Политическая архитектура мира сложнее привычной политической карты из атласа, так же как флагштоки, установленные перед зданием ООН в Нью-Йорке, не отображают реальное число суверенных государств. Несоответствие формального суверенитета с объективными социально-политическими процессами на территориях, на которые этот суверенитет распространяется, стало поводом для возникновения целого набора понятий, которые обозначают политические образования, признанные международным сообществом, но не имеющие реальной власти на закрепленных территориях и территориальные образования с развитыми политическими институтами, которые международное сообщество отказывается признавать.

В современной политической науке все чаще используется понятие несостоявшееся государство, которое впервые было употреблено в 1993 году Хелманом и Ратнером. Авторы в своей статье в Foreign policy не дают четкого определения несостоявшемуся государству, а ограничиваются абстрактной формулировкой о том, что данное государство «неспособно поддерживать себя в качестве члена международного сообщества» [5, с. 12]. Несмотря на размытость данного понятия, оно, в силу международной повестки дня, закрепилось в политологическом лексиконе и активно используется в современном дискурсе. В то же время понятие «несостоявшегося государства» нельзя отнести к строго научным, так как оно не редко используется политиками и публицистами в оценке тех или иных политических процессов. Существует еще целый ряд смежных понятий, активно используемых в описании состоятельности и несостоятельности государств: «сильные государства», «слабые государства», «беспокоящие государства», «отвергнутые государства», «непризнанные государства», «хрупкие государства», «государства-неудачники» [ 1, с. 187].

Уже со второй половины 1990-х годов такие государства рассматриваются как угроза демократическим режимам, так как на их территории могут находиться лагеря для подготовки террористов и дислоцироваться международный криминалитет. Конфликты в данных регионах могут привести к гуманитарноой катастрофе и увеличению числа беженцев в сопредельные государства. Несостоявшиеся государства, по мнению прежде всего американских ученых и политиков, представляют угрозу не только соседним государствам, но и системе глобальной безопасности. Наиболее «опасными» из числа несостоявшихся государств были объявлен Афганистан, а следом и Ирак. Этих государствах были свергнуты действующие политические лидеры и начат долгий процесс государственного строительства. По прошествии 14 лет Афганистан и 12 лет Ирак продолжают относится к несостоявшимся государств. По Индексу несостоявшихся государств (The Failed States Index), который с 2014 года публикуется под названием Индекс хрупкости государств (The Fragile States Index) Афганистан и Ирак относятся к группе государств с высоким уровнем нестабильности.

Данный индекс публикуется общественной организацией Американский Фонд Мира (The Fund for Peace) и влиятельным американским журналом Foreign Policy с 2005 года. Эксперты анализируют более 100 показателей, которые объединены в три группы: социальные, экономические и военно-политические. Для общей оценки состояния страны эксперты подвергают анализу способность пяти ключевых государственных институтов - политического руководства, армии, полиции, судебной системы и гражданских служб - обеспечить безопасность государства и его граждан [6, с. 4-10].

Отдельной проблемой является перевод англоязычных понятий и устойчивых выражений в отечественный дискурс. На первый взгляд несостоявшееся государство тождественно государству несостоятельному. В то же время, Олег Подвинцев обращает внимание на тот факт, что определение «несостоявшееся государство» несет в себе ощущение окончательно свершившегося факта [3, с. 204], тогда как, «несостоятельное» фиксирует текущее положение дел, которое в обозримой перспективе может измениться. Если исходить из логики американских и европейских исследователей, то корректнее использовать второй вариант перевода. Они изучают функционирование определенных государственных институтов и оценивают их эффективность на современном этапе. При этом они не исключают возможную эволюцию данных институтов до «нормального» состояния. В публикациях российских ученых чаще встречается «несостоявшееся государство», т. е. оно уже не состоялось и не состоится в будущем. Причиной тому «искусственный» характер государства - оно имеет искусственные, а не естественные границы. Именно они, а не политические институты являются основанием для отнесения того или иного государства к состоявшимся или несостоявшимся. Безусловно, влияние пространственно-географического фактора на политические процессы общепризнанно, но его абсолютизация с научной точки зрения некорректна. Очевидно, что в оценке состояния государственности тех или иных стран некоторые исследователи подвержены политической конъюнктуре. Так, например, в период грузино-осетинского кризиса популярны были рассуждения о «искусственном» характере грузинской государственности, которая «является классическим примером несостоявшегося государства. Грузия - подчеркивал Константин Затулин - никогда в своем независимом статусе не существовала», а в том виде, в котором она существует сейчас, была организована во время правления Сталина [3, с. 208].

