Проведенный социологическим факультетом МГУ им. М. В. Ломоносова общероссийский соцопрос, одним из итогов которого является констатация факта, что из властных персон наибольшим доверием у россиян пользуется Владимир Путин, не содержит в себе никаких сенсаций. Его главной особенностью, пожалуй, является то обстоятельство, что он был проведен по инициативе академических социологов, в отрыве от какого бы то ни было заказа политических инстанций, как правительственных, так и оппозиционных.

К большому сожалению, социология в России в последние годы стала инструментом в руках групп влияния, что существенно подорвало ее авторитет. В такой ситуации проведение соцопроса по-настоящему беспристрастными учеными является исключением, заслуживающим особого внимания. И полученные результаты, и характер анализа и интерпретации данных основаны на безупречно незаинтересованном чисто научном подходе. То, что должно быть нормой, увы, является сегодня редчайшим исключением, которое требует особых комментариев. Одним словом, это настоящий соцопрос, а не политическая агитка, от чего мы давно отвыкли.

Хотелось бы остановиться на интерпретации отдельных пунктов. Сразу оговорюсь, что эта интерпретация субъективная и вполне может быть оспорена другими комментаторами.

Мой вывод покажется радикальным: в России нет демократии, в ближайшее время не будет, и, скорее всего, ее вообще не может и не должно быть.

Из чего это следует? Из того портрета россиянина, который вырисовывается в соцопросе, всецело подтверждая другие результаты многолетнего анализа общества, в котором мы живем, методом «включенного наблюдения».

Мы видим, что по-прежнему значительный процент россиян доверяет власти, у большинства она персонифицируется в лице Владимира Путина. Это устойчивый монархический тренд, отражающий востребованность обществом сильной авторитарной фигуры. Соответствует ли этому ожиданию Путин? Скорее да, чем нет, а все несоответствие общество само достраивает, опираясь не на трезвый анализ, но на присущий ему глубоко укорененный миф.

Путин рассматривается в духе метафоры семьи, когда государство бессознательно воспринимается как «большая семья», а его глава - как «отец». В семье в отношении фигуры отца существует устойчивый комплекс авторитарного статуса, что подразумевает притупление критического сознания, склонность к субмиссии, соучастие в укреплении авторитета, а не в его подрыве. Когда личность главы государства или национального лидера это позволяет, дает хотя бы часть требуемого набора свойств, общественное сознание само достраивает всю остальную картину до модели патриархального авторитаризма.

Инициатива исходит именно снизу - как выражение устойчивых и традиционно сложившихся «монархических» установок. Именно эта монархическая тенденция широких масс и создает условия для авторитарного правления, и вполне демократическими путями сами эти массы и ликвидируют содержательную сторону демократии, сдавая ее назад - власти, представленной фигурой отца. Это яркая черта традиционного общества, которая проступает сквозь демократический фасад.

При этом, как неоднократно подчеркивают ученые, проводившие соцопрос, это не умаляет ни легитимности, ни легальности демократических процедур. Монархия в России вполне может быть легальной и легитимной и при наличии демократических процедур, которые функционально выполняют роль своего рода Земских соборов. Так, мы имеем дело со своего рода «плебисцитарным авторитаризмом», когда монархическое правление становится добровольным заветом широких народных масс.

Из опроса явно видно, что россияне отнюдь не теряют критического чувства. Например, оценка деятельности правительства в три раза ниже, чем оценка его главы, то есть того же Путина. Здесь мы видим вполне осознанный скепсис в отношении конкретных шагов власти, которые трезво и критично оцениваются и признаются неэффективными, неверно проводимыми, в целом неправильными. Рост озабоченности экономическим положением, безработицей, безопасностью, коррупцией и ухудшением экологической обстановки свойственен значительному проценту опрошенных.

Иным словами, люди прекрасно понимают, что творится вокруг, и не одобряют (по крайней мере в значительной части) того курса, который преобладает. Хотя есть и существенный процент тех, кто всем доволен. Исходя из полной непредвзятости ученых, проводивших соцопрос, этой «удовлетворенности» тоже следует доверять.