Важнейшим международным событием текущего сезона обещает стать апрельский саммит НАТО, который пройдёт в столице Румынии – Бухаресте. Одним из ключевых вопросов, которые предстоит решить участникам альянса, является приём в организацию новых членов.

Справка портала «Евразия»: Организация Североатлантического Договора (North Atlantic Treaty Organisation) основана в 1949 году в качестве военно-политического союза, главной задачей которого было стратегическое противостояние СССР и сложившемуся вокруг него «Восточному блоку». Первоначально в альянс вошли 12 государств – США, Канада, Великобритания, Франция, Бельгия, Дания, Исландия, Италия, Люксембург, Голландия, Норвегия и Португалия. Позднее к ним по очереди присоединились Турция, Греция и Германия. В 1966 году Франция Де Голля покинула НАТО, а позже – и Греция. В 1982 году к альянсу присоединилась Испания, а с развалом Советского Союза в организацию массово устремились государства бывшего «Восточного блока» и бывшие союзные республики. В 1999 году членства удостоились Венгрия, Польша и Чехия, в 2004 - Болгария, Латвия, Литва, Румыния, Словакия, Словения и Эстония.

На сегодняшний день основными декларируемыми задачами альянса являются: обеспечение коллективной безопасности стран-участников, а также защита демократии, прав и свобод личности и свободного предпринимательства. Российское руководство проявляет озабоченность по поводу расширения НАТО на Восток, усматривая в этом угрозу стратегическим интересам страны. Отечественные геополитики рассматривают НАТО в качестве воплощения атлантистского могущества, а его расширение – в качестве основной угрозы евразийским геополитическим инициативам и самому существованию России как суверенного образования.

На этот раз на членство в НАТО претендуют в первую очередь три балканские страны – Албания, Македония и Хорватия. Как раз сегодня из Вашингтона поступило сообщение о том, что США решительно поддерживают стремление этих стран войти в союз и считают их вполне готовыми к прохождению соответствующих процедур.

Об этом заявил помощник госсекретаря США по делам Европы и Евразии Дэниел Фрид. Он, в частности отметил, что участие этих стран в акциях НАТО в Афганистане и в Косово продемонстрировало их готовность разделить военную ответственность с участниками альянса и интегрироваться в общие структуры.

Особняком стоят ещё две страны, также претендующие на членство в организации – Украина и Грузия. По дружному мнению участников их готовность к вступлению в альянс не идёт ни в какое сравнение с готовностью Албании, Македонии и тем более Хорватии. Каждая из бывших советских республик имеет по целому ряду недочетов и недоработок, лежащих серьёзной преградой на пути их интеграции в НАТО. И у каждой страны можно выделить главную проблему, в наибольшей степени препятствующую присоединению.

«У Грузии одна серьёзная проблема – неразрешённые территориальные конфликты. В НАТО такие страны не принимают», - говорит президент Института стратегических оценок и анализа Александр Коновалов. Главной же проблемой Украины является по мнению эксперта отсутствие гражданского консенсуса по данному вопросу: «В НАТО хорошо понимают, что Украина разделена. Единственным способом решения этого вопроса может быть всенародный референдум, который, кстати, скорее всего всё-таки состоится». Однако, при этом политолог подчёркивает, что «миграция» этих двух государств в сторону Европы является базовым трендом, весомой среднесрочной тенденцией, и вряд ли что-либо может воспрепятствовать этому медленному, но верному движению.

Помимо самих Украины и Грузии ряд членов НАТО – прежде всего это касается США – всячески приветствуют устремления этих государств и готовы оказать им необходимую поддержку в вопросе о вступлении в альянс. Тема их возможного присоединения также будет широко обсуждаться на предстоящем саммите организации, однако, скорее всего речь на текущем этапе может идти разве что о принятии предварительной программы Плана действий по вступлению, заявки на которое уже поступили от обоих государств.

Стремление США как можно скорее ввести Украину и Грузию в «евроатлантическую семью» вполне понятно, ведь это полностью соответствует их стратегическому императиву по расширению зоны своих «национальных интересов» как можно глубже в евразийский материк.

Впрочем, Александр Коновалов обращает внимание на то, что по мере своего расширения НАТО существенным образом мутирует. В свою очередь этот процесс сопровождается изменением формата военного сотрудничества, а также некоторыми противоречиями внутри костяка самой организации. «Из органа коллективной обороны НАТО превращается в орган коллективной безопасности – тут существенная разница. Орган коллективной безопасности не может носить характера жёсткого и слаженного военного взаимодействия. Даже известная 5-я статья договора о том, что нападение извне на одну из стран-участниц равноценно нападению на всех, на практике почти не разу не применялась и на сегодняшний день остаётся чистой формальностью. Кроме того, в последнее время существенно снизились требования к кандидатам на вступление в военной сфере. Армия Македонии, например, находится совершенно вне должного формата и не может проводить даже совместных учений с американской армией. В общем, получается, что чем шире НАТО, тем более рыхлым оно становится структурно».

Отмечает политолог и значительные разногласия, возникающие в организации по линии США-Европа. В частности, возмущение Вашингтона вызывает откровенно прохладное отношение части европейских стран в отношении решения проблем Афганистана. А отказа Франции и Германии от участия во вторжении в Ирак, по словам Коновалова, США им «ещё 50 лет не простят».

Суммируя всё вышесказанное, мы констатируем наличие большого энтузиазма в отношении НАТО со стороны элит относительно слабых стран Восточной Европы при одновременном охлаждении флагманов Евросоюза, чьи взгляды на задачи альянса начинают всё больше расходиться с подходом США. Эти обстоятельства легко объяснимы, если учесть некоторые положения. Первое из них – марионеточный характер подавляющего большинства элит пост-варшавских и пост-советских образований, определенных Белым домом к функции «санитарного кордона» между Россией и Западной Европой. К слову сказать, к Украине и Грузии это относится едва ли не в первую очередь.

Второе – некоторая зачарованность населения указанных стран реальными или кажущимися перспективами процветания, связываемыми с вхождением в атлантическое политическое пространство. Третье обстоятельство касается непосредственно Европы – это положение о её двоящемся политическом самосознании, которое с одной стороны обнаруживает действие общей «судьбы Запада», с её главным выразителем - США, с другой – фиксирует существенное противоречие между собственно атлантизмом и своей исторической континентальной идентичностью.

От того, каким образом будут разрешены указанные моменты, всецело зависит, во-первых, дальнейшая судьба Северо-атлантического альянса, во-вторых, перспективы цивилизационного и геополитического противостояния Востока и Запада в целом.