Народ у нас странный, не многие его понимают: протестного движения нет, профсоюзного движения нет, партии делать не хотят, либо сверху, либо шизофреники какие-то собираются.

Русское общество развивается по своеобразному, самобытному сценарию, и смысл этого сценария заключается в том, что для нас целое гораздо важней, чем частное. Это принципиальное философское отличие, социологическое отличие русского общества от западного, европейского.

Индивидуум видит свои интересы производными от интересов коллектива, а коллектив воплощен в государстве, в народе и представлен фигурой руководителя, например, царя или предводителя, вождя, президента. И таким образом, складываются отношения, подобные отношениям в семье, когда индивидуум чувствует себя младшим членом семьи, есть старший член в лице правительства, а все остальные являются продолжением этой семьи в разных направлениях.

Так мыслило и осознавало себя российское общество на протяжении столетий, и когда мы говорим об осмыслении индивидуальных потребностей человека, о балансе инструментов, которые необходимо использовать для того, чтобы улучшить качество жизни (а это необходимо для того, чтобы организовать забастовку, митинг или шествие), нужно выстраивать стратегию поведения, начиная от индивидуума, объединяя его затем со сходными индивидуумами и так далее.

Так шло, например, строительство партий в Европе, когда партии строились снизу, как некоторые коммерческие компании, когда им быть вместе по каким-то причинам выгоднее, чем по одиночке. И тогда они создают партнерство, которое расторгается тогда, когда какому-то из членов это надоедает, когда партнерство теряет свою целесообразность. Такая логика абсолютно чужда русским людям. Для русских людей основанием для объединения не служит индивидуальность, и объединение не носит характер прагматического контракта, социального договора, а давно является некоторым Предназначением. Коллектив, нация, сам народ представляется неким выражением мировой души, воплощенным в обществе.

Целое больше, чем части, целое не равно совокупности частей, соответственно, любая модель организации - забастовочного движения, партий, которые создавались бы на основании общих рациональных методологий - в нашей стране вообще отсутствуют. Отсутствуют всегда и отсутствуют сегодня.

Что может этому противостоять? Либо внешняя сила, которую нам навязывают, либо индивидуалистические ценности. Если говорить о формировании индивидуалистического, городского либерального класса, то действительно извне такое действие оказывается, но оно неэффективно, пока русские его саботируют и не принимают всерьез.

Формирование этого среднего класса, с одной стороны, предполагает, как в Европе было, очень мощный национализм (эти лавочники, буржуазия, третье сословие - оно сформировалось на основе буржуазного национализма), у нас это тоже возможно, но для этого должны пройти мощные периоды политических войн, колонизаторства. Кроме того, период национализма, который Европа прошла для формирования этого третьего сословия, у нас не приветствуются политическим руководством.

Получается, что мы не движемся в сторону буржуазного национализма, подготовительной фазы для полноценного «гражданского общества», у нас не формируется класс ответственных за самих себя рациональных граждан, которые должны быть основой для протестного движения, политических забастовок. Неважно, будут ли они ближе к рабочему классу или буржуазии - у нас и те и другие - все русские, все мыслят в категории большой семьи, все покорные, и вместо того, чтобы чего-то добиваться, хотят что-то «умыкнуть», пристроиться к ситуации и власти, к источникам заработка, а не шантажировать власть неповиновением.

Даже буржуазия у нас достаточно адаптивная, ищет статус-кво с властью вместо того, чтобы идти против нее напрямую в своих классовых интересах, и вряд ли это изменится в ближайшее время, а скорей всего не изменится вообще. Такая структура российского общества - это наша константа, и даже в модернизацию мы вступили все вместе, во время политической модернизации мы пошли по тому же пути для того, чтобы не нарушить, не разрушить, не разорвать вот эту коллективную взаимосвязь и внутреннюю связность нашего общества.

Поэтому все, чего мы добивались - мы добивались с учетом этой особенности русского менталитета, а не вопреки ей. Так будет и в будущем: не будет ни протестного движения, ни самоорганизации, ни партий, ни профсоюзного движения, просто не будет в силу особенности нашего национального менталитета.

И есть, кстати, многие государства и многие общества, которые прекрасно адаптируются к модерну без повышения статуса индивидуальной ответственности для того, чтобы развиваться по западному пути. Например, страны Азии, которые чрезвычайно покорно, послушно работают, как автоматы, особенно на что-то не рассчитывают, но, тем не менее, добиваются колоссальных экономических результатов.

Бразилия, достаточно архаичная страна, Китай - без малейших протестов, но, тем не менее, развивается. У нас есть свой русский путь, по нему и надо идти. И наш путь - ориентироваться на мощную державу, а недовольство выражать мирным путем: ходоков можно засылать, челобитные грамоты писать - вот так, по-русски.

Русская ментальность очень сложная, и те, кто считает, что мы просто бараны или ослы недоделанные, посмотрели бы лучше на себя - ведь в странах ваших совсем не все благополучно. А что касается наших местных критиканов - ведь никто не держит: чемодан, вокзал, Брюссель, куда хотите. Или вот, как птицы в теплые страны перелетают, так вот собрались бы либералы и перелетели в Лондон, например. Правда, им там будут не очень рады.

Многое в нашей ментальности базируется и на нашей исконной православной вере. Мы живем в мире, где распяли Бога, потому нам нужно быть поскромнее, это христианская мораль - любить того, кто нас угнетает. Православная этика повлияла на наш народ, и я думаю, русские очень часто еще и юродствуют, но это юродство во Христе. Нас не так просто разгадать - иначе у нас не было бы ни великой страны, ни прекрасной восхитительной истории, ни удивительной культуры, ни глубокого проникновения в душу человека, чем отличаются наши гениальные писатели, поэты, художники. Мы очень сильны тем, чего многие другие народы понять не могут.