Россия сегодня, пожалуй, единственная сверхдержава, руководитель которой обладает таким объемом внеинституциональных полномочий, которые позволяют ему коренным образом влиять на будущее страны. Такое положение вещей объясняется многими факторами, не последнее место среди которых занимает наша самобытная политическая история, отводящая личности ключевую, а иногда и драматическую роль. В США, например, границы допустимого во внешней и внутренней политике, экономике, идеологии определяются для президента множеством ограничений: формальные и неформальные институты, группы влияния и интеллектуальные центры обеспечивают устойчивость и стратегическую преемственность политической системы.

 

Поэтому даже такой одиозный персонаж как Дж. Буш-младший, адекватность которого многократно ставилась под сомнение, не способен нанести непоправимый ущерб национальным интересам США, изменить их Manifest Destiny. У кого есть сомнения насчет войны в Ираке или реакции на события 9 / 11, пусть лучше присмотрится к американской президентской гонке. И республиканцы, и демократы наперебой гипнотизируют избирателей обещаниями покончить с международным терроризмом, нанести удар по Ирану и продолжить «распространение демократии» в глобальном масштабе. Споря о частностях, американская элита, кем бы ни был новый хозяин Овального кабинета, не собирается пересматривать позиции по принципиальным вопросам. У нас же пока все с точностью до наоборот.

С другой стороны, в Москве сегодня сходятся ключевые сюжеты мировой политики, экономики и безопасности, начиная от ядерного оружия, достаточного для уничтожения всего человечества, и заканчивая контролем над крупнейшими запасами природных ресурсов. Даже в отдаленной перспективе стабильность мирового хозяйства, связываемая большинством экспертов с атомной энергетикой, все равно останется в руках нашей страны. Ведь именно она контролирует значительную часть урановых рудников на планете, обладает прорывными технологиями в области термоядерной реакции, вышла с инициативой создания международных центров по использованию «мирного атома».

 

Сочетание двух указанных факторов - критического значения личности и наличия колоссального потенциала, который можно мобилизовать под самые разные проекты - делало т. н. «проблему 2008» действительно исключительной. От того, кто пришел бы, зависело слишком многое - будущее и судьба не только нашей страны, но и всего мира. Поэтому за место в Кремле не могло не развернуться настоящее сражение, сравнимое разве только с битвой под Москвой зимой сорок первого.

 

«Норд-Ост», захват школьников в Северной Осетии, провокационные убийства журналистов, причудливое отравление полонием Литвиненко, теракты в Ингушетии (как будто кто-то хотел завершить дело Беслана и все-таки разжечь старый межнациональный конфликт) - все это были эпизоды невидимого противостояния. Как справедливо заметил Глеб Павловский, комментируя гибель Анны Политковской, «суть современной международной глобальной политической реальности, нового порядка управления состоит уже не в информационных операциях, как было в прошлом, а скорее в комбинации потрясений - демонстративных убийств, непонятных зверств, упакованных в политическую форму и превращенных в события для мирового информационного поля».

 

В начале 1990-х годов те же силы просто не рассматривали Россию в качестве соперника. Опьяненные стремительным распадом Советского Союза и концом «коммунистической эры», они смотрели на политическую карту мира, но между Брестом и Владивостоком видели лишь «ничейную территорию», «черную дыру» (в терминологии Бжезинского), которая ждет, чтобы новые хозяева распорядились ею по своему усмотрению. И они пытались. Почти десять лет… Пока в 1999 году что-то не произошло и практически из «пустоты» не появился Владимир Путин. Его приход к власти был столь же непредсказуемым, как и все то, что начало происходить потом. Мировое общественное мнение выразило свое удивление в известной формуле: «Who is Mr. Putin?»

 

За восемь лет правления Путина в стране сменилась эпоха. Россия, стоявшая перед лицом утраты территориальной целостности, а главное - собственной социокультурной идентичности, сделала невозможное и, по сути, обратила вспять время. На Северном Кавказе был дан решительный отпор бандам террористов, которые при поддержке внешних сил пытались спровоцировать новый виток постсоветской дезинтеграции. Параллельно с этим была проведена беспрецедентная по своему размаху реформа органов государственной власти, положившая конец фактической приватизации целых министерств и ведомств олигархическими структурами, что позволило создать реальные рычаги управления даже самыми проблемными регионами, минимизировать шансы внешних сил для прямого вмешательства во внутренние дела России.

