Личность и поступки человека, имя которого недавно узнал весь мир, оказались в центре общественного внимания не только в Европе, но и за ее пределами. Андерс Брейвик, человек, который, предположительно - так положено говорить до предъявления официальных обвинений и судебного решения - совершил теракт в Осло и устроил бойню на острове Утойа. От его рук в Норвегии погибло 76 человек. Главный вопрос, который сегодня беспокоит европейское сообщество: может ли на волне недовольства политикой мультикультурализма в Европе – что лежит в центре многостраничного манифеста Брейвика, привлекшего широкое внимание после терактов, - возникнуть серия подобных «одиночных» выступлений против ценностей современной Европы? Следует разобраться даже не в том, кто такой, а скорее в том, что такое Андерс Брейвик – не олицетворяет ли это явление новую форму европейского терроризма?

Безумие или новая тенденция? Главный вопрос современности

Оценки экспертов, уже не раз звучавшие в отношении произошедшего, можно условно разделить на две группы. С одной стороны высказывается мнение о том, что Андерс Брейвик – это просто сумасшедший, социальная девиация, единичный, нетипичный для Европы случай немотивированной агрессии. С другой стороны звучат оценки более тревожные: Брейвик - это новая волна, новое лицо, новая тенденция в терроризме.

Оценивая высказывания сторонников версии немотивированного безумия, сумасшествия Брейвика, следует вспомнить о том, что границы психического здоровья и, в принципе, оценки «сумасшествия», в ситуации постмодерна, в которой пребывает сегодняшняя Европа, - значительно размыты. По сути, границ нормальности сегодня просто не существует. Ибо не осталось критериев, исходя из которых можно определить, кто нормален, а кто нет. Реально же градация нормальности проистекает из сложившихся в том или ином обществе нормативов, рамки которых в нынешней, постлиберальной, толерантной Европе настолько широки, что их попросту не видно. Немотивированное убийство стало настолько распространенным, что на него просто не обращают внимания. И если бы число жертв Брейвика не было столь значительным – и его бы никто не заметил. А ему нужно было, чтобы обязательно заметили. Почему?

Потому что это проявление новой волны терроризма, с которым столкнулась Европа, и, очевидно, будет сталкиваться и в дальнейшем. И главным аспектом здесь становится именно содержательная сторона – обратить внимание на комплекс идей, на текст, на манифест. А это уже – мотивированное убийство, противоположенное привычному для Европы сумасшествию. Акция Брейвика как раз и была совершена для того, чтобы вдохновить многих людей если не на подобные действия, то на следование комплексу подобных идей, набирающих, как становится понятно, все большую популярность. Основной месидж поступка Брейвика - пора начать ставить вопрос об идентичности и отвечать на вопрос – кто мы? Ибо людей, задающихся в Европе этим вопросом, сегодня даже не тысячи, а десятки или сотни тысяч. Это вообще главный вопрос современности.

Потерянная идентичность

После того как Европа пошла по пути создания Евросоюза и стирания последних границ идентичности, выраженных в границах национальных государств – Германии, Франции, Италии и других, вошедших в Европейский союз, – у европейского гражданина не осталось больше никаких зацепок для того, чтобы охарактеризовать себя каким-то образом, ответить на вопрос – кто я? То есть если раньше гражданин мог себя идентифицировать как немец, как француз, итальянец, то со стиранием границ внутри ЕС исчезла последняя возможность самоидентификации. Европеец остался один на один со своим телом - вот вся его идентичность, кроме которой он больше не имеет ничего, – никаких иных отличительных признаков у него нет, ему просто запрещено их иметь. Быть «кем-то» – это очень тоталитарно для толерантной Европы.

В этой ситуации не просто ослабления, но полной потери собственной идентичности коренной европеец ежедневно сталкивается с людьми, которые приезжают в Европу из стран мусульманского мира, из арабских стран, стран Африки, у которых с идентичностью как раз все в порядке. Нарастающая волна приезжих, которых призвано не трогать, к которым приказано испытывать толерантность, как раз свою идентичность знает хорошо. И это провоцирует возникновение некой внутренней дисгармонии, ощущения собственной слабости, незащищенности. С одной стороны, современный постлиберальный европеец видит четкую, ясную идентичность иммигрантов, каждый из которых знает о своей этнической принадлежности, из какого он рода, кто его предки, какова его вера. Эти люди знают, кто они, знают свою этническую, конфессиональную принадлежность. Они знают, во что они верят, в отличие от европейцев, совершенно растерянных в этом смысле. Европеец понимает, что у него самого собственной, полноценной идентичности нет.