В последнее время понятие «несостоявшегося государства» активнее всего используется в отношении Украины. Нередко причиной политического кризиса в Украине называют не коррумпированность региональных и национальной элит, отсутствие справедливой судебной системы или слабое развитие институтов гражданского общества, а искусственность границ современной Украины. «Государство Украина в нынешних границах сформировалось лишь внутри Советского Союза» - заявил в интервью «Эхо Москвы» бывший руководитель Администрации Президента Александр Волошин. Он также считает, что «вхождение отдельных частей страны в разное время в состав Речи Посполитой, России, Австро-Венгрии, Польши предопределило существующую внутреннюю культурную, религиозную и даже цивилизационную раздробленность Украины» [2].

Также активно понятие «несостоявшееся государство», но как производное от английского «fault country» («ошибочная страна»), использует и идеолог нового евразийства Александр Дугин. Дугиным употребляется и другой термин - «turn country», «страна, предназначенная к разрыву, страна с несостоявшейся национальной государственностью, которую слишком поздно уже начинать, и для которой, по большому счету, нет никаких внутренних оснований для того, чтобы ее сохранять». И то, и другое, с точки зрения Дугина, применимо к Украине: «Украина - это геополитический нонсенс, совершенно верно. Либо она должна определиться в евразийском направлении, где большинство ее цивилизационных территорий тяготеют, либо она должна быть расколота. Единой Украины, ориентированной, интегрированной на западную европейскую цивилизацию, просто не может быть...» [3, с. 208].

Таким образом, мы имеем два подхода в отношении «несостоявшегося государства». Первый, игнорируя исторический и географический факторы, сосредотачивает внимание на актуальных политических процессах, сквозь призму которых и оценивает состоятельность или несостоятельность государства. Второй опирается на исторический опыт государственности. Для него основным гарантом жизнеспособности государства является наличие государственного образования в этих границах в прошлом.

Первый подход, очевидно, более научен, так как оперирует объективными фактами и изучает реальные процессы. С позиций второго подхода, при желании, любое государство может быть объявлено несостоявшимся или искусственным. Понятие «исторической территории» или «исторических границ» государства глубоко спекулятивно. Границы любого государства исторически менялись из-за присоединения или потери отдельных территорий. Многие государства формировались и продолжают формироваться в ходе распада более крупных государств. Гетерогенность и искусственность политического образования называется причиной распада и Югославии, Чехословакии и даже СССР. В то же время важным является изучение не только факторов дезинтегрировавших данные пространства, но и политических институтов и практик, позволявших этим государствам существовать на протяжении большей части XX века.

Политическая карта мира за последние пол столетия претерпела серьезные изменения. Процесс деколонизации в середине и распад целого ряда государств в конце XX века привел к резкому увеличению суверенных государств. Некоторым из них удалось построить государство с устойчивой политической моделью (Чехия, Индия, ЮАР), другие же оказались на грани распада государства и существуют лишь формально (Сомали, Судан, ЦАР). «Искусственному» Судану (общеизвестно, что карта Африки чертилась по линейке), в котором имели место конфликты на расовой, этнической и конфессиональной почвах не помогло отделение Южного Судана в 2011. Получив более «естественные» границы и Южный Судан, и Республика Судан сохраняют места в пятерке государств с самым высоким уровнем рисков в рейтинге хрупкости (несостоятельности) стран мира [6, с. 4]. Возможно, прошедших с момента разделения Судана на два государства четырех лет недостаточно для того чтобы судить об эффективности данного подхода к конфликторазрешению в регионе, где имели место факты геноцида. В то же время, в другой африканской стране - Сомали, где в начале 1990-х годов было пролито не меньше крови, существует политическое образование Сомалиленд, обладающий тем же набором примитивных политических институтов, что и Южный Судан. При всем при этом, Южный Судан был в спешном порядке признан в качестве самостоятельного члена международного сообщества (с 14 июля 2011 член ООН), а в отношении Сомалилэнда подобная дискуссия даже и не начиналась.

