История взаимосвязи мобильных артефактов и молодежных субкультур насчитывает не один десяток лет. Начиналось все в 70-е годы ХХ века с мобильных радиоприемников и магнитофонов. После этого появились различные цифровые устройства - от плееров и компьютеров до мобильных телефонов и, в конечном итоге, смартфонов.

На формирование молодежной субкультуры мобильной коммуникации значительное внимание оказывают тиражируемые масс-медиа паттерны культуры. В основе указанных паттернов лежит стремление найти информацию о том, как можно хорошо провести время, а также найти средства для организации досуга. В рамках указанных паттернов владение мобильных артефактом рассматривается как нечто само собой разумеющееся, поскольку является частью культуры коммуникативных взаимодействий.

Принципиальное различие состоит в том, что если официальная культура базируется на высоком интеллектуальном багаже потребителей соответствующих культурных текстов, то молодежная культура ориентирована на более низкую планку восприятия тиражируемых масс-медиа потребительских образов. Соответственно, встает проблема разработки и внедрения в жизнь общества «мобильного» этикета пользования переносными телекоммуникационными устройствами, прежде всего применительно к процессам осуществления интеракций в молодежной среде.

Отметим, что со стороны представителей общественных наук изначально изучение социокультурных факторов использования мобильных телефонов было ориентировано на взрослую аудиторию. После того, как эти устройства, благодаря резкому снижению их стоимости, стали широко распространяться среди детей и подростков, исследователей стали интересовать особенности молодежной субкультуры пользования мобильными артефактами.

Субкультура пользования мобильными артефактами является составной частью молодежной субкультуры. Особенности культуры поведения молодых людей существовали всегда (о чем имеется множество исторических свидетельств), однако только в конце XIX века представителями общественных наук юность стала рассматриваться как переходной этап между детством и взрослой жизнью.

В исторической перспективе необходимо понимать, что детство и юность - это процессы перманентного социального формирования личности, ее встраиваемости в существующие в обществе коммуникативные каналы. Соответственно, мы можем вести речь и о существовании специфической молодежной субкультуры пользования мобильными артефактами.

В ХХ веке стало очевидным увеличение продолжительности финансовой зависимости молодых людей от семьи, и это было связано с увеличением продолжительности обучения, а также с ростом молодежной безработицы. Безусловно, указанные факторы оказывают гораздо большее влияние на автономию молодых людей, чем все вместе взятые эффекты мобильной коммуникации.

Тем не менее, мы можем вести речь о трансформации под воздействием феномена мобильности, как коммуникативных практик молодежи, так и изменении роли семьи как социального института.

В рамках семьи как социального института изменяется отношение не только к молодым людям, но и к детям. Рост криминальных и террористических угроз приводит к тому, что родители стали не только чаще приводить детей из дому до здания школы и контролировать их местонахождение после школьных занятий, но пытаться круглосуточно осуществлять мониторинг их перемещений. Перманентные угрозы безопасности - не единственный, хотя и важный, фактор постоянного снижения возраста, в котором родители дарят детям первый в их жизни мобильный телефон. В этом случае мы имеем дело с одной из разновидностей культуры подарка, в значительной мере основанной на связанных с узами родства альтруистических побуждениях.

С началом использования мобильного телефона происходит и реструктурирование семейного бюджета. Если до начала «мобилизации» основная часть расходов по содержанию ребенка приходилась на материальные затраты, то теперь доля нематериальных услуг начинает стремительно расти.

Покупка предоплаченных карт доступа к услугам мобильной связи выступает в качестве своеобразного соглашения между родителями и детьми об уровне расходов на этот вид коммуникации. Соответственно, у ребенка появляются электронные «деньги» на счете, находящемся у провайдера услуг доступа к сети, и он может ими (в определенном отношении) бесконтрольно распоряжаться, тратя на приобретение различных мобильных услуг и контента.

В результате мобильные артефакты начинают играть все большую роль в жизни детей. Телефон имеет большое значение при игре, и для некоторых социальных групп он является входным билетом. В некоторых случаях телефоны сами становятся «виртуальной детской площадкой», и дети заполняют свое свободное время отправкой текстовых сообщений друзьям и различными электронными играми.

Для детей подаренный телефон изначально представляет большую материальную и социальную ценность, свидетельством чему служат опасения в отношении утраты аппарата во время занятий в школе по забывчивости или в результате кражи. Поэтому, на первых порах, идя в школу или в детский сад, дети оставляют телефон дома. Однако, достаточно быстро стремление повысить свой социальный статус перевешивает возможность утраты и мобильный артефакт становится постоянным спутником ребенка.

