Вопрос о Консервативной революции с неизбежностью поднимает вопрос об элите. Ведь в случае консервативно-революционного мировоззрения элитаризм и иерархичность неизбежны. Проблема состоит в том, что Консервативная революция происходит в ситуации существенного разрыва с нормальным традиционным порядком вещей. Если в случае с консервативной реставрацией достаточно, образно говоря, сделать один шаг назад, восстановив традиционные институты, живой контакт с которыми до сих пор не утрачен, то в случае с революцией такое невозможно в силу принципиально иного масштаба отклонения от традиционного порядка. Особое значение данная проблема имеет в случае вопроса о преемственности элиты.

В традиционном обществе элита носит преимущественно родовой характер. Элитарий традиционного общества создается в результате сложного сочетания кровной преемственности, воспитания, сложной системы традиционных ритуалов, имеющих реальное оперативное значение. Кроме того, элита пополняется отдельными представителями иных социальных групп, доказавших свое достоинство быть причисленным к элите. Впрочем, такие случаи - скорее исключения, подтверждающие правило.

В случае, если нарушение естественного традиционного порядка произошло относительно недавно, вполне естественно представляется простое возвращение представителей традиционной элиты на свое место. Приблизительно по такому сценарию происходили консервативно-реставрационные процессы в Англии после английской буржуазной революции и во Франции после Великой французской революции.

Ситуация принципиально осложняется в случае, если упадок естественного традиционного порядка произошел в более или менее отдаленном прошлом. В этом случае возвращение представителей традиционной элиты является практически невозможным. Это порождает идею создания новой аристократии - принципиально новой элиты, сформированной на основании принципиально нового человеческого материала. Как правило, основой для отбора является радикальный экзистенциальный опыт - например, война. Ярким представителем такого подхода к решению проблемы элиты был Эрнст Юнгер.

Впрочем, несмотря на привлекательность такой модели, существует серьезная угроза, что новая аристократия, лишенная традиционных основ своей элитарной идентичности, быстро деградирует, не сумев полноценно самовоспроизвестись.

Существует и третий, компромиссный вариант решения проблемы. Он заключается в создании новой аристократии в сочетании с целенаправленным вовлечением в нее представителей традиционной знати. Примером такого рода элиты может являться политика французского императора Наполеона І, направленная на создание имперской аристократии. Нобилитируя способных выходцев из офицерства и бюрократии, он одновременно целенаправленно вовлекал в состав имперской знати уцелевших, либо вернувшихся из эмиграции дворян. Кроме того, существенным элементом его политики была организация браков между представителями старой и новой знати.

Восточнославянская история знает схожий пример воссоздания элиты. Речь идет о украинской казачьей аристократии XVII-XVIII веков, позднее влившейся в состав общеимперского нобилитета. Украинская казачья элита формировалась в условиях массовой полонизации и окатоличивания традиционной украинской знати. Тем не менее, определенное количество аристократов, сохранивших православное вероисповедание и украинскую идентичность, сыграли важную роль в воссоздании национальной элиты. Минимум 15% украинского нобилитета XVIII столетия обладало предками, имевшими дворянское достоинство еще до восстания Богдана Хмельницкого.

Таким образом, предпочтительным вариантом воссоздания традиционной элиты является, с одной стороны, жесткий отбор среди способных молодых людей, прошедших горнило Консервативной революции, с другой - создание системы образования и подготовки представителей элиты, и с третьей - целенаправленные поиски людей, ведущих происхождение от традиционной знати с целью их инкорпорации в состав новой аристократии. Таким образом будет найден разумный баланс между меритократическим отбором и традиционной преемственностью.