В Советском Союзе тотальное централизованное распределение совокупного результата общественного производства, порождая иллюзию полной вседозволенности, настолько удовлетворяло корыстным интересам господствовавшей партийной номенклатуры, что не могло быть и речи об использовании какой-либо другой, более приемлемой формы экономической организации советского общества.

Огромная толпа титулованных идеологов от общественных и экономических наук настойчиво выискивала всевозможные несуществующие преимущества общественно-экономических отношений нового типа, обосновывая их затем с помощью наукообразной словесной эквилибристики. Лежащие на поверхности многочисленные несообразности сложившегося образа хозяйствования, обусловленные переходом к крайне отсталой экономической организации, преподносились в качестве досадных незначительных недоразумений, для устранения которых достаточно было, дескать, использовать методы материального стимулирования.

Власть неоднократно пыталась использовать предлагаемые методы, не позволяя при этом заработать ни на копейку больше. Настолько мудрую политику партии и правительства в области оплаты труда советский народ не менее мудро сравнил в свое время с сидящей на удлиняемой цепи изголодавшейся собакой и весьма соблазнительной для нее костью, подвязанной к одновременно укорачиваемой веревке.

Очевидная несостоятельность советской системы хозяйствования вызывает глубокие сомнения в практической целесообразности этого изобретения. Что касается его новизны, то уже сами создатели псевдонаучной теории научного коммунизма, оглянувшись на досуге назад, обнаружили в необозримом историческом прошлом светлое будущее всего человечества в виде коммунизма первобытного.

Чтобы выяснить степень светлости нашего далекого прошлого, обратимся к так называемому неписаному периоду в истории человечества, характеризовавшемуся полным отсутствием отношений товарообмена.

Примитивность первых орудий труда, несовершенство способов добывания пищи зачастую не могли обеспечить первобытной общине даже необходимый минимум продуктов труда. Безусловно имевшие место периоды достаточно благополучного существования никакого интереса в настоящее время не представляют. Если бы постоянное коммунистическое изобилие бананов сопутствовало существованию оказавшихся прототипом человека древних обезьян, то и сегодня все мы были бы теми же самыми обезьянами.

В условиях продолжительного критического недостатка продуктов труда устойчивое состояние первобытной общины могло быть обеспечено только лишь посредством единоличного распределения на основе единоличной власти, господствовавших в качестве единственно возможных форм экономической и общественной организации за 4-6 тысяч лет до нашей эры, если справедливо соответствующее утверждение Маркса, относившего именно к этому времени возникновение в Вавилонии наиболее ранних отношений товарообмена.

В противном случае следовал необратимый распад оставшейся ее части после завершения полномасштабного неуправляемого самопроизвольного процесса в общественных и экономических отношениях. То есть, только единоличное распределение позволяло выживать всей первобытной общине или, по меньшей мере, наиболее значительной ее части в очень неблагоприятных условиях. Более того, только единоличное распределение и единоличная власть позволили сохранять достаточно длительное время такую форму человеческой организации как первобытная община до объединения их в составе древнего государства и перехода к более высокой форме экономической организации на основе товарно-денежных отношений.

В качестве наглядного примера повсеместного существования первобытного коммунизма Маркс указывал на сохранившиеся изолированные островные цивилизации, основываясь на отсутствии в последних и в необозримом историческом прошлом невозможной в принципе частной собственности на совместно используемые средства производства.

Весьма кстати пришлось длительное благополучное и бесконфликтное их существование, из которых длительное благополучие объясняется достаточным постоянством благоприятных природных условий и недосягаемостью для завоевателей всех времен и народов, а бесконфликтность представляется весьма спорной по причине необходимости постоянного регулирования численности островного населения, которое не могло осуществляться планомерно, а происходило, вне всяких сомнений, стихийным образом.

Оказавшиеся на обочине мирового общественно-исторического процесса, островные сообщества застыли в своем развитии на самом примитивном уровне общественной, экономической и производственной организации, свидетельствующей не о существовании первобытного коммунизма, а о том, что не только постоянное изобилие, но и длительное благополучие не способствует ускорению общественного прогресса.

Североамериканские индейцы, жившие в достаточно благоприятных природных условиях бок о бок с огромными стадами бизонов, значительно задержались в своем развитии, не продвинувшись дальше томагавка. Однако их будущее не выглядело совсем бесперспективным, так как сейчас нельзя утверждать о том, что они сняли больше шкур с бизонов, чем скальпов друг у друга. Хотя и не очень скоро, но им предстояло изобрести механизм для одновременного снятия скальпов с нескольких голов, однако, находившиеся в самом круговороте мирового разбоя французы развились намного быстрее до способности изобрести механизм для одновременного снятия нескольких голов целиком.

Действуя в полном соответствии с якобы научным предвидением того же Маркса, устранив после Октября 1917 года товарно-денежные отношения, разрушив сферу обмена, мы тотчас оказались за той скрывающейся во мгле тысячелетий чертой, из-за которой до нас не дошло никаких исторических сведений о существовавших тогда формах общественной и экономической организации. Полученный в масштабах побежденной страны плачевный результат полностью согласуется с никчемным гегелевским изобретением в виде некоей диалектической спирали, в восходящие витки которой укладывается вся история человеческого развития, последовательно повторяясь на каждом новом, более высоком своем уровне.

Действительно, единоличное распределение повторилось в виде распределения тотального централизованного, а единоличная власть – в виде власти тоталитарной. История повторилась на новом, но на более низком своем уровне. То есть, перемещение по диалектической спирали полностью согласуется с непредсказуемыми поворотами пресловутого дышла. Вот такое поразительное сходство, заключающееся в полном подобии самого якобы передового общественно-экономического строя почти что наиболее примитивной человеческой организации, существовавшей еще тогда, когда никакой другой и быть не могло, обнаруживается между коммунизмом научным и коммунизмом первобытным.

Испытав все прелести научного коммунистического номенклатурного рая, мы в некотором отношении оказались в условиях современника стихийного первобытного коммунизма. Это позволяет с уверенностью утверждать о том, что наши древние предки заплатили развитию мировой цивилизации не меньше нашего. Не довелось им расслабленно блаженствовать в первобытных коммунистических райских кущах. На своей собственной шкуре, которая была ничуть не толще нашей, они вынесли более чем достаточно невзгод и лишений в процессе непрерывной борьбы за свое выживание в весьма неблагоприятных природных условиях.

Не меньше несправедливости и жестокости, о которых сейчас можно только догадываться, досталось им и от произвола единоличной власти. Вспомнив произвол нашей бывшей тоталитарной власти, приходим к пониманию того, что советские трудящиеся являются пришельцами из того самого необозримого исторического прошлого, в котором они пребывали в качестве простых трудящихся.

Действительно, обнаружить в несуществующем первобытном коммунизме еще и несуществующие первобытные Советы депутатов не смог никто, даже прищурившийся Ленин. В результате получаем начальное звено просматривающейся в истории развития отношений между участниками совместной производственной деятельности последовательности, которая будет выглядеть теперь следующим образом: трудящийся – раб – крепостной – рабочий – ?

Таким образом, единоличное распределение и тотальное централизованное, являющиеся заведомой несправедливостью в экономических и общественных отношениях, должны использоваться только для выживания в наиболее неблагоприятных условиях и не могут быть основными составными частями общественной организации, превосходящей по своей эффективности натуральное хозяйствование, поэтому изобретенный Марксом коммунизм научный и выдуманный им же коммунизм первобытный существовали только лишь в его собственном и его адептов воображении.