 

Ушли в туман некогда всесильные Березовский и Гусинский. Партии и политики ультралиберальной ориентации, на протяжении длительного времени являвшиеся проводниками русофобии и западного влияния, стремительно маргинализировались, покинули стены Государственной Думы, многих правительственных учреждений и СМИ. Впрочем, степень их влияния на политические процессы в нашем обществе всего лишь пришла в соответствие с уровнем их реальной поддержки среди населения. Зато появилось множество новых, конкурирующих между собой идейных течений, объединенных лишь одной главной ценностью - любовью к Родине и признанием безальтернативности курса на ее возрождение.

 

Закипела настоящая интеллектуальная жизнь, не только среди ученых, но и в широких общественных кругах. Стали больше читать, задумываться не только о настоящем, но о прошлом и будущем, осознавать, что мировоззренческий выбор не сводится к альтернативе коммунизм / либерализм, изоляционизм / глобализм, что, возможно, есть «третий путь». Началось финансирование фундаментальных исследований, реформа образования, высшей школы. У государства наконец-то дошли руки до учебников по истории и обществоведению, которые на протяжении 90-х годов писались под диктовку советологов из США и финансировались на деньги международного спекулянта Джорджа Сороса. Называться русским в одночасье перестало быть стыдно.

 

Кто бы что ни говорил про благоприятное стечение обстоятельств и высокие цены на нефть, Россия сумела использовать свои конкурентные преимущества в энергетической сфере. Избежав силовой ренационализации, Кремль вернул контроль над естественными монополиями, соединив преимущества государственного протекционизма с эффективностью частного менеджмента. Погашение накопленного еще с советских времен внешнего долга позволило значительно расширить пространство для внешнеполитического маневра, а дополнительно накопленные средства - перейти к строительству экономического базиса будущих структурных преобразований. Поддержку получили наукоемкие, наиболее перспективные отрасли ВПК и народного хозяйства. Были созданы авиа- и судостроительные холдинги, госкорпорация по нанотехнологиям, провозглашены приоритетные нацпроекты.

 

В армию начали поступать современные вооружения, в космосе появилась новая орбитальная группировка. Стратегическая авиация вернулась в небо на круглосуточное дежурство. Российский Военно-морской флот вышел в Средиземное море, в Сирии была открыта полноценная база. Солдаты и офицеры, бок о бок со своими коллегами из ОДКБ заняты на учениях. Реформа вооруженных сил, какая никакая, а дала старт поэтапной подготовке нашей страны к участию в войнах и конфликтах нового поколения.

 

По всему миру прогремела «мюнхенская речь» Путина. Россия вернулась в глобальную политику, на Ближний и Дальний Восток, в Латинскую Америку. Интенсифицировались интеграционные процессы, причем не только на постсоветском (ЕврАзЭС, ОДКБ), но на всем евроазиатском пространстве (ШОС). Во «втором раунде» удалось если не отыграть ситуацию, то, по крайней мере, остановить экспорт «цветных революций» в другие страны СНГ.

 

Знаковыми событиями стали проведение под председательством нашей страны саммита «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге летом 2006, победа Сочи в упорной борьбе за право проведения зимней Олимпиады-2012, головокружительный бросок русских полярников в Арктику и установка на дне Ледовитого океана государственного флага России.

 

Конечно, осталось множество нерешенных тяжелых проблем. Их количество превосходит все достижения последних лет, не оставляя шансов на самоуспокоение. Но в рассматриваемом контексте важно понять, в каком страшном диссонансе находится «план Путина» с той судьбой, которую в 90-х годах прошлого века готовили нам «партнеры» с Запада вместе с доморощенными компрадорами. Поэтому вполне естественно, что столь стремительные преобразования породили множество самых экзотических версий относительно их идейного истока и политической природы.

В августе 2008 влиятельный британский еженедельник «Экономист» вышел с редакционной статьей, озаглавленной «Люди Путина». В ней на нескольких страницах в духе теории заговора давалась весьма специфическая интерпретация новейшей истории России. По мнению авторов журнала, после распада Советского Союза группа «оперативных работников ФСБ, работающих под прикрытием» внедрилась во все важнейшие сферы общественно-политической и финансово-хозяйственной жизни страны. Координируя друг с другом предпринимаемые шаги и используя противоречия между различными группами олигархов, «силовики» сумели провести своих людей в высшее политическое руководство и способствовали передаче власти от Ельцина к Путину. В центре заговора находился т. н. «внутренний круг», в который входили И. Сечин, В. Иванов, С. Иванов, Н. Патрушев и В. Черкесов. В идейном плане их сплачивала вера в особое предназначение России, ярый антиамериканизм, неприятие либерализма и западных ценностей, шпионское прошлое и взаимная лояльность. Большинство «силовиков» являлись фанатичными верующими, образующими тайное братство - орден православных чекистов. В этой связи «Экономист» цитировал слова отца Александра, священника из храма Софии Премудрости Божьей, расположенного прямо на Лубянке: «Слава Богу, что есть ФСБ. Вся власть от Бога, и их тоже». Именно в этом зазеркалье - затемненных кабинетах со стальными жалюзи на окнах и православными иконами на стенах – вершилась, по мнению еженедельника, судьба страны.

