Наконец-то президентская гонка в США оживилась настоящей интригой. До сих пор на роль точки сборки предвыборной кампании претендовали иракское и российское внешнеполитические направления. Но, как ни крути, в глазах рядового избирателя внешнеполитическая проблематика значительно уступает социально-экономической. Повод встряхнуться и испытать себя в новом амплуа дал кандидатам кризис финансовой системы США, о котором 24 сентября с экранов телевизоров официально объявил действующий президент страны Джордж Буш.

Как известно, кризис, грозящий обвалом всей финансовой системы США, связан с жилищным финансированием, точнее – ипотекой. Все компании, в той или иной степени вовлеченные в этот бизнес, буквально стоят на грани банкротства, которое неизбежно повлечет за собой удар и по рядовым гражданам. Озвученный Бушем план выхода из кризиса предполагает выделение астрономической суммы – 700 миллиардов долларов - на полный выкуп ипотечного бизнеса государством. С просьбой о выделении этой суммы Буш и обратился в конгресс, предупредив, что промедление в принятии решения грозит тяжкими последствиями для экономики.

План администрации подразумевает предоставление министерству финансов страны практически ничем не ограниченных полномочий в распоряжении данной суммой. В том случае, если конгресс согласится с требованиями администрации, и без того огромный государственный долг США увеличится до более чем 11 триллионов долларов, поскольку, естественно, в свободном распоряжении страна такой суммы не имеет. В том же случае, если эти расходы не будут осуществлены, страну ожидают еще гораздо большие потери – в этом, по крайней мере, уверен Буш и его аналитики.

Итак, на лицо два аспекта проблемы, в своих тенденциях чреватые противоречием. Во-первых, формально эта проблема целиком лежит на плечах действующей администрации. Разрешив создавшийся кризис, Буш имеет шанс подвести достойный итог своему сроку. Однако, тот факт, что проблема заявила о себе в разгар предвыборной кампании, не может не иметь своего конкретно-политического выражения. Так, по инициативе Буша к обсуждению сложившейся ситуации были приглашены оба ведущих кандидата в президенты. Их поведение в создавшихся условиях дало избирателям не меньше пищи для размышлений, чем официальные заявления и даже дебаты, первый раунд которых был назначен на конец недели.

Коллега Буша по партии отреагировал на ситуацию весьма своеобразно. Выразив решительное согласие участвовать в обсуждении проблемы сообща со своим соперником, Маккейн даже объявил о намерении приостановить предвыборную кампанию, к чему и призвал Обаму. Все в поведении Маккейна выдавало его демонстративный характер. Впрочем, если он и решил сыграть того, кто ради солидарного решения общей проблемы готов отбросить личные амбиции, то никаких конкретных предложений по решению вопроса от него не поступало.

Барак Обама, напротив, проявил в вопросе межпартийной солидарности большую сдержанность и заявил, что не намерен ни прекращать предвыборную кампанию, ни отказываться от пятничных дебатов. В то же время он живо и содержательно отреагировал на призыв Буша и буквально в течение нескольких часов подготовил антикризисный проект собственного предвыборного штаба.

Четыре пункта Обамы указывают на необходимость корректировки программы действующей администрации. Они требуют больших гарантий для рядовых инвесторов и установления контроля над действиями Минфина. При этом, комментируя ситуацию в ходе телеобращения к американцам, Обама подчеркнул, что по его мнению вся вина за сложившееся положение лежит на действующей республиканской администрации. Не преминул он в очередной раз подтвердить и свою критическую позицию по иракской кампании, которая продолжает поглощать деньги налогоплательщиков. На предложение же Буша о совместном обсуждении Обама ответил принципиальным согласием, хоть и оговорился, что в этом вопросе следует проявлять осторожность.

И все же вечерняя встреча Буша, Маккейна и Обамы, состоявшаяся сразу после тревожного телеобращения действующего президента, не дала никаких существенных результатов. То же самое можно сказать и о пятничных теледебатах, которые показали, что намерение Маккейна остановить кампанию не было реализовано. Экономические проблемы получили в ходе дебатов скупое освещение, и никаких принципиально новых подходов к их разрешению кандидаты не озвучили.