Это ощущение неполноценности как раз и выводит современного европейца из состояния психического равновесия. Безысходность, которую испытывают граждане ЕС в плане поиска своей идентичности, сути своего бытия, существования, цели, смысла существования жителя Европы - носит довольно трагический характер. На этом фоне возникает вопрос: а чувствует ли себя сегодняшний гражданин Европы нормальным, полноценным человеком? В нем начинается некая внутренняя борьба, внутреннее раздвоение, связанное с тем, что он оставлен наедине с самим собой. Все противоречия он переживает внутри – он чувствует, как в нем просыпается память крови, но знает, что это запрещено. В психиатрии это определяется понятием шизофрения, и это же провоцирует его на самые непредсказуемые действия. То есть, понимая, что он – никто, в попытке доказать, что он – «кто-то», он идет на крайние меры для того, чтобы обратить на себя внимание и позиционировать себя хотя бы каким-то образом. Современный европеец вспоминает об этнической идентичности, о том, что он – ирландец, или о том, что он – потомок каких-то франкских этносов, или германских, что он тамплиер или масон, в конце концов.

Поиск идентичности – сегодня самая болезненная тема для современной Европы, да и не только. Можно ли такого потерянного человека, оставшегося наедине с самим собой, переживающего внутри все свои проблемы назвать нормальным, психически здоровым? То, что сделал Брейвик, - как раз обратил внимание на этот системный кризис идентичности.

Именно политика мультикультурализма и мондиалистский проект создания Евросоюза в совокупности и спровоцировали, и еще спровоцируют цепную реакцию непредсказуемого поведения со стороны совершенно обездоленных, потерявшихся в своем мире граждан Европейского союза.

Неслучайно Брейвик писал в своем блоге: «Посмотрите, что мультикультурализм сделал с Европой». Величайшая часть суши, которая управляла миром, создала великую культуру, великие империи, которая реализовывала в умопомрачительных масштабах политические проекты, сейчас находится в совершенно растоптанном, униженном состоянии. Нет ни былого героизма, ни веры, ни традиции, ни европейских этносов, ни культуры, остался только один амебообразный индивид, гражданин ЕС без идентичности, без пола, без качеств, вообще без всего, стоящий одиноко перед огромной лавиной миграционных потоков бодрых арабов, турок, прекрасно представляющих себе, кто они такие.

Выступление Брейвика - это последний жест отчаяния. Европеец пошел ва-банк, ему больше нечего терять, у него нет ничего действительно ценного, осмысленного, кроме своего тела и своей жизни. Но и это у него не могут отнять в качестве платы за его взгляды и действия, потому что в Европе не практикуется смертная казнь. Смерть запрещена, на нее наложен мораторий. Самое страшное наказание, которое грозит террористу-одиночке – это 21 год тюрьмы. Примерно столько же дают за убийство какого-нибудь волка в норвежском лесу, учитывая их экологизм и помешанность на охране природы. Если кто-то случайно убил волка, почему бы ему заодно не убить еще сто человек, ведь все равно больше, чем 21 год норвежской тюрьмы, сравнимой по комфортности с четырех-звездочным турецким отелем «Анталии», он за это не получит.

Здесь европеец попадает в очередной тупик - теперь, собственно, баланса преступления и наказания. Со своим гуманизмом и правами человека Европа совершенно сошла с ума и уже не понимает, не может определить границу между гуманизмом и просто откровенным идиотизмом. То, что произошло в Норвегии, - это естественная реакция, и подобные вещи, очевидно, будут иметь продолжение.

Брейвик, Путин и НАШИ: ценность суверенитета

Одной из тем, наиболее оживленно обсуждаемых в российской блогосфере, стала информация о том, что в своём манифесте Брейвик с большой симпатией отзывается о Владимире Путине и движении НАШИ. Кроме того, стало известно, что он так же бывал в Белоруссии. Спрашивается, что может привлекать людей с психологией, установками или взглядами Брейвика в движении НАШИ, Владимире Путине или белорусском режиме?

Давайте не будем забывать о том, что Владимир Путин – автор «Мюнхенской речи», в которой он заявил, что суверенитет является главной ценностью современной России, и Россия готова отстаивать эти позиции, оставаясь суверенным государством - в отличие от России 1990-х, когда ею управляли либералы под непосредственным кураторством Вашингтона.

Это стремление к суверенитету как раз больше всего и вызывает раздражение у нашего геополитического оппонента - США. За это Путина подвергают жесткой критике, помещая Россию в т. н. «ось зла», в которую, фактически, не входят только те, кто отказался от собственного суверенитета в пользу США.

