С некоторых пор дебаты об установлении или же, наоборот, недопущении цензуры на телевидении, в СМИ, в блогосфере и т. п. стали неотъемлемой частью жизни российского общества. После того или иного заявления Роскомнадзора они разгораются сильнее, потом вроде как стихают - но, фактически, идут непрерывно. Каждый день на многочисленных Интернет-форумах, в блогах, в тесных комнатках студенческих общежитий, в заводских столовых, в коридорах больниц и, наконец, на кухнях на эту тему разгораются нешуточные споры. Основные аргументы сторон бесконечно перекочевывают из передачи в передачу, со страниц одного Интернет-журнала в другой. По крайней мере, незамысловатую фабулу теледебатов можно свести к следующему образцовому диалогу:

- «Вы, негодяи, травите народу чернухой и порнухой». - «Пускай лучше сами люди решают, что им смотреть». - «Взрослые могут сделать правильный выбор, а дети еще не могут». - «Блюстителям нравственности нужно самим делать качественный продукт, а не запрещать рейтинговые программы». - «Рейтинг обеспечивает жажда «хлеба и зрелищ», и голая попа на экране всегда будет обеспечена большим рейтингом, чем, допустим, балет «Щелкунчик». - «А кто будет судить, что морально, а что нет? Почему Вы навязываете свои представления о морали всем остальным?!» - «Судить будет специальный совет из компетентных и уважаемых людей», - и т. д. и т. п. И так от передачи к передаче, от спора к спору, от блога к блогу, - и всегда без общего знаменателя и конкретного вердикта.

Между тем, само наличие подобных споров и постановка вопроса является уже чем-то ненормальным, - если вспомнить об универсальных ценностях, которые никто не вводит и не устанавливает. Это не ценности индивида, и даже не ценности общества. Это ценности вообще, морально-ценностная система как таковая, ее фундамент и основа. И дело не только и не столько в детях, которые могут посмотреть сериал «South Park», или в тинэйджерах, которые заворожено смотрят «Дом-2». Сами дискуссии напоминают старый еврейский анекдот, в котором четыре раввина ведут спор относительно какого-то вероучительного вопроса Талмуда: - «Я прав», - говорит один. - «Нет, мы правы», - говорят оставшиеся трое. - «Боже, ну ты же знаешь, что я прав! Дай же знак!» - Разверзаются небеса, и глас Божий произносит: «Он прав!» - «Все равно, вас двое, а нас трое».

Дело в том, что в современных условиях никакого авторитета кроме авторитета суммы индивидов, связанных общими установками на материальное обогащение, быть не может - в силу самих фундаментальных установок, парадигмальной ориентации современности на антропоцентрическую вселенную. Дискуссии о морали и нравственности в обществе теряют всякий смысл, когда люди забывают об истоках самого общества, о том, что само основание его зиждется на чем-то внематериальном.

Многочисленная просвещенная общественность в лице либералов, правозащитников и просто сердобольных граждан посягает не на ценности отдельного человека, который решил, что порнография по телевизору - это не хорошо, и даже не на общественные устои, а на ценностную систему как таковую, на принципы того, что считать общепринятым, а что - бессовестным, как разграничивать целомудрие и разврат, пошлость и благородство.

Только после того, как выбор между извращением и нормой станет личным делом каждого отдельного человека, а общественную мораль отставят в угол как ненужный атавизм, только тогда мы станем по-настоящему похожи на западное общество. Этого ли мы хотим?

Сегодня мы позволяем на полном серьезе втянуть себя в дискуссию о том, является ли мораль личным выбором каждого или она представляет собой нечто надличностное, а завтра, почти как в повести «Скотская ферма» Джорджа Оруэлла, начнем сомневаться, были ли вообще эти законы, или, может быть, это всего лишь плод нашей больной фантазии, и никаких моральных вовсе ни не существовало.

На Западе подобные ток-шоу с участием представителей 2-3-х конфессий, нескольких проституток, адвокатов, поп-звезд и ревущей толпы зрителей является органичным продолжением постмодерна. На нашей же почве это превращается в болезненное состояние археомодерна, в полуобморочную кому клинического больного, который бьется в судорогах где-то между жизнью и смертью.

Самое страшное, что этого пограничного состояния клинической смерти почти никто не замечает, в то время как диалог между весьма условными группами «патриотов» и «либералов-правозащитников» с каждым днем все больше напоминает коммуникацию слепого и глухого. Вот-вот на телевидении под лозунгом «пусть говорят» развернуться жаркие споры о пользе и вреде садомических оргий - будут приглашены серьезные ученые-фрейдисты, непременно авторы передачи устроят живое sms-голосование, участники дискуссии будут горячо брызгать в сторону друг друга слюнями, и закончится все как всегда под дружное улюлюканье зрительного зала ничем. Более того, можно сказать точно, что никого на передаче не убьют, не вызовут на дуэль, не подвергнут другого рода репрессиям, что, однако, было бы более логичным для общества, ориентированного на традиционные ценности, обсуждение которых, в силу их полной очевидности, даже не допускается.

Впрочем, стоит согласиться с известным неофрейдистом, апологетом аморализма и сексуальной распущенности Эрихом Фроммом в том, что общество в целом, действительно, может быть больным. Только болезнь его заключается не в излишней моральной скованности и множестве комплексов составляющих его людей, как утверждал немецкий психоаналитик, а в наплевательском и потребительском отношении к тому, что уже происходит на экранах телевизоров и в нашей повседневной жизни.