры - Токио, Тайвань, Сингапур и др.

Классический представитель неомондиалистов (конкретнее, американского центра) Збигнев Бжезинский называет коммуникационным коридором «Евразийские Балканы», где существующие очаги и центры нестабильности помещают и установлению мирового геоэкономического порядка и, в будущем, формированию единой интегрированной системы.

Кавказский (вернее южно-кавказский) регион находится как раз в расположенной на «юге» важнейшей коммуникационной артерии, где горная система Кавказа и Северный Кавказ выполняют функции природных буферных зон между «центральной» и «южной» ветвями. Поэтому Бжезинский двум подрегионам - Кавказу и Центральной Азии придает значение геостратегического статуса. Полноценное задействование данной стратегии, которая осуществляется в условиях сильнейшей конкуренции по отношению к «северной» и «центральной» ветвям (монополия здесь находится в руках евразийских континенталистов, что мешает неомондиалистам) является значительным фактором проекта для выполнения заветной цели - осуществление прямой связи между европейским и азиатским буферами.

Проект исламского интегризма и Кавказ

В сегодняшних условиях исламский фундаментализм приобрел лицо революционно восставшей идеологии, которая вдобавок носит черты марксизма. Идейные постулаты исламистов «мондиалистов» (их идеи резко отличаются от устава классической исламской концепции: исламский социализм, панарабизм, пантуркизм, шиитский исламский фундаментализм и т. д.) основаны на постулатах салафитской доктрины и учитывают в рамках исламского мира формирование интегрированной империи (отсюда происходит название - интегристы) в виде исламской Халифаты, которую, в частности, «Исламское государство» уже создает. Поэтому основной идеей исламистских интегристов является распространение своей идеологии в рамках исламского мира и разработка основ конституционного правления, правового, политического и геостратегического.

На Кавказе исламский интегризм начал распространяться во второй половине 80-х годов XX века? когда граждане и общественные организации приобрели большие права. В традиционно исламских республиках и автономных округах бывшего СССР началось восстановление старых мечетей и медресев, построение новых, а для проповеди пригласили ученых, которые теологическое образование получили за рубежом, в основном в Египте и Саудовской Аравии (сунитские исламские центры).

В то же самое время, именно фактор Саудовской Аравии стал причиной, что вскоре сторонников возрожденного и обновленного ортодоксального ислама в Центральной Азии (Узбекистан, Таджикистан) и на Кавказе стали называть «ваххабитами», т. к. распространенный в Саудовской Аравии ислам основан на учении жившего во второй половине XVIII века Мухаммада ибн Абда аль-Ваххаба.

Исламский интегризм автоматически сроднился с ваххабитами, т. к. они с характерными для этих регионов традиционными, местными обрядами и обычаями выступили против ислама и вместе с правительством ополчились против уже существующих духовных учреждений. Первая попытка создания исламского халифата на Кавказе, в частности на Северном Кавказе, на чечено-дагестанской территории была зафиксирована в 1998-99 годах, когда на чеченской территории, особенно в ее южной части образовалось местное «талибанское движение», после этого последовало распространение «чеченского талибана» в западном направлении. Вслед за этим имело место доктрина Хасана ат-Тураби, согласно которой исламисты-интегристы воспринимали Кавказский регион, не только северный, но и южный ареал, как часть т. н. «зеленого интернационала». Сегодня Кавказ является целью экспансионистских усилий «Исламского государства». Исходя из этого, становится понятным, какое огромное значение сторонники исламского «мондиализма» придают Кавказскому региону, который постепенно превратился в некий полигон испытания их «оружия».

Кавказская геострата - мирный оазис на рубеже границ цивилизаций

На фоне существующих в мире геополитических проектов Кавказский регион (особенно Южный Кавказ) считается очень важным геостратегическим пространством, где он имеет функции и границы фронта столкновения цивилизаций в меридианном разрезе (неоатлантисты и неоевразийцы) и геоэкономического моста (хотя в контексте экономико-социального противопоставления, в меридианном разрезе - неомондиалисты и исламисты-интегристы).

