31 июля президент России Владимир Путин предложил план преобразований внутри Кремля: «Возникла идея - не восстанавливать этот новодел (14-й корпус Кремля), а, наоборот, восстановить исторический облик этого места с двумя монастырями и церковью», - заявил глава российского государства. Замысел Путина вызвал бурю в СМИ и блогах - заговорили в том числе и о начале «неприкрытого» воссоединения церкви и государства. Пока неясно, как сложится судьба Кремля, но по поднятой теме стоит озвучить пару замечаний.

Церковь отделена от государства - это фразу мы произносим как что-то само собой разумеющееся. Она же стала основным аргументом противников более активного участия церкви в общественно-политической и экономической жизни России. Мы привыкли, что отдельное существование церкви от государства - это очевидность, которая не требует обоснования. Но это-то и настораживает. Когда привыкли? За годы советского периода? Но давайте вспомним, что это были годы, когда официальной религией нашего государства считался атеизм. Церковь тогда находилась вообще на полулегальном положении. Она была не только отделена от государства, но вообще находилась за гранью действительности - советской действительности. Церковь была отделена от нашего бытия.

Да, мы пожертвовали этой действительностью. Ради того, чтобы избавиться от ее ограничений, недопущений, табу, чтобы вернуть то, что было запрещено, отменено. Мы пожертвовали великой державой, так как нас убедили в том, что это необходимо, чтобы стать свободнее, чтобы вернуться к тому, что закрыл советский период для миллионов русских людей на многие десятилетия. И что мы слышим теперь, после всех жертв и потерь? Опять все то же - Церковь отделена от государства.

И что же мы теперь слышим в ответ на требование объяснить, почему так? Аргумент еще более нелепый и абсурдный, чем исходное утверждение - это необходимо, т. к. в конституции прописан светский статус нашего государства, а уход от раздельного сосуществования церкви и государства - это удар по светскости.

Но, позвольте! А в чем для нас, русских православных людей, ценность этой самой пресловутой светскости? Да в гробу мы ее видали, эту светскость, которая была введена у нас в 17 году прошлого века вместе с антихристианством и всеобщим обязательным атеизмом. Сейчас-то это нам зачем? Кого-нибудь вообще спросили, нужно ли нам все это?

Давайте не будем забывать, раз уж мы вспоминаем о конституции, кто, когда и в какой спешке нам эту конституцию впарил. Кто сейчас вообще серьезно говорит об эпохе Ельцина? Все, что предложил Ельцин - сейчас нелегитимно, включая конституцию, олигархическую модель управления, политические партии, разгул и вседозволенность - все это выброшено на помойку или стоит в очереди на выброс.

Фактически, при Путине произошел возврат к монархической модели. Отлучение церкви от государства - весьма сомнительное действо, ставшее сегодня тем более нелегитимным - как и многие другие вещи ельцинского периода, на которые мы просто наплевали, забыли о них.

Так же надо наплевать и на факт отдельного существования церкви и государства, который не особенно-то и дорог нашему народу. Эта установка ничего хорошего за собой не влечет и представляет собой некий остаток довольно случайного исторического периода. Отделение церкви от государства - какие-то силы когда-то решил это за нас. Сегодня же и православные, и другие традиционные конфессии нашей страны, которые блестяще с нами уживаются на протяжении всей нашей истории, поддерживают инициативы Русской Православной Церкви и ждут - не дождутся того момента, когда будет снята доминация атеистических императивов, оставшихся частично от советского периода, частично - от копирования западных образцов.

Церковь всегда играла фундаментальную роль в русской истории, все больше играет ее теперь, и будет дальше играть еще больше. С этим надо смириться. Кто не хочет с этим смириться - пусть выходит на демонстрации или сваливает отсюда. Россия - православная страна, в которой единственным авторитетом всегда была церковь. Особенно важно это сегодня - в единстве церкви, народа и государства мы только и сможем выстоять.