Президент России Владимир Путин выступил 1 июля 2014 года на совещании послов и постоянных представителей Российской Федерации. Как было официально заявлено, «заседание посвящалось вопросам защиты национальных интересов России, укрепления основ и устоев международных отношений».

В своей речи перед послами Путин коснулся ряда острых вопросов внешней политики, в частности, глава российского государства прокомментировал ситуацию на Украине, в Европе, проблемы глобальной безопасности и соблюдения международного права, рассказал о взаимоотношениях России с Соединенными Штатами и азиатскими партнерами. Многие его высказывания видятся весьма показательными, поэтому на них стоит остановиться подробнее.

Прежде всего, следует отметить, что Путин остается последовательным приверженцем норм международного права, которые в настоящее время не соблюдаются крупнейшими мировыми игроками - за исключением России: «В мире растёт конфликтный потенциал, серьёзно обостряются старые противоречия и провоцируются новые. Мы сталкиваемся с ними - и порой неожиданно - и, к сожалению, видим, что не срабатывает международное право, элементарные нормы приличия не соблюдаются, торжествует принцип вседозволенности». Президент считает, что только коллективное соблюдение международного права может предупредить негативные тенденции в мировой политике, не видя иного ответа на существующие вызовы.

Российский лидер продолжает критиковать политику формата «холодной войны», последовательно проводимую западными странами во главе с США. Здесь можно увидеть Путина эпохи Мюнхенской речи, в которой российский лидер резко осудил западную «политику сдерживания»: «Мы с вами должны ясно понимать, что события, спровоцированные на Украине, стали концентрированным выражением пресловутой политики сдерживания. Её корни уходят, как вы знаете, глубоко в историю, и очевидно, что такая политика не прекращалась, к сожалению, и после завершения "холодной войны"». Президент России подчеркивает наличие внешнего фактора в украинских событиях.

Путин затрагивает проблему русскоязычного населения Украины, подвергающегося дискриминации. Говоря о соотечественниках за рубежом, Путин употребляет очень показательную формулировку «русский мир»: «На Украине, как вы видели, под угрозой оказались наши соотечественники, русские люди, люди других национальностей, их язык, история, культура, законные права, гарантированные, кстати, общеевропейскими конвенциями. Имею в виду, когда говорю о русских людях и русскоязычных гражданах, людей, которые ощущают, чувствуют себя частью так называемого широкого русского мира, не обязательно этнически русские люди, но те, кто считают себя русским человеком». Конечно, чтобы рассуждать о «русском мире», мало мыслить исключительно в категориях международного права. Говоря о русском мире как о ценности, Путин делает заявку на статус России как страны-цивилизации.

В своей речи Путин касается присоединения Крыма и делает жесткое, решительное заявление о защите русских людей, проживающих за границами России: «И хочу, чтобы все понимали: наша страна будет и впредь энергично отстаивать права русских, наших соотечественников за рубежом, использовать для этого весь арсенал имеющихся средств: от политических и экономических - до предусмотренных в международном праве гуманитарных операций, права на самооборону». Это звучат нотки «крымской виктории», уже ставшие привычными за последнее время, мы слышим речь правителя великой страны, планировавшего в марте ввод войск на Украину для защиты мирного населения.

Но далее президент комментирует ситуацию на Украине, и его тон совершенно меняется. Вместо решительного правителя мы видим слабого и несамостоятельного политика, жалующегося на несговорчивость президента соседнего государства, не захотевшего «жить дружно»: «К сожалению, Президент Порошенко принял решение возобновить боевые действия, и мы не смогли - когда я говорю "мы", имею в виду и себя, и моих коллег из Европы, - не смогли его убедить в том, что дорога к надёжному, прочному, долгосрочному миру не может лежать через войну».

Кажется удивительным, что подобное заявление делает человек, который только что заявил о внешнем влиянии на украинский переворот и подчеркнул готовность задействовать любые средства для защиты русских, включая военные. Но, тем не менее, ничего удивительного нет: перед нами два разных Путина. Один выступает с позиций русской цивилизации, другой - как защитник норм международного права, в рамках которого Украина является суверенным государством, а её президент принимает полностью самостоятельные решения.

Затем следует убийственное заявление Путина, достойное, наверное, эпохи Ельцина: «Конечно, всё, что происходит на Украине, - это внутреннее дело украинского государства. Нам до боли жаль, что гибнут люди, причём гражданское население». Всё, более о развязанном украинскими властями геноциде русского населения не сказано ни слова. Ничего не говорится в речи об убийстве детей и женщин, которых Путин собирался защитить в марте. Он лишь подчеркивает, что Россия готова помочь беженцам, некому обезличенному «гражданскому населению». (Очень показательный в политической риторике момент: иногда гибнущие люди называются «стариками», «беззащитными женщинами» и «детьми». А иногда «населением»).

С геноцида русских Путин переключает внимание слушателей на проблему свободы слова на Украине: «Но абсолютно неприемлемым является убийство журналистов. Вчера я об этом ещё раз напомнил Президенту Украины». Президент страны, претендующей на независимую внешнюю политику, расписывается в невозможности повлиять на ближайшего соседа. Он лишь выражает надежду, что президент Порошенко выполнит его просьбу наказать виновных в гибели журналистов: «Мы очень рассчитываем на то, что обещание киевских властей по поводу тщательного расследования будет реализовано».

Путин продолжает заявлять о своей приверженности многополярному мироустройству, считая, при этом, что только верховенство международного права и ведущая роль ООН способны реализовать многополярную модель в противовес произволу единственного гегемона: «Россия в своей внешней политике последовательно исходит из того, что решение глобальных и региональных проблем следует искать не через конфронтацию, а через сотрудничество, через поиск компромиссов. Мы выступаем за верховенство международного права при сохранении ведущей роли ООН».

Остается констатировать, что президент пытается совместить несовместимые модели. Многополярный мир - это несколько цивилизаций, представляющих собой полноценные полюса влияния. Они по определению больше, чем конкретные страны. Больше во всех отношениях - и в территориальном, и в демографическом, и в культурном. Версальская модель мироустройства с ведущей ролью ООН - это около двух сотен государств, большинство из которых не являются и не могут являться суверенными. Именно такая модель после краха СССР позволила США в одиночку руководить миром. В настоящее время ООН является не более чем ширмой, за которой ведущие игроки проводят политику по своему усмотрению. Американские аналитики, в частности, Параг Ханна, в открытую говорят, что ООН исчерпала себя и не способна оказывать решающего влияния на мировую политику.

Очевидно, что Путин, несмотря на декларирование многополярности, не вполне осознает, что такое цивилизация как актор мировой политики, в частности, русская цивилизация. Говоря о создании Евразийского Союза, он подчеркивает исключительно экономический аспект интеграционного процесса и даже не касается политического: «Подписанный 29 мая в Астане договор о Евразийском экономическом союзе символизирует качественно новую ступень нашего взаимодействия. На евразийском пространстве создаётся мощный притягательный для бизнеса и инвесторов центр экономического развития, формируется общий рынок. Поэтому союз объективно вызывает большой интерес у партнёров по СНГ».

В картине мировой политики, нарисованной Путиным, нет места конфронтации. Идеальная перспектива - это торгующий мир, максимально притягательный для всевозможных инвесторов. Поэтому неудивительно, что президент в своей речи уделяет больше внимания газовому конфликту с Украиной, нежели войне, развязанной украинской властью против мирного русского населения. Путин подчеркивает, что партнерство России с Китаем не является военным союзом: «Принципиально важно, что российско-китайская дружба не направлена против кого бы то ни было: мы не создаём каких-то военных союзов. Напротив, она являет собой пример равноправного, уважительного и продуктивного взаимодействия государств в XXI веке».

Заявление о том, что российско-китайские отношения не направлены «против кого бы то ни было», является, в первую очередь, сигналом США, обеспокоенным перспективой появления российско-китайской коалиции, которая означает конец их гегемонии на территории Евразии. Путин подчеркивает дружелюбие России, жалуясь на игнорирование российских интересов со стороны мирового гегемона: «Серьёзное значение для всего мира имеют наши контакты с Соединёнными Штатами Америки. Мы совсем не собираемся закрывать наши отношения с США. Двусторонние отношения сейчас не в лучшей форме, это правда, но отнюдь, и хочу это подчеркнуть, не по нашей вине, не по вине России. Мы всегда стремились быть предсказуемыми партнёрами, вести дела на равноправной основе. Однако взамен наши законные интересы зачастую игнорировались».

Подведем итоги: Путин остается приверженцем многополярности. Он последовательно критикует гегемонию США и выступает за цивилизационное многообразие, в частности, отстаивает идею европейской самостоятельности. Президент считает недопустимым вмешательство во внутренние дела других государств, особенно, слабых и нестабильных стран СНГ, подчеркивает необходимость соблюдения международного права и сохранения ведущей роли ООН. При этом Путин недооценивает политический аспект евразийской интеграции, сосредотачиваясь исключительно на экономике. Он по-прежнему не решается на жесткую и однозначную конфронтацию с Западом, поэтому не планирует вмешиваться в ситуацию на Украине для защиты русского населения от геноцида. Его политическое мышление не идет дальше существующей системы международного права (по факту являющегося фикцией), тогда как современные вызовы ставят Россию перед необходимостью разработки новых моделей международных отношений.