Новая военная доктрина Российской Федерации - это документ, демонстрирующий понимание нашим руководством угроз нового поколения. Война современного типа качественно отличается от тех войн, которые знакомы нам из истории, в том числе периода «холодной войны» между США и СССР. Изменилось мировое устройство, возникли новые возможности, порожденные научно-техническим прогрессом, прежде всего в области координирования различных форм военного и невоенного воздействия на противника.

Война современного типа не имеет чётко выраженных границ между состоянием мира и ведением боевых действий. Точнее, боевые действия ведутся непрерывно, в том числе через воздействие на экономику противника, сознание его граждан, через управление конфликтами разной степени интенсивности на его территории. При этом война современного типа является инструментом внешней политики, прежде всего для стран ядра современной мировой системы: США и их союзников по НАТО, ведущих сейчас фактически новую колониальную войну за передел мира, и, по словам президента США Барака Обамы, врагом номер 1 для «Нового мирового порядка» является Россия. Вероятно не только номером 1, но и, фактически, главной целью, потому что враги номер 2 и 3 («Исламское государство» и вирус Эболы) в значительной степени порождены деятельностью самих Соединённых Штатов.

Технология войны нового поколения основана на применении как новых физических принципов (сопоставимых по разрушительным способностям с ядерным) и робототехники, так и на использовании средств разведки, в том числе космической, а также воздействии нетрадиционных и традиционных средств вооружения.

Новым аспектом доктрины является признание того, что использование протестных, сепаратистских, экстремистских движений стало обычным способом воздействия на противника наряду с обычными методами ведения войны. Мы видим на примере Ливии, Сирии и Украины, что методы «цветных революций» плавно перетекают в силовые операции с помощью сил специального назначения. Эти же методы США, по словам их официальных лиц, готовы применить против России. Понятно, что экономическая война против России в данном случае - это уже достаточно традиционный метод ведения боевых действий. В нашем случае это обрушение цен на нефть и управляемая девальвация рубля.

Важным аспектом новой военной доктрины является признание того, что боевые действия сейчас ведутся не только официальными армиями стран участниц конфликта, но и частными военными компаниями и разного рода милитаристскими движениями типа «Исламского государства», «Джабхат-ан-Нусра», «Правого сектора», имеющими координаторов из единого центра.

Другим важным аспектом современной войны, нашедшим отражение в Военной доктрине Российской Федерации, является применение СМИ в глобальном масштабе. При этом мы видим, что не только для постороннего наблюдателя, но и для непосредственной жертвы агрессии сеть отдельных военных операций не выглядит таковой, превращаясь в цепь разрозненных событий. Чтобы вся эта система могла работать как целое, необходим высокий уровень управления, достижимый только за счёт современных технологий планирования и управления, в том числе за счёт работы автоматизированных систем.

О средствах массовой информации хотелось бы сделать отдельное замечание. Закон об иностранных агентах, а именно принятые 13 июля 2012 года Госдумой поправки (ФЗN 121-ФЗ от 20.07.2012) к закону «О некоммерческих организациях», создавал сложности для финансирования НКО и СМИ, связанных, как правило, с проведением информационных и общественных компаний на территории Российской Федерации со стороны третьих стран. Список стран, организаций и задач, которые они ставили перед своими российскими «партнёрами», достаточно широк - это и страны НАТО, Япония, страны Персидского залива. Конечно, неправильно было бы говорить, что в числе этих организаций не было преследующих гуманитарные, культурные цели. Однако в условиях, когда информационные кампании стали частью ведения войны нового поколения, Закон об иностранных агентах просто необходим для сохранения суверенитета страны.

При этом война сегодня, как мы видим на примере Ливии, Сирии, Украины, начинается, как правило, за счёт гражданских протестов, либо религиозного противостояния «изнутри самих стран жертв агрессии», а только затем происходит вторжение вооружённых сил извне - как правило, под видом оказания военной помощи одной из воюющих сторон, при этом часто не официальными вооружёнными формированиями, а частными военными компаниями, либо добровольческими объединениями.

Данная угроза и была уменьшена принятой в 2012 году поправкой об «иностранных агентах». Однако время не стоит на месте, и потребность в проведении операций на территории России заставила заказчиков деятельности прибегнуть к более сложным методам финансирования.

Не секрет, что в любом регионе РФ есть компании, имеющие бизнес-интересы в странах НАТО или их союзников. Когда заключается сделка с такой компанией, её владельцам предлагается повышенная доля прибыли, то есть контракт заключается явно в её пользу. Одним из условий при этом становиться оказание «спонсорской» помощи НКО и СМИ, на которые укажут зарубежные партнёры. Поток денег при этом не только не сократился, но со временем вырос. При этом источник финансирования НКО в результате такого метода становиться сугубо внутренним.

За прошедшие два года произошли перемены и в выборе «партнёров» западными спонсорами. На Болотную площадь выходили люди неолиберальных и ультралевых взглядов, то есть городская буржуазия и творческая интеллигенция, тяготеющие к мирным формам протеста, и поэтому не очень подходящие для решения задач по созданию очага гражданского противостояния. Уже после событий в Сирии и на Украине ставка была сделана на националистов и радикальных мусульман, поскольку именно они способны перейти к силовому противостоянию и потенциально гражданской войне. Среди криминальных кругов в России начала циркулировать информация, что необходимо поддерживать протест, потому что это способ приобретения больших денег и власти - по образцу Украины.

На это накладывается негласная поддержка региональных элит, имеющих бизнес- и политические интересы в странах НАТО, и составляющих неолиберальное лобби в современной России. Сеть из этих бизнесменов, региональных руководителей, обладающая региональными СМИ, начинает готовить почву для противостояния с центральной властью.

Это делается негласно и с возможностью «отыграть все ходы назад» в случае устойчивого положения тех кругов в руководстве России, которые готовы и дальше защищать независимость страны от внешних угроз. В случае, если протесты в Москве смогут приобрести серьёзный характер, российское общество с удивлением увидит, что значительное количество регионов, ущемлённых в «национальных и религиозных правах», вдруг заявят о необходимости «демократических перемен». И здесь важную роль в сохранении сильного курса России во внешней и внутренней политике, стабильности политической системы сыграет твёрдость и готовность первых лиц к сохранению контроля над ситуацией.

Возвращаясь непосредственно к теме статьи, можно подытожить, что военная доктрина Российской Федерации заявляет о готовности нашим руководством к ведению боевых действий по новым принципам, в том числе для тотальной мобилизации страны, экономики, её политической и культурной жизни. Однако, стоит признать, эта готовность вызывает серьёзные сомнения. Если у нас и проходит перевооружение армии, то готовность управленческого корпуса к мобилизационному стилю управления вызывает серьёзный скепсис. Управленческий кризис, формализм чиновничьего аппарата, нахождение на ключевых постах функционеров с неолиберальными взглядами - все это создаёт серьёзные риски для системы. Такие функционеры не просто не готовы к ведущейся агрессии со стороны Запада, но внутренне сочувствуют ему, чувствуют себя его немыми представителями в стане врага.

Новая доктрина военной безопасности РФ называет вещи своими именами - необходимо, чтобы и на управленческом уровне были приняты решения, не расходящиеся с её актуальным содержанием.