Когда поднимается вопрос о теме в кино, да и любом другом искусстве, говорят, что важна не тема, важно то, как это сделано или снято. Но как быть с тем, что в последнее время, после просмотра 99 процентов массового кино на вопрос «как?» хочется лишь скривить лицо? Почему, получив абсолютную свободу самовыражения, все как будто исчерпали источники вдохновения, и на экранах стали появляться либо абсолютно бессмысленные, бесцельные постмодернистские, в худшем смысле этого слова, вещи, либо бездарные и пошлые ремейки? Смотришь, а в голове вертится пресловутое «а про что кино?»

Извращение современной культуры разделило кинематограф на две сферы. Если первая абсолютно не скрывает своей перверсии, будучи ориентированной на уже отравленные телевидением умы, то вторая старается завуалировать свою бессмысленность измученными кадрами с замашкой на интеллектуальность. Первая привлекает массы яркими плакатами соблазняющего содержания с броскими слоганами типа «Возьми от жизни всё». В этическом плане такие фильмы имеют однозначно развращающее влияние на людей.

Конечно, кинематограф не обязательно должен заниматься морализаторством, но это вовсе не значит, что он должен выступать против морали. Такие фильмы выполняют функцию оболванивания населения, выставляя в лучшем свете самые низменные инстинкты и сводя все человеческое до животного уровня. Раньше, скажем, в советское время, тоже существовал жанр комедий, жанр детского или молодежного кино, но были какие-то рамки, своего рода табу, и такие фильмы были человечными. Нынешнее же развлекательное кино овеяно инфернальным дыханием, у здравомыслящего человека волосы дыбом встают от той глупости и пошлости как в эстетическом, так и этическом планах, которые творятся на экране. Ну и конечно, относясь к современной популярной культуре, оно является продуктом и оружием глобализации.

Со второй сферой все обстоит несколько интереснее. Это новомодное направление, которое сейчас принято называть «артхаус». От него многие тащатся - псевдоинтеллектуалы, недообразованные киношники, хипстерская молодежь. Но на самом деле это лишь «шифрование пустоты», формирование иллюзии некоего смысла из ничего. Вроде красиво так, мудрено, чем-то Тарковского напоминает. Но у Андрея Арсеньевича было чувство, стремление к трансцендентному, связь с Божественным. У него было Искусство. А в нынешних поделках ничего нет. Главное - непонятно ничего, и все, молодец. А про что снимал, зачем? Теперь смыслы не то, что по ходу дела лепятся, их вообще не существует. Нет, ну, действительно, а зачем они нужны? Постмодерн смысла не требует.

Также очень важно отделить понятие «артхаус» от понятия «авторское кино». Нынче под «артхаус» пихают все, что выбивается из рамок какого-то определенного жанра, но на самом деле разница между терминами очень большая. В фильме могут смешиваться жанры, но если это смешение обосновано, имеет под собой реальный смысловой фундамент, четкую структуру, и вся эта сформированная система направлена на то, чтобы донести мысль - тогда это действительно авторское кино. Иначе же это - бесформенный «артхаус», смесь абсурдного бреда, единственная цель которого - эпатаж.

Беда же, которая объединяет эти сферы - отсутствие реально интересной и органичной для русского сознания темы. В последнее время для перенесения на экран темы берутся крайне избитые, на которые можно по-другому посмотреть, но ничего нового раскрыть в них точно уже нельзя. Долгое время творческая интеллигенция вопит об отсутствии свободы слова, хотя, казалось бы, куда еще свободнее? Ну вот, нет у нас никакой цензуры, никакого контроля, все бросились снимать свои бездарные сценарии. И выясняется, что любителям свободы слова особо и говорить-то нечего. Все довольно банально и скучно, сценарии безыдейны, по структуре - полная копия типичного американского сценария, что делает все «действо» абсолютно предсказуемым.

В то время как у нас существует множество литературы, которая может служить неисчерпаемым источником вдохновения, множество примечательных страниц нашей истории так и остались невоплощенными на экране. Конечно, историческому кинематографу уделяется некоторое внимание, но это всегда не повесть об исторических событиях и героях, а любовная мелодрама, которая всегда представляет не самые лучшие стороны жизни лиц, о которых следовало бы умолчать. Но чтобы привлечь к «истории» наибольшее количество отупляемого народа, создатели готовы всячески очернить изображаемую личность, выставив напоказ малоизвестные факты его биографии, возможно даже ложные.

Кинематографу необходимо обрести смысл. Переносить на экран нужно не каждый заинтересовавший материал, а Тему. Тема должна преследовать высшую цель, которая может перевести фильм на качественно новый уровень, который может привести к катарсису, подобно катарсису в трагедии. Жанра трагедии как таковой в современном искусстве не существует - его вытеснила драма, раскрывающая лишь суть сугубо межчеловеческих отношений. В то время как трагедия - это всегда присутствие сверхчеловеческой, сакральной, Божественной силы, которая проявляет себя во взаимодействии с человеком, и именно она развивает драматургию и меняет героя, а не опостылевшие бытовые конфликты.

Пожалуй, Русский кинематограф представлен лишь одним человеком, в фильмах которого чувствовалась тяга к трансцендентному, Высшему. Это Андрей Арсеньевич Тарковский. Он умел преобразовать Русский Миф в язык кино и передать его в форме большой, исторической Темы - например, «Андрей Рублев». Русскому кинематографу нужно вернуться к Большому Стилю, который по содержанию - теме и жанру - соответствовал бы русскому мировоззрению и продолжал лучшие традиции русского кино и его гениев для того, чтобы на благодатной почве взрастить новых гениев, ибо в разлагающемся ныне искусстве невозможно рождение нового, чистого, высокого и одухотворенного.

При развитии отечественного кинематографа нужно отталкиваться в первую очередь от традиций нашего кино, русской культуры и гениев русской мысли, а не потакать своим больным фантазиям и не следовать заморским веяниям.

Рене Генон заметил как-то: «Истинная идея не может быть «новой», так как истина не является продуктом человеческого разума. Она существует независимо от нас, и все, что мы должны сделать - это постараться понять ее. Вне такого познания существуют лишь ошибки и заблуждения». Александр Дугин высказал похожую мысль применительно к русской культуре: «Новаторский компонент, являющийся важной частью творчества, должен основываться на глубоком знании традиций, питаться живительными энергиями старины, воплощая вечные истины и древние мотивы человеческой души, взыскующей смысла, в неожиданные оригинальные стилевые решения, отражающие парадоксальный драматический дух нашей эпохи. Это и есть евразийский стиль - синтез древнего и авангардного, изначального и ультрасовременного». Именно такой подход нужен для того, чтобы сдвинуть кинематограф с мертвой точки.