 

Конечно, подобная конспирологическая интерпретация, которой применительно к современной России злоупотребляют слишком многие, не могла и не должна была удовлетворять честного мыслителя. Теории заговора - порождение дедуктивного метода познания, имеющего свою собственную феноменологию. Человеческий рассудок, двигаясь от общего к частному, догадывается, что между некоторыми событиями, формально никак не сопряженными, тем не менее существует взаимосвязь. На основе логических умозаключений или действуя интуитивно, человек увязывает разрозненные факты в общую модель, не имея при этом в своем распоряжении прямых доказательств, чтобы подтвердить или опровергнуть ее. Информационный пробел волюнтаристски заполняется цепочкой новых рассуждений, объясняющих отсутствие необходимых сведений наличием тайной, скрываемой стороны реальности. Так в сознании возникает представление о «заговоре» и «заговорщиках». Однако ту же самую гносеологическую задачу можно решить и другим способом - не конспирологическим, а онтоисторическим.

 

Конспирология a la «The Economist» была очень удобна для определенной части западных элит, стремящихся демонизировать Россию, отвлечь мировое общественное мнение от самого главного. А оно заключалось в том, что никакими разговорами про заговор не отменить неумолимой логики истории, парадоксального и непредсказуемого Божьего промысла, ведущего отдельных людей, государства, целые народы и континенты к некоей финальной точке, эсхатологическому событию, в котором должна разрешиться великая загадка бытия. То, что произошло с Россией на заре ХХI века, произошло не просто так, не случайно, не в результате какой-то спецоперации, которой вполне могло бы и не быть. Мы стали свидетелями глубинного онтоисторического сдвига, который просто не мог не произойти, свидетелями исполнения русской судьбы.

 

Судьбы, закрывающей для нас все иные возможности, кроме возможности быть самими собой. Многие еще не видят, не понимают этого, ослеплены деталями, второстепенными вопросами, одержимы критикой существующего режима. Но великое открывается как великое только по мере удаления. Находясь внутри происходящих событий, очень сложно правильно ухватить «дух перемен». Для этого нужен опыт дистанции, совершенно особая форма идеализма (постидеализм) и адекватная специфике национального бытия методология.

 

Отечественная философская мысль, находившаяся под сильным влиянием христианского мировоззрения, а позже - гегелевской диалектики, в качестве субъекта истории всегда рассматривала отнюдь не индивида, классовое или гражданское общество, какие-либо политические институты, но скорее народ, понимаемый как нечто целое, обладающее собственной судьбой и онтологией. Как метафорически выразился немецкий поэт Иоганн фон Гердер: «Народы - это мысли Бога». Субъект истории - не группа заговорщиков, но сам великий русский народ, сурово идущий сквозь время и пространство, покорно несущий свой крест ради реализации предуготованной ему исторической миссии. Кто знает, на каком пути она исполнится, но одно можно утверждать точно: стоит ли за путинской модернизацией российской государственности какой-либо тайный орден или нет, не имеет никакого принципиального значения.

 

Русский народ в своем соборном единстве, его прошлое, настоящее и будущее и есть заговор, и есть этот самый орден. Его нельзя ни найти, ни раскрыть, ни уничтожить, потому что он внутри каждого русского человека, в глубине его души, безднах коллективного бессознательного, сказках, молитвах, сновидениях. Соучастие отдельно взятого человека в этом процессе - не историческая, но скорее экзистенциальная, духовная проблема, вопрос индивидуального выбора и метафизической ответственности. Миллионы людей, ученых и трудящихся, инженеров и учителей, писателей и художников, военных и политиков, посвятивших себя возрождению России, сами того не подозревая, уже давно вступили в ряды этого ордена, навечно вписали свои имена в священную историю страны.

Георгий Гавриш, кандидат юридических наук  

Материал распечатан с информационно-аналитического портала "Евразия" http://evrazia.org
URL материала: http://evrazia.org/article/479