В этом отношении очень важно отметить перспективы преобразования Кавказа из конфронтационной модели в т. н. «мирный остров». Новейшая история показала, что Кавказ является важным политическим саморазвивающимся единым пространством, который только в случае объединения будет иметь возможность не только сразиться с врагам, но и собственными силами и ресурсами подняться до современного уровня развития, как условиями жизни, так и в сфере промышленности и технологии.

В отдельности и в противовес к друг другу ни одна кавказская нация не представляет какой-либо значительной силы и не сможет оказать существенного противоборства современным политическим и экономическим векторам. Хотя здесь надо отметить одну немаловажную деталь: когда говорится о «больших» и «малых» нациях, имеется в виду не численность населения и другие демографические или территориальные показатели, а потенция этой нации и возможность реализациии раскрытия этой потенции самостоятельными силами. Политика в своем глубоком смысле и есть поиск сил для раскрытия и реализации этой потенции и создание таких условий, которые дадут шанс каждому человеку полноценно раскрыть и использовать свои возможности.

Разрушение и глобализация двух конфронтационных лагерей, которые одновременно отражали кардинальные изменения в мировом развитии, полностью изменили геополитический взгляд. Неудивительно, что большинство геополитических анализов все еще опирается на старые теоретические и концептуальные основы «перераспределения» и «обретения сфер влияния», поэтому появилась необходимость переосмысления основных тенденций, которые постепенно отражаются в существующих и будущих перспективах технологического и политического развития, в более адекватные на сегодняшний день термины и реалии.

Аксиомой можно считать положение, что каждый человек и каждая группа (этноса, нации, государства и др.) стремится жить в безопасном, организованном и правовом государстве, где есть все условия для реализации своих возможностей. Исходя из вышесказанного, главной проблемой при обозрении геополитических систем является не рассмотрение конфронтационной энергии разных геополитических фигур, а выявление их матриц. При таком подходе, первейшим фактором геополитического анализа являются матрицы культуры и существующие в них возможности, а не перенос рационализированных, стандартных моделей из одной страны в другую и моделирование этими стандартами.

Если глобализация имеет какой-либо геополитическтий смысл, он исходит из технологических основ развития индивидуальных и многоообразных культур, а не стандартизации и одноформенности. Мозаичное сосуществование культур на открытом горизонте глобализации приводит не к конфронтации, а к выработке общих интересов и согласованности целей. В различных государствах между различными группами существует огромная разница между языковым, цивильным и культурными ценностями, и это делает необходимым, как в отдельных случаях, так и в целом в мире представить их в однородно характеризующейся матрице.

Исходя из вышесказанного, в условиях владения такого потенциала, который имеет исторический, геополитический, геоэкономический и социально-этно-психологические основы, Кавказский регион в системе международных отношений может быть не только т. н. «буферным пространством», т. е. «желание двух или трех сильных векторов (в этом смысле можно подразумевать геополитические проекты) создать между ними стабильную нейтральную зону», но и превратиться в нон-конфронтационное геополитическое пространство, где станет возможным построенное на принципах взаимопонимания, создание условий сотрудничество между цивилизациями.

Такое нон-конфронтационное геополитическое пространство можно назвать специальным термином геострата (с греческого Geo-земля, Stratum-пространство), который синтаксическими этимологическими прямыми синонимами означает «землю или географический ареал, который правит процессами и событиями происходящими непосредственно вокруг него».

Геострата - это географический отрезок стратегического значения, который представляет характерный ареал эффективного сотрудничества между мировыми акторами (цивилизации, государства, нации и т. д.), и где с помощью различных параметров (как то: траскоммуникационные возможности; народная дипломатия; эпицентризм кульиурных ценностей; религиозная толерантность; геополитический буфер или промежуток; узловая стратификация геоэкономических проектов; диалог цивилизаций; центры финансового влияния; геостратегический баланс) происходит трансформация конфронтационных отношений в нон-конфронтационной атмосфере в условиях мирного сосуществования. В этом случае геострата во избежании различного рода противопоставлений исполнит природную, пространственную роль «мирного острова».