Сам же факт дарения родителями мобильного артефакта рассматривается ребенком как символический жест предоставления большей независимости и социальной свободы. Результатом становится расширение сферы повседневности, в новых пространствах которой дети и подростки получают возможность совершать относительно самостоятельные действия, которую они же могут лично организовывать.

Расширение пределов дозволенной свободы сопровождается и появлением дополнительных рисков совершения в киберпространстве и в оффлайне поступков отрицательной девиантной направленности. При этом сами по себе мобильные артефакты не могут рассматриваться в категориях «добра» и «зла». Скорее необходимо вести речь об отражении в молодежной субкультуре мобильной коммуникации общей культуры человека. В качестве примера поступков отрицательной девиантной направленности приведем зародившееся в Великобритании «развлечения» под названием «happy slapping», в процессе которого молодые люди подходят к незнакомому человеку, сбивают его с ног, а в это время ассистент снимает процесс на мобильную камеру, чаще всего, телефонную.

Подобные указанным в приведенном примере действия можно предотвратить, только воспитывая у подростков уважение к закону, однако, существуют сферы мобильных взаимодействий, в которых даже применение технических мер способно предотвратить правонарушения. В связи с этим возникает проблема разработки мер и технологий информационной стратификации, объединенных в техническую систему, блокирующую мобильные артефакты подростков, если с их помощью они будут пытаться просматривать размещенные в сети Интернете ресурсы, пропагандирующие насилие и имеющие порнографическое содержание.

Проявления отрицательной девиантности могут быть самыми разнообразными, как и меры по их профилактике. Практически во всем мире стоит достаточно остро проблема социального этикета при использовании мобильного телефона детьми и подростками.

В частности, семья и школа накладывают ограничения на пользование мобильным телефоном во время занятий и иных внеклассных мероприятий. Результатом становится широкое использование подростками текстовых и мультимедийных коммуникативных инструментов, в частности, текстовой коммуникации. А поскольку обмен текстовыми сообщениями происходит конфиденциально, у молодых людей еще больше усиливается ощущение сакральности отношений и разделения миров взрослых и детей. В данном случае мы имеем дело с примером разрешения существующих противоречий путем выбора подростками коммуникативного канала, соответствующего особенностям социальной ситуации и их культурной компетентности.

В этом отношении достаточно показательно, что даже когда имеется возможность осуществлять интеракции по стационарному аппарату молодые люди, находясь у себя дома, часто разговаривают со сверстниками по мобильному телефону. Такое, на первый взгляд, парадоксальное с экономической точки зрения коммуникативное поведение связано с восприятием мобильного артефакта как социального инструмента, позволяющего индивиду организовать микромир телефонной коммуникации, в то время как стационарный аппарат ассоциируется с образом коммунального устройства, доступного всем членам семьи.

Проведенные в Японии исследования показали, что молодые люди зачастую не нуждаются в персональном компьютере, если у них имеется мобильный телефон. В данном случае речь идет о замене такого коммуникативного канала как электронная почта, на текстовую мобильную коммуникацию. Впрочем, с появлением смартфонов и их широким распространением, равно как и со все большим проникновением в общественные отношения социальных интернет-сетей, данный вид связи заметно сдает свои позиции.

Новые каналы коммуникации появились не только в рамках молодежных сообществ, но и во взаимоотношениях детей и родителей. Так, при помощи текстовой мобильной коммуникации или социальных сетей, дети, к примеру, получают возможность задать вопрос матери или отцу, когда они отсутствуют рядом, а также сообщить, что они пришли на школьные занятия. Родительское беспокойство о безопасности детей вечно, и мобильные артефакты позволяют, в определенной мере, уменьшить эмоциональные нагрузки для членов семьи, а также повысить эффективность осуществления социального контроля.

Вдобавок, новые технологии позволяют школам оперативно передавать всю необходимую информацию родителям учеников с использованием возможностей SMS-коммуникации. Речь идет о пересылке на мобильные телефоны родителей сведения об отсутствии ребенка в школе, о школьных событиях, экскурсиях, изменениях в расписании, о посещении культурных и спортивных мероприятий, об успеваемости ученика и т. д.

В мировой практике подобное взаимодействие между школой и родителями достаточно распространено, а в некоторых странах даже существуют специальные государственные программы поддержки дистанционных взаимодействий в системе образования. Косвенным результатом внедрения таких систем является трансформация субкультуры взаимодействий родителей и учебных заведений. Вместе с тем, некоторые авторы доказывают, что молодые люди используют мобильные технологии скорее для уменьшения эффективности родительского контроля, нежели для поддержания связи с представителями старших поколений.

