ЕВРАЗИЯ :: Европейский вопрос

Немало шума в Европе и за ее пределами наделали итоги недавнего референдума в Ирландии. Многими отказ ирландцев от подписания Лиссабонского договора был воспринят как серьезный удар по перспективам объединения Европы. Напомним, что Лиссабонский договор представляет собой смягченный вариант единой европейской конституции, отклоненной некоторое время назад. На этот раз были учтены возражения Франции и Нидерландов, и были более тщательно проработаны аспекты установления единого политико-правового режима.

Лагеря сторонников или противников европейской интеграции объединяют совершенно разных политиков, которые руководствуются различными идейными соображениями.

Интересно то, что во всех странах ЕС новый законопроект принимался на уровне парламентов, и только в Ирландии он был вынесен на референдум. Таким образом, помимо непосредственного значения произошедшего, на поверхность вышла еще и проблема принятия политических решений в западных странах.

Лидер Международного «Евразийского Движения» Александр Дугин обращает на этот аспект особое внимание и говорит не больше, не меньше – о кризисе демократии западного образца: «Налицо полнейший кризис демократии в Евросоюзе. Все страны якобы «демократической» Европы, которые любят указывать другим на нарушения прав человека, даже не удосужились провести референдум. А в единственной стране, где он все же был проведен, идея европейской интеграции натолкнулась на отказ.

Это фундаментальное событие, которое показывает, что западноевропейская модель демократии по своей сути является весьма сомнительной и недемократичной по определению. Кроме того, она переживает колоссальный кризис. Фактически это форма «аристократического» правления. Когда представители политической элиты и бюрократы руководствуются одной повесткой дня, а массам своим молчаливым согласием остается лишь узаконивать сговор европейских элит.

Утвердительный ответ на вопрос, является ли партийно-парламентская форма представительской демократии действительно демократической, сейчас является в высшей степени проблематичным. Я думаю, что России чрезвычайно важно поднять тему демократии европейского типа и включиться в мировое осмысление этого процесса на основании ирландского опыта».

Касаясь самой по себе проблемы евроинтеграции, Дугин подчеркивает, что данный вопрос исключительно сложен. Важным обстоятельством всего процесса в целом является то, что разделение политических элит по вопросу об интеграции происходит по особой линии, отличной от любых других политических ориентаций. Лагеря сторонников и противников интеграции объединяют совершенно разных политиков, которые руководствуются различными идейными соображениями. В результате наложения друг на друга всех этих противоречивых тенденций картина получается довольно запутанная.

«Сторонники консервативного «континентального европеизма» из Франции и Германии говорят о том, что если Европа хочет быть самостоятельным геополитическим полюсом, противостоящим США, то она должна объединить потенциал входящих в ее состав стран. В то время как сторонники-социалисты считают, что Европа должна объединиться для того, чтобы распространить стандарты высокого европейского уровня на всех граждан стран ЕС с тем, чтобы создать открытое общество и постмодернистское государство. Это совершенно другая логика, но вывод получается тот же самый», - поясняет геополитик.

«Речь идет об огромном спектре людей, которые имеют совершенно разные установки и ценности, но при этом выступают за единую Европу. Но есть и не менее широкий спектр людей, выступающих против Европы», - продолжает Дугин. – «Например, те же самые ультраамериканисты, которые считают, что каждая европейская страна в отдельности должна заключать соглашение с США.

Такие сторонники евроатлантизма сплошь и рядом выступают против единой Европы. Именно для того, чтобы она оставалась на периферии американского влияния. Против единой Европы выступают и националисты вроде Ле Пена, которые ратуют за создание узконациональных государств. Они опасаются, что в космополитическом котле идентичность отдельных европейских государств просто растворится».

Когда мы говорим о Европе, мы не имеем права оставлять за скобками роли США в европейских процессах и проводимой ими геополитики.

Однако, несмотря на столь сложную ситуацию, существует уровень рассмотрения, на котором «общеевропейская» и «националистическая» тенденции могут быть проинтерпретированы с наибольшей однозначностью. Речь идет о геополитическом уровне, который в силу своей величины и принципиального характера имеет особенно большое значение для международной политики, в частности, для России.

«Если Европа не будет единой, каждая из европейских стран по отдельности, конечно же, будет несопоставима по своей мощи с США», - разъясняет ситуацию евразийский теоретик. – «А это значит, что все они будут вынуждены проводить американскую линию. Разрозненная Европа не сможет стать самостоятельным геополитическим полюсом. То есть в среднесрочной и долгосрочной перспективе нам выгоднее сотрудничать с единой Европой.

В противном случае мы будем иметь не два полюса - американский и европейский, а единый полюс, в котором разрозненные европейские государства по стратегическим вопросам будут волей-неволей выстраиваться в соответствии с заданной американцами линией».

Вместе с тем геополитик видит в современном процессе тревожные знаки совершенно особого рода. Дело в том, что с количественной точки зрения сегодня в европейском сообществе повышается роль государств так называемой «новой Европы». И роль эта исключительно деструктивна с точки зрения российско-европейского континентального партнерства. Дугин прямо называет такие государства «американскими марионетками» и элементами «санитарного кордона», выстраиваемого между Россией и Европой в целях срыва проекта «континентального блока».

Таким образом, на сегодняшний день, как это ни парадоксально, апеллируя к здоровым континенталистским тенденциям, России приходится иметь дело не с Европой как целым, но с отдельно стоящими флагманами «старой Европы» - Германией, Францией, Италией. В результате получается, что объединение Европы – это процесс сам по себе неоднозначный и многовариантный. Как будто благодаря вмешательству США Европа может быть объединена совсем не тем образом, какой диктуется ее собственными геополитическими интересами.

В данной перспективе перед нами помимо вопроса «быть или не быть единой Европе» встает еще и вопрос о том, какой именно быть единой Европе, и что, собственно, европейского в ней останется в результате. В этом вопросе значение влияния, исходящего с противоположного берега океана, представляется чрезвычайно важным. Поэтому, когда мы говорим о Европе, мы не имеем права оставлять за скобками роли США в европейских процессах и проводимой ими геополитики.