Один из главных вопросов, который беспокоит экспертное сообщество, занимающееся вопросами внешней политики, является следующий: будет ли отличаться внешнеполитический курс Владимира Путина от того, что реализовывалось его предшественником, и если да, то в чём будут заключаться эти отличия? Этот вопрос далеко не праздный, учитывая то, что, едва вступив в должность президента, Владимир Путин уже успел отказаться от поездки на саммит «Большой восьмёрки» в Кэмп-Дэвиде.

Хочется верить - и для этого есть довольно серьезные доводы, - что после возвращения Путина внешнеполитический курс России изменится на 180 градусов по отношению к тому, который проводил президент Дмитрий Медведев. Это уже отчасти прописано в «Указе о мерах по реализации внешнеполитического курса», который Путин подписал в день своей инаугурации 7 мая. В нём ясно обозначены внешнеполитические приоритеты, которые противоположны тем, что были приняты в эпоху Медведева.

Во-первых, главным направлением внешнеполитической активности России и основное внимание в этой деятельности Путин отдал странам СНГ, бывшим республикам Советского Союза. И это прописано прямым текстом в новом указе, в котором предлагается «рассматривать развитие многостороннего взаимодействия и интеграционных процессов на пространстве Содружества Независимых Государств как ключевое направление внешней политики Российской Федерации». Напомним, что приоритеты Медведева распределялись как США, Европа, и лишь на третьем месте - страны бывшего СССР.

Следующий ориентир Путина - страны Дальнего Востока и Азии. Это также прописано прямым текстом, а сами эти страны даже перечислены в указе, где предлагается «углублять равноправное доверительное партнёрство и стратегическое взаимодействие - с Китайской Народной Республикой, стратегическое партнёрство с Республикой Индией, Социалистической Республикой Вьетнам, развивать взаимовыгодное сотрудничество с Японией».

И только потом уже, на третьем месте, в новой внешнеполитической доктрине Путина идёт Европа и стратегические отношения с ней. Но и здесь отличие от медведевской внешнеполитической доктрины в том, что Путин прямым текстом говорит о необходимости создания единого стратегического пространства от Атлантического до Тихого океана. А именно, он предлагает «выступать за достижение стратегической цели - создание единого пространства от Атлантического до Тихого океана». Это буквально повторяет формулу бельгийского геополитика Жана Тириара, который ещё в начале 80-х годов прошлого века говорил о неизбежности построения Европы от Владивостока до Дублина. И в этом значительное отличие от медведевского взаимодействия с Европой, которую он понимал как присутствие России в европейских процессах «на вторых ролях», как отношения младшего, недоразвитого партнёра, с более старшим, более развитым в цивилизацинном смысле.

Путин прямо указывает на приоритетность отношений с азиатскими партнёрами, к числу которых можно отнести таких как Северная Корея, Южная Корея, Китай, Вьетнам, Япония. Последнюю можно смело определить необходимой составной частью концепции «континентального блока», о которой геополитики прошлого столетия писали в своих работах. Ведь стратегические отношения с Японией - это не что иное, как основа формирования оси Берлин-Москва-Токио. Важно так же понимать, что отношения, допустим, с Северной Кореей - это выход в Восточно-Китайское море, а оттуда - в Тихий океан, минуя американские военно-морские базы, которые пока всё ещё располагаются в Японии. А Вьетнам - это прямой доступ в Южно-Китайское море, где военная база нам также не помешала, за что мы боролись в прошлом веке, что мы имели, но утратили.

В числе приоритетных союзников Путин в своей внешнеполитической доктрине также называет государства Латинской Америки, чего при Медведеве вообще не было. В том числе и поэтому приход Путина может - и должен - ознаменоваться геополитическим прорывом, по сути, геополитической революцией во внешней политике России, если это, конечно, будет реализовано, а не останется на бумаге, - как и много другое.

А предпосылки к свершению геополитической революции Путина налицо. Чего стоит хотя бы упомянутый отказ Путина участвовать в саммите «Большой восьмёрки» в США. Это знаковое действие Путина. Ибо этот саммит Большой восьмерки проходил ещё в старом формате - в формате, воспринимающем Россию в контексте медведевской «перезагрузки». Очевидно, что «перезагрузка» провалилась. Да и никакой перезагрузки и не могло быть в отношениях с США, которые являются однозначным и абсолютным геополитическим оппонентом России, и соответственно воспринимают Россию исключительно как стратегического противника, и только в этом смысле рассматривает любые наши действия.