Безусловно, ведя речь о детской мобильности, мы должны понимать, что затрагиваем сферу сложных переплетений паттернов поведения детей и родителей. На указанные паттерны существенное влияние оказывают не только материальное положение семьи, но и социокультурные, религиозные, а также национальные факторы.

Различие между взрослыми и подростками в вопросах использования мобильных артефактов проходит на уровне ценностном и, если в первом случае, преобладают факторы практицизма, то во втором - скорее необходимо вести речь об эмоциональном уровне.

Содействуя интенсивному формированию социального опыта, мобильные телефоны - а смартфоны еще больше - приобретают сакральное значение в молодежных ритуалах лиминальности (т. е. переходного состояния). В рамках молодежной субкультуры знаковая реальность мобильных взаимодействий непосредственно переходит в реальность социальную, связанную с социальными структурами и формами функционирования сообществ.

Субкультура мобильных взаимодействий молодежи основана в большей мере на принципах культуры подарка, нежели, к примеру, на пропитанных рационализмом мобильных взаимодействиях в бизнес-среде. Ритуальные символические обмены достаточно типичное явление в молодежной среде, и мобильная коммуникация лишь придала новую динамику такого рода взаимодействиям.

Значительное место в таких взаимодействиях занимает обмен воспоминаниями, и поэтому молодые люди чаще, чем представители старших поколений, пересылают друг другу сделанные камерофонами фотографии, а также мультимедийные произведения. Сказанное отнюдь не исключает текстовой коммуникации, и подростки часто (по сравнению с представителями старших поколений) сожалеют об ограниченности оперативной памяти мобильных артефактов, не позволяющих сохранять большие количества полученных от друзей SMS и MMS.

Казалось бы, выход может быть найден путем рукописного копирования полученных по мобильной связи текстов. На практике такой вариант символической внешней памяти для сохранения воспоминаний используется чрезвычайно редко. Для того, чтобы в полной мере сохранить связанные с текстами воспоминания необходимо хранить послания в их первоначальной форме.

Преобразование же электронного текста в текст рукописный неизбежно приводит к утрате смысловых оттенков, существующих между формой, функцией и символическим значением сообщения. Как отмечал американский социолог Дэвид Чил, «объект, который сделан вручную, не совсем похож на любой другой объект. Он уникален и неизбежно содержит в себе образ того человека, который его создал. Происходит «вливание» человека в этот объект».

Использование текстовой мобильной коммуникации и социальных сетей позволяет молодым людям завязывать и поддерживать романтические отношения, осуществлять внутригрупповую координацию, получать доступ к различным сетевым сервисам и т. д. Мотивация использования данных видов связи в значительной мере связана с восприятием молодежью социальных отношений и паттернов мобильных взаимодействий.

У молодых людей индивидуальная свобода тесно переплетена с членством в различных социальных сетях, включающих равных по социальному статусу участников, и неофициальными формами социальных взаимодействий. Эти сети могут включать сообщества численностью как в несколько человек, так и сообщества в десятки тысяч человек (к примеру, футбольных фанатов).

Известный французский социолог, антрополог и теоретик культуры Пьер Бурдье расценивал членство в группе, социальную сеть и символы взаимного признания и принятия в качестве центральных компонентов социальной культуры. Можно вести речь о примате сильных и слабых социальных связей, характерных для тех или иных виртуальных сетевых сообществ пользователей мобильных сетей, но у представителей академической науки сам факт существования сообществ уже не вызывает сомнений.

Если в нескольких словах описать цель объединения молодых людей в виртуальную группу, то, как заметил Хельмут Беркинг, их цель состоит в том, чтобы «праздновать периодическую консолидацию коллектива, о котором идет речь, воспроизводить и вызывать необходимые чувства и таким образом… возобновлять образование сообщества, нормативные ожидания его членов и моральные связи между индивидами».

В отличие от мобильных социальных сетей представителей старших поколений, истоки которых необходимо искать в оффлайне, в молодежных сообществах нередки контакты с совершенно незнакомыми людьми (в качестве примера приведем так называемые «клубы виртуальных знакомств», в которых преобладает текстовая коммуникация). Молодежь больше интересуются мобильными играми, чем представители старших возрастных групп, и это не удивительно, поскольку на подсознательном уровне игровая субкультура в значительной мере связана с усвоенными в детстве паттернами поведения. Благодаря мобильным коммуникативным технологиям молодые люди приобретают новые социальные опыты (в том числе и через мобильные игры), а также социализируются в среде киберпространства.