Создается ощущение, что, несмотря на отдающее популизмом приглашение кандидатов к обсуждению проблемы, правительство не в настроении корректировать и даже широко обсуждать свой проект. Оно скорее намерено продавливать свою версию решения, не впутываясь в двусмысленные согласования со штабами кандидатов. И самих кандидатов, кажется, такое положение дел устраивает.

Не стоит забывать и о четвертой, может быть, самой главной стороне процесса – конгрессе. Ведь именно в его власти выделить или не выделить деньги на реализацию плана Буша. По слухам законодатели готовят собственную версию «плана спасения». Хотя, учитывая остроту положения и дефицит времени, скорее всего они ограничатся поправками к основному тексту пакета Буша, так или иначе имеющими «демократическую», «обамовскую» направленность.

В результате, как ни хотели бы этого избежать участники процесса, политическая окраска ему гарантирована. И не факт, что она негативно не скажется на решении проблемы. Судя по некоторым сведениям, вопрос о принятии плана Буша не просто в очередной раз заставил основательно размежеваться демократов и республиканцев, но и породил раскол в стане последних.

Вернемся к сути дела. Что же предлагает в качестве рецепта спасения экономики Буш, чем это пахнет в идеологическом смысле, и что здесь могло насторожить часть республиканцев? Вопрос отнюдь не праздный – и вот почему. Немаловажным аспектом проблемы является то, что пакет Буша является серьезным отступлением от «канонического» рыночного подхода. Глава США в своей речи не мог обойти упоминанием этот самоочевидный момент и попытался оправдаться тем, что назвал предложенные меры «пулей, которую выпускают один раз».

При этом он фактически признал, что если этот мощный рычаг не просто государственного регулирования, но прямого вмешательства в экономику не будет задействован, то рынок не сможет спасти сам себя, и экономику страны ждет глубокая и длительная рецессия.

В качестве иллюстрации того, какую реакцию данный подход мог вызвать в среде традиционных рыночников, достаточно привести слова сенатора-республиканца Джима Беннинга, который сказал буквально следующее: «Этот план означает, что отныне свободный рынок в Америке мертв». А для более глубокого осознания сути проблемы следует указать, что в целях приведения законодательства (!) в соответствие с предлагаемым законопроектом в Сенате уже кипит работа по внесению десятков поправок в целый ряд действующих законов.

И если для демократов, которым сама по себе предлагаемая операция не представляется чем-то роковым, и которые радеют лишь о еще большей «социализации» мер, то республиканцы вполне справедливо склонны рассматривать инициативу правительства как покушение на священную корову свободного рынка.

Возвращаясь к теме предвыборного межпартийного противоборства, следует сказать, что если противостояние с Россией в контексте грузинской войны было чисто республиканской темой (напомним, что даже в среде высшего российского руководства получила распространение версия о том, что агрессия Саакашвили была частью предвыборной стратегии Маккейна), то финансы, согласно устоявшимся представлениям – конек демократов.

Нотки социальной ориентации, примат социальных задач над произволом рынка – все это без особого труда согласуется с предвыборным пафосом Обамы. Республиканцы же, Маккейн в частности, традиционно не сильны в этих тонкостях и привыкли стоять на старых добрых свободно-рыночных позициях.

В лице наступающего кризиса, кажется, сама политическая судьба говорит с американской элитой. То, каким в итоге будет ответ Америки, и то, насколько успешно она справится с вызовом, неразрывно связано с тем, какой формат политического бытия в целом выберет она в дальнейшем. А условия, в которых этот выбор приходится совершать, совсем не просты. К отступлению с позиций на международной арене перед лицом России прибавляются серьезнейшие внутренние проблемы.

Чтобы выжить в меняющемся мире, Америка должна подправить себя в некоторых существенных моментах. В некотором смысле она должна скорректировать свою идентичность. И эта корректировка должна коснуться как устоявшихся форматов экономического мышления, так и привычек позиционирования в мировом контексте. Кто в Америке будет способен адекватно усвоить и реализовать этот императив, тот – вне зависимости от исхода выборов – и победит в большой исторической перспективе.