Как раз в такой ситуации находится современная Европа. Она полностью лишена суверенитета. Это некий придаток, некое поле для американских экспериментов. Руками Европы американцы расправляются со своими оппонентами в арабском мире, реализуют варварские бомбардировки, активно привлекая к этому участников блока НАТО - европейские страны, подключая их к своим операциям, которые они ведут в других государствах планеты. В результате не США, а именно Европа сталкивается с их последствиями, с потоком беженцев, требующих гражданства и устраивающих беспорядки на улицах европейских городов, с экономическими, гуманитарными и социальными последствиями.

Все это говорит о том, что Европа сегодня лишена суверенитета, она не может сама распоряжаться своей судьбой и сама решать, как себя вести, с кем воевать, а с кем дружить. Над ней стоит американский цербер, который решает, что нужно европейцам, а что нет. И именно это бьет по самолюбию граждан Европейского союза. Они прекрасно понимают, что происходит, что они не вольны управлять своей судьбой, судьбой своих растворившихся в Европейском союзе государств. Они подчинены воле Америки, которая стремится к единоличной мировой доминации. И любые намеки на суверенитет, на субъектность, конечно вызывают симпатию в Европе.

Поэтому неудивительно, что и Путин, говорящий о необходимости суверенитета, вызывает симпатию не только у Брейвика, но у огромного количества жителей Европы именно тем, что он осмелился бросить вызов гегемонии США, заявив о том, что суверенитет и субъектность являются ценностью.

За то же самое колоссальному давлению и нападкам подвергается и президент Белоруссии Александр Лукашенко, стоящий на позициях сближения с Россией в пику стремлению США подчинить Белоруссию своим интересам, что также вызывает уважение у раздавленных американским сапогом европейцев. Движение же «Наши» - это, собственно, наиболее активная, и при этом политически мотивированная часть российской молодежи, которая выступает в поддержку тех усилий, которые осуществляет Владимир Путин по возвращению России субъектности и суверенитета.

Поэтому как раз не удивительно, что Брейвик обратил на это внимание. Вопрос суверенитета все больше и больше будет подниматься в Европе, в европейских социальных сообществах. Это действительно болезненная тема. Европа сегодня лишена не только идентичности и не только геополитической субъектности, она просто лишена суверенитета, став послушной игрушкой в руках Вашингтона, инструментом для решения американских интересов в пространстве Евро-Африки и на территории Евразии.

Виды терроризма: Брейвик или "Аль-Каида" – кто опаснее?

После появления Брейвика, оценивая перспективы борьбы с терроризмом все чаще возникает вопрос – кто представляет большую угрозу – уже привычный сетевой международный терроризм или террористы-одиночки?

Международный терроризм, с которым носятся американцы с 2001 года, - это производная часть меметической технологии. Одним из видов меметического оружия, которое США используют для реализации своих целей по установлению однополярной гегемонии, и является международный терроризм.

Реальность международного терроризма, олицетворением которого был Бин Ладен и «Аль-Каида», как раз стоит под большим вопросом. Потому что сам Бин Ладен являлся своего рода голливудским персонажем, наподобие Микки-Мауса, электронным файлом, который был стерт в тот момент, когда нужно было продемонстрировать решимость Обамы в борьбе с международным терроризмом, когда был необходим веский повод для того, чтобы начать вывод из Афганистана американских войск, слишком дорогих для американского бюджета. Ведь они находились там все это время, как мы помним, под предлогом поиска и устранения Бин Ладена. Когда же эта кампания зашла в тупик, и стало понятно, что американцы не могут добиться своих целей в Афганистане, понадобился благовидный предлог - и файл с Бин Ладеном был удален из компьютеров ЦРУ.

Так Бин Ладен перестал существовать. Его и до этого-то никто никогда не видел, существовал лишь миф о Бин Ладене, которым все довольствовались. Так же никто не видел, как его убили, никто не видел его труп, момент его смерти: это чистый голографический образ, а сам международный терроризм - это мем, созданный американцами для обоснования своих экспансионистских устремлений.

Т. е. если Аль-Каида – это некая инструментальная вещь, которая все это время использовалась в технологических целях, для решения каких-то политических задач, то проблема Брейвика – это проблема системная, проблема Европейского фундаментального кризиса, европейского гражданина как такового. И здесь критерии оценки нормальности и ненормальности наложились на проблему поиска европейской идентичности, что неизбежно приведет к дальнейшему развитию, нарастанию подобных тенденций, которые проявились сегодня в жестком, кровавом теракте.