Рассматривая проблематику молодежной коммуникативной субкультуры мобильных взаимодействий, мы должны понимать, что речь идет, прежде всего, об удовлетворении важной социальной и психологической индивидуальной потребности ощущать себя нужным в обществе в целом и в рамках референтной группы, в частности. Для иллюстрации приведенного тезиса упомянем о достаточно типичной для подростков всего мира коммуникативной ситуации, описанной шведскими исследователями Александрой Вайленманн и Катриной Ларсон. Собравшись вместе, участники группы демонстрировали друг другу полученные по мобильной связи текстовые и мультимедийные послания, хвастались большим количеством записанных в памяти мобильных артефактов телефонов друзей и, при этом, обсуждали проблемы межличностных отношений.

В молодежных сообществах наличие долговременных социальных обязательств приводит к возникновению групповой солидарности и появлению коллективной идентичности, инструментами поддержания которой, в частности, являются мобильные коммуникативные технологии. При этом базовой ценностью выступает сам факт участия в коммуникативном процессе, а содержание интеракций, как социальная ценность отходит на второй план. Такая ценностная ориентация объясняется тем, что молодые люди больше нуждаются в эмоциональной поддержке, чем представители старших поколений, и мобильная связь предоставляет для этого необходимый коммуникативный инструментарий.

Многомерное исследование характерных для молодежных сообществ символических систем мобильных взаимодействий невозможно без учета соответствующих социальных контекстов. В первую очередь следует обращать внимание на восприимчивость молодежи к инновациям, а также на дефицит легимированных старшим поколением коммуникативных каналов и физических мест для осуществления как общегрупповых, так и межличностных контактов.

Молодые люди настолько привыкают к своим мобильным телефонам, что просто не мыслят своего существования без них, воспринимая артефакты как естественную часть повседневности. Соответственно, у детей мобильный артефакт выступает в качестве центра организации социокультурного пространства, а мелодии телефонных звонков в качестве акустических кодов принадлежности к тому или иному сообществу.

По словам автора исследования профессора Майкла Хьюма, даже дети, которые только научились ходить, обладают навыками по звуку различать текстовые сообщения и входящие телефонные звонки. Можно вести речь и о различиях в культуре использования телефонов молодыми людьми и их родителями. Для подростков голосовая коммуникация находится не на первом месте, поэтому они используют мобильные телефоны не для связи, а в большей мере для получения новостей поп-музыки, игр, скачивания новых мелодий и иных мобильных сервисов. Не случайно молодые пользователи мобильных телефонов гораздо лучше, чем более взрослые клиенты, осведомлены об их функциях.

Таким образом, если для подростков мобильный телефон - прежде всего эмоционально окрашенный артефакт, связанный с ритуалами социальных взаимодействий, то для взрослых он ассоциируется с информативными функциями, а также функциями обеспечения безопасности. С возрастом же ощущение безопасности, которое ассоциируется с возможностью мгновенной связи, только возрастает.

Символическая ценность владения мобильным телефонным артефактом последней марки в рамках молодежной субкультуры приобретает особую значимость, поскольку является стратифицирующим признаком. Исследование показывают, что телефонные аппараты и тем более смартфоны рассматриваются пользователями не столько как технические, а скорее как социальные артефакты, связанные с групповой и индивидуальной идентичностью. Для участников молодежных сообществ не быть подключенным к телекоммуникационной сети означает фактическое исключение из социума.

В рамках же существующей в телекоммуникационных сетях культуры подарка обмен мобильным контентом, и связанные с этим процессом действия молодых людей могут рассматриваться как социальные маркеры, посредством которых коммуниканты способны договариваться, а затем и периодически подтверждать договоренность о характере социальных отношений. В этом контексте даже единственное словосочетание в SMS-послании «как дела» может иметь множество смысловых оттенков - от банального желания осуществлять коммуникацию до стремления опосредованно (через мобильные взаимодействия), возобновить ранее прерванные отношения.

Подведем итоги рассмотрения вопроса о молодежной субкультуре мобильной коммуникации. У молодых людей нет предубеждения к технике, свойственного значительной части людей старшего возраста, и потому молодежь активно использует инновационные технологии. Особенности практик осуществления мобильной коммуникации позволяют вести речь о существовании молодежной субкультуры мобильных взаимодействий.

Обладание мобильным телефоном и его использование молодыми людьми, может рассматриваться не только в разрезе коммуникативных практик, но и как инструмент участия в деятельности молодежных сообществ, а также маркировки границ социальных сетей, в рамках которых действует индивид. Мобильный телефон в молодежной среде выступает в качестве ключа, необходимого для вхождения в те или иные сообщества и социальные сети.

Соответственно, используемые молодежью мобильные артефакты должны рассматриваться не только с точки зрения их функциональной эффективности, но и как инструменты самореализации личности в социуме. Символическая ценность владения мобильным телефонным артефактом последней марки в рамках молодежной субкультуры приобретает особую значимость, поскольку является стратифицирующим признаком.