Можно привести конкретный пример геостраты: роль Швейцарии в Европе на грани XVIII и XIX веков в период системы баланса политических сил. В этот период Швейцария была не только нейтральным государством, находившимся между двумя противоборствующими силами (Франция и Германия), и представляла между ними фактор возможного ослабления конфликта, но и в целом являлась неким гарант-пространством в гармоническом развитии европейского континента. «Швейцарская геострата» обеспечила проведение диалогов и между воинствующими и находящимися в мире странами (в 1943 году в Берне проходили переговоры между Гитлером и политическими кругами США и Британии, главной темой которых было политическое и экономическое послевоенное устройство Европы). С другой стороны, именно Швейцария, начиная с 18 века превратилась не только в континентальный (т. е. европейский), но и межконтинетальный мощный финансовый эксперт и владеет этим положением по сей день.

Вторую, немаловажную функцию геостраты в свое время выполнило королевство Непал, которое находится между Китаем и Индией. Поэтому, когда речь идет о «мирном острове», с целью решения намеченных стратегических задач, надо иметь в виду коэффициент максимального использования различных потенциалов пространства.

С учетом уникального геополитического положения необходимо говорить о Кавказской геострате, главными признаками которой, как с географической детерминантной, а также культурной, исторической и экономической точки зрения, являются:

1. Расположение в «северо-южном» геополитическом пространстве меридианной плоскости, что определяет не только осуществление геоэкономических проектов в рамках этой аэрократии, но и развитие культурного и геосоциального диалога между цивилизациями, в частности, между православно-славянской и исламской где, в некоторой степени, возможно участие и Запада.

В этом отношении интересно проведение диалога, который предусматривает основание евразийского комитета русско-исламского стратегического партнерства и который будет выполнять три главные функции: координацию действий в сфере геополитики; разработку проектов взаимопониманий между Россией и исламским миром; и углубление диалога между православными и исламскими конфессиями.

Реализация этого проекта должна осуществиться именно в центре Кавказской геостраты, в Тбилиси, где есть необходимые для этого исторические, религиозные и экономические факторы. Реализование данной инициативы создает благоприятные предпосылки для перехода с конфронтационной к нон-конфронтационной модели и, с помощью Какавзской геостраты, достигнет установления мира в двух геоцивилизационных пространствах.

2. Исходя из географических условий, Кавказ, в рамках Кавказской геостраты, может совместить выполнение роли «мирного буфера» (имеется в виду горная система Кавказа, которая по направлению с севера на юг с помощью Триалетского хребта связывается с горной системой Арарата и создает единое географическое деление, а в рамках морской акватории - Черное море, Эгейское море, Средиземное море - создает природную талласо-аерическую делительную систему) между Западом, исламскими и православными цивилизациями, а в широких масштабах - играть связную буферную роль между западной и конфуцианской, будистской и синтоистской цивилизациями, где в одном геополитическом пространстве воссоединится согласие и сосуществование цивилизаций.

3. Концептуальную основу Кавказской геостраты как «мирного острова» можно построить на следующих фундаментальных принципов: сохранение территориальной цельности и неприкосновенность существующих границ; защита прав человека всегда и везде; защита транспорта и коммуникации, неприемлемость из блокирования; сотрудничество в случае защиты природы и ликвидации последствий стихийных бедствий; проявление этнической и религиозной толерантности: осуждение всех форм проявления национализма и ксенофобии; всесторонняя защита и обеспечение безопасности на Кавказе; международных проектов и инвестиций.

Исходя из вышесказанного, новое геополитическое расположение Кавказа определяется распределением рубежей геоцивилизационных границ и детерминацией тех политических систем. Преобразование цивилизаций в политические акторы придает совершенно другие функции региону (особенно его южной части, где находится Грузия) и порой даже обязует его быть в центре инвариантных проблем.

Поэтому главная задача Кавказской геостраты - превращение конфронтационной среды, с учетом конкуренции противопоставленных геополитических проектов (неомондиализм, неоатлантизм, неоевразийство и исламский интегризм) в зону стабильности и мира.

Создание условий геоцивилизационного согласия и гармоничного сосуществования в Кавказском регионе откроет благоприятный прецедент для установления мира во всем мире. К основной стороне данного футурологического геополитического сценария можно отнести выделение контура упрочения гипотезивной модели и попытку реализации перспектив.