Применительно к социальным процессам понятие «пространство» указывает на многомерность этих процессов, а также на наличие определенных связей между отдельными элементами. Когда представляют пространство, то представляют себе нечто объемное, наподобие пространственных форм сооружений и живых существ. Пространственная протяженность политических процессов предполагает физическое, территориальное измерение.

Несмотря на кажущуюся умозрительность данного понятия, многие философы и исследователи относились к нему как к совершенно реальному объекту изучения. Согласно представлениям Эрнста Маха, пространство и время являются ощущениями в такой же мере, как цвет или звук. Еще определеннее по этому поводу высказался основатель когнитивизма Курт Левин: «Я убежден в том, что существует социальное пространство, обладающее всеми существенными характеристиками реального эмпирического пространства, и что оно заслуживает такого же внимания со стороны тех, кто изучает геометрию и математику, как и физическое пространство, хотя оно и не является таковым».

Однако, история этого понятия достаточно противоречива. Первые попытки дать определение социальному пространству относятся к XVII веку. Проблемой анализа пространства в геометрии много занимался Лейбниц. Одновременно он по аналогии развивал идею о необходимости изучения социального пространства. Независимо от Лейбница аналогичную идею, основанную на необходимости анализа социального пространства, начали разрабатывать такие видные мыслители того времени, как Декарт, Гоббс и Спиноза. Этот подход большое внимание уделял анализу геометрии математического пространства; социальное же пространство представляло собой одну из разновидностей «геометрического пространства», причем основное различие между ними заключалось лишь в объектах, расположенных в пространствах.

Тем не менее, уже в XIX веке предпринимаются попытки отдельно определить социальное пространство. Они были связаны с работами таких исследователей как Фридрих Ратцель, А. А. Кубер, Евгений Спекторский и другие. Начиная с этого периода в социальных исследованиях дается определение понятию социального пространства, и оно наделяется особыми качествами, отличающими его от геометрического.

Основатель социологии Огюст Конт использовал понятие «социального расстояния» и обосновал положение о трехмерности пространства, выделив в нем экономический, духовный и моральный факторы. Эмиль Дюркгейм объяснил причину неоднородности пространства действием принципа разделения и дифференциации. Георг Зиммель подчеркивал, что индивиды и группы имеют свое место в «социальной среде». В исследованиях Леопольда фон Визе, Эмори Богардуса, Эрнста Берджеса, Роберта Парка, Якоба Морено были поставлены проблемы социальных дистанций и социальных позиций.

Существенным этапом в развитии взглядов на социальное пространство было осуществленное Питиримом Сорокиным окончательное разведение пространств геометрического и социального. Причем основное отличие социального пространства от геометрического заключалось в многомерности первого. Каждая из плоскостей социального пространства формируется определенным типом отношений и обладает собственной автономной логикой. Это своего рода «подпространства», структурные элементы единого социального пространства. Евклидово геометрическое пространство - трехмерное. Социальное же пространство - многомерное, поскольку существует более трех вариантов группировки людей по социальным признакам, которые не совпадают друг с другом (группирование населения по принадлежности к государству, религии, национальности, профессии, экономическому статусу, политическим партиям, происхождению, полу, возрасту и т. д.).

Согласно Сорокину, социальное пространство есть «некая вселенная, состоящая из народонаселения Земли... Местоположение в этой вселенной определяется путем определения того или иного объекта относительно других, выбранных за "точки отсчета". Как только такие ориентиры установлены (будь то Солнце, Луна, Гринвичский меридиан, оси абсцисс и ординат), мы получаем возможность определить пространственное положение всех физических тел, сначала относительно этих точек, а затем - относительно друг друга».

Таким образом, в понимании Сорокина, социальное пространство объективно, т. е. имеет свою «телесность», структурированное народонаселение. Он сравнивал социальное пространство со сложной сетью, образованной связями взаимодействия. Важными элементами социального пространства выступают индивиды, их группы и организации, соединенные социальными отношениями. Именно их конфигурация задает пространственность социальным отношениям: «Определить положение человека или какого-либо социального явления в социальном пространстве означает определить его (их) отношение к другим людям и другим социальным явлениям, взятым за такие "точки отсчета"».

Но окончательно понятие «социальное пространство» появилось в категориальном аппарате современной социологии только в начале 1970-х годов, причем его однозначная трактовка отсутствует до сих пор, в качестве синонимов используются такие термины как «пространство общения», «пространство жизни человека», «пространственная сторона социальных явлений» и некоторые другие. Длительное время социологические исследования в направлении изучения социального пространства шли не дальше постановки проблемы.

Теоретический поиск в какой-то мере был задан монографией А. Мостепенко «Проблема универсальности основных свойств пространства и времени» (1969), в которой ставился вопрос о необходимости разработки проблемы онтологических свойств социального пространства. В монографии Г. Зборовского «Пространство и время как формы социального бытия» (1974) получили обоснование теоретические проблемы социального пространства, и были определены общие методологические принципы его исследования. В этой работе было показано, что принципиальное отличие социального пространства от других пространственных форм состоит в его неразрывной связи с деятельностью социального субъекта.

А спустя еще несколько лет, в 1982 году, была опубликована книга М. Д. Ахундова «Концепции пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы», рассматривающая интерпретации пространства и времени в культурах различных эпох; причем в ее последнем разделе был представлен наиболее полный философский анализ современных концепций пространства и времени.

Разумеется, пространство - это общее название, общее обозначение для разных явлений и процессов. Поэтому в настоящее время пространство рассматривается как «вместилище» разнообразных социальных структур.

Подобное понимание социального пространства получило свое развитие в работах известного французского социолога Пьера Бурдье, который использовал для описания свойств многомерности социального пространства понятие «поле». По мнению Бурдье, социальное пространство «может восприниматься в форме структуры распределения различных видов капитала, функционирующих одновременно как инструменты и цели борьбы в различных полях». В этой трактовке социальное пространство является следствием властных отношений в обществе.

В концепции Бурдье элементами социального пространства, как и у Сорокина, являются власть, собственность и культурный капитал. Иными словами, и Сорокин, и Бурдье выделяют три структурных элемента социального пространства: экономический, политический и культурный. Само социальное пространство Бурдье определяет как «ансамбль невидимых связей, тех самых, что формируют пространство позиций, внешних по отношению друг к другу, определенных одни через другие, по их близости, соседству или по дистанции между ними, а также по относительной позиции: сверху, снизу или между, посредине».

Схожих взглядов придерживается английский исследователь Энтони Гидденс. Он рассматривает социальное пространство как конструкт социальной реальности, т. е. как результат взаимодействия структур и агентов. Следовательно, при исследовании пространства принципиальное значение имеет анализ как структур, так и стратегического поведения самих агентов. Поэтому, к примеру, социально-политическое пространство определяют, как «совокупность отношений и позиций социальных агентов, обладающих разными политически значимыми ресурсами».

Существует и другая традиция понимания пространства, заложенная Иммануилом Кантом. Географическое или социальное пространство соответственно трактуются как когнитивные схемы, позволяющие объяснить размещение объектов. Некоторые отечественные исследователи сосредоточили свое внимание на проблеме взаимоотношения социального пространства с природной средой (географическим пространством).

Достаточно оригинальный взгляд на проблему социального пространства предложил Андрей Давыдов, который попытался рассмотреть его под геометрическим углом. Социальное пространство для него носит те же характеристики, что и материальное (физическое). Оно многомерно, стремится к бесконечности, неизотропно и неоднородно. Все эти характеристики мы сможем позднее использовать при анализе этнического пространства как частной формы социального.

Несколько интересных концепций социального пространства, рассматривающих эту проблему через соотношение ментального и материального, субъективного и объективного разработано в западной социологии. Одна из них связана с именем Анри Лефевра и Э. Соджи, которые считают, что существует взаимосвязь трех видов пространств - реального, воображаемого и социального.

Таким образом, проделав анализ современных теорий пространства, следует отметить, что особую актуальность сейчас приобрели два вопроса: что мы делаем из пространства, или как человеческая деятельность может «оформлять» пространство для его использования в экономических, политических и социальных целях, и что пространство делает из нас.

Появляются и работы, связанные с обоснованием необходимости изучения социального пространства в рамках отдельной социальной науки - экстенсиологии, т. е. «пространствоведения». В частности, утверждается, что необходимо выделить социологию пространства как самостоятельную область социологического знания. Причем некоторые исследователи предлагают назвать данное направление «политической хроногеометрией».

В рамках политологии ученые рассматривают политическое пространство и оперируют понятиями «топология», «хронотоп» и «политоид». Ряд зарубежных и отечественных ученых рассматривают пространственно-территориальную иерархичность путем разделения пространства на Центр и Периферию. Типичными в данном случае можно признать взгляды американского социолога функционалистскрго направления Эдварда Шилза. По его мнению, каждое общество состоит из Центра и Периферии. Создают же и сохраняют общество три фактора: центральная власть, согласие, территориальная целостность.

Что же касается собственно этнического пространства, то за исключением нескольких работ, фундаментальные исследования в этой области отсутствуют вовсе. Впрочем, применительно к Северному Кавказу в отдельных работах используется еще и понятие «этносоциальное пространство региона».

Итак, каковы же особенности этнического пространства и в чем его отличие от пространства социального?

Этнос функционирует в едином этническом пространстве, которое является частной формой пространства социального. Прежде всего это территория и ее статус (территориальное пространство), ресурсы (природные ресурсы и контроль за их перемещением) и финансовые потоки - экономическое пространство, военно-стратегические выгоды и политическое положение - геополитическое пространство, экологическое пространство (географическое пространство в качестве искусственной среды жизнедеятельности человека), а также этническая принадлежность, религиозные верования, традиции и духовные ценности, права и свободы - символическое пространство. Можно сказать, что все это грани одного и того же предмета - этнического пространства.

Однако пространство - это не просто предмет, это еще и его окружение.

Этнос живет не изолированно сам по себе, а формирует определенную среду обитания. Это окружение, совокупность природных условий, от которых зависит существования этноса.

Но эта среда обитания является не просто средой жизнедеятельности. Это совокупность связей и отношений, пронизывающих данную группу и ее природную основу со всех сторон. Это особый уклад жизни, организация взаимодействия с окружающей средой и другими этническими группами, это социальная среда - окружающие человека общественные, материальные и духовные условия его существования и деятельности.

Необходимо найти методы описания, как этноса, так и окружающих смежных условий его функционирования в общих терминах, как части одного целого предмета. Однако довольно сложно придумать новый приемлемый термин, который бы идеально подходил во всех ситуациях. В качестве наиболее удобного понятия можно использовать термин «этническое пространство».

Пространство как бы «обволакивает» этнос и образует определенную «зону безопасности», предохраняя этнос от неблагоприятных воздействий внешней среды. Значение его можно сравнить со значением «личностного пространства» для каждого человека. Свое пространство осмысливается в оппозиции к чужому.

Как только кто-нибудь покушается на пространство, этнос испытывает угрозу. Поэтому пространственные конфликты являются глубинными, ибо затрагивают безопасность конкретного народа.

Особое значение для этноса имеет территория его проживания. Территория является долгосрочным приобретением - как «жизненное» пространство, носитель сырьевых, энергетических материалов и людских ресурсов, военно-стратегический и экономический плацдарм, зона размещения промышленных мощностей, технических отходов и сельскохозяйственных угодий.

В дальнейшем понятие «пространство» будет использоваться для обозначения всей совокупности предметов этнополитических конфликтов. Конкретный предмет не имеет в данном случае принципиального значения. Контроль над территорией подразумевает контроль над всеми природными богатствами, расположенными на этой территории.

Контроль над возможностями пользоваться в повседневном и деловом общении национальным языком подразумевает возможность через язык противостоять культурной экспансии других этнических групп. Для этноса собственная культура без языка теряет смысл. Как показывает советский и постсоветский опыт, борьба за родной язык фактически означала политическую борьбу за власть и за доступ к распределению и перераспределению ресурсов и материальных благ.

Поэтому предметы этнополитических конфликтов гораздо глубже взаимосвязаны, чем это может показаться на первый взгляд. Каждый элемент воздействует со значительной силой на остальные, и в свою очередь, подвергается воздействию с их стороны. А при тесном переплетении различных сегментов этнического пространства, каждый конфликт означает борьбу сразу за все.

Понятие пространства отличается от других схожих понятий, используемых в социальных науках, например, понятия поля или арены (Нил Флигстайн). Поле - это игра или поле поведения, которое зависит от культуры участников, их возможности использовать социальные технологии - читать намерения соперников и убеждать союзников в необходимости содействия.

Конечно, используя новую категорию, необходимо задаться вопросом: правомерно ли выдвижение «глобальных» понятий в наш век дифференциации науки и множественности научных моделей? В данном случае категорию пространства, описывающую все многообразие предметов этнополитического конфликта в едином синтезированном элементе, можно использовать как «дорожный указатель, указывающий на феномен, заслуживающий внимания, но остающийся пока без четкого определения» (Бурдье).

Тем не менее, можно предложить рабочее определение, которое будет служить не более чем отправной точкой. Пространство - не есть мир, замкнутый в самом себе. Оно в свою очередь структурировано в более широкую глобальную среду обитания человека. Это этнический аспект или этническая составляющая всех остальных пространств, т. е. своеобразная мозаика, состоящая из разных частей, взаимосвязанных между собой. Поэтому этническое пространство - это относительно замкнутая область этнических отношений и событий, которая отличается динамичностью в развитии и органично вырастает из взаимодействия с другими этническими группами. Эта категория обладает тем же преимуществом, что и арабская цифровая система по сравнению с римской - с ней просто легче работать.

Помимо размера, второй важной характеристикой пространства является степень его насыщенности, т. е. организованность. Организованность предполагает внутреннюю структурированность пространства, наличие каналов коммуникаций, каналов перемещения информации и ресурсов. Эффективность и ценность пространства напрямую связаны с организованностью, это наиболее надежный способ получения преимущества в межэтническом соперничестве.

Пространство заставляет проявлять себя к экспансии, либо к отступлению. Пространство необходимо каким-то образом удерживать от вмешательства извне и одновременно от внутренних соперников. Межэтническое соперничество способствует развитию, заставляя каждый этнос совершенствовать свою структуру. Усложнение структуры повышает сопротивляемость этноса внешним воздействиям.

В этнополитической борьбе побеждает более организованное начало, т. е. упорядоченное. Поэтому наиболее эффективная стратегия - как можно скорее подготовить этнос к межэтнической конкуренции, концентрированно направляя ресурсы на достижение этой цели. Концентрация ресурсов на внутреннее развитие позволяет совершить качественный скачок.

Выигрывающая сторона опирается на лучшее состояние коммуникационных линий. Речь идет о необходимости улучшения инфраструктуры, совершенствования системы образования и постоянной профессиональной переподготовки кадров, которые бы соответствовали требованиям пространственного соревнования, в т. ч. в отношении гибкости и мобильности.

Этническое пространство каждой отдельной этнической группы является частью общего российского социального пространства и обладает всеми его содержательными характеристиками. С другой стороны, оно обладает определенной спецификой, оно сегментировано по степени политического влияния федеральной и местной власти, характеру социальных взаимоотношений между различными этническими группами, общественных и политических процессов, групповых интересов и настроений и т. п. Социокультурное пространство здесь представляет собой совокупность достаточно замкнутых этнокультурных пространств, а сами этнические культуры являются замкнутыми локальными обществами, сохранение, тесное соседство и поддержание обособленности этнических границ которых, с одной стороны постоянно ставит проблему их интеграции в более крупные сообщества, а с другой - создает возможность поглощения этих фрагментов уже сложившейся культурой.

Северокавказское социокультурное пространство некоторые социологи определяют как силовое поле, создаваемое взаимодействующими этническими общностями и одновременно как социализированное физическое пространство, территория, на которой разворачивается социальная-культурная практика, наложились друг на друга ценности и нормы, вырабатываемые достаточно отдаленными центрами, что было обусловлено особым географическим положением, исторически предопределившим его судьбу и роль естественного моста между Европой и Азией.

С началом процесса интеграции Северного Кавказа к России структура социокультурного пространства меняется. И если ранее структура социокультурного пространства Северного Кавказа определялась взаимоположением этносов относительно друг друга, в оценке которого, в свою очередь, вплоть до XIX века доминировали традиционные способы оценки влияния этноса, по таким направлениям, как «численность», «протяженность» и т. п., то активизация этносов в качестве социальных групп приводит к возникновению дополнительного измерения социокультурного пространства - политического. А главным вектором политического измерения является взаиморасположение этносов относительно друг друга, которое образуется по оси центр - периферия. В нашем анализе этой осью будет отношение Федеральный центр - этническая элита.

Каковы же средства и методы борьбы за расширение пространства?

Место этноса в политической системе полиэтничного общества определяется не только пространством, но и его ролью в принятии политических решений. Внутри каждого пространства те, кто занимает доминирующую позицию, беспрестанно вовлечены в различного рода борьбу.

Поэтому целью этнополитических конфликтов, терзающих общество, не является исключительно власть, которую берут или теряют в соответствии с соотношением сил. Эта цель - влияние, поскольку оно приобретается или утрачивается согласно тому, пространственный уровень какого этноса возобладает над другими. Этот принцип, заключенный в старой пословице «сильный всегда прав», не одобряется современной моралью, однако отражает реальное положение дел в межэтнических отношениях.

Пространство нуждается в управлении и контроле, т. е. в наличии рычагов влияния. Гармония выживания и распространения своего влияния для каждой группы состоит в «расчищении» социального пространства, которое наиболее адекватно описывается в терминологии формирования властных отношений. Чтобы охарактеризовать показатель влияния, нужно ввести еще одно понятие - позиции, включающие в себя социальный статус, политическую нишу, сферы политического влияния и контроля.

Элиты имеют свои специфические интересы, определяемые не своими отдельными представителями, а логикой политической игры. Поэтому интересы в структуре пространства являются постоянными. Значит, зная интересы элиты, мы сможем довольно точно прогнозировать ее поведение. Это поведение также не зависит от конкретных участников конфликта. Что же заставляет разных людей поступать одинаково?

Причина, вероятно, заключается в наличии властных позиций, которые и являются теми особыми правилами, диктующими участие в конфликте.