В отличие от несостоявшихся государств, которые присутствуют на политической карте мира и сохраняют статус члена ООН (несмотря на то, что Сомали как государство не существует уже 25 лет, оно сохраняет членство в ООН), в современном мире существует целый ряд государственных образований, непризнанных международным сообществом. Все они находятся на разных этапах государственного и национального строительства. Возникновение каждого из них стало возможно в условиях глубокого политического кризиса или даже гражданской войны в национальных масштабах. Примером таких политических образований на постсоветском пространстве являются: Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах и Приднестровье. Наиболее известным и обсуждаемым случаем обретения подобной государственности стало Косово.

В отношении данных политических образований используется также множество понятий. Прежде всего, речь идет о понятиях «непризнанное государство» и «частично признанное государство». Эти два понятия исходят из правового статуса исследуемых территорий. Как мы показали выше, между степенью международного признания и эффективностью политических институтов нет прямой взаимосвязи.

В то же время, непризнанные государства обладают следующими принципиальными характеристиками.

Во-первых, декларативный характер их государственности. Государства такого типа заявляют о своем фактическом суверенитете и обладают некоторыми важными атрибутами государства (территория, правительство, вооруженные силы, в некоторых случаях даже своя денежная система). Во-вторых, их суверенитет обычно не имеет внешней легитимации (он не признается ни ООН, ни большинством государств-членов этой организации). Как следствие - невозможность полноценного участия в международной политике и внешнеэкономической деятельности. В-третьих, по справедливому замечанию российского политолога Артура Цуциева, «непризнанные государства всегда расположены на территории, которая рассматривается международным сообществом, как часть территории и поле суверенитета существующего признанного государства. Такое государство называется «родительским» или «материнским» (parent state), что отражает процесс «отпочкования» от него непризнанного образования» [4. с. 31]. В-четвертых, несмотря на признание претендентов на территорию и население непризнанных государств со стороны «законных» «материнских» образований, окончательный их статус остается долгие годы неопределенным. Как следствие - «нестабильная стабильность», имманентно присущая непризнанным образованиям. Над ними постоянно висит «дамоклов меч» «восстановления территориальной целостности» со стороны «родительского государства». Следовательно, эти образования обладают специфическим суверенитетом. Артур Цуциев определяет его как «проблемный», Александрос Яннис как «подвешенный», а Гэйл Лапидус как «оспоренный» суверенитет.

Таким образом, современная архитектура мира включает в себя, помимо «нормальных» государств, растущее число несостоявшихся государств - государств с слабо функционирующими политическими институтами, но признанных международным сообществом и государств де-факто, которые стремятся воссоздать политические институты по образцу наиболее развитых государств мира, но формально не существуют для международного сообщества.

[1] Большаков А. Г. Проблемная государственность в эпоху глобального кризиса национального суверенитета - Полис. Политические исследования. 2011. № 5.

[2] Волошин А. Украина - несостоявшееся государство - интервью «Эхо Москвы» 18.03.2014.

[3] Подвинцев О. Б. Идея «несостоявшихся государств» в российском постимперском контексте // Научный ежегодник Института философии и права УрО РАН.- 2007. - Вып. 7.

[4] Цуциев А. А. Территории проблемного суверенитета // «Непризнанные государства». Научные тетради Института Восточной Европы. М., 2006. Вып. 1.

[5] Helman Gerald, Ratner Steven. Saving Failed States // Foreing policy №89 1992-1993.

[6] Fragile state index.