Тема этно-конфессионального фактора в общественной сфере и в политике сегодня является одной из наиболее болезненных и опасных – в силу своей неоднозначности, а также некоторых общеизвестных исторических аберраций. Однако, как бы опасно это ни было, не затронуть этой темы – в случае если мы претендуем на серьёзное историософское разбирательство и цивилизационный анализ, особенно в столь важных исторических обстоятельствах - мы не можем.

В конце зимы один из наиболее интересных и влиятельных общественных и религиозных деятелей еврейства Авигдор Эскин опубликовал на своём официальном сайте крайне острый материал, посвященный этой проблеме, вернее - одному из её аспектов. Речь идёт о проявлениях антисемитизма со стороны евреев, порвавших со своей унаследованной по родовой линии конфессиональной принадлежностью. Некоторые из примеров, приводимых автором, поражают своей видимой гротескностью.

«На прошлой неделе Папа Римский Бенедикт XVI пересмотрел решение об отлучении от церкви четырех епископов римско-католической церкви», - зачинает свою статью господин Эскин. – «Один из них, британец Ричард Вильямсон, вызвал широкое негодование своими заявлениями о том, что нацисты во время Второй мировой войны не использовали газовых камер для истребления евреев, а само число погибших в концлагерях евреев завышено на порядок.

В прошлый вторник Главный раввинат Израиля решил разорвать официальные отношения с Ватиканом в знак протеста против решения Бенедикта XVI. Конфликт достиг нового уровня кипения, когда известный и авторитетный священник и глава «Общества Пия X» из Северной Италии дал пространное интервью газете La Tribuna di Treviso 29 января, в которой поведал читателям, что газовые камеры использовались нацистами для дезинфекции. В этом же интервью священник не преминул пройтись по Израилю в связи с военной операцией в Газе и поставить под вопрос количество жертв во время Катастрофы. Свое теологическое кредо он изложил так: «История человечества отмечена ролью народа Израиля, который был изначально избранным Б-гом народом, а потом стал народом-богоубийцей, но в конце дней они примут Иисуса Христоса». Имя сего католического батюшки Флориано Абрамович. Вновь повеяло запахом инквизиторов еврейского происхождения».

Список предшественников отца Абрамовича в его странной роли, приводимый Эскиным, впечатляет: «Известно имя ученого и врача XII века при короле Альфонсе Кастильском Моше га-Сфаради, в возрасте 44 лет принявшем христианство. Он сразу сменил имя на Петра Альфонси и издал книгу с резкими нападками на Тору и евреев. Его превзошел в неистовстве ненависти к Израилю в XIII веке еврей Николай Донин из Ла-Рошели. Он был отлучен от общины за распространение ереси. Вскоре после этого Донин принял христианство и вступил в орден францисканцев. Это он поднял крестоносцев на кровавую резню в Бретани, Пуату и Анжу, в которой погибли 3 тысячи евреев и 5000 вынужденно крестились. Широко известно имя епископа Бургоса по имени Пабло де Санта Мария. Он беспощадно преследовал евреев в конце XIV века. До принятия христианства его имя было Шломо га-Леви».

И так далее – вплоть до XX века, в связи с которым автор отмечает германского еврея-антисемита Отто Вейнингера и русского черносотенца Владимира Грингмута. Вспоминает он и о Карле Марксе, у которого, оказывается, тоже можно найти антиеврейские пассажи. Впрочем, конечно, в учении Маркса его позиция по еврейскому вопросу, а тем более религиозная принадлежность отнюдь не играют принципиальной роли.

Да и вообще при переходе от истории, в которой владычествовала религиозная идея, к современности, аргументы и примеры автора существенно теряют в силе. В качестве выкрестов-антисемитов из числа наших современников у Эскина фигурирует Израэль Шамир. Очевидно, что разбирательство в отношении этих фигур по сравнению с яркими – может быть как раз в силу своей отдалённости – примерами из полулегендарного прошлого, выглядит несколько натянутым и местами компенсируется риторическими приёмами не самого высокого пошиба.

Однако, нам важно не подтвердить или опровергнуть аргументацию Эскина и уж тем более не согласиться или поспорить с ним по поводу отдельных персон. Важно обратить внимание на основную идею автора, заключающуюся в том, что эксперименты над унаследованной идентичностью евреев – и, видимо, не только их – оборачиваются, как правило, негативными последствиями и для них самих и для общества, в котором они себя проявляют.

По Эскину выкресты-антисемиты – не единственный и, возможно, не главный тип такого рода экспериментаторов. Наряду с ними автор рассматривает гораздо более распространённый тип выкреста-либерала или выкреста-общечеловека. При этом он подчёркивает, что с его точки зрения для каждого представителя той или иной религиозной традиции, твёрдо укоренённого в своей вере, в своей конфессиональной идентичности, такого рода персонажи ничуть не менее отвратительны, чем описанные в начале статьи «экстремалы». И тех, и других, по Эскину, объединяет стихийный и чаще всего подсознательный нигилизм – остервенелый в одном случае и гниловато-индифферентный в другом.

«Это категория либеральных приверженцев «иудео-христианства», идеалом коих в России был Александр Мень», - характеризует автор представителей «мягкой» породы выкрестов. – «В Европе и в США они активно размывают грани между иудаизмом и христианством, подтачивая основы как христианства, так и иудаизма. Ибо правда состоит в том, что христианство давно уже отдалилось от иудаизма и оторвалось полностью от его основ, объявив их устаревшими».

«Либеральный экуменизм («обитаемый мир», греч. – А. П.) возник, как попытка возродить веру хоть в самой малости в пору натиска атеизма, когда его победа казалась уже необратимой», - продолжает господин Эскин. – «Однако, этот опыт привел лишь к ослаблению религиозной мысли и к пущей эрозии многовековых традиций. Смешение религий – это всегда их ослабление с умноженной силой, но никогда не объединение в единое целое биоэнергетики одной с другой».

Следя за развитием мысли автора, легко впасть в заблуждение относительно его взглядов на взаимодействие между конфессиями. Но он не является ни мракобесом, ни изоляционистом, а напротив, одним из ярких представителей, если так можно выразиться, «традиционалистского интернационала» против современного светского либерального общества. Важно понимать, что прохладной толерантности и преодолению культурных барьеров ценой декомпозиции собственной культурной идентичности Авигдор Эскин противопоставляет сдержанный, но эффективный диалог глубоко верующих и убеждённых в тотальной правоте собственной веры людей.

«Диалог между конфессиями может быть чрезвычайно полезным, - убеждён он, - если ведется между людьми, истинно и незыблемо укорененными в свою традицию. Следует принять изначально наличие сущностных разногласий в вопросе веры и претворения ее в жизнь. И тогда есть место для выявления общности во множестве вопросов, касающихся сохранения души, творчества и нравственности в современном мире. И ничуть не в ущерб собственной религиозной практике, а во взаимном поощрении традиционализма и самобытности».

В противоположность этому сомнительные опыты по прививке заимствованных взглядов и колебаний на границах миров и мировоззрений имеют своим опасным и заразительным плодом скептицизм и разочарование, которые являются худшими врагами каждого истово верующего – вне зависимости от конкретного вероисповедания.