ЕВРАЗИЯ :: Славянский вопрос в идейно-политическом наследии Льва Тихомирова

Еще в эмиграции бывший революционер-народоволец, а впоследствии русский монархист Лев Тихомиров писал Ольге Новиковой - публицистке и общественной деятельнице славянофильского направления, - что у него «давно явилось убеждение в безусловной справедливости некоторых основ славянофильства». Впрочем, Лев Александрович специально оговаривался, что, хотя он и «без сомнения близок к славянофильству», не может «себя зачислить совершенно ни в какое отделение», имея ввиду еще и политические партии, к которым также относился отрицательно, ибо есть вещи, «на которые Аксаков не обращал внимания (тем более Хомяков), и которые очень важны».

Тихомиров в числе многих русских общественных деятелей представлял Россию крепостью, долгое время служившей противовесом западноевропейскому культурно-политическому воздействию.

Несмотря на такое отношение к славянофильству, добрых отношений с его представителями у Тихомирова не сложилось, единственным исключением был генерал Александр Киреев, - брат Новиковой.

Во многом расходясь со славянофилами-панславистами (сторонниками государственного объединения с братскими славянскими народами), Тихомиров отрицал за ними право называться единственными продолжателями трудов славянофилов первой половины ХIХ века. В своих основных трудах он блестяще развил и конкретизировал социальное учение классиков славянофильства. Соглашаясь с их тезисом о необходимости сочетания с самодержавием местного самоуправления, мыслитель дополнил его идеей построения общества как союза, основанного на существовании корпораций, выдвигающих по профессиональному принципу своих представителей для общения с монархом.

Однако следует отметить, что славянский вопрос не был самостоятельно важен для Тихомирова. Он занимался им в контексте внутри- и внешнеполитических проблем России. Можно выделить две проблемы, относящиеся к славянскому вопросу, которые затрагивались Тихомировым, - это отношение к панславизму и месту России в ряду славянских государств Европы, и вторая - отношение к славянским народностям внутри России.

Славянские народы восточной Европы начала ХХ века активно боролись за свою независимость и видели в России крупного союзника. Тихомиров в числе многих русских общественных деятелей представлял Россию крепостью, долгое время служившей противовесом западноевропейскому культурно-политическому воздействию: «И с внешней и с внутренней стороны Россия, таким образом, составляла надежду всего славянства - и притом, казалось, надежду безобманчивую. Казалось, ничто не может сокрушить внутренних основ развития России; казалось, ничто не может поколебать ее внешней силы. Самое слабое из славянских племен могло смело подымать голову при мысли о том, что есть у него друг, есть опора в - в великой, несокрушимой России».

Однако внешне- и внутриполитические неудачи страны в начале ХХ века (поражение в русско-японской войне, революция, подрывающий внутренние устои мнимый парламентаризм) привели Тихомирова к мысли о том, что цитадель славянского единства - Россия - под натиском западных учреждений утратила свою силу, поэтому теперь не может быть выразительницей славянского единства.

В свою очередь это подтолкнуло теоретика к заключению о том, что общность происхождения и близость языков недостаточны для единения народов. Поэтому, как и Константин Леонтьев, Тихомиров скептически относился к идеям славянского единения и панславизма. В то же время он полностью не отвергал целесообразности укрепления общеславянских связей, а также выступал за укрепление уже существующих. Так, в статье «Славянское единение и Россия» Тихомиров поощрял попытки болгар к объединяющим славян съездам, писал о том, что нужно не искать новых связей, а улучшать отношения с братскими славянскими народами.

«Мы и упрекаем тех русских, которые равнодушно допускают сочинение "украинской национальности". Особой украинской нации от этого не возникнет, но русская нация может быть ослаблена, подорвана».

Следует отметить, что братскими народами для Тихомирова являлись, прежде всего, не славянские народы, а народы православные. Поэтому православные японцы были ему гораздо ближе поляков-католиков, а в чем-то даже и православных болгар-схизматиков.

Таким образом, Тихомирову были дороже духовные, а не «племенные» факторы. Перспективы консолидации православных стран и расширения православного мира для Тихомирова стояли важнее задачи объединения славян.

Касательно второй проблемы, рассматривавшейся Тихомировым, следует отметить, что в то время в западных частях России (в частности, на Украине) развивались сепаратистские настроения, связанные с осознанием национальной «уникальности» своих областей.

Свое отрицательное отношение к этому подрывающему русскую государственность явлению, Тихомиров выразил в статье «Сочиненная народность», в которой он писал о том, что величайшими преступниками против России являются люди, которые стараются разъединить нашу нацию: «Мы и упрекаем тех русских, которые равнодушно допускают сочинение "украинской национальности". Особой украинской нации от этого не возникнет, но русская нация может быть ослаблена, подорвана, ее развитие может быть приостановлено».

Таким образом, можно отметить, что славянский вопрос, не будучи предметом специальных разработок Льва Тихомирова, занимал теоретика постольку, поскольку касался внутриполитических (украинский сепаратизм) или внешнеполитических (отношения с добивавшимися независимости, и искавшими поддержки России восточнославянскими народами) проблем русской государственности.