То, что произошло в Европе сейчас, это действительно реальность, которая сопоставима с действиями «приморских партизан» в России. Это никем не предвиденный, непредсказуемый элемент реакции общества на ту политику, на те социальные установки, - бессмысленный и бессодержательный симулякр, - которые реализует как политическое руководство России, так и политическое руководство Европейского союза.

Брейвик - это только первая ласточка. Европа стоит перед серьезными социальными деформациями, которые могут вылиться в совершенно жесткие вещи, по сравнению с которыми Бин Ладен со своей «Аль-Каидой» покажутся детским лепетом в песочнице.

Европейское разложение: дисбаланс вызовов и состоятельности

Известно, что еще до осуществления своих терактов Брейвик уже попадал под наблюдение норвежской полиции: купил в Польше какие-то взрывчатые материалы… Норвежская полиция об этом знала, но не завела дело, не начала расследование, видимо посчитав это незначительным фактом. Многие уже высказались о провале норвежских правоохранительных органов.

Безусловно, это провал. Но связан он не с разовыми нелепыми просчетами, а с тем, что норвежская полиция, как и норвежское общество, как и общества многих европейских государств - просто разложена. Европейское общество не в состоянии реагировать на вызовы, оно деморализовано, расслаблено.

Но это очень странно, так как совсем не вяжется с той ролью, и с тем участием в мировых процессах, которые отводится Европе американцами. Следует напомнить, что Норвегия является членом блока НАТО, а норвежские военные участвуют в американских операциях в Афганистане. Блок НАТО так же причастен сегодня к бомбардировкам Ливии. Поэтому норвежские политики и вообще политики европейских государств должны понимать, что они должны отвечать за то, что они делают.

Если они члены блока НАТО – они должны отвечать за то, что делает НАТО, а если их солдаты участвуют в американской операции в Афганистане, то неудивительно, что они несут потери, или что если вдруг в Норвегии появятся афганские террористы, которые начнут взрывать норвежские города. Нужно понимать, что рано или поздно приходится отвечать за свои действия.

Но сегодня европейское общество, и норвежское в частности, находится настолько в разложенном состоянии, что не то, что не может отвечать на вызовы истории, на те вещи, к которым оно само причастно, но оно не может даже найти лодку, чтобы переплыть через озеро и добраться до острова Отойа в момент расстрела участников лагеря.

Можно представить, что было бы с Норвегией, столкнись она, к примеру, с такой угрозой, как чеченские бандформирования, с чем Россия имела дело на Северном Кавказе, и за что Европа так ожесточенно критиковала российскую власть. В такой ситуации чеченцы просто бы захватили Норвегию за сутки, установив там свой политический контроль. Настолько не в состоянии сегодня общество европейских государств вообще на что-то отвечать, реагировать на какие-либо вызовы. Свидетельством тому - прошедшая волна беспорядков в Лондоне.

Сегодня взгляды Брейвика, за которые он, в отличие от европейских политиков, как раз-таки готов ответить, находят все большее понимание и одобрение. Не методы – методы-то все как раз конвенционально осуждают, но именно взгляды. И число сторонников или даже адептов таких взглядов очевидно будет только расти. Остается надеяться на то, что создание таких групп - сторонников взглядов Брейвика, спровоцированных в первую очередь манифестом - наконец-то оздоровит социальную ситуацию в Европе и вернет ей хоть какую-то субъектность и самоуважение. Ведь это взгляды консервативные, обращающие внимание на вопросы восстановления идентичности и суверенитета.

Что касается европейских элит, на которых это в первую очередь отразится, то для того, чтобы сохранить свою легитимность в глазах населения, которое явно недовольно таким разложенным либерализмом состоянием общества, - толерантностью, мультикультурализмом, воцарившимися сегодня в Европе, - то они будут вынуждены последовать за своим населением, за настроением масс, за настроением большинства. Именно создание подобных групп, и все большая симпатия со стороны европейского общества к таких группам, к таким взглядам, и вынудит европейские элиты пересмотреть свою политику. Не только внутреннюю, направленную на восстановление идентичности, но, в первую очередь, на внешнюю. И, прежде всего, на отношения с Вашингтоном и США. Пора европейским элитам понять, что Европа просто перестанет существовать, если она будет и дальше продолжать в том же духе, бездумно следуя в фарватере американской геополитики, полностью отказавшись от своей субъектности, суверенитета и идентичности.

Рост числа сторонников идей, высказанных в манифесте Брейвика, как раз должен оздоровить ситуацию и вернуть Европу на международную арену в качестве реального геополитического, культурного, цивилизационного субъекта.