Новости о событиях, происходящих на территории бывшего государства «Украина», всё больше напоминают сообщения откуда-нибудь из Сомали. Киевская хунта звереет прямо на глазах, совершая одно кровавое преступление за другим, справедливо рассчитывая, что Запад закроет глаза на все ее злодеяния, и даже более того - «прикроет», обеспечив «нужную» информационную поддержку. Война Киева с Новороссией в очередной раз - после Сербии, Ливии, Сирии и многих других развязанных атлантистскими стратегами конфликтов - демонстрирует, что «правда о войне», распространяемая СМИ, зависит исключительно и только от заказчика информации. 30 мая из опасной поездки в Новороссию вернулся известный художник, стилист Евразийского союза молодёжи (ЕСМ) Алексей Беляев-Гинтовт. Он согласился рассказать порталу «Евразия» о том, чему стал свидетелем.

- Как возникла идея поехать на Донбасс, в Донецкую народную республику?

- Андрей Фефелов по телефону предложил мне поехать туда, и я, не задумываясь, согласился. Я понимал, что речь идёт о Новороссии.

- С какими мыслями Вы ехали в это небезопасное место?

- Я не первый раз отправлялся в горячую точку и примерно представлял себе происходящее. Я увидел то, что ожидал, плюс ещё многое.

- А как добирались, ведь аэропорт на тот момент уже был закрыт?

- Мы преодолели границу ранним утром на четырёх КАМАЗах с добровольцами, но так вышло, что это было уже при свете. Кстати, ров Коломойского - невероятно пакостная вещь. Сколько ни смеялись над ним, а перескакивать его на грузовиках затруднительно. С нами были Олег Царёв, Олег Рогов, Александр Бородай и небольшая наша группа.

- Когда Вы въехали в зону боевых действий, какое было первое впечатление от всего, что вы увидели? Что вообще происходило?

- Мы пробирались час просёлочными дорогами, потом выскочили на прямую трассу и на рассвете помчались на предельной скорости в сторону Донецка. Восхитительно! В нашем грузовике были добровольцы из Киева, Одессы, Симферополя. Следующий грузовик был переполнен кавказцами, в кабинах сидели люди, которых мы так привыкли видеть в телешоу центральных российских каналов - те, кто организовал сопротивление на Украине. Сейчас некоторые из них вынуждены большую часть времени проводить в России.

- Эти люди возвращались обратно, чтобы принять участие в сопротивлении?

- Да! И на рассвете мы ворвались в Донецк на четырёх КАМАЗах, а в следующую ночь, насколько мне известно, более значительной партии не удалось всей прорваться. Они попали в засаду на подъезде в Донецк и, по крайней мере, один грузовик был расстрелян.

- По вашему впечатлению, что сейчас происходит в Донецке? В новостях, видимо, озвучивается лишь малая доля того, что реально происходит?

- На первый взгляд, в Донецке спокойно. Обычный южный русский город. Но поскольку мы находились в ближайшем окружении Александра Бородая вместе с его охраной, перемещались из гостиниц на военные базы, то всё это время волей-неволей мы находились в кругу пассионариев. Никакие мифические обыватели за всё это время нам не повстречались ни разу. Я знал Александра раньше, и сейчас был по-настоящему поражён сверхчеловеческим напряжением духа. Он не только премьер-министр новой республики, но и боевой командир по обстоятельствам. Я всё чаще вижу сверхчеловеческие проявления. Важно то, что он по образованию философ. Как бы я до этого ни относился к его мыслечувствам, сейчас необходимо признать, что Александр Бородай - безусловный герой, взваливший на свои плечи непосильную ношу и с достоинством её несущий.

Мы присутствовали на историческом заседании правительства Донецкой народной республики, на котором было объявлено о введении чрезвычайного положения. Очень недостаёт огромного интеллектуального штаба, куда вошли бы «белые», ибо и Игорь Стрелков и Александр Бородай, на мой взгляд, именно «белые» - сторонники «белой» идеи, и «красные». Мне очень не хватало интеллектуального штаба, в который вошли бы, на первый взгляд, взаимоисключающие патриоты - и национал-большевики, и социалисты, и анархисты, и интернациональный отряд. Я уверен, рано или поздно здесь появятся люди из Венесуэлы, Вьетнама, Северной Кореи, Китая, я уж не говорю о республиках СНГ. Конечно, в пределе я бы хотел видеть государство философов. Александр Дугин необычайно точно сформулировал главный принцип такого государства: мысль - философам, власть - воинам, врагам - виселицы.

- Как Вам кажется, Донецкая Народная Республика идёт к чему-то подобному, Новороссия идёт?

- Мне бы хотелось, чтобы она шла быстрее, но сложно за короткое время разобраться в огромном массиве военно-политических, религиозных и иных составляющих. Я не обладаю всей полнотой информации, вот почему мне хотелось бы избежать скороспелых выводов. Во всяком случае, все, кого я видел, предельно мобилизованы. Это касается не только ближайшего круга бойцов, охранявших Александра и, по обстоятельствам - нас, которые вместе с ним пошли на штурм аэропорта и вокзала, но и добровольцев, не каждый из которых до этого держал в руках оружие, а также тех, кто вынужден в Донецкой и Луганской областях пребывать в состоянии активного подполья - гражданских активистов, многократно спасавших нас. Поскольку велась охота на нас, мы иной раз чередовали дорогие отели с пребыванием на воинских базах.

Вероятность авиаударов по базам была чрезвычайно велика, время от времени нам приходилось выходить из военного круга. Неизвестно, какое количество замаскированных врагов находилось в то время в Донецке и в Луганске. Например, перед выездом на пересечении границы мы со своего высокого этажа гостиницы видели на противоположной крыше улицы Ленина в Луганске гигантскую желто-блакитную тряпку, свёрнутую в рулон и подготовленную к разворачиванию. С одной стороны, это не означает ничего, но важно понимать, что при переезде из Донецка в Луганск мы могли быть захвачены в любой момент. Навстречу нам на огромной скорости проскакивали по совершенно пустому шоссе броневики Коломойского, несложно предположить, что внутри них находились те самые «правосеки», от которых расстрелом не отделаешься.

- Донецк - это огромный город, миллионник. Насколько активно жители города участвуют в сопротивлении?

- Я же говорю, центр Донецка не отличим от центра Москвы, а вот на блокпостах великолепные, ясные, улыбчивые, после того как представляешься Москвой, люди, безусловно, отмобилизованные.

- Что происходит в Луганске?

- Было объявлено о том, что вероятны прорывы карателей, и наутро город опустел. Позапозавчера был День пограничника. Андрей Фефелов - пограничник, и пограничники, находившиеся рядом с Луганской баррикадой - а наша гостиница была, по невероятному совпадению, прямо над ней - приветствовали коллегу. Но уже вчера утром город опустел, одинокие машины проносились на огромной скорости - примета гражданской войны, и было безлюдно, только на баррикадах дежурили наблюдатели. Насколько мне известно, вчера же в Донецке Александр Бородай переместил свой отряд в ОГА, которую мы перед этим обошли по этажам, и мы разговаривали с ополченцами, были на военном этаже, были на медицинском этаже, были на пресс-этаже, где преобладают гражданские и атмосфера несколько расслаблена. Если не ошибаюсь, часть бородаевского отряда сейчас мобилизует обитателей ОГА, в частности, перестраивает баррикады с гражданского на военный лад.

- С Павлом Губаревым удалось пообщаться?

- Да, мы повстречались с Павлом Губаревым - великолепный, светлый человек, мы были у «Абвера» в отбитом здании СБУ, которое до того было Донецким КГБ. Отдельный отряд «Абвера» - очень строгий отряд, мне очень понравилось. На переправе ночью, при въезде туда, мы беседовали под безоблачным, звёздным небом с Олегом Роговым, он поздравил нас с праздником Кирилла и Мефодия и с Днём славянской письменности. Вообще, удивительного было так много, что я до сих пор поражаюсь.

- Вы сегодня вернулись?

- Мы вернулись вчера ночью, ещё в 12 переходили пограничную речку, активисты переправили нас туда, а на противоположной, уже на российской стороне, нас встречали уже теперь русские переправщики. Изумительно!

- Есть ли у Вас лично мысли какие-то по поводу того, что там будет происходить в дальнейшем?

- Я не берусь давать прогноз. Телевизор и гражданские иной раз навевают панические настроения. Кажется, разгром неминуем - независимо оттого, украинское это телевидение или малороссийское. Так иногда кажется, даже если информация даётся без вывода, если это даётся в качестве объективной информации, но стоит оказаться на территории отрядов, как понимаешь, что ни о каком разгроме не может быть и речи. Есть военная необходимость, есть план, есть варианты его исполнения и необратимая воля бойцов.

Но, в завершение скажу: верю, Новороссии быть, верю, республика философов состоится. Мысль - философам, власть - воинам, врагам - виселицы!