«Перезагрузка» для американцев представляла собой в медведевской подаче лишь одно: последовательное и планомерное продолжение сдачи интересов России на внешнеполитической арене. Этот формат был изначально предложен Медведевым Обаме, он реализовался в этой связке - Медведев-Обама, и нынешний саммит восьмерки также проходит под кураторством США, в США, и под покровительством Обамы. Соответственно, Путин не захотел включаться в формат уходящего и абсолютно не состоявшегося подхода медведевской «перезагрузки», который ему был предложен в виде участия в последнем саммите. Ведь тогда ему придётся демонстрировать некую корпоративную солидарность с Медведевым, а это означает продолжение сдачи наших интересов, начатой Медведевым.

Путин же, по всей видимости, хочет начать отношения с США с чистого листа, и, скорее всего, начнет активно участвовать в многосторонних саммитах с участием США только после выборов нового президента США и после принятия как данности с американской стороны новой доктрины Путина, после осознания и учёта нового формата и новых приоритетов России.

Следует заметить, что в новом указе о приоритетах во внешнеполитической деятельности Путин говорит о многополюсном мире. Это принципиальный момент. То есть в основу его внешнеполитической деятельности ложится теория многополярного мира, и это обозначено уже в первом абзаце указа, где говорится о «реализации внешнеполитического курса Российской Федерации, позволяющего обеспечивать её национальные интересы на основе принципов прагматизма, открытости и многовекторности в условиях формирования новой полицентричной системы международных отношений».

Здесь Путин, по сути, прямо говорит, что Россия готова к многостороннему стратегическому развитию на основе мультиполярности. Это и есть задел к переформатированию той структуры мира, которую навязывали США последние 20 лет. Поэтому Путин, отказавшись от визита в США, дал американцам время переосмыслить новый статус и новую позицию России, декларированную в подписанном Путиным указе.

В старых форматах и в старых моделях Путин, что очевидно и понятно, не хочет принимать участие, давая Медведеву логически завершить свой этап, чтобы поставить на нём точку и открыть новую страницу в отношениях России как с США, так и с Западом в целом.

Принципиальным, в этой связи, будет развитие отношений России с Ираном. Ибо в связи с пересмотром приоритетов во внешнеполитической деятельности России, Ирану должно быть уделено гораздо большее внимание по сравнению с тем, что уделялось в период Медведева. С точки зрения евразийской геополитики, Иран является основным стратегическим союзником России на юге континента.

Нам надо постоянно помнить о том, что подобная модель взаимоотношений с Ираном дает России прямой выход к теплым морям, в Индийский океан, что, с точки зрения геополитики, является базовым, ключевым элементом в развитии Евразийского континента. И именно такая связка меняет статус Евразийского континента с периферии, со второго мира, на статус, по крайней мере, равного Западу цивилизационного субъекта.

В таком стратегическом партнёрстве также заинтересован и Иран. Потому что Россия в обеспечивает ему ядерную безопасность и снимает тему военной агрессии со стороны США. А также снимает тему необходимости обретения собственного ядерного оружия для Ирана, т. к. Иран закрывается российским ядерным зонтиком, и соответственно утверждения иранского руководства о том, что Иран не стремится к обретению ядерного оружия, в этом случае начинают отражать объективную реальность.

Учитывая всё вышеперечисленное, следует признать, что российско-иранские отношения - сейчас это пункт номер один во внешней политике России. И по уму свой первый визит (разве что, после поездок в Казахстан и Белоруссию, которые являются уже сейчас прямыми и реальными стратегическими союзниками России по Евразийскому союзу) за пределы Евразийского союза Путин должен был бы совершить в Исламскую Республику Иран. Хотя бы для того, чтобы пересмотреть формат отношений последних лет и заключить договора о военно-стратегическом взаимодействии России и Ирана, а также предпринять реальные шаги для такого сближения. Потому как это будет многократное усиление и России, и Ирана, особенно, в том, что касается вопросов безопасности.

Совершенно очевидно, что Запад и США, в первую очередь, будут пытаться сорвать заключение такого союза, и будет очень обидно, если Путин поддастся на их влияние и давление, и опять перенесёт отношения с Ираном на следующие уровни, а реальное стратегическое сближение - на более далекую перспективу.