Российские власти решились, наконец, ужесточить ответственность за государственную измену и шпионаж, одновременно упростив процедуры разбирательств по данным вопросам. Соответствующий законопроект внесён Правительством на рассмотрение Госдумы 15 декабря. Узнав об этом, сотрудники отечественных СМИ, НПО, а также некоторые адвокаты разом почувствовали себя неуютно и предались смутным и тревожным воспоминаниям о сталинской эпохе. Впрочем, обо всём по порядку.

Согласно предложенному законопроекту из формулировки состава преступления по статье о государственной измене (275 УК) будет изъято определение «враждебный», относящееся к действиям, наносящим ущерб безопасности РФ. «Указанная форма государственной измены в действующем редакционном оформлении является крайне сложной для доказывания, поскольку ссылки на недоказанность в действиях лиц признаков именно «враждебной» деятельности используются защитой в качестве основного аргумента для освобождения обвиняемых», - говорится по этому поводу в пояснительной записке к документу.

Также в новой версии закона уточняется понятие безопасности государства. Отныне под угрозой безопасности РФ предлагается понимать также угрозу конституционному строю, суверенитету и территориальной и государственной целостности страны. Согласно предложенной формулировке к угрожающим деяниям относятся «шпионаж, выдача иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну», а также иные действия, направленные в ущерб безопасности РФ, как то: «оказание финансовой, материально-технической, консультационной или иной помощи иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям».

В новой редакции закона особо обращает на себя внимание упоминание не только иностранных, но и международных организаций. Видимо, имея дело с «филантропическим интернационалом», российские власти набили себе достаточное количество шишек, чтобы понять недостаточность путинского закона об НПО для противодействия подрывной деятельности соответствующего характера. В пояснительной записке правительства так прямо и говорится: «отдельными международными организациями неоднократно предпринимались попытки получения сведений, составляющих государственную тайну».

Это же дополнение внесено и в статью о шпионаже (276 УК). Помимо него статья пополнилась ещё одним важным уточнением. Отныне уголовную квалификацию будет иметь сбор и передача информации не только по заданию иностранной разведки, но и по просьбе неофициальных лиц, действующих в её интересах. Таким образом, новый закон позволяет квалифицировать действия шпионского характера, осуществляющиеся по сложным цепочкам со многими передаточными звеньями. Понятно, что помимо частных лиц такими передаточными звеньями могут служить и пресловутые международные НПО.

Очевидно, авторы документа руководствуются целью как следует поворошить эти «гнёзда», многие из которых служат своего рода «отмыванию» шпионской деятельности путём придания ей видимости чисто гуманитарного и неполитического характера.

Авторы законопроекта рассчитывают, что наряду с принятым недавно законам об ограничении полномочий судов присяжных, эти меры дадут правоохранительным органам более эффективную правовую и процессуальную базу для работы по борьбе с государственной изменой. Напомним, что, согласно принятой 12 декабря поправке к УК РФ на рассмотрение судов присяжных не могут передаваться дела о терроризме, захвате заложников, организации массовых беспорядков, а также шпионаже и государственной измене.

Как и следовало ожидать, известие о внесении изменений в УК вызвало волну протеста в среде тех, чьи интересы данное нововведение затрагивает, а именно: сотрудников этих самых крипто-разведывательных НПО и адвокатов, до сих пор успешно «отмазывавших» изменников от правосудия.

Согласно широко растиражированному в СМИ мнению адвоката Анны Ставицкой, новый закон в случае утверждения поспособствует разгулу произвола правоохранительных органов. По её словам, исход дел теперь будет зависеть «от большого воображения следователя». В порядке возражения следует подчеркнуть, что если некоторая расплывчатость формулировок в пользу обвинения и имеет место в предложенной версии закона, то проработка их – дело законодателей (у них для этого впереди ещё три чтения). В пику же госпоже Ставицкой нужно сказать, что цель поправок – не засудить невиновных, а предоставить базу для квалификации реальных преступлений. И если до сих пор пособникам иностранных разведслужб удавалось маскировать свою деятельность и избегать ответственности, исходя из несовершенной буквы закона, то приведение буквы в соответствие с духом перекроет для них эти обходные возможности.

Трезво оценивая свои перспективы в условиях ужесточения контроля, «общественники» со стажем принялись крутить заезженную пластинку, вспомнив о преследовании инакомыслящих в СССР. Что ж, наивно было бы предполагать, что меры по противодействию преступности со стороны государства могут найти позитивный отклик у потенциальных преступников.

Необходимо отдавать себе отчёт в том, что одно дело – квалификация преступлений, и совсем другое – произвол правоохранительных органов, который уже - не успели законопроект одобрить - во всю мерещится профессиональным диссидентам. Смешивать эти вещи нельзя ни в коем случае, равно как и жертвовать одним в пользу другого. И если процессуальный аспект проблемы требует отдельной и пристальной проработки, то в необходимости законодательных изменений как таковых сомнений быть не должно.

Благодаря новым поправкам подрывным агентам – сотрудникам всякого рода фондов с головными офисами в Европе и США будет гораздо труднее выдавать шпионаж за безобидный «мониторинг», а диверсионную работу в регионах – за правозащитную деятельность. В итоге это позволит властям с большей эффективностью предотвращать те явления, с которыми до сих пор приходилось иметь дело по факту их реализации в виде разрушений и жертв.