19 апреля 2007 решением Мосгорсуда Национал-большевистская партия была признана экстремистской. С тех пор самой радикальной политической партии России как бы нет, и для официальной идентификации нацболы юзают определение «Другая Россия». В теории, конечно, понятно, что «Другая Россия» – это иной замут. И что нацболы, последователи (в теории) вымеренного временем идеологического направления, просто прикрываются названием сиюминутной коалиции. Т. е., что «Другая Россия» рано или поздно по тем или иным причинам куда-нибудь свалит, а национал-большевики останутся. А что как не останутся? Да нет же – останутся. Или…?

Собственно, как эта самая «Другая Россия» оказалась возможной. Мотивируя гибкостью своей идеологии, в политической борьбе нацболы заключают альянсы с совершенно разными по своим идейным установкам силами. Если в начале деятельности (партия была организована в 1993) они сотрудничали (пытались, во всяком случае) с патриотическими силами, вплоть до радикальных националистов (хотя, недремлющая «Сова» отмечает и сравнительно недавние контакты подобного рода: весной 2005 в пикете в защиту активистов Новгородского РНЕ участвовали представители НБП), то в последние годы даже самый ленивый публицист не отметил с той или иной эмоцией «дружбы» нацболов с либералами.

 

Такой подход к тактике можно было бы назвать постмодернистским: временной момент и политический баланс сил не позволяют лениво держаться одной строго заданной направляющей, необходимо постоянно оперировать элементами старого и будущего («Настоящее. Будущее. Прошлое»), левого и правого, цивильного и радикального, и проч., и проч., и проч.

 

Но если в патриотах разглядеть премодерн (по крайней мере ничтожные элементы точно – даже самые радикальные националистические формирования претендуют на большую степень контакта с коллективным бессознательным, нежели либералы и леваки), а в либералах – модерн, то в тактических метаниях нацболов проглядывает вовсе не постмодерн, но археомодерн. Как «наложение парадигм модерна и премодерна без их концептуального соотнесения», – пользуясь определением Александра Дугина. Мы указали на достаточно очевидное проявление археомодерна как сути Национал-большевистской партии, но парадокс очевидного состоит в том, что его очень легко не признать.

 

Это, впрочем, ничего не меняет: партия Эдуарда Лимонова нашпигована археомодерном. Как и всё или почти всё в России. Канонически с археомодерном можно бороться по двум направлениям: либо с Запада, либо с Востока. Т. е. либо либерализмом, либо русизмом (этот термин не имеет ничего общего с «русизмом», без успеха введённым главой Народной национальной партии Александром Ивановым-Сухаревским в 1997). Одновременно и с Запада, и с Востока ничего не получится. Последние же идеологические предпочтения «лимоновцев» не оставляют сомнений в направлении, на котором они остановили свой выбор.

 

«Сотрудничество» нацболов с проклятыми либералами основано на тактическом тезисе, сформулированном Лимоновым просто и ясно: «Сегодня [осень 2005] я готов с кем угодно – хоть с дьяволом – войти в союз против группы людей, условно называемой группой власти!» Иначе говоря, ради того, чтобы завалить Путина, на которого «лимоновцы» остервенело кидались всё недавнее время, не стоит останавливаться ни перед чем. Это утверждение очень показательно. Ведь Путин, как определил Дугин, «является ярчайшим воплощением археомодерна». Осознав это, нацболы-«лимоновцы» и бросились на него в атаку – искренне, весело и как-то фатально. Но будучи не в силах разобраться со своим собственным археомодерном, они увязли в «путинском» археомодерне. Как вязнут в болоте – ничего, кроме болота и того, как из него выбраться, не существует.

 

Во время захвата приёмной Администрации Президента 14 декабря 2004 члены НБП обнародовали своё обращение к Владимиру Путину. Предположив в нём, что «вы, кажется, возомнили себя царём, а не президентом», нацболы, кажется, сами считают его таковым. Они не то, что совершают ошибку, но грешат тем же, чем и народовольцы конца XIX века – эти хотели расправиться с «плохим царём», и тогда, де, всё будет хорошо. Или почти хорошо. Нацболы также тупо упёрлись в фигуру «плохого царя» Путина: убрать его – и у нас будет рай. Или почти рай. Грудью полной, во всяком случае, сможем вздохнуть.

 

Но Путина нацболы так и не убрали. Нельзя даже сказать, что они изрядно попортили ему кровь. Теперь «на троне» будет Дмитрий Медведев. Он «лимоновцам» тоже не нравится – заранее «плохой царь». Впрочем, если Путин обставил всё действительно так, как это проанализировал Александр Дугин, то «плохим царём» по-прежнему остаётся он. Это только усугубляет эмоциональное восприятие нацболами создавшейся ситуации. Но на самом деле не так уж и принципиально, кто будет «на троне» – важно наличие «плохого царя». Если бы его не было, нацболы придумали бы его.

 

«Плохой царь» – это некий архетип, не желающий изгоняться из революционного сознания, и никакие «штучки» наползающего постмодерна не имеют над ним власти. Возмущение и негодование нацболов «плохим царём» Путиным можно понять, если однажды в качестве «социальной экскурсии» обозреть условия жизни низших слоёв общества (куда, нравится вам это или нет, входит и вымирающий рабочий класс), никак не согласующихся с пропагандируемым повышением уровня жизни населения России. Но невозможно понять, почему корни этой естественной социальной несправедливости нужно искать в деятельности «плохого царя», кто бы им ни был. Обездоленных, малоимущих и прочих обиженных властью не бывает только в раю.

 

Как истинные народники (этого, нам представляется, не надо доказывать), нацболы не могут быть непричастны к архаике. Есть что-то нелогичное в их бунте, какое-то старообрядческое мановение. Архетип «плохого царя» – не самая прекрасная составляющая русской структуры, но она есть, и время от времени действует.

 

Броситься безоглядно на западный либерализм, как это сделали в своё время славянофилы, Лимонов и его нацболы не смогли в силу высокой степени вестернизации первого. Бытует такая максима, что русский художник не может творить за пределами родины. Оно и понятно: западная либеральная керигма без труда расправится с русской сказочной структурой, когда та оторвана от своих корней. Лимонов же слишком долго жил на Западе, что не замедлило сказаться на его идеологических установках. В своё время в националистской среде его язвительно называли «французским писателем».

 

Собственно, начать озападняться Лимонов должен был ещё в московской богемной тусовке. В 2004 режиссер Александр Велединский снял по «харьковской трилогии» писателя очень неплохой фильм, который назывался просто и твёрдо – «Русское». И в то же время очень символично: Русское было там, Русское было тогда. До Москвы, Америки и Франции. А сегодня Эдуард Вениаминович – творческая личность с доминирующей западной керигмой, до коматозного состояния придушившей русскую структуру. Полагаем, не следует объяснять фантастичность предположения, что при керигмальном лидере организация может быть структуристской.

 

Именно поэтому в своём бунте против идола археомодерна – Владимира Путина – национал-большевики Лимонова «задружили» с либералами. Это естественно. Архаика как пласт ушла из НБП вместе с Дугиным в 1998. Теперь у нацболов-партийцев она проявляется в основном на побужденческом аспекте: абсорбируя в себя из архетипных уровней образ героя-защитника родной земли («Наше дело правое – мы победим»), «лимоновцы» и прекращают свой контакт с архаикой. Дальше побуждения, импульса она не идёт. Всё остальное в их деятельности – керигма.

 

И она с архаикой не церемонится: «В археомодерне традиционное начало, то есть структура, живет в тени. Это состояние пытки. Структура пытается орать, но поскольку псевдо-рациональность блокирует в археомодерне возможность структуры говорить, структура начинает двигаться в обход сознания и начинает создавать псевдо-рациональные заявления», – разъясняет Дугин.

 

Если задаться целью и запастись терпением, то таких «псевдо-рациональных заявлений» нацболов можно накопать от души, но мы приведём только то, которое нас сразило наповал и потому запомнилось. «…Такое высказывание можно чётко охарактеризовать как фашистское: молодые и необразованные против старых, богатых и жирных – это излюбленная тема раннего революционного германского национал-социализма и итальянского фашизма», – так Лимонов в своей нашумевшей (?) книге «Лимонов против Путина» порицает кремлёвских «Наших» за какую-то их агитку (стр. 206). Сей труд писателя вообще переполнен реверансами в сторону «цивилизованной общественности» (либеральная керигма проявляется во всей красе), но это антифашистское заявление лидера Национал-большевистской партии представляется откровенно подлым: а как же старое доброе «Ешь богатых!»?… Либеральная керигма вытеснила отвращение к богатым (к тому же они теперь помогают нацболам), и этому откровенно сновиденческому слогану применения больше не найти. Вот он и извратился в такое «рациональное» заявление, которое тут же стало «псевдо», потому что кто из «цивилизованной общественности» поверит Лимонову, что он – антифашист?

 

Те нацболы, которым мало архаики, дозируемой Лимоновым и Линдерманом, или она их совершенно не устраивает, сваливают из партии, объясняя свои действия идеологическими побуждениями или личностным отношением. Лимоновская керигма душит русскую структуру, вот она и бежит прочь. Раскол НБП, произошедший в августе 2006, между прочим, есть проявление другого, более принципиального конфликта: «Самое неприятное в археомодерне то, что это состояние глубочайшего, но при этом неосознаваемого конфликта», – объясняет Дугин. Впрочем, после того, как бывшие соратники разошлись на все четыре стороны, в партийных рядах этого конфликта, наверное, и нет – либеральная керигма восторжествовала окончательно.

 

В последние годы политическая и социальная активность нацболов Лимонова ассоциируется в основном с противозаконной деятельностью. Во всяком случае, все их громкие акции заканчиваются как минимум в близлежащих отделениях милиции, а то и в суде. Разумеется, это не криминал. Это, если можно так выразиться, лишь «покушение на криминал». Но у нацболов, несомненно – как это принято в современном революционном движении, контакты с криминалом практикуются. Вспомним связанные непосредственно с приобретением огнестрельного оружия и взрывчатых веществ арест Лимонова на Алтае в апреле 2001 и дело новосибирского нацбола Николая Балуева, арестованного в мае 2005. Да мало ли ещё каких дел заводилось на членов НБП. Правда, «лимоновцы» отмазываются, что это всё ментовские провокации.

Отбывающие заключение или уже отсидевшие своё нацболы-партийцы рассказывают, что проблемы у них были только с администрацией, а с заключёнными отношения всегда устанавливались превосходные. Симпатии неполитических зэков к национал-большевикам возникают в том числе и потому, что в них видят архетипный образ «народного борца за правое дело». Простые люди ощущают структуру и пленяются ею: роман «Санькя» нацбола Захара Прилепина – именно об этом.

 

Некоторые политзаключённые из рядов НБП подвергались в местах заключения прессингу со стороны администрации, стремившейся сломать морально и даже физически непокорных революционеров. Но в блатной среде война с администрацией – однозначно истолковываемый показатель, так что некоторые нацболы признавались даже уголовными авторитетами. Как минимум это обстоятельство можно использовать в качестве признака лёгкого освоения НБП-зэков в криминальных структурах.

 

Но Александр Дугин просветил нас, что «Криминальные круги – одно из показательных проявлений археомодерна. ... Криминальный мир по отношению к традиционному обществу – это модерн ... . Но по сравнению с обществом модерна, «правовым» и «гражданским», воровские миры – это чистая архаика, иррациональная и полная предрассудков». Так что вот ещё один след структуры в Национал-большевистской партии. Тоже не самая прекрасная составляющая. Тем не менее.

 

А юзается это проявление архаики, надо сказать, по полной программе: жертвы на нынешнем официальном сайте «Нацбол.ru» превыше всего в буквальном смысле слова. Своего рода доска почёта (всего по данным нацболов за решёткой побывало и бывает 143 соратника), которая должна вдохновить «истинно верующих» неофитов на активную партийную работу. Равно как и отпугнуть путающихся под ногами «интересующихся», «попутчиков» и «пофигистов». Не готовы к тюрьме – не надо. Готовы – добро пожаловать.

 

Отменный психолог-самоучка Теодор Качинский, более известный как Унабомбер, доказывал в своём окроплённом кровью махровых технофилов манифесте «Индустриальное общество и его будущее», что левацкая манера проводить протестные акции, провоцируя на себя насилие (правоохранительных органов, идеологических противников и т. д.), связана не с эффективностью подобных методов, но именно с мазохизмом, комплексом неполноценности, ненавистью к себе леваков-революционеров. По определению (в теории) нацболы, может, и не должны рассматриваться леваками, но их вялая работа в «национал»-области, равно как и активное использование левацких методов борьбы наводят на мысль, что они ими и являются. Кстати, нас всегда умиляло восхищение отечественных леваков, в т. ч. и нацболов, Унабомбером, хотя последний их за людей не считал.

 

Жертвенная составляющая деятельности национал-большевиков Лимонова вполне объяснима и теорией архиомодерна. Рассматривая влияние (и проявление) археомодерна как квази-парадигмы на русскую философию, Александр Дугин замечает: «Обязательно проявляются крайности – изнурения или наоборот, возбуждения плоти, и всё для того, чтобы не кончался этот бред, чтобы плоть, её пары насыщали произвольно и причудливо функционирующее русское сознание». Только нацболы пошли дальше деятелей «Серебряного века», о которых идёт речь – минуя заманчивые светские салоны, ради «изнурения плоти» они ринулись в темницы. Крайность – так крайность. Археомодерн – так археомодерн.

 

Ну и девочки. Конечно! Скромно, слева, да и то, не всегда (фотогалереи на сайте мы имеем в виду). Ёлки-палки, да чего героического ради хотя бы одной из них не сделает юная экзистенциально неокрепшая мужская душа! А тут их вон сколько! Гнить в тюрьме ради какого-то абстрактного рабочего класса? пенсионеров? то ли дело – Прекрасная Дама! Ах! НБП, вообще, превосходный пример (индикатор, если угодно) феминизации воинского дела в наши дни. Из-за подруг-красавиц партию Лимонова даже при огромнейшем желании и всех мыслимых и немыслимых натяжках нельзя классифицировать подлинным воинским мужским союзом, как, впрочем, и практически любое сегодняшнее более или менее радикальное формирование, готовое в той или иной степени с оружием в руках пробивать в жизнь свои ценности. Впрочем, сейчас речь не о том – девочками партийные боссы, отпетые «лимоновцы», заманивают к себе романтически и героически настроенных неофитов. Молодой крови требуется стрём и эрос – в НБП они это получают. Там бьют и цинично юзают структуру по самому уязвимому месту. По Фрейду орудуют. Честно? Разумеется, нет. Но для керигмы сновиденческих «честно-нечестно» не существует.

 

В последнее время то формирование, что некогда определялось Национал-большевистской партией, проявляет активность на почти откровенной социалистической ниве: пикеты и митинги нацболов сейчас проходят уже не «против Путина», но против повышения цен, низких зарплат, засилья чиновников и других проявлений социальной несправедливости. После «либерального романа» партия Лимонова, кажется, «пошла в народ».

 

С чего, собственно, произошёл такой скачок? Что послужило ему импульсом? Какое сновиденческое событие заставило пошатнуться либеральную керигму? Увы, нам представляется, что архаика здесь ни при чём. Отдавая себе отчёт в безрезультатности дружбы с либералами, осознавая уходящую актуальность бунта против «путинского» археомодерна, запрещённая партия поспешила занять пустующую нишу социальной борьбы. КПРФ, которая по уму и должна биться за права пролетариев, пенсионеров, военнослужащих и других материально обделённых, превратилась в чёрт знает что. За народ сейчас заступаться некому – нацболы во главе с Лимоновым и решили бросить свои силы в этом направлении. Они пошли не в народ, они пошли на народ.

 

Встав под либеральные знамёна, нацболы-«лимоновцы» надели на структуру уздечку и запрягли её в керигматическую телегу. Теперь они «для пущей убедительности» завалили эту телегу наполненными невесомым муляжом мешками. Смотрится почти убедительно. Вот только для бедной структуры мешки эти вовсе не невесомы. Они очень даже тяжелы. Надорвётся лошадка.

Игорь Жданов  

Материал распечатан с информационно-аналитического портала "Евразия" http://evrazia.org
URL материала: http://evrazia.org/article/453