За последнее время в Израиле произошли важные события. За столь неоднозначно воспринятой военной операцией в Секторе Газа последовали выборы в Кнессет. И в обоих случаях результат отнюдь не очевиден. Кроме того, традиционный партнёр Израиля – США - также претерпевает сегодня серьёзные пертурбации, что не может не сказаться на положении в регионе. Как в результате всех этих событий изменится лицо Израиля? Какие дальнейшие перспективы имеет ситуация на Ближнем Востоке в целом? На эти и другие вопросы портала «Евразия» отвечает известный израильский общественный деятель, знаток еврейской традиции и последовательный критик либерализма Авигдор Эскин.

- Какова ваша оценка результатов выборов в парламент Израиля?

Результаты выборов интересны тем, что они демонстрируют тупиковость парламентской системы в современном мире. Обратите внимание, что произошло: победила – как бы победила – партия под названием «Кадима», в своё время отколовшаяся от «Ликуд». Она получила в парламенте 28 мест против 27 мест партии «Ликуд». Но при этом на то, чтобы сформировать следующее правительство, шансов у победившей партии меньше, чем у «Ликуд». В коалицию с «Ликуд» религиозные партии, правые партии пойдут с гораздо большей охотой. Так что получается нечто абсурдное.

Система фактически изжила себя в плане того, каким образом транслируется воля избирателей, каким образом формируется правительство. В результате у нас снова будет слабое правительство, зависящее от всякого рода коалиционных договорённостей.

Также мы сейчас узнаём очень нелицеприятные подробности о попытке выдвижения Авигдора Либермана, который поддерживается людьми с достаточно сомнительной репутацией, как то Мартин Шлав – австрийским миллиардер, который разбогател на контактах с Восточной Германией. Выясняется, по крайней мере, согласно нескольким публикациям, что он был агентом «Штази» и использовал свои связи в Восточной Германии при развале Восточного блока и СССР по тем же схемам, которые хорошо известны на примере бывшего СССР.

Вторым магнатом Либермана является Михаил Черной, у которого свои следы в алюминиевых войнах 90-х годов в России. Понятно, что интересы этих людей ни в коей мере не могут быть идентичны интересам Израиля. Тот же Мартин Шлав в своё время был владельцем казино в городе Иерихон на территории Палестинской автономии, и главной его целью было добиться от правительства Израиля уступки в пользу Палестинской автономии, поскольку там находился его капитал, и от существования этого казино зависела его прибыль. Получается сущий абсурд: с одной стороны движение Либермана считается чуть ли не право-националистическим, на самом же деле за ним стоят люди, интересы которых полностью противоположны тому, что транслирует сам Либерман.

Но при всём при этом надо заметить, что общие тенденции внутри страны сугубо позитивны - и они влияют на правительство. Мы видим, что сейчас среди учеников младших классов количественно преобладают ученики религиозных школ над учениками светских школ, что совершенно немыслимо для рядовой западной либеральной страны. Мы также видим, что население Израиля и во время войны на Севере, и во время последней военной операции в Газе вело себя чрезвычайно достойно – не было никакого бегства, никакой паники.

Сама по себе армия, которая во время ливанской кампании явно продемонстрировала изъяны в своей подготовке и некоторые слабости в организации, в Газе действовала просто хрестоматийно удачно. Одна из главных задач, которая стояла перед армией, заключалась в том, чтобы свести к минимуму количество жертв среди не воюющего населения Газы. Так оно и вышло: почти две трети среди убитых были вооружённые боевики, как мы сегодня уже знаем. Другое дело, что западные СМИ всё равно критикуют Израиль, называя эту операцию едва ли не самой жестокой. Но это совершенно не соответствует действительности, и всякий, кто интересуется фактами, это знает.

То есть общие тенденции подводят нас к выводу, что традиционализм в Израиле становится всё более сильным фактором, влияющим если не на расстановку сил внутри Кнессета, то в целом на атмосферу в стране, в том числе и на действия правительства. Даже когда у власти находятся не те люди, которые могли бы привести Израиль к сущностным изменениям, они вынуждены действовать в соответствии с общественными веяниями.

- Каким, по вашему мнению, будет дальнейшее развитие ситуации на Ближнем Востоке в целом, следует ли ожидать новых кровопролитий? Какое значение в этом смысле имеет смена руководства США и их заявка на корректировку внешней политики?

Очень важно то, как Израиль будет себя позиционировать по отношению к Ирану. Иран в последнее время очень активизировался в плане поставок вооружений заклятым врагам Израиля, таким как ХАМАС и «Хезбалла». Естественно, это не может не вызвать ответной реакции со стороны Израиля. Я думаю, что в связи с новой ситуацией на Ближнем Востоке, при новой администрации США Иран будет пытаться договариваться с американцами, и тут само собой напрашивается участие России.

Американское участие в ближневосточном урегулировании очень сильно обусловлено их непосредственной зависимостью от нефтяных интересов и их погрязанием в иракской ситуации, когда с одной стороны им нужно срочно оттуда уходить, с другой - просто так уйти, признав своё поражение, им тоже не хочется. Очень много различных факторов есть в американской политике, которые ставят под сомнение способность американцев действовать в интересах народов этого региона. Россия же не ангажирована никоим образом в плане нефтяных интересов, поскольку она имеет собственные запасы. В этом смысле её участие представляется гораздо более конструктивным.

- Вы сейчас нарисовали очень привлекательную картину. Но возникает сомнение: а есть ли у России необходимые заделы в отношениях с ключевыми странами региона. Ведь в отношении того же Израиля это – большой вопрос.

Израиль и Россия совместно запускали разведывательный спутник. По-моему, это важный пример того, какое тесное сотрудничество имеет местно в некоторых областях – весьма тонких, требующих максимального доверия. Это пример, отвечающий на многие вопросы. Другое дело, что существует раздрай внутри российской политики, как и внутри израильской политики – не всё гладко, не всё складно. Мы имеем с одной стороны пример самого тесного взаимодействия, которое можно представить, с другой – есть, мягко говоря, недопонимания по целому ряду вопросов. Израилю непонятна позиция России по ХАМАСу и «Хезбалле», а имевшее место на определённом этапе взаимодействие между Израилем и Грузией вызывает недовольство России. Но надо сказать, что как одно, так и другое корректируемо и даже уже корректируется.

При этом важно подчеркнуть: я не хочу сказать, что Россия должна занять место Соединенных Штатов в буквальном смысле, то есть влезть туда же, где сейчас находятся США. Этого я не желаю ни региону, ни России. Но я считаю, что Россия была бы идеальным инициатором новых контактов ради улучшения отношений между, например, Израилем и Ираном. Ведь стратегического конфликта между этими двумя странами вообще не существует: нет и не может быть никаких территориальных претензий.

Потом, в конфессиональном и этническом аспекте также отсутствует какая бы то ни было чёткая платформа для взаимной ненависти. Иран является шиитским, а не суннитским государством, Иран не является арабским государством. То есть, нет традиционной атмосферы враждебности. Поэтому при должном понимании ситуации Россия могла бы убедить Иран перестать тратить деньги и энергию на конфликт с Израилем и обратить внимание на серьёзные внутренние проблемы – такие, как усиливающаяся либерализация иранского общества, стремительное падение рождаемости и прочие факторы, ставящие под сомнение перспективы развития в традиционалистском ключе.

Это – один из примеров возможного российского участия. Но это не должно выглядеть как шаги в пику США. Необходимо исходить именно из понимания лучших возможностей России как не заинтересованной стороны.

- Давайте вернёмся немного назад – к тому, что вы говорили о реакции мировой общественности на поведение Израиля. Учитывая традиционное трепетное отношение людей Запада к судьбе еврейского народа, довольно непривычно сегодня слышать о том, что Израиль становится объектом пристрастного отношения. Кому, по вашему мнению, это может быть выгодно? И какими соображениями, например, может быть продиктовано поведение турецкого руководства в этом отношении?

Что касается Турции – я не могу говорить об этом без улыбки. Когда премьер-министр Турции обвиняет Израиль в нарушении прав человека или в преступлениях против человечества в связи с военной операцией в Газе, я вспоминаю, как Турция в своё время решала этнические конфликты – например, с армянами, с курдами. После этого выдвигать обвинения в адрес Израиля – просто абсурдно. Что же касается западной прессы, она действительно заняла на этот раз очень активную антиизраильскую позицию – всякий человек, который знает английский, мог в этом убедиться, просматривая репордажи Си-эн-эн или Би-би-си. Интересно, что те же самые западные СМИ умалчивают нарушения прав человека в Турции – продолжающиеся сегодня массовые аресты представителей оппозиции, а также карательные операции против курдов за пределами Турции со значительным количеством жертв среди тех, кто не является боевиками.

Можно сказать, что при урегулировании ситуации на Ближнем Востоке, планировавшемся Соединенными Штатами, Израилю была отведена роль пассивного участника, который должен был просто следовать указаниям. Когда Израиль выступает с какой-то самостоятельной инициативой, их это выходит из себя. Им хотелось бы, чтобы Израиль ждал приезда Хилари Клинтон или Барака Обамы, чтобы те точно сказали, что нужно делать.

- Наш последний вопрос касается мирового экономического кризиса, о котором сейчас так много говорят. На ваш взгляд, обещает ли этот кризис стать катализатором политических процессов? И, если да, то, как эта его роль скажется на ситуации на Ближнем Востоке?

Во всём мире неизбежно происходит разочарование в главенствующей либеральной идеологии. Столпом этой идеологии были экономические преимущества, которые гарантировали её носители человечеству. Когда сегодня становится очевидно, что их экономическая система была глубоко лжива и порочна, неизбежно приходит разочарование в американском образе жизни, американском пути в целом.

Множество людей, проживающих в странах третьего мира, в Европе, в бывшем СССР, на Ближнем Востоке – вне зависимости от того, арабы они или евреи, мусульмане или иудеи – испытывают разочарование и готовятся искать выход. Видно, что та система, которую нам транслировали как идеальную, оказалась колоссом на глиняных ногах. И сейчас начинаются поиски вне либеральной системы координат. Нам предстоит новый мир с новыми ценностями, и если нам есть, что сказать, то мы сейчас должны об этом заявлять и заявлять громко.