Сегодня, когда небывалый по силе экономический кризис подтачивает доселе неоспоримое внешнеполитическое могущество США, мы имеем возможность более пристально всмотреться в структуру американской политической парадигмы и обнаружить то, что прежде ускользало от нашего внимания. События последнего времени, включая обстоятельства президентской кампании, обсуждение антикризисных мер и военной политики всё более красноречиво говорят о том, что Америка далеко не едина в своём политическом и общественном самосознании. Вглядываясь в лицо Америки, отступающей с занимаемых прежде позиций, мы понимаем, что Америк, по сути, было две.

Одна из них – это Америка ушедшей администрации, Америка w.a.s.p.ов-неоконов, Америка воинственная, мессианская, «силовая». И как бы мы сегодня не относились к ней – а хорошего отношения со стороны притесняемых ею народов мира она, конечно, не заслужила – эта Америка, похоже, уходит безвозвратно. Американского обывателя уже откровенно раздражает манера бывших хозяев Белого Дома нести «бремя белого человека» на штыках армии всюду, где это возможно. Поэтому хрестоматийному чуть не контуженному вьетнамскому вояке и откровенному оппоненту российской политической линии он предпочёл чернокожего социального популиста – символ так и не укоренившейся в белой Америке терпимости ко всему и вся и практического отказа от пафоса «Проявленной судьбы».

Как это ни странно, то, что произошло в США, в некотором смысле напоминает молчаливую войну элит в Турции, а также парадигмально соответствует тому, что могло бы произойти в России в случае реализации проекта либерального «антипутинского» реванша. Во всех случаях можно говорить о победе условно экстерриториальной политической воли над условно националистическими силами, о победе мондиалистов над поборниками национальной политико-культурной идентичности.

В лице республиканцев-неоконов Америка отказалась от политических услуг убеждённых патриотов имперского склада. В лице Обамы и его команды она выбрала проводников воли «финансового интернационала», ультралибералов-космополитов, для которых судьба американской государственности не является чем-то принципиальным.

Теперь, окинув беглым взглядом всю новейшую историю США, мы уже не упустим из виду тех проявлений борьбы «двух Америк», которые прежде оставались вне нашего внимания - пока США оставались образцом гиперуспешной экономической системы и субъектом подавляющей внешнеполитической доминации. Эта борьба находит своё отражение и на поверхности политического процесса – в виде противостояния двух ведущих политически партий США – республиканской и демократической. Её признаки мы в изобилии обнаруживаем при исследовании материалов экспертных, консалтинговых и идеологический структур США - в контексте полуофициальной полемики консерваторов-империалистов и сторонников проекта так называемого Единого мирового правительства.

Сущностная интрига этой борьбы сводится к тому, что перспективы глобального мирового господства на базе транснационального капитала глубоко противоречат интересам сохранения и культивации типичной американской идентичности – такой, какой она сложилась в процессе формирования государственности – со времён войны за независимость через традицию отцов-основателей вплоть до Второй мировой войны и последовавшей «холодной войны» с СССР.

Сегодня тип «ковбоя» как никогда близок к капитуляции перед лицом типа «дельца», хотя схватка всё ещё не окончена. Неоконы и их окружение отчаянно сопротивляются давно нависшей над ними угрозе. Фактически, два президентских срока Буша-младшего были лишь отсрочкой уже тогда уготованного триумфа ультралибералов.

Интересные данные о характере противостояния «двух Америк» приводит в своей статье «Кризис американской идентичности» эксперт российского Центра геополитических экспертиз Георгий Гавриш.

Автор обращает внимание на «жесткую критику действий Буша-младшего со стороны главных идеологов либерального проекта в его наиболее «чистом» виде». «В 2003-2004 гг., накануне выборов президента США, З. Бжезинский в своей новой работе «Выбор: глобальное господство или глобальное лидерство» прямо заявил, что власть в США захватила кучка экстремистов, которые ведут страну и весь мир в пропасть», - сообщает эксперт. – «Аналогичные выводы были озвучены в документальном фильме М. Мура «Форенгейт 9 / 11», а также предельно откровенной книге Дж. Сороса «Мыльный пузырь американского превосходства». В ней Сорос, как и Бжезинский, прямо пишет, что «государство сейчас находится во власти экстремистской идеологии, которая изменяет не только роль Америки в мире, но и сам характер страны».

Автор подчёркивает три основных отличия неоконсерваторов от «последовательных либералов»: их приверженность теории социального дарвинизма и вытекающему отсюда пафосу превосходства американской политической модели надо всеми остальными, их анахроничный «рыночный фундаментализм», сочетающийся с жаждой контроля над естественными ресурсами, и, самое интересное, их «религиозный экстремизм».

Следующий пассаж статьи развеивает всякие сомнения в том, что американские фундаменталисты с успехом соревновались с советскими коммунистами по части подозрительной идейной одержимости: «Религиозный экстремизм неоконсерваторов объясняется наличием тесной взаимосвязи между протестантскими фундаменталистами из ближайшего окружения Дж. Буша и Израилем. Дж. Сорос пишет: «Еще одно важное соображение – Израиль. Многочисленные религиозные фанатики в Соединенных Штатах твердо верили в то, что возрождение Израиля – это предзнаменование апокалипсиса и второго пришествия. В дополнение к традиционному произраильскому лобби Израиль пользуется сильной поддержкой со стороны правого протестантского крыла, а это – стержень президентского электората». Таким образом, в соответствии с эсхатологическими чаяниями группы «Нового Американского Века», для ускорения пророчеств о Втором Пришествии, необходимо способствовать укреплению Израиля, в том числе путем создания вокруг него «зоны безопасности» и свержения потенциально опасных политических режимов в странах «оси зла».

Именно эти анахроничные с точки зрения «продвинутых» глобалистов качества кондовых американских империалистов и являются главным препятствием к переходу на качественно новый уровень реализации либерального проекта в его мондиалистском, подлинно глобалистском изводе.

Однако, немаловажным является то, что пассионарный заряд неоконов и их предшественников, по сути, на определённом этапе был использован ультралибералами-мондиалистами в качестве мотора их собственного проекта. То есть конфликт этих двух сил не является противостоянием в чистом виде. Скорее, американоцентричная однополярность была своего рода моментом или этапом на пути претворения глобалистского замысла. Теперь же, когда согласно внутренней логике процесса, этот этап должен быть «снят», американские патриоты обнаруживают себя в качестве «реакционеров» и «ретроградов».

Сам по себе глобальный либеральный проект всё это время оставался как бы в тени США, облёкшись в их военную и экономическую мощь как в броню. США были агентом, «рабочим телом» глобалистской экспансии. Но на новом этапе, как уже было сказано, специфические качества данного «рабочего тела» уже вступают в противоречие с интересами решения глобальной задачи. И, конечно, «фининтерн» не остановится перед тем, чтобы пустить «отработанную ступень» в расход. А это значит, что силы континентального антилиберального сопротивления на некоторое время потеряют цель, идентифицируемую в качестве источника угрозы. При этом сама развоплощённая на время угроза никуда не исчезнет. Так что для всех, кто до сих пор справедливо распознавал в США непримиримого цивилизационного антагониста, отнюдь нет